Пришла, чтобы узнать… очень много всего.
Когда это было? Неделю назад? Больше? Луна Сильных трав ещё не полная, а я уже иду по своей судьбе.
Мой путь… Кхван… Домэры…
Великие боги! Всего несколько недель назад ничего подобного я и представить не могла.
Смешно вспомнить: мечтала ходить по наделу Холиссы и всякую «дрянь» за медяки продавать.
А сейчас…
О чём я мечтаю сейчас?
Джастер молча вытянул у меня из пальцев ленту. Ощущения на голове были непривычные. Похоже на то, когда он мне волосы красил и в узел всё собирал, только по-другому.
— Ну вот, готово. С распущенными тебе лучше, но пока так безопаснее.
Воин отступил, и я полезла за зеркалом.
И впрямь — коса. Длинная, пышная, грудь закрывает. И лента в коричневых прядях хорошо смотрится с платьем. Без привычных кудрей лицо такое, словно я только в девичий возраст вошла. Из-за тёмных бровей глаза стали казаться ярче и желтее, чем обычно. И веснушки ещё заметнее стали. Хотя лицо и шея успели немного загореть, зато уши — белые. Наверно, поэтому он мне косу не туго заплёл, а свободнее, чтобы волосы уши закрывали?
— Я и впрямь как девчонка деревенская, — со вздохом я спрятала зеркало обратно.
— Угу, — хмыкнул Джастер, смерив меня придирчивым взглядом. — Только кое-чего не хватает.
Он пошарил в своей торбе и достал…
— Что это? — Я с изумлением смотрела на длинную нить, унизанную разноцветными бусинами и бисером. В нарядном сочетании цветов угадывался какой-то странный ритм. По центру, где обычно носили самые дорогие камни или подвески, красовался гладкий и блестящий чёрный коготь, длиной почти с мою ладонь.
— Бусы тебе, — Шут с улыбкой, переходящей в ухмылку, протянул руки, и украшение легко скользнуло мне на шею. — С когтем кхвана.
С когте…
— Фу! Гадость! Сними это с меня! Я не хочу! — я попыталась избавиться от жуткого подарка, но Джастер легко пресёк мои попытки, ухватив за руки.
Взгляд у него стал таким холодным, что я перестала сопротивляться.
— Это — оберег, ведьма. Носи и не снимай. Поняла?
В ответ я только хлопала глазами. О… оберег? Что это?
— Он защитит тебя от всего, когда меня не будет рядом. — Воин смотрел спокойно и сурово. — Никогда его не снимай. Никогда, запомни. Даже… Нет, особенно если я сам буду просить это сделать.
Ч… что?
— Я не понимаю…
— Некогда объяснять, ведьма, — Шут снова стал холодным и отстранённым. — Пошли, нас уже заждались.
Он развернулся и направился по тропинке в сторону дороги.
Я подхватила подол платья и поспешила за ним. Под ногами захрустели старые замшелые ветки и прошлогодние шишки: среди осин росли молодые сосны. И как он думал, я должна была ночью тут ходить? Да ещё босиком…
— Подожди! А шатёр?
— Вернёмся, — не оглядываясь, спокойно бросил он, пока я перебиралась через поваленное дерево, стараясь не порвать платье.
— А ты куда ходил?
— За подарком твоим. Всё, хватит болтать, Янига.
Джастер развёл в стороны густую кленовую поросль, которую я ночью приняла за кусты, и мы вышли на дорогу.
Пасмурным утром — я заметила в серой пелене, затянувшей небо, белёсый круг солнца, — потрёпанный домэр радовал взгляд яркими пятнами нарядов.
Жизнь в лагере шла своим чередом. Мужчины занимались ремонтом пострадавших вардо, несколько человек разбирали остовы сгоревших повозок, сваленных на выгоревшей и перепаханной луговине, словно дрова для праздничного костра. Женщины готовили, девушки приглядывали за детьми, кто-то нашивал заплаты на пострадавшие полотняные бока и крыши, дети играли и веселились.
— А где кони и это чудище?
Воин в ответ пожал плечами.
— Кхвана в лес отволокли, чтобы у дороги людей не пугал. А коней, не знаю, куда они дели. Надеюсь, всех поймали. Дэвес лачо!
На его приветствие стали оглядываться и громко здороваться. Женщины мне улыбались, махали руками, и я тоже робко помахала им в ответ. Они весело смеялись и, наверное, на своём языке обсуждали мою причёску и «бусы».
— Идём, певец, — к нам подошёл один из мужчин, которых я вчера видела возле Даэ Нану. — Провожу вас к кхэратун домэр. Потом послушаешь, какие мы песни сложили!
Он бросил короткий заинтересованный взгляд на моё «украшение», и я подумала, что лучше такой подарок спрятать подальше от чужих глаз. Воспользовавшись моментом, что на меня никто не смотрит, я убрала коготь под ворот платья.
Джастер на это ничего не сказал, коготь не царапался и не мешался, и я решила, что поступила правильно.
Даэ Нану ждала нас в своем вардо, которое переставили подальше от истерзанной луговины. Где-то за деревьями я услышала ржание коней и порадовалась, что их поймали.
Наш провожатый легко взбежал по ступенькам и чуть приоткрыл дверь.
— Гости пришли! — громко сказал он. Выслушав ответ, мужчина улыбнулся и кивнул нам. — Заходите, Даэ Нану вас ждёт.
В вардо со вчерашнего вечера ничего не изменилось, если не считать что столик был чист и пуст. Даэ Нану сидела на своей подушечке и поприветствовала нас лёгким кивком.
— Дубридин, — поздоровался Джастер, и я повторила за ним:
— Доброе утро.
— Дэвес лачо, шавхани, — улыбнулась хозяйка вардо, и я подумала, что её лицо, покрытое морщинами, в такие моменты становится удивительно добрым. — И тебе, певец. Как дела у вас?
— Хорошо, спасибо, — я не знала, что ещё сказать. — Вы хотели меня видеть?