А я бы от него и поносила…
Огонёк тут же почуяла слабину в поводьях и дёрнула головой, сердито фыркнув, когда я ухватила повод крепче, приходя в себя.
Ишь ты, норовистая какая. Глаз да глаз нужен. Вся в хозяина.
Правильно он тогда сказал. Нечего всякой ерундой голову забивать.
Я ведьма, а не девка деревенская о таком думать.
Поставив вёдра у нашего ночного убежища, Джастер снял недоуздки с лошадей и пустил их пастись. Пока я распутывала подол платья и выкладывала свою добычу, он налил воды в чугунок и разжёг костёр.
— Мы здесь надолго?
— Нет, — спокойно ответил он, отбирая овощи на похлёбку, а остальное пряча в торбу. — Но голодный я никуда не пойду.
— Куда мы теперь? В Чомрок? — Я лущила горох и бросала его в воду, потому что Шут явно дал понять, что готовку оставляет на меня.
Джастер откусил морковку, похрустел, задумчиво почесал бороду и посмотрел в небо, склонив голову к плечу так, словно ему оттуда ответ нашёптывали.
А может и нашёптывали.
Шанак с Дакри всё слышат.
И всегда отвечают.
Сама же вчера ночью видела.
— Нет, — немного помолчав, он качнул головой. — Нет. Туда нам не надо.
У меня словно камень с души свалился.
Неужто всё обошлось?
— В тот город поедем, про который Томил говорил.
— Зачем?
— Дорога туда лежит. Или ты в Чомрок хочешь?
— Джастер, прекрати! Ты сам говорил, что через него самая короткая дорога в наш надел! Или… Ты передумал искать Холиссу?
Воин пожал плечами, оставив мой вопрос без ответа, и снова захрустел морковкой.
— Скоро мы уезжаем?
— А куда торопиться? — он прожевал, закинул руки за голову и потянулся. — Солнце недавно встало, после обеда тронемся, к вечеру на месте будем.
К вечеру на месте? Этот город так близко?
Глядя, как спокойно Шут взял две морковки и отправился баловать лошадей, я тоже успокоилась и расслабилась.
Успею поволноваться ещё.
Бусины на руке согласно звякнули, и я вспомнила, что хотела показать Джастеру полученную плату за работу травницы. Дорезав овощи в булькающую воду, я взяла свою сумку и вышла на солнышко.
Шут весело играл с лошадьми, его улыбок и ласк хватало не только Огоньку, но и Ласточке. Мальчишка — мальчишкой…
Даже короткая борода не делала его серьёзней.
Никогда не подумаешь, что он владеет какой-то волшебной силой.
Оглядевшись, я выбрала место на солнышке, села, достала мешочек с бисером и высыпала содержимое на подол. Ни разу не смотрела, как он мне его дал.
Бусины были разные. Большие и не очень, из стекла — три голубые, синяя, четыре красные, три прозрачных, как слеза. Из недорогих камней — полосатые и в крапинку, коричневые, жёлтые, бордовые и рыжие, словно ворох осенних листьев. Бисер покрупнее и помельче, разноцветный и яркий, наоборот, напоминал букет полевых цветов.
— Что ищешь, Янига? — Джастер подошёл ко мне. Хоть он до сих пор выглядел уставшим, в светлых глазах горели весёлые искры.
— Вот, — я протянула ему зелёную бусину. Неровности внутри переливались радугой. — Мне за работу дали.
— Ух ты! «Зелёная радуга», — Джастер с удовольствием рассматривал её на свет. — Повезло тебе, Янига. Такие бусины даже в Сурайе редкость. Их в Тоберии делают, это далеко отсюда, по ту сторону гор. И стоят они по вашим деньгам почти «розу» за бусину.
— Я её хотела на браслет надеть, — призналась я, тихо радуясь, что ему понравилась бусина. — Она мне очень нравится…
— Так надень, — он протянул редкость мне. — Кто тебе мешает?
— Но ведь… — я растеряно смотрела на него. — Ты же говорил…
— Что ты сама поймёшь, когда и какую бусину добавить, — он спокойно пошёл к сараю. — Ты же ведьма. Дурой не будь.
Я молча смотрела ему в спину. Вот как так? И радостно и горько сразу…
Как же я сразу не догадалась…
Дурой не будь…
Ох, Джастер…
«Зелёная радуга» — символ нашего примирения, — теперь нравилась мне ещё больше. Я очень хотела надеть её на браслет, но ведь это сделает нити короче…
И то, что случилось с Чернецами — точно не такого цвета.
— Что задумалась, ведьма? — Джастер вынес свою торбу и положил у стены сарая, на солнышке.
— Это ведь не та бусина, из-за которой мы здесь?
Он подошёл ко мне и опустился рядом.