— Обойдётся! — я в гневе топнула ногой так, что снова полыхнуло огнём: оберег среагировал на мои чувства. — Это мой надел! Никакой Вахалы здесь много лет не было и не будет!
От такого заявления атаман разбойников, отшатнувшийся от огня, поперхнулся и закашлялся, косясь на меня настороженно и с опаской.
А вот в серых глазах Джастера неподдельное изумление сменялось искренним восхищением и уважением.
24. Цветок магов
Насладиться произведённым впечатлением, как и понять, что на меня нашло, я не успела.
От моего громкого и яркого возмущения лошади заржали и взвились на дыбы, вырывая повод из рук разбойника, который их вёл.
— Джастер! — подчиняясь новой волне гнева, я властно взмахнула рукой в сторону лошадей. С пальцев слетели искры, и Шут немедля кинулся туда, ловя поводья и успокаивая лошадей голосом.
Краем сознания я понимала, что «госпожа ведьма» должна держать себя в руках, но наверно, я слишком долго терпела и боялась. Страх перед ведьмой, из-за которой пострадало столько людей, да и я сама оказалась в неприятностях, переплавился в злость, которая вместе с поднявшейся волной дара, стремительно разгоралась в незнакомую мне прежде огненную ярость.
Этой ярости мне бы легко хватило поджарить кхвана, но я была готова обрушить её на стоявшего в паре шагов атамана разбойников.
В моей силе этот негодяй сомневается? С этой мерзкой старухой меня сравнивает?!
Да я из этого Врана всю душу вытрясу!
Он мне всё расскажет!
Уперев руки в бока, я развернулась к атаману, явно не ожидавшему такого беспокойства от молодой ведьмы и её «дурачка».
— Так что ты там про эту каргу говорил, которая в моём наделе себя хозяйкой объявить решила?! — я почти рычала, а в правой ладони наливалась огнём боевая руна.
Конечно, человек не нежить, но мало ему тоже не покажется.
— А ну, повтори!
— Госпожа! — Вран, мгновенно оценивший грозящую опасность, рухнул на колени, вскидывая руки в жесте защиты. — Смилуйтесь, госпожа! Вы самая сильная ведьма! Ваш это надел, ваш, только не гневайтесь!
Ах ты, перебежчик какой! Ну уж нет! Я тебе не дура!
— Что, пока твоя хозяйка далеко, а я близко, так и надел мой?! А как отвернусь, ей докладывать побежишь?! За дурочку меня держишь?! Да я из тебя жаркое сделаю за дела твои!
За моей спиной громко ржали лошади, а на лице атамана отразился неподдельный страх: жар от руны шёл такой, что чёрные волосы в его бороде подпаливались. Но сказать он ничего не успел.
— Госпожа, госпожа, не серчайте! Лошадки наши боятся шибко! — встревоженный Джастер с трудом перекрикивал громкое ржание.
— А ты почему их в чужие руки отдал?! — не задумываясь, я рявкнула в ответ. — Тебе кто на это разрешение давал?! Я?!
— Простите, госпожа Янига! — виновато и жалобно откликнулся Шут. — Виноват, не подумал! Только не гневайтесь, а то не удержим лошадок, сбегут! Не серчайте на лесничего, госпожа Янига! Он плохого не хотел! Он же нас в гости звал!
Вран торопливо замотал, а затем закивал головой, всем своим видом показывая, что слова «дурачка» чистая правда. Плохого не хотел и в гости звал.
Ну да, как же…
Я оглянулась и увидела, что Джастер на пару с испуганным разбойником и в самом деле едва удерживают рвущихся лошадей. На одно мгновение я встретилась с Шутом взглядами, и с меня словно спала пелена.
Да что я делаю, в самом деле?! Я что, с ума сошла?!
Ладно, разбойники, но лошади и… Джастер?! На них-то я за что накричала?
Эта мысль остудила бушевавшую во мне ярость. Только дар глухо ворочался внутри, снова успокаиваясь, но я уже знала, что он стал заметно сильнее и глубже, чем был.
Хмурясь, я сложила руки на груди, скрывая внезапную дрожь и растерянность от случившегося.
Неужели это из-за оберега дар так усилился? Джастер же сейчас не колдовал…
Ладно, потом с этим разберусь. Сейчас другое важно.
Я постаралась принять вид милостивой «госпожи ведьмы», и обернулась к атаману, по-прежнему стоявшему на коленях.
«Лесник» уже сумел взять себя в руки и всем своим видом показывал глубокое почтение передо мной. Навряд ли разгневанная госпожа Янига сумела внушить ему уважение, но, кажется, заставила считаться со своей силой.
Ладно, посмотрим, что он задумал.
— Вставай и веди в свой лагерь. Расскажешь всё, что знаешь про эту каргу! — грозно произнесла я, глядя на Врана сверху вниз. И, не глядя, бросила через плечо: — А ты забери лошадей и никому не давай! А то так прокляну, хоронить нечего будет!
— Слушаюсь, госпожа! — покорно отозвался Шут, пока атаман вставал на ноги, глядя на меня с определённым уважением.
Если до этого он не особо верил в россказни «дурачка» и слухи про «госпожу Янигу», то сейчас не сомневался в моём могуществе и грозном нраве.
Вот и отлично.
Надеюсь, моя внезапная вспышка не испортила план Джастера…
Я только украдкой вздохнула, глядя в спину атамана, с угодливыми поклонами показывавшего «могучей госпоже» дорогу в свой лагерь.
Джастер следовал за мной, тихо и ласково разговаривая с «лошадками».
Идти до Гнилого болота оказалось недолго. Очень скоро сухие мхи с черничником и брусничником сменились на поваленные и замшелые коряги, под ногами появились кочки, а про поднятых комаров и мошек и говорить не приходилось.
Вран молча шёл вперёд, явно выбирая тропу посуше. Мне же приходилось подбирать юбку, чтобы не испортить наряда. Я шла за разбойником, отмахиваясь от комарья сорванной веткой брусничного куста и поднятым подолом. Жёсткие листья царапали обнаженные голени, между кочками чавкало и виднелась вода. Даже атаман предпочитал не мочить сапоги, а мне в туфлях и вовсе лучше не соваться в такое. Как Джастеру удавалось вести следом за нами негромко фыркающих лошадей, я даже не представляла, но слышала за спиной тихое и неразборчивое ворчание.
Шут явно не был доволен.
Эх, Янига, Янига… Опять наговорила всякого не подумав.
Зря я не позволила разбойнику лошадей увести. Не в этом же болоте они их держать собирались? Наверняка место для скотины есть сухое. Они же всю живность с Чернецов увели, да и в караванах лошадей не оставляли…
Джастер позади выругался тихо, но вполне отчётливо.
— Долго ещё? — грозно вопросила я, вовремя отмахнувшись от комара, едва не влетевшего мне в глаз.