— Нам туда, госпожа, — угодливо улыбнулся атаман. — Прошу, идите, не бойтесь.
Оберег на груди нагрелся ещё сильнее, и я еле удержалась, чтобы не схватиться за него рукой.
Опасность нарастала с каждым шагом.
Неужели он хочет меня в спину ударить и в болоте утопить?
Ну уж нет, на такую уловку я не куплюсь.
— Иди первым. — Я не собиралась подставлять спину. А то ударит топором — я и пикнуть не успею.
Даже Живой меч и все уроки Джастера не помогут.
Если он впереди пойдёт, я хотя бы чуть спокойнее буду…
— Хорошо, госпожа, — разбойник, скрыв неудовольствие, ступил на доски гати и пошёл в сторону островка, вокруг которого уже поднимался туман.
Я взмолилась богам и шагнула на тропинку следом за атаманом.
Тропинка была короткой: всего три доски в несколько шагов, и вот под ногами сухой мох.
Вран стоял в стороне и ждал, когда я сойду на берег.
— И зачем ты меня сюда привёл?
— Кое с кем познакомить, госпожа. — Он паскудно усмехнулся и отступил в сторону, открывая мне то, что было за его спиной.
Молодые полусухие сосёнки.
За ними — дерево. Сухое, перекорёженное и жёлтое, как старые кости, оно стояло в шаге от берега, поросшего белым мхом.
А на дереве…
Нет. Не может быть.
Это просто сумерки и глаза обманывают меня.
Вран исчез с дороги, давая возможность подойти ближе, чтобы убедится в истинности ужасной картины.
Сухое дерево. Белый мох с бурыми пятнами на нём. Длинные седые пряди, вырванные с корнем и запутавшиеся в жёлтых иглах. И обрывки чёрного платья на полуобглоданном теле, подвешенном вверх ногами.
— Ч-то… — я не смогла сдержать дрожь и слёзы в голосе. — К-как…
— А вот вы у неё сами и спросите, госпожа! — хохотнул атаман, успевший не просто вернуться на тропинку но и забрать доску, ведущую на остров. — Вы же ведьма, вот и поговорите! Эта старуха тоже считала, что надел её! А только сильнее госпожи Вахалы никого нету! Жаль, что она запретила с ведьмами играться, как с другими бабами, но хоть ваши крики послушаю. А щегла вашего я себе оставлю! Он хоть и дурачок, но уж больно голосистый, собака! Жалко такого резать! Пущай моих парней веселит, покуда не надоест!
Довольно насвистывая, Вран уходил по тропинке, оставив доску на кочках вне досягаемости с островка. Над топью поднимался туман, а на моей груди горел жаром коготь кхвана. Живой меч тоже нагрелся, привлекая к себе внимание и требуя взять его в руку.
Желание было настолько настойчивым, что я решила послушаться. Хуже точно не будет.
Над деревьями в густеющих сумерках поднималась полная луна сильных трав.
И вместе со всем этим во мне поднималось что-то… неведомое.
Страх отступал, гнев переплавлялся в какую-то удивительную, хрустально-чистую ярость, истекающую в клинок белого света в моей руке. Живой меч принимал мою силу.
Но это не испугало показавшихся из воды болотных тварей.
На Гнилом болоте нечисть давно знала вкус человечины и не боялась ничего.
Они, как и Вран со своей бандой, уверовали в безнаказанность и вседозволенность.
Солнце освещало лес закатными лучами, готовясь скрыться и уступить место ночи.
Полная луна сильных трав озаряла своим светом Гнилое болото, ставшее прибежищем для нежити и нелюдей.
«Чего ты боишься, ты же ведьма…»
Я усмехнулась воспоминаниям.
Наивной деревенской девчонки, которая всего луну назад в ужасе дрожала при одной мысли о болотной нечисти, больше не было.
Сейчас меня наполняла боевая ярость. И мой дар.
Шанак и Датри смотрели на меня с небес и были готовы поделиться со мной своей силой.
Я — ведьма! И не какой-то там любовной магии, а ведьма-защитница!
Да чихала я на этих мелких тварей!
Всего лишь кровопийцы и падальщики.
— Вы на кого пасть раззявили… — повторила я слова Джастера, краем сознания удивляясь своей безбашенной и чистой злости. — Ах, вы, мрази недобитые…
Но, кроме проснувшейся голодной нежити, я слышала и другое.
Кровь невинно убитых. Боль и страдания матерей, отцов и детей, погибших от рук разбойников или жестоко скормленных обитателям болота.
Всё вокруг было пропитано отчаянием, страхом, болью и гневом погибших людей.
Их души жаждали отмщения и не могли найти покоя.
Они взывали ко мне. Они просили отомстить за их смерти.
Призрак старой ведьмы колыхался клочьями тумана, в мольбе протягивая ко мне руки.
Я знала, что не забуду то, что видела.