— Помнишь, это хорошо… — Джастер хмуро поворошил веточки в костре. — Так вот, пока я не выясню, хотя бы примерно, кто там у неё сидит, в замке делать нечего. Слишком много волшебных вещей у неё есть и слишком много тварей, которым в этих землях не место. Кажется, игроков в этой заварушке больше, чем я предполагал…
От его слов мне стало так нехорошо, что по спине пробежали мурашки от внезапного страха. Если даже Джастер опасается этой Вахалы, то мне можно идти в болоте топится, чтобы не мучится…
Как он там сказал: воспользуйся ядом? Да?
От таких мыслей губы сами затряслись, и захотелось тихо и жалобно заскулить, как побитой собаке.
— Джа…
Шут посмотрел на меня и внезапно светло улыбнулся.
— Не бойся, Янига, — он приобнял меня за плечи и притянул к себе. — Игрок не выдаст — демон не съест. Но в планы нужно внести изменения…
От того, что Джастер не сердится и не собирается меня бросать, стало заметно легче, но его слова меня озадачили.
Изменения? В планы? Игрок не выдаст…
Ох, Джастер…
— И что нам теперь делать?
— Поедим и лошадьми займёмся. Потом посмотрим, что нам досталось в награду за работу и поедем в город. Вторую ночь я тут торчать не хочу. Ешь, давай.
Я послушно села и взяла веточку с тёплыми кусками мяса. Джастер снял котелок с огня и поставил настаиваться.
— Ты думаешь, что здесь ещё есть…
— Нет, — он качнул головой. — Волшебных вещей здесь больше нет. По крайней мере, я их не чувствую. Но спать я хочу в городе и в нормальной постели. Я уже забыл, когда высыпался по-человечески.
— А зеркало?
— Что зеркало?
— Ну… куда его?
— С собой возьмём, конечно. Такими вещами не разбрасываются, Янига.
Он взял второй прут с мясом, и мы продолжили завтрак в молчании.
После завтрака Джастер встал, потягиваясь и зевая.
— Пошли, Янига. Надо лошадей напоить и покормить.
Он подхватил вёдра и направился в сторону срубов. Я поставила чашку на землю, отряхнула приставшие к подолу иголки и пошла следом за ним.
Загон располагался по правую руку от той гати, по которой мы пришли, на сухом песчаном пригорке. Почти весь мох внутри был убран, земля утоптана, а жерди были прибиты прямо к стволам сосен. В одном из углов стоял навес, где хранилось немного сена. Судя по всему, лошади в загоне не жили постоянно. Скорее, это было место, где они могли переночевать.
Ласточка и Огонёк стояли под навесом и встретили нас приветливым ржанием. Вороной конь был привязан в дальнем углу загона и недовольно фыркал, вздрагивая боками: он провёл ночь под дождём.
Пока Джастер поил лошадей, и наглаживал Огонька, я обратила внимание на сложенные в углу сёдла и брошенные поверх них попоны. Меня удивила не столько внезапная небрежность Шута по отношению к вещам, сколько то, что эта куча выглядела как-то… странно.
Такое впечатление, что на сёдлах что-то лежало, прикрытое сверху попонами.
Решив посмотреть поближе, я шагнула к сёдлам и тут куча замычала и зашевелилась.
— Джастер! — Я отскочила к Шуту, который вырос у меня за спиной, и легко положил ладони на мои плечи, словно и на шаг не отходил.
— М-м-м-м! — снова замычала и задёргалась куча, а в воздухе что-то тонко и едва слышно зазвенело.
Комарьё… Я отмахнулась от невидимого кровопийцы, а воин хмыкнул, убрал руки, подошёл к сёдлам и сдернул одну из попон.
На нас уставились синие глаза на загорелом приятном лице. Рот парня был заткнут кляпом, а коротко, под шею, обрезанные волосы неожиданно белели сединой. Чёрные брови взметнулись вверх, он перевел взгляд с меня на Джастера и непонимание на его лице сменилось чуть ли не ужасом. Парень задёргался и попытался отодвинуться от Шута. Попытка привела только к тому, что оставшиеся попоны съехали на землю, и стало видно, что бедняга ещё и связан.
— О, знакомьтесь, госпожа! — дружелюбно улыбнулся Джастер, оборачиваясь ко мне. — Это Микай, коваль.
27. Первый союзник
Пока я пыталась прийти в себя от изумления, а Джастер радовался своей шутке, Микай попытался отползти от него подальше. Но связанные за спиной руки и спутанные в коленях и щиколотках ноги не позволили ему даже выбраться из западни сёдел.
Простая рубаха обтягивала мощную грудь и сильные руки, серые штаны грязны и засалены, на ногах побитые жизнью сапоги. Сложен парень был на славу, и силой Шанак его наверняка не обидел. Однако нашёлся тот, кто смог одолеть этого деревенского красавца.
— А, ты! Вот хорошо, что напомнил! Я ж чуть не забыл про тебя! — развернулся Джастер к пленнику.
Чуть не забыл?! Но ведь он же…
— Ты уж не серчай, что я так с тобой, — Шут явно улыбался отчаянно пытавшемуся уползти кузнецу. — Но сам посуди: куда тебя было в ночь отпускать? И коня бы в трясине сгубил, и сам бы утоп с перепугу, а тебе ещё жить и жить…
Молодой кузнец ошалело хлопал ресницами и косил глазами, переводя взгляд с меня на воина и обратно, не веря своим ушам. Я же постаралась ничем не показать своего удивления, обдумывая услышанное и в который раз убеждаясь, что Джастер ничего не делает просто так.
Вот, значит, что за шум был вчера ночью. Коней он проверял, конечно…
Забыл он про пленника, как же. Вон как позаботился: и от смерти на болоте спас, и на сёдла уложил, и попонами накрыл, чтобы бедняга ночью не замёрз. Выходит, Микай не разбойник… Жить и жить ему…
Интересно, зачем он Джастеру?
Почему-то мне не верилось, что Шут спас этого парня просто так. Слишком много внимания он ему уделил, слишком…
И сколько можно у меня над ухом звенеть?! Ненавижу комаров…
— Давай развяжу, — добродушно потянулся воин к пленнику, пока я пыталась найти взглядом надоедливого кровопийцу. — Голова-то как?
— Мммм… — сердито промычал молодой кузнец, но отползти больше не пытался. — Ммм!
— Угу, — кивнул Шут, вытаскивая кляп, и Микай закашлялся и шумно задышал. — Руки давай.
Невидимый комар упорно продолжал звенеть где-то над ухом. Пока воин развязывал веревки, я дала лошадям сена, с трудом подавив желание начать отмахиваться от назойливой мошки.