На другой день губернатор был настроен решительно. Он понимал, что именно этим днём должен добиться молчания дона Себастьяна де Суэда, но нельзя применять к нему пытки. Дон Армандо почти с отвращением смотрел на красивое лицо своего противника, доставившего ему столько неудобств. Допрос старый аристократ начал сам:
— Итак, дон Себастьян. Вы решительно отрицаете, что комендант крепости ответственен за ход ремонтных работ?
— Я настаиваю: поскольку ремонт финансируется из городской казны, находящейся в вашем ведении, то при задержке обещанной оплаты вина должна быть разделена между военной и гражданской властью. Кроме того, раз в город попал контрабандный порох, то и надзор за торговцами был недостаточным.
Граф Гарофа угрюмо наблюдал за перепалкой. Это никак не укладывалось в его планы. Разбирательство по поводу городских башен не давало ему никакой пользы в продвижении собственных интересов. Виноват в первую очередь дон Бернардо или дон Армандо — совершенно неважно для графа Теворы и не повлияет на его желание сделать своим зятем дона Себастьяна. То, что герцог пока не возражает против ареста молодого де Суэда, конечно, на руку дону Диего, но сколько может продолжаться это беззаконие? Де Суэда не простолюдин, у него влиятельные друзья. И он сыграл определённую роль во время осады, наверное, заслужил похвалу, хотя детали дону Диего не показались особенно впечатляющими. Накануне граф поговорил с доверенным слугой, во время осады остававшимся в много лет снимаемом семьёй де Гарофа особняке. На прямые вопросы о доне Себастьяне этот человек отделывался парой фраз, а потом переводил разговор на коменданта, о котором отзывался с благоговением, и смотрел на своего сеньора как-то странно, чуть ли не строго, как будто граф в чём-то провинился перед доном Альфонсо.
Дон Диего, возможно, до осады в присутствии слуг язвил по поводу бестолкового франта, из-за этого, что ли? Ну что ж, все насмешливые слова в адрес капитана Альвареса граф готов взять назад, и, пожалуй, был не прочь познакомиться ближе с так неожиданно себя проявившим щёголем. Герцог может гордиться родственником, жаль, что Альваресы — его родня с материнской стороны, не наследники. Но дону Диего всё это было не более, чем любопытно. О всерьёз интересовавшем его сеньоре де Суэда он узнал лишь, что тот разбирался с ремонтом башен, посещал госпиталь и как-то участвовал в обеспечении города продовольствием. Наверное, было что-то ещё. Бывший офицер, конечно, служил в ополчении, может быть, участвовал в вылазках, но, очевидно, не выделялся среди многих других, таких, как дон Фелис де Гарсиа. Достойно, но не более. И что с этим делать?
Пока граф пребывал в своих мыслях, лениво слушая, герцог и инквизитор продолжали ожесточённый спор.
— В полномочиях дона Бернардо было остановить ремонт и полностью перекрыть подход к башне! — кричал герцог.
— Тогда вы первый обвинили бы его в срыве работ!
— Дон Себастьян, проявите хоть каплю благоразумия! Всю осаду вы делали то, что считали нужным! Неужели не понимаете, что из-за вашего двусмысленного положения к вам возникнет множество вопросов! Да хоть у подрядчиков этого ремонта, которых вы без разбирательств заперли в тюрьме инквизиции.
— На это я имел полное право. Как и на арест других подозрительных горожан.
— А вот сейчас сеньор Лопес как раз и расследует, кого вы были вправе или не вправе арестовать! Да, сеньор?
— Я уже отпустил и подрядчиков, и торговца, сеньора Гильермо Фуэнтеса. Вы допустили грубую ошибку, арестовав их.
— Надо же! Что ещё, сеньор Лопес, вы решите мне предъявить?
— Во время осады не был обеспечен должный правопорядок.
— Это обязанность коменданта… — со вздохом протянул дон Диего. — Хоть за чем-то он не уследил, а то я уже третий день слышу сплошные похвалы ему. Вашего коменданта называют спасителем Сегильи… Можно подумать, архангел к вам прилетел со своим мечом и небесным воинством.
Граф, конечно, иронизировал, но в глубине души полагал — преувеличение не слишком сильное. Определённо, нужно как следует приглядеться к дону Альфонсо, может быть, с ним подружиться. Капитан далеко пойдёт. С учётом того, что в результате осады оказалась разгромлена целая эскадра мовров, король может пожаловать герцогскому родственнику собственный титул. Хорошо, что он помолвлен, не то граф Тевора, а то и лично король, капитана включил бы в список кандидатов в мужья наследницы графства Теворы.
Отец Николас опять хотел что-то сказать, и снова герцог остановил его. Менго тем более притих, ссутулившись над своими протоколами. Сеньор Лопес тем временем важно продолжил.
— Хотя из-за сносного обеспечения города продовольствием и строгого комендантского часа больших грабежей не случилось, некоторые особняки, оставленные хозяевами, были обворованы. Ваша прислуга, дон Армандо, дала показания…
— Ваша светлость, проверьте, на месте ли ваша солонка, — дон Диего уже откровенно смеялся.
— Пропади она пропадом, эта солонка!
— Эк вас припекло! — не удержался граф от новой насмешки и тут же заметил — действительно, так припекло, что герцог не обращает ни капли внимания ни на кого, кроме арестанта.
— Как вы ни выкручиваетесь, дон Себастьян, с дона Бернардо нельзя снять обвинение!
— И с вас нельзя!
— До чего ж вы упрямы! Даже сейчас, под арестом!
— Арест незаконен. Единственное предъявленное мне обвинение опровергнуто.
— Будет другое.
— Это смешно.
— Ах, вы смеётесь!
— Я слишком хорошо знаю последствия посмертного обвинения, если единственным виновником будет объявлен полковник Альмейда! Его вдова не получит королевскую пенсию, сын из-за позора семьи вынужден будет оставить службу, а дочь никто не возьмёт замуж!
— Вот что вас беспокоит… — герцог достал платок и промокнул лоб. — Ну, здесь можно договориться.
— Договориться? — дон Себастьян вскочил и опять стал смотреть на герцога с высоты своего роста. — О чём здесь можно договориться?!
— Завтра третий допрос, — глухо ответил герцог. — Вы знаете, что это значит, — потом закричал: — Видит бог, я не хотел вас пытать, но вы меня вынуждаете!
Дон Себастьян вновь сел на табурет, скрестил на груди руки и упрямо наклонил голову.
Воцарилась тяжёлая тишина. Дон Диего решил, что его всё устраивает. Сеньор Лопес, с трудом понимания происходящее, важно кивал. Отец Николас втянул голову в плечи, прошептав:
— Дон Себастьян, я, что мог, для вас сделал… Я бы рад… но мои дети, моя донья Мартина…
Неожиданно вопрос задал Менго.
— Сеньоры, простите… Вот книга, в которой сеньор де Суэда вёл записи во время осады. Везде его подпись, как следователя. Если сеньор Лопес расследует последние дела инквизиции, то, наверное, здесь всё нужно переписать?
— Ты что мелешь, Менго? — дон Себастьян удивился и поднял на него глаза.
— Прошу прощения, сеньор, я совсем запутался с этим обвинением и за ночь переписал книгу.
Инквизитор выхватил новую книгу из рук своего писаря, быстро её пролистал и, испепеляя Менго взглядом, процедил:
— Здесь ни слова о порохе!
— Наверное, я что-то неправильно понял.
— Ты всё правильно понял! — воскликнул герцог. — Не было в башне пороха!
— Что?! И вы хотите, чтобы я подписал подложные документы?
— Дон Себастьян, — его светлость сказал почти ласково. — Даже если часть вины дона Бернардо свалят на меня, оставшегося будет достаточно, чтобы вдова… ну вы понимаете.
— Я не стану это подписывать!
— Я подпишу! — неожиданно встрял в разговор отец Николас. — Дон Себастьян, ведь вы подали прошение о переводе на военную службу?
— Да. Без даты, чтобы закончить дела.
— Ну вот и отлично! — просиял дон Армандо. — Вы с начала осады не следователь инквизиции, и ничего не подписывали.
— Я арестовывал…
— Меня? Пустяки! Мне было просто удобнее жить ближе к комендатуре, в здании инквизиции. Подрядчиков и торговца арестовал мой племянник… Где ещё вы подписывались за это время как следователь?
Дон Себастьян пожал плечам.
— Чаще — именем, не указывая никакой должности.
— Превосходно! — герцог на радостях арестованного чуть не обнял, но тот отстранился. — Надо же, как всё просто!
— Да… Выходит, во время осады я был никто — просто Себастьян де Суэда.
Герцог на миг смутился, но попробовал перевести в шутку.
— Немало… К тому же, уверен, скоро ваше имя станет длиннее.
Дон Диего понял намёк, и он ему не понравился. Граф понял также, что дон Армандо готов без промедления освободить бывшего инквизитора из-под ареста. Он решил тут же остановить этот праздник.
— Кажется, сеньор Лопес хочет что-то сказать.
— Да, конечно! Вы забыли об обвинении в колдовстве!
— Что за вздор! — взревел герцог.
— Дон Себастьян в бытность следователем инквизиции допустил вопиющее надругательство над правилами и заветами святого суда! — сеньор Лопес посмотрел на дона Диего, а тот кивнул ему. — Выдал свидетельство инквизиции… чёрному коту!
— Нет, только не это… — простонал дон Армандо. — Нельзя де Суэда судить за кота… Над нами вся Эспания будет смеяться!
— А не будет смеяться… — дон Диего взял перо, стал рисовать на бумаге цветочки и между прочим заметил. — Порох-то был, его многие видели, я о нём слышал…
Обессиленный герцог почти упал в своё кресло, а граф так же небрежно продолжил.
— Завтра третий допрос. До свидания.