Граф де Тевора сидел за столом и разбирал письма. Заниматься делами стоило ему нелёгких усилий. Он медленно, но бесповоротно слабел, не зная наверняка, сколько ему отпущено времени на этом свете, чувствуя — мало. Главное, что он должен успеть — дочь выдать замуж. Предложения посыпались, едва она овдовела. К тому времени всем стервятникам стало известно: наследник графства Теворы не жилец, не способен иметь детей. Значит, донья Эстрелья — добыча, лакомый кусок для самого взыскательного охотника.
Разумеется, первые письма пришли от родни. Кузены, племянники пространно писали, как важно, чтобы новым графом стал человек из семьи. Дон Мигель много лет назад женился по схожим соображениям — на кузине, которой иначе пришлось бы выделить крупный земельный надел. А теперь они с женой оплакали сына и не знают, что станет с глупенькой дочерью. Письма родни граф отложил сразу в сторону.
Вельможа не смог приехать в Сегилью немедленно после гибели непутёвого зятя — сын доживал последние дни. Известие о столь же ужасном, сколь нелепом обвинении своей Эстрельи в колдовстве граф получил с опозданием, а когда, наконец, встретился с дочерью, его огорошили сразу две новости. Первая — следователь инквизиции снял обвинения, вторая — именно за него молодая вдова хочет замуж, благо он не успел стать священником. Узнав детали, граф решил — могло быть и хуже. Времени искать более подходящего зятя всё равно не было. Имелась ещё причина принять выбор дочери, о которой умирающий старик не стал рассказывать великому инквизитору: ради руки богатой наследницы вовсю интриговали при дворе, и в числе претендентов называли брата королевской любовницы. Пустой фат, возгордившийся и надменный, из провинциальной дворянской семьи, не имеющей перед королевством заслуг, кроме тех, которых стоило бы стыдиться.
Дон Мигель искренне уважал короля, был, как все, снисходителен к его человеческим слабостям, главной из которых стала эта женщина. Почести и богатства, посыпавшиеся на её семью, стали чувствительны для казны, хотя не чрезмерно, но наглым выскочкам оказалось мало. В награду за свои сомнительные услуги они захотели графство Тевору! Сколь бы ни был неудачен первый брак его малышки Эстрельи, второй представлялся гораздо хуже. Узнав от дона Рикардо о решительном нежелании молодого де Суэда вступить в чрезвычайно для него выгодный брачный союз, граф хотел как можно скорее покинуть Сегилью и увезти с собой дочь, невзирая на её слёзы, но помешала осада, повлекшая множество новых проблем. Осада отняла у графа такое драгоценное для него сейчас время, а избранник наследницы стал героем. Брак, первое время оцениваемый доном Мигелем как всего лишь приемлемый, становился почётным. Дочь, поначалу просто влюблённая, после осады боготворит своего избранника. Что с этим делать? Дон Себастьян, не появляясь в доме у графа даже по делу, избегая собраний, более чем внятно дал понять — по-прежнему не хочет жениться на донье Эстрелье. Почему? Прекрасная вдова ему неприятна? Или на примете другая? Ни один сплетник Сегильи не мог назвать имя какой-либо женщины, на которую комендант обращал бы внимание. Правда, во время осады ему было решительно не до женщин, а теперь вот арест по нелепому обвинению…
Мысли графа прервала его дочь. Она немного осунулась, но от этого только стала изящнее. Подошла, села рядом. Отец её обнял.
— Папа, дон Себастьян ещё под арестом! Как же так можно?
— Интриги.
— Я ни есть, ни спать не могу.
— Знаю, ты его любишь. Только он тебя ни капли не любит.
— Неужели ничего нельзя сделать, папа? Он спас город, почему его арестовали?
— Дон Диего сказал, комендант убил твоего мужа.
— Не верю.
— Я тоже. Это был просто несчастный случай на тренировочном поединке. Другой кабальеро во всём признался, но для ареста есть и другие причины.
— Какие?
— Губернатор боится, что дон Себастьян доложит королю о нарушениях, про которые узнал во время осады.
— Губернатор? Папа, но ты гранд Эспании!
— Как и герцог Медина. Старый лис ловок. Офицеров флота развлекают в его дворце, а офицеры Сегильи растеряны.
— Второй день допросов!
— Вчера все были уверены — коменданта отпустят. Королевский корабль ждут со дня на день.
— Это может быть слишком поздно! — на глазах женщины выступили слёзы. — На третьем допросе пытают!
— Откуда ты знаешь?
— Об этом говорит вся Сегилья! Я не глухая!
Разговор прервал слуга, доложивший о приходе нескольких кабальеро — офицеров гарнизона, стражи и ополчения. Граф, разумеется, попросил всех немедленно в свой кабинет.
Мужчины вошли, поклонились, не спешили начать разговор, ожидая, пока дама оставит их, но донья Эстрелья решила иначе:
— Сеньоры, прошу вас не замечать меня. В выражениях можете не стесняться — я чего только не наслушалась в доме покойного мужа.
Тратить время на споры никто не захотел, и дон Фелис де Гарсиа сразу перешёл к делу.
— Ни у меня, ни у капитана Энрикеса не получилось убедить герцога выпустить коменданта из-под ареста. К сожалению, у дона Фернандо сразу после возвращения домой началась лихорадка. Он сказал только — герцог, преследуя свой интерес, прячется за спину инквизитора и дона Диего.
— Цель дона Диего понятна. Я, конечно, его известил, что дочь ему решительно отказала, но в ответ граф переслал мне письмо из столицы о ещё худшем браке, на котором может настаивать Его Величество. К несчастью, мне не удалось убедить графа, что даже если дон Себастьян не женится на моей дочери, за него она всё равно замуж не выйдет.
Один из молодых офицеров сказал с возмущением:
— Как можно держать под арестом человека, который спас город!
— Уже спас… — поморщился дон Фелис. — Теперь на очереди у них свои интересы. Включая интерес к королевской награде.
— Думаете, дон Альфонсо…
— Капитан сейчас полностью под влиянием дяди, а у того с комендантом давние счёты.
Неожиданно слуга доложил, что граф де Гарофа просит принять его.
— Значит, сегодня допрос уже кончен? Проси, — хмуро ответил хозяин.
Дон Диего не ожидал такого большого собрания, но смутить его было непросто.
— Сеньоры, приветствую!
— Когда освободят из-под ареста дона Себастьяна де Суэда? — даже не поздоровавшись, спросил дон Фелис.
— Не раньше, чем закончатся вопросы у следствия: и светских властей, и святой инквизиции, — граф ответил совершенно невозмутимо, бросив быстрый взгляд на донью Эстрелью.
— Ему не предъявлено обвинение!
— Довольно и того, что к нему есть вопросы.
— Зачем вы пришли?
— Засвидетельствовать родственное почтение.
— А мы — обсудить, что можно сделать для освобождения дона Себастьяна.
— Неужто?
Заговорил граф Тевора:
— Дон Диего, если вам нечего сказать по делу, ради которого в мой дом пришли офицеры, служившие городу во время осады, прошу вас уйти.
— Вот как? — нахмурился дон Диего. — Что ж, дон Себастьян должен быть польщён вашим беспокойством. Однако, — он усмехнулся, — раз среди вас нет вашего коменданта, то мне беспокоиться нечего, — быстро поклонившись и ещё раз посмотрев на кузину, граф вышел, про себя думая: «Дон Альфонсо не считает нужным вмешиваться в это дело. Значит, заслуги инквизитора не настолько велики, чтобы комендант пренебрёг оскорблением, нанесённым его дяде, и просил короля за сеньора де Суэда. Отлично».
После недолгого замешательства дон Фелис воскликнул:
— Он ещё издевается!
— Может быть, — с сомнением сказал молодой офицер, — дон Диего говорил о доне Альфонсо? Действительно, как ни велико влияние герцога, капитан Альварес не мог остаться равнодушным к аресту нашего коменданта!
— О ком бы ни говорил граф, молчание дона Альфонсо уже выходит за всякие границы! В первый день он мог растеряться, но сегодня — почему развлекает флотских, а не идёт в инквизицию?
— Офицеры флота, не дежурящие на кораблях, напиваются во дворце губернатора, а затем меняют дежурства! В городе их нет даже в тавернах и у гулящих девок! Герцог пообещал им роскошный приём по поводу встречи короля, а в дела города они не вникают, и ни с кем из местного общества не знакомы!
— И с ним невозможно встретиться… Слуги во дворец не пускают.
— Довольно! — решительно сказал дон Фелис. — Если бы дон Себастьян спасал город так же, как мы сейчас пытаемся выручить самого дона Себастьяна, в Сегилье давно бы хозяйничали пираты! Не знаю, намеренно ли дон Альфонсо уклоняется от встречи с офицерами Сегильи, но есть способ заставить его прийти на встречу. Я сегодня же отправлю ему вызов на поединок.
— Я тоже!
— Непременно! И я!
— Что ж, сеньоры, наверное, на сегодняшний день это лучшее, что мы можем сделать. Как я понял дона Диего, коменданта и сегодня они не отпустят.
Офицеры ушли, отказавшись от угощения. Лица у всех были хмуры. Дон Фелис слегка задержался и обратился к донье Эстрелье:
— Сеньора, простите, что я стал невольной причиной гибели вашего мужа.
— Отец мне сказал, это был просто несчастный случай, — графиня слегка наклонила голову, не улыбаясь и лишь на миг глянув на кабальеро.
Дон Фелис ещё раз поклонился и вышел, думая про себя: «Красива и влюблена. Чего ему не хватает? Быть может, Инес? Они так непохожи».
Уже у входной двери вдова догнала кабальеро:
— Простите, сеньор, я понимаю, вы очень заняты, но я не знаю, кого спросить… Отец болен.
— Что угодно, сеньора? — спросил дон Фелис очень мягко.
— Я с перепугу совсем позабыла… Тогда, до осады, в колдовстве обвинили мою камеристку. Я не думаю, что она колдунья, и дон Себастьян, наверное, снял с неё обвинения, но я не смела к нему обратиться с этим вопросом. А теперь даже не знаю… Вы, может, подскажете, как мне узнать?
— О Хосефе Родригес?
— Да, о ней. Вы знаете её имя?
— В городе называли. Не беспокойтесь. Наш комендант, как инквизитор, действительно снял с неё обвинения. Я видел её в госпитале, когда лежал там после ранения. Она ухаживала за ранеными, наверное, и сейчас живет в монастыре святой Клары.
— Благодарю вас, дон Фелис, — вдова улыбнулась еле заметно. — Я возьму её обратно на службу. Она хорошая девушка.
— Хосефа скоро выходит замуж.
— Вот как? — улыбка стала чуть радостней. — Я выделю ей приданое. Хосефа очень хорошая девушка.
— До свидания, — поклон, и про себя: «К тому же добра… Говорят, глуповата, но при виде нашего коменданта теряют голову и разумные женщины. Так кто ему нужен? Неужели Инес?» — Кабальеро почувствовал, как сердце заныло, и решительно нахмурился — не время сейчас раскисать. Нужно выручить коменданта.