Дон Себастьян встал, быстро кивнул и хотел уйти прочь, но его остановил дон Альфонсо:
— Комендант, вы действительно считаете графа изменником?
— Расследую — всё узнаете. Пока что молчите.
— А та девушка — точно не ведьма? Глаза совсем колдовские… — капитан мечтательно улыбнулся.
— Я вас убью!
— Не успеете, комендант, — молодой человек с ноткой истерики расхохотался. — Мне прислали четыре вызова на поединок. Первый — дон Фелис де Гарсиа, если вы понимаете, что это значит.
— Он убьёт тебя! — забеспокоился герцог. — Они с комендантом фехтуют почти что на равных!
— Конечно, убьёт… — отрешённо ответил дон Альфонсо. — Оно, может, и к лучшему…
— Капитан, не раскисайте, как женщина! Я напишу ему.
— Зачем? Чтобы убить самому? Эх… Мне отказала невеста, меня вызывают сильнейшие фехтовальщики. Только и остаётся, что приударить за ведьмой.
Долго сердиться на избалованного юнца, не лишённого храбрости, дон Себастьян был не в состоянии.
— Я напишу дону Фелису, потом подумаю, что с вами делать.
— Да ладно, сам справлюсь. Попрошу перевода на север, — дон Альфонсо с грустной усмешкой откланялся, а комендант ему вслед улыбнулся.
***
Дон Себастьян снова попытался уйти из допросной, и снова ему помешали. Послышался шум, топот, и в двери появился сам великий инквизитор с обезумевшими глазами.
— Сын мой! — он схватил своего молодого друга за плечи. — Как вы? Я не опоздал?
— Опоздали, — хихикнул герцог. — Ему только что подписан приказ об освобождении.
— Как вы себя чувствуете, святой отец? — серьёзно осведомился сеньор де Суэда. — Мне сказали, что вы больны.
Дон Рикардо рухнул в одно из кресел.
— Сын мой… всего лишь приступ подагры. По правилам святой инквизиции мои обязанности исполнял заместитель, а я не мог к ним вернуться без согласия короля… Дон Хуан воспользовался моей болезнью и подписал полномочия сеньору Лопесу… Я ничего не мог сделать!
— Вы сами точно такую штуку провернули лет двадцать назад, — герцог снова довольно хихикнул.
— Дон Хуан нашёл дурака, способного к вам применить пытки! Я так за вас испугался!
Искренне тронутый, дон Себастьян поцеловал старику руку и опустился в соседнее кресло.
— Как вы добрались?
— Не так плохо, как опасался. И, вот… приказ о вашем освобождении, подписанный доном Хуаном.
— Дон Рикардо, как вы убедили вашего заместителя? — полюбопытствовал герцог.
Старик в ответ тяжело вздохнул и совсем тихо промолвил.
— Я обменял это на прошение об отставке.
— Ничего себе! — от удивления герцог почти протрезвел.
— Дон Рикардо, зачем? — покачал головой бывший следователь. — Простите, я так вас подвёл.
— Что вы, сын мой! Мне уже рассказали, что вы спасли город. А я… мне и правда пора на покой… — дон Рикардо схватил ближайший бокал, в который Менго предупредительно налил вина, и осушил его залпом.
— Вы, мой юный друг, кажется, собирались… Hадеюсь, к будущей сеньоре де Суэда, — отцу Николасу стало не по себе, и он решил разрядить обстановку.
— Вы женитесь, сын мой? — оживился дон Рикардо. — Я рад, что вы передумали. Граф де Тевора…
— Простите, святой отец, но имя невесты я назову только после помолвки.
— Храни вас господь! Ступайте. Я немного здесь посижу и поговорю с доном Армандо.
Дон Себастьян поклонился и вышел, напоследок окинув взглядом допросную. Герцог и отец Николас сидели в обнимку и собирались петь песни. Рядом, подперев рукой щёку, пристроился пригорюнившийся дон Рикардо. Менго и сеньор Лопес разбирали какие-то бумаги, а палач невозмутимо смотрел на свои инструменты.
***
С трудом поверив, что он наконец-то покинул допросную, дон Себастьян одним жестом отделался от поздравлений стражников, бросил:
— Я к себе, — ему нужно было умыться и переодеться.
Неожиданно он столкнулся со знакомым торговцем, которого менее всего ожидал увидеть в здании инквизиции.
— Сеньор Фуэнтес? Разве вас не отпустили?
— Отпустили, как вам, должно быть, известно. Но недооформили какие-то документы. Я пришёл с объяснениями. Поздравляю, что вы освобождены от ареста, — торговец слегка улыбнулся, но на лице его вновь проступило болезненное выражение.
— Благодарю, — дон Себастьян кивнул и отправился дальше, совсем не желая затягивать разговор.
***
В своей комнате молодой человек написал и сразу же передал записку для дона Фелиса, быстро привёл себя в порядок и надел свой старый мундир лейтенанта. В голове сложился план расследования измены, которое он должен закончить. Допросить всех пленных пиратов. Узнать все о связях подрядчика Pамона Таберы. Впервые дон Себастьян выдвинул обвинение, в которое ни капли не верил, но не раскаивался ни капли. Там, в допросной, он кожей почувствовал угрожающую Инес опасность и без колебаний ринулся в нападение. Расследование подождёт. Нужно как можно скорее объясниться с девушкой, венчаться, дать ей своё имя. Дальше — что бы с ним ни случилось, семья де Суэда защитит одну из своих сеньор. Жаль, нет кольца… он вспомнил о кольце несчастной сожжённой якобы ведьмы, но постарался выбросить из головы мысль о казнённых. Все дела — не сейчас.
Бывший инквизитор, прежде чем уйти, обвёл глазами комнату. Что-то его вдруг насторожило. Подошёл к столу. Ящики были задвинуты ровно, чего хозяин никогда не делал. Обыск после ареста? Тогда просто бы разгромили. Архив дона Бернардо был в другом кабинете, здесь оставались лишь материалы по убийству прежнего следователя. Дело двух ведьм. Ящик с оставшимися от них вещами. Здесь было кольцо — его нет. Кто-то украл за время ареста? Изъято при обыске?
— Эй, кто там! — дон Себастьян окликнул стражника и спросил: — Мою комнату обыскивали?
— Нет, что вы! Никто не посмел… а сеньор Лопес забыл.
— Заходил кто-нибудь?
Стражник только развёл руками. Бывший следователь на миг задумался. В его комнате можно было украсть, кроме кольца, несколько золотых, документы… не тронуты. Кому могло быть нужно именно кольцо, вполне приличное для помолвки, но бывают и подороже? Кто-то из близких. Жених. Чьей она невестой была? Ноги сами несли молодого человека вниз, он крикнул стражнику:
— Задержите Гильермо Фуэнтеса!
Стражники давно привыкли не раздумывать над приказами сеньора де Суэда. Караульный на выходе отчитался:
— Сеньор Фуэнтес ещё в здании инквизиции!
— Зачем приходил? Где он может быть?
Пока торговца искали, дон Себастьян вспомнил, как Менго опустил глаза, отвечая на вопрос о смерти невесты сеньора Фуэнтеса. Во время осады комендант не придал значение такой детали, а теперь без промедления ринулся в допросную, откуда, скорее всего, писарь ещё не ушёл.
Дверь оказалась закрыта. Бывшего следователя охватили дурные предчувствия, к тому же стражника не было видно.
— Выбить дверь!
И этот приказ исполнили, не размышляя. Пока несколько стражников слаженно крушили дверь алебардами, ещё один в ужасе вскрикнул:
— Комендант! Смотрите! — чуть в стороне, за занавесом, лежал без сознания стражник, дежуривший у допросной.
Дверь стали выламывать с удвоенной силой, и вскоре она вылетела из петель. Навстречу повалил дым. Дон Себастьян и двое стражников, закрыв рты и носы, задержав дыхание, вбежали внутрь и быстро вытащили людей, потерявших сознание, но ещё живых. Бывшему инквизитору пришлось отдельно приказать вытащить палача и самому подхватить мастера Антонио под руку. Постепенно одурманенные и отравленные открывали глаза, откашливались и приходили в себя.
Гильермо Фуэнтеса нашли в библиотеке, где он сидел, глядя на кольцо, пропавшее из комнаты бывшего следователя. Он не скрывался и не сопротивлялся.
Посмотрев, что творится в приёмной, куда перенесли пострадавших, торговец устало произнёс:
— Вы снова мне помешали, дон Себастьян. Молчите, прошу вас. Я принял яд, мне жить не более часа. Я признаюсь во всём.
— Пишите, сеньор секретарь, — дону Себастьяну хватило одного взгляда на еле живого трясущегося писаря.
Преступник вздохнул, сел, лицо его исказила гримаса.
— Моя Анита! Я даже не знаю, кто замыслил её погубить… Её убила моя любовь… Мне сватали другую девицу — объединить капиталы. Не знаю, кто сделал донос… её родня или моя. Они подкупили соседей, платили кому-то в святой инквизиции… Я тоже платил, но меня опередили… или следователю была важнее карьера… — на лице умирающего выступил пот, но он взял себя в руки. — За этот год я стал другим человеком. Научился стрелять и убил инквизитора. Научился замки открывать и закрывать без ключа — чувствовал, пригодится. Связался с моврами…
— Вы из мести решили погубить город! — отчаянно выкрикнул дон Себастьян.
— Город… — сеньор Фуэнтес из последних сил усмехнулся. — Город ей улюлюкал. Простолюдины свистели и подбрасывали дрова. Знать вырядилась, как на праздник… — он с ненавистью глянул на герцога, в ужасе хлопающего глазами.
Дон Себастьян едва не сказал что-то резкое, но, как наяву, перед его мысленным взором возникла огромная площадь, беснующаяся толпа, а в центре — бьющаяся в пламени у столба фигура с лицом Инес… Собравшись с мыслями, бывший следователь спросил ровным голосом:
— Почему вы убили своих людей и сеньора Таберу?
— Вы действовали стремительно, сеньор комендант. Опережали каждый мой шаг. Мои сообщники перепугались, а подрядчик начал догадываться… Он не знал об измене, думал — я по дружбе выручил его добрым советом и своими людьми. Он вам бы признался, надеясь на ваше великодушие.
— Как вы убили дона Бернардо?
— Я предлагал ему деньги тогда, перед казнью… чтобы Аниту мою задушили. Он был честный человек — не взял, не осмелился… но жалел меня, — сеньор Фуэнтес нервно расхохотался. — Жалел! — чуть помолчав, изменник продолжил: — Год спустя, перед нападением на Сегилью, я ему написал записку с просьбой о тайной встрече. Просил поддержать моё прошение о пересмотре дела, чтобы хоть после смерти имя Аниты очистить. Он лично принял меня, стал отговаривать… Мою записку держал в руке… Снова жалел… Я его сразу убил.
— Как вы смогли в здании инквизиции ходить, невзирая на стражу?
— Деньги, дон Себастьян. Деньги и жалость. Вашу комнату мне позволил открыть караульный только ради кольца. Трясся, глаз с меня не сводил, но позволил… Хотите знать имя?
— Нет. Что в допросную вы подбросили?
— Не всё ли равно? Узнал у мовров рецепт, вместе с ядом. Когда понял, что отомстить городу мне не по силам, решил добраться до тех, кто был ближе к убийству Аниты. Кто подписывал документы… пытал… зрелищем развлекался… всю вашу свору, до кого дотянусь.
— Почему же сегодня? Вас вчера отпустили!
— Надеялся, что вас сегодня отпустят.
Дон Себастьян посмотрел на него с удивлением, не понимая, а умирающий болезненно сморщился.
— Я не хотел вас убивать, дон Себастьян, хоть вы и разрушили план моей мести. Только вас не хотел убивать… — а потом, с нежданными силами: — Зачем вы приехали в этот город? Почему не приехали раньше? — он поднёс к лицу одну руку, и тотчас её опустил.
Сеньор Фуэнтес заметно слабел. Стражнику пришлось поддержать его спину. Все были угнетены и растеряны. А умирающий уже почти бредил.
— Моя Анита… она до последнего мига надеялась, что я спасу её, а я не смог даже избавить её от предсмертных мучений… она живая горела в огне.
— Нет, неживая… — к изменнику, пошатываясь, подошёл палач. — Я отказался её задушить — это было бы слишком заметно. Заколол одним из своих инструментов, пришпилил к столбу. Тело скрючилось, а казалось, что она корчится. Криков матери хватало толпе за двоих.
— Она не мучилась… не мучилась… — мутнеющие глаза на миг прояснились и скоро остекленели, предсмертная улыбка спала с лица, и стражник едва успел удержать от падения мёртвое тело.
Еле держась на ногах, дон Себастьян прислонился к стене. Закрыл глаза, помолился, сам не знал — за кого. Сквозь пелену слышал причитания отца Николаса:
— Я только подписывал…
Стоны Менго:
— Я не знал… я и думать не мог… он казался совсем безобидным…
Ворчание герцога:
— Это не я наряжался, это жена…
Открыв глаза, бывший следователь наклонил голову и потребовал от дрожавшего секретаря:
— Пишите… Гильермо Фуэнтес стал изменником, чтоб отомстить за казнь невесты по ложному обвинению. И в городе объявите.
— Ложному? Вы уверены? — робко шепнул отец Николас.
— Пишите — ложному! А вы, отец Николас, подпишите!
Не сводя с пожилого священника хмурого взгляда, дон Себастьян убедился в точной записи своих слов. Он чувствовал себя совершенно опустошённым. Распорядился очистить приёмную, но палачу на прощание сказал:
— В вас есть милосердие, мастер Антонио.
Тот покачал головой:
— За неё просил мой кот. А за вас — ваш Негрито.
— Если хотите сменить ремесло, я вам помогу.
— Сегилья обойдётся без палача?
— Вас это беспокоит?
— Ни капли.
— Подумайте. До свидания.
Палач вышел прочь. Труп унесли. Дон Рикардо, с трудом отдышавшись, сумел успокоить сердце.
— Мне и правда пора на покой…
— Мы при прошлой встрече недоговорили — такие дела нельзя оставлять на откуп местным властям.
— Какой же вы неуёмный, сын мой… на вас мундир, вернётесь на военную службу?
— Да. Надеюсь, что восстановят.
Старик сумел улыбнуться, но договорить им не дали. Вбежал стражник:
— Дон Себастьян! Там, на площади… просто праздник, все узнали о вашем освобождении, все вас ждут!
— Не сейчас.
— Ещё говорят — на горизонте показался королевский корабль! Вам нужно встретить его!
— Короля и без меня есть кому встретить.
— В прошлый раз вы совершили ошибку!
— Довольно! — дон Себастьян быстро вышел из комнаты и поднялся к себе.