"Девочка в реакторе" - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

Книга Первая. "Алина"

1

Задолго до описываемого во вступлении события

Январь, семьдесят шестой год, Москва

Начало года выдалось на удивление плодотворным — Светлана, невысокая блондинка с пронзительным взглядом синих глаз, успела взять интервью у нескольких именитых ученых, распечатать на любимой красной печатной машинке и отдать готовый текст в печать.

Света ликовала, и под конец рабочего дня решила откупорить бутылочку вина, привезенную родителями из-за рубежа.

— Я слышал, ты только что закончила свою работу, — к ней тем же вечером подошел коллега, молодой юноша, совсем недавно пришедший работать в их газету. — Слушай, а ты бы не могла выполнить еще одну… ну… небольшую работенку? Я под завязку забит старыми статьями, мне просто некогда заниматься новыми!..

— Я тебя очень и очень внимательно слушаю.

— Нужно взять интервью у Валерия Алексеевича Легасова, он химик-неорганик. Может, слышала, он недавно получил государственную награду за свой разработанный эффект, он еще называется эффектом Бартлетта-Легасова?

— А что это за эффект такой? — полюбопытствовала девушка.

— Да не знаю я! Я же не химик! — воскликнул парень. — Можешь у него сама спросить, если тебя это так интересует!

— Хм, странно. Ладно, я возьму у твоего химика интервью и записи сразу же отдам тебе. Идет?

2

…Света очнулась уже у дверей большого здания и с каким-то неясным предчувствием вошла внутрь.

— Валерий Алексеевич у себя? — она остановила молодого человека.

Тот осмотрел ее с ног до головы.

— А вам он зачем?

— Я журналистка, — Светлана показала удостоверение, — и сюда пришла по важному поручению.

— Он у себя в кабинете.

Он показался ей обычным человеком. Света знала, что у каждого мужчины была своя изюминка. А Валерий Легасов, этот ученый, пусть даже знаменитый на весь мир химик-неорганик, носил очки, его темные волосы всегда были приглажены, а шею сдавливал галстук — иногда серый, но практически всегда черный.

Светлана улыбнулась и показала удостоверение.

— Простите, Валерий Алексеевич, что я без приглашения, — спешно сказала она, — но у меня поручение от моего коллеги, и…

— Я знаю, он меня уже предупредил. Садитесь. — Валерий встал и, подойдя ближе, пригласительно выдвинул стул из-за стола. — И о чем бы вы хотели со мной поговорить?

Света растерялась.

— Вообще-то, именно об этом я и хотела вас спросить, Валерий Алексеевич, — мысленно посмеиваясь над своей неловкостью, произнесла она.

— Хорошо. Я родился в семье военнослужащих, первого сентября тридцать шестого года. Первого сентября дети идут в школу, студенты — в вузы, а я отмечаю свой день рождения. — Валерий улыбнулся. — Я родом из Тулы, переехал в Москву, закончил школу с золотой медалью, потом поступил в химико-технологический университет имени Дмитрия Ивановича Менделеева, где и познакомился со своей женой, Маргаритой Михайловной.

Светлана удивленно приподняла брови.

“Он женат? Разве такие люди способны создавать семьи? Он же скучен…”

[позже, рассказывая о своей жизни в милицейском участке; примерно девяностые годы]

Недооценивала я его тогда. Валера был и хорошим супругом, и достойным человеком. Это я по молодости была глупа и наивна. Мне все время хотелось каких-то приключений, каких-то переворотов, меня часто называли зажигалкой! (смеется) А Валера приземленный, не такой завоздушенный, как я…

— А вы бы не могли рассказать о своих заслугах в сфере науки? — выслушав внимательно рассказ ученого, поинтересовалась Света. — Вы же химик-неорганик, наверняка за годы своей работы вы достигли немало успехов! И, насколько мне известно, вы сравнительно недавно занялись ядерной и плазменной технологиями. Это будет очень интересно для читателей моей рубрики!..

Вечером того же дня

— Простите, Валерий Алексеевич, но бы вы не могли проводить меня до дома? — после окончания интервью Светлана убрала блокнот вместе с ручкой в рюкзак и застенчиво взглянула на ученого. — Уже стемнело, и мне как-то не хочется идти одной по темноте.

Валерий кивнул:

— Хорошо, с радостью провожу вас куда нужно.

3

— Я выполнила твое поручение, — на следующий день Светлана вернулась на работу и тут же отдала коллеге блокнот с записями, сделанные в ходе интервью с ученым, — и хочу сказать, что из скучного диалога с Легасовым я сделала только один вывод — мне с наукой не по пути.

— Да ладно? — у молодого человека отвисла челюсть. — Неужели одно маленькое интервью смогло повлиять на твое мнение об ученых?

— Знаешь, я очень устала и мне нужно еще работать! — уклончиво ответила Света и, стуча каблуками, направилась к своему кабинету.

Мне той же ночью, по возвращению из института, приснился странный сон. Я тогда решила, что мозги воспроизвели происходящее со мной за весь день. Такая мешанина была в голове, если честно… (закуривает сигарету и начинает водить руками у своей головы) Дурдом, одним словом! В общем, вернулась я за полночь, покурила, выпила чай и упала спать в чем была. Ну, сначала я не поняла, что это было. Снится какая-то целующаяся парочка. Мужчина, на вид лет сорок, не меньше, и девчонка. Девчонка, кстати, очень на меня была похожа. Я такая: “не поняла?” Пригляделась, а это тот ученый, с кем я весь день провела. Я стою вся в шоке (прижимает руки к груди) и не понимаю, что за ерунда. Я потом проснулась и долго в себя прийти не могла. Приснится же такое…

Прошло несколько дней.

В дверь ее кабинета тихонечко постучали.

— Да-да?

В щелочку заглянул коллега, что недавно просил взять интервью у ученого из курчатовского института.

— Светик, это я…

— Я вижу, — перебила его девушка. — Что, опять придется у кого-то брать интервью вместо тебя?

— Почти. — Парень смутился.

Светлана удивленно приподняла брови:

— Что значит “почти”?

— Сама взгляни.

Света тяжело вздохнула, нехотя встала и, поправив юбку, направилась к выходу из своего кабинета. И едва не лишилась чувств, увидев на пороге Легасова.

— Валерий Алексеевич? Не ожидала вас здесь увидеть… — девушка слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки и сделала равнодушный вид: — У вас остались еще какие-то вопросы, Валерий Алексеевич?

Это было действительно странно. Я не видела его несколько дней после интервью, а тут он сам ко мне пришел и говорит…

— Не хотите прогуляться? Сегодня очень хорошая погода.

Света многозначительно посмотрела на коллегу.

Тот поднял руки вверх, словно сдаваясь перед невидимым врагом, и ушел в свой кабинет.

— Хорошо. — Светлана улыбнулась. — Давайте прогуляемся.

4

Света подскочила, как ужаленная, когда в дверной звонок позвонили. Домашний телефон молчал с самого утра — девушка, чтобы не нагнетать обстановку, занялась вполне привычными для себя занятиями: листала старые записи в блокноте, а потом, сделав пару пометок, садилась за печатную машинку.

И каждый раз, наливая чай, она останавливалась у окна, держа в руках дымящуюся кружку, и всматривалась в улицу, пытаясь издалека разглядеть знакомый силуэт. Но у подъезда ходили лишь пожилые соседки да молодежь, идущая с занятий и наоборот на работу.

— О, привет, дорогая! — в голове всплыли воспоминания о недавней встрече с матерью, которая приехала в Москву попроведовать единственную дочь. — Как ты тут, Светик? Не скучаешь?

— Нет, мама, я как обычно вся в работе. — Света показала на стоящую в гостиной печатную машинку.

— В работе… — передразнила, поморщившись, матушка. — А женихи? Или ты опять одна?

— Что значит “опять”? — насупилась Светлана.

— А то и значит! Ты когда замуж собираешься?

— Мама! — воскликнула девушка. — Мы с тобой на эту тему сотню раз говорили! Такие вопросы не решаются сразу! Чтобы встретить своего человека, нужно подождать! Я не хочу выйти замуж за кого попало!

— А между прочим, все твои ровесницы уже нянчатся с детьми!

— Слава богу! Я очень рада за них!

— Светик! — мама, приблизившись, взяла дочь за плечи. — Ты подумай о своей судьбе, обо мне, о своей матери! Как мне в глаза людям смотреть? Моя дочь, умница и красавица, до сих пор ходит в девках!

— Я не могу связать свою судьбу с кем попало! Ты же видела, с кем мне приходится работать! — Светлана чуть не плакала от обиды. — Мой коллега, он моложе меня на пару лет, но он такой зануда! Да еще и лентяй редкостный! Что с него взять?!

Да, мне было очень одиноко. Я сутками пропадала на работе и за работой (теребит сигарету, опустив глаза) Понимаете, мне двадцать пять лет, на выходных я сижу дома, все мое окружение те еще экземпляры… (фыркает) Какое-то время мне вообще приходилось контактировать с одними бабушками. Надоели эти приставания с пошлостями! (дрожащими руками подносит зажигалку к сигарете) Родители в шоке были — “как так, красивая молодая девушка и все еще одна?!” А может, мне хотелось мужа наподобие Юрия Гагарина? Почему большинство баб надломленные? Потому что они не разборчивы! Они влюбляются, даже не разобравшись в своем спутнике, а потом мучаются! Да и… я такая же (отмахивается)

Тогда родители отстали от нее. Света понимала, что это ненадолго — матушка еще не раз к ней наведается и попытается продолжить “неудобный” разговор. Все эти темы больно били не только в самое сердце, но и раздражали, а иногда даже доводили до слез. Девушка злилась на окружение и на самых близких, которые видели в ней “какую-то не такую” и, как всегда, приводили в пример своих детей, которые по их мнению, очень счастливы в браке.

Я временами сталкивалась со своими знакомыми. Подружками, коллегами слабого пола, в общем, дамами, которые, ну, ничуть не хуже меня. Знаете, их сияющие лица можно сравнить с начищенными самоварами. Все такие лучезарные, радостные, благо что не летают на крыльях своей любви! (пытается скрыть раздражение за очередной сигаретой) Я вот смотрю на них и думаю: а чем я хуже? Руки-ноги есть, такая же красивая… а все как-то не везет.

Звук дверного звонка был схож с громом среди ясного неба. Света настолько погрузилась в воспоминания, что пропустила знакомый силуэт мимо своих глаз, пребывая в тумане разума.

Она оставила кружку на столе и бросилась в прихожую.

На пороге стоял Валерий.

— Наконец-то! Я думала, ты не придешь!..

Он оставил портфель на маленьком комоде, который перемещался по квартире на колесиках, и, прикрыв дверь, приблизился к девушке и поцеловал ее в губы.

— Я был занят, поэтому не смог сразу прийти к тебе, — Валера улыбнулся, и в уголках его глаз собрались мелкие морщинки, — а теперь можешь радоваться!.. — он распахнул свои объятия, и Светлана прижалась к нему, вдыхая резковатый аромат одеколона.

— Пойдем! — Света отлипла от него и, взяв за руку, потащила гостя в гостиную.

Смахнула со столешницы кучу бумаг и, схватив ученого за грудки, приблизила его к себе. Вгляделась в темные, словно декабрьская ночь, глаза сквозь толстые очки. Его зрачки, не отрываясь, смотрели на нее. Светлана пыталась прочесть в них хоть толику эмоций. А потом, прикрыв веки, приблизилась к его губам и оставила на них мокрый след от поцелуя.

Да я бы никогда с женатым не связалась! А тут… ну просто наваждение какое-то! Еще в самом начале отношений я говорила себе: ну куда ты лезешь, зачем тебе это, столько мужчин свободных, а ты… А потом вспоминаю все эти разговорчики за моей спиной, сплетни, упреки, и думаю — “пусть лучше будет он, пусть он будет женатым, зато все эти пересуды наконец-то прекратятся!” Наивная, глупая, молодая, ну что с меня было взять?! Я, конечно же, понимала, что тайное рано или поздно становится явным, и мне не поздоровится. На меня начнут еще больше гнать. А куда деваться, особенно, когда уже влюблена…

Светлана оторвалась от его губ и провела языком по шее, оставляя мокрую полоску на коже. Медленно расстегнула пуговицы на воротнике рубашки, расслабила галстук, а потом сорвала, бросив куда-то в сторону. Она чувствовала крепкие мужские пальцы на своих ягодицах.

Иногда я смотрела на себя в зеркало и думала — а может, и правда со мной что-то не так? Что-то вот на сердце не спокойно было, душу ранила мысль, что, возможно, я вообще одна останусь до конца своих дней. Работа рано или поздно закончится, я выйду на пенсию, и до конца своих дней проведу в полной опустошенности и с мыслями, что никому я не нужна…

Он не произнес ни звука, когда девушка опустила руку пониже и расстегнула молнию на его брюках. Валерий целовал ее в шею, иногда в порыве страсти прикусывал кожу, оставляя красные засосы.

Света продолжала сидеть на столешнице, даже когда мужчина рывком сорвал с нее трусики и бесцеремонно вошел в нее. Вцепилась пальцами в края столешницы, а потом расцепила руки, когда ощутила холод древесины и увидела затуманенный взгляд своего любовника. Она чувствовала каждый толчок. Из приоткрытого рта вырывались стоны наслаждения. По лбу крупными градинами катился пот.

— Я так понимаю, что спрашивать о нашем совместном будущем бесполезно. — Светлана затянулась табачным дымом, когда Валерий поднес ей зажигалку. Пристально вгляделась в мужчину, который со спокойной душой затягивал на шее галстук, стоя у большого зеркала.

— Я люблю Маргариту и наших с ней детей, — после недолгой паузы произнес Валерий, — но и тебя бросать я не собираюсь, так как ты мне очень сильно нравишься.

— А разве можно любить двух людей одновременно? — Света всплеснула руками.

— Вполне возможно, так как жизнь очень непредсказуемая штука, никогда не знаешь, что произойдет завтра. — Легасов повернулся к девушке и улыбнулся.

— Спасибо, что разъяснил!..

Светлана была очень разгневана и не могла скрыть своих истинных эмоций.

“А чего ты ожидала, дорогая? — обратилась она мысленно к самой себе. — Что он сразу все бросит и упадет к твоим ногам? Так бывает, разве что, в сказках”.

“Но я боюсь одиночества!” — возразила девушка самой себе.

“Ура! Поздравляю, Светик, ты наконец-то призналась самой себе!” — продолжала упорствовать совесть.

“В чем? В чем именно?!”

Но внутренний голос промолчал.

5

Света распахнула двери и едва не рухнула в обморок, увидев на пороге свою мать.

— Мама?..

Матушка всплеснула руками:

— Ты мне не рада?

— Нет, но… — девушка опустила взгляд на округлившийся живот.

Прошло полгода с начала отношений с женатым ученым. Валерий приходил к Свете в разное время и, как только связь прекращалась, уходил домой, ничего не обещая. Светлана ходила на работу с равнодушным, отстраненным, видом, держа свои накопившиеся эмоции в узде. Она почти перестала общаться с коллегами.

Развеселые подруги девушку только злили — у тех появились на свет очередные дети, и они демонстрировали всем вокруг снятые на полароид снимки грудничков в пеленках.

— Светка, вот ты скажи мне, — как-то раз к ней подошла подруга, — ты вот у нас и красавица, и умница, а все одна да одна. Где же твое счастье? Где заблудилось-то?

Светлана с наигранной дружелюбной улыбкой взглянула на собеседницу:

— Где-то да ходит. Зачем спешить?

— Да, конечно, зачем спешить! — с сарказмом отреагировала подружка. — В твои-то двадцать пять! А в тридцать ты кому будешь нужна?

— Себе! — буркнула девушка и вернулась к работе.

Вечером Светлана устроила романтический ужин в компании себя: Валерий оставил бутылку вина в холодильнике, и девушка, предавшись своим мрачным мыслям, налила в граненый стакан темно-красного напитка. От переизбытка эмоций сделала несколько глотков и поморщилась, вытирая губы рукавом блузки.

Ее потом слегка пошатывало, но зато боль, режущая душу на куски, отступила.

“Ты знала, на что шла. Некого винить в своих несчастьях”

Спустя какое-то время Света почувствовала себя отвратительно. Дурнота то и дело подкатывала к горлу, да и голова кружилась, а вместе с нею все вокруг ходило ходуном. В один прекрасный момент ее будто ударило в живот, и она, влетев в общественный туалет, извергла из себя все съеденное за день.

Светлана едва удержалась на ногах, вытирая зеленоватую слюну с губ.

“Что это? Не то съела? Или…?”

Последнее даже в мыслях Света побоялась озвучивать. Нет ничего страшнее беременности для девушки, находящейся вне брака. Окружение вновь пустится в пляс, извергая осуждения и называя мать-одиночку нехорошими словами. Родители будут в шоке — как же так, еще нет мужа, но уже беременная? А как же репутация? И что скажут друзья, коллеги, знакомые?

— Я тебе должна кое-что сказать, — когда Валерий в очередной раз пришел к девушке исполнить свое природное призвание, Светлана остановила его жестом, показывая свою неготовность. — Я не знаю, как ты на это реагируешь, но я просто должна это сказать…

Да, я до сих пор считаю, что он был со мной ради постели. Вы наверняка слышали, что в Советском Союзе секса не было и быть не могло. Цензура, высокая мораль, духовные ценности, все это лишь красивая обертка. Нельзя отрицать животные инстинкты, живущие в каждом человеке, какую бы идеологию он бы не поддерживал. Пропаганда уверяет, что коммунист рожден для высоких целей, что он приверженец чистоты собственного тела и здорового образа жизни. Но если бы это было так, не было б медвытрезвителей для некоторых представителей социалистического общества, не существовало бы абортов… пусть даже незаконных. В общем, в нашей стране секс существовал… к сожалению или к счастью.

— Что случилось? — Валерий поменялся в лице.

Да, он наверняка предчувствовал и, самое главное, знал, чем наша связь могла закончиться. Он же ученый, не дурак. Единственный вопрос, который нас обоих мучил, насколько вообще все это продлится? Когда наконец Маргарита обо всем этом узнает? И, если честно, с беременностью я быстро смирилась. Самое главное, у меня будет ребенок, ради которого можно и не думать об одиночестве. Возможно, я выйду замуж… или не выйду, рожу еще одного, если бог даст. Разве жизнь не прекрасна?

— У нас будет ребенок. — Светлана протянула ученому справку о беременности. — Я знаю, как женатые мужчины поступают со своими любовницами, поэтому не жду, что ты на мне женишься. Я вообще ни разу за все это время не строила иллюзий. Я знаю, как ты относишься к своей жене, что ты никогда от нее не уйдешь. Я проживу и без тебя… как-нибудь. Уеду к родителям, буду жить у них и работать.

Валерий несколько раз переменился в лице, часто-часто заморгал, словно происходящее с ним было наваждением, а спустя несколько секунд произнес:

— Ты с ума сошла? С чего это ты вдруг решила, что я тебя одну с ребенком оставлю?

— А ты что-то другое предлагаешь?! — Света была на грани истерики. — Ты просто попользовался мною, как самое настоящее животное! Ты думаешь, я дура? Что я ничего не понимаю?!

Валера прижал к себе громко плачущую девушку, чтобы успокоить ее и привести в чувство.

— Я никогда не давал тебе повода думать, что я тобою пользуюсь! — выпалил он на одном дыхании. — Да, я люблю свою жену и не хочу от нее уходить, но и тебя оставлять я не собираюсь! Я же говорил тебе, что ты мне очень и очень сильно нравишься, что это почти те же самые чувства, что я чувствую к Маргарите!..

— Но при этом мне очень и очень одиноко! — Света снова начала плакать. — Мне двадцать пять лет, в меня тычут пальцем и осуждают, что я до сих пор не в браке! А я еще и беременная вне брака! Ты понимаешь, какой это ад?! Я готова выйти замуж за алкаша-соседа, только чтобы это все прекратилось!..

— Скажи им, что у тебя есть муж!

— Но ты же женат! Твоя Маргарита об этом узнает! О чем ты вообще думаешь? Что будет с ней и, самое главное, что будет со мной?!

Валерий ошарашенно посмотрел на Свету. Отошел и взглянул на нее отрешенным взглядом, словно увидел впервые.

— Я впервые оказался в ловушке, — заявил он спустя некоторое время, — я впервые люблю двух женщин сразу!..

— Что мне делать, скажи!

— Рожать. Я буду с тобой… и с Маргаритой.

6

— Ты беременна?..

Света не знала, как объяснить матери произошедшие с ней события. Она слишком старательно ото всех все скрывала и не думала, что так быстро придется все рассказать. Беременность внесла свои коррективы.

И Света просто расплакалась, будто маленькая девочка, которую очень сильно обидели.

— Мам… — прорыдала она, закрыв лицо от стыда. — Ты не поверишь, но…

Матушка смотрела на дочь и не понимала, что с той происходит. Перед ней стояла ее единственная и неповторимая девочка. Некогда совсем глупая малышка выросла в красавицу и умницу, всегда веселую и жизнерадостную, но за последние пять лет девушка превратилась в меланхоличную и замкнутую особу.

— Что “но”? Говори уже!

— Я влюбилась, мама!..

— Влюбилась? — мама удивленно приподняла брови. — У тебя есть жених? А почему ты ничего не говорила?

— Мама…

— Перестань мамкать и говори как есть!

Света собралась с силами и выпалила:

— У меня есть муж, и мы уже год как живем вместе!

Да, я соврала. С одной стороны, нехорошо я поступила. Сказала бы матери как есть и не было бы проблем. А с другой… это был бы грандиозный скандал! И Валера бы пострадал. Любила ли я его? Я очень часто задавала себе этот вопрос. Понимаете, любить того, кто тебе не принадлежит, очень сложно. Я всячески боролась со своими чувствами. Вот откуда это пресловутое одиночество! От понимания, что этот человек не разорвет связи со своей семьей, пользуется твоим телом и душой, когда ему нужно! (постепенно успокаивается) Хотя я надеялась, да, я надеялась, что у нас что-то выйдет! Глупо очень, понимаю. Но другого выхода у меня не было. Мне было уже двадцать пять!..

Матушка нахмурила брови. Материнское сердце подсказывало, что дочка либо врет, либо что-то недоговаривает.

— Какой еще муж? Ты нам с отцом ничего об этом не говорила! Да и когда мы приезжали, ты всегда была одна. Светик, неужели ты научилась врать? Кто тебя этому научил?

— Никто, мама! Я говорю правду! Просто… Просто я не хотела тебе ничего говорить, чтобы не сглазить, — выкрутилась девушка.

— Чтобы не сглазить? Ты когда стала такой суеверной? — мама сложила руки на груди. — Ладно, — она решила отступить, увидев подавленное состояние дочери, — давай договоримся так: ты познакомишь нас со своим мужем. Если он у тебя действительно есть. — Тут мать подошла к дочке и взяла ту за подбородок. — А может, ты просто нагуляла ребенка, поэтому придумываешь всякие небылицы?

— А может, я хочу, чтобы вы от меня наконец-то отстали? — прошипела Света в ответ.

Тут женщина ахнула и отошла от девушки как можно дальше:

— Моя дочь — гулящая!

7

Светлана дожидалась ребенка уже в спокойной обстановке. Вечера она коротала за написанием статей, как и днем. Рабочий коллектив, несмотря на положение девушки, посматривал на нее косо. Света смирилась со своим положением и просто наслаждалась приближением скорого материнства.

Я была счастлива, что у меня будет ребенок. Это намного лучше, чем вообще ничего. Потому что хрен его знает, выйду ли я вообще замуж или так и останусь старой девой. Простите… (начинает рыдать взахлеб, прикрыв лицо рукой) Я очень сильно переживала. Особенно когда мать с отцом отвернулись от меня. У меня не оставалось другого выхода признаться: да, их дочь гулящая, что я не собираюсь кому-то что-то показывать и доказывать. Это моя жизнь!

Валерий явился на следующей день со цветами в руке. Света была немного польщена: мужчина обходился с ней довольно галантно. Огорчало только то, что делал он это только во время беременности. Хотя Валера частенько приносил вино и фрукты (доставал с помощью своего служебного положения), но все равно это никак не шло в сравнении с тем, что происходило во время вынашивания ребенка. ЕГО ребенка, которого Валерий, как бы странно это не выглядело, не бросил, как и мать, на произвол судьбы.

— Как ты себя сегодня чувствуешь?

Парочка прошли на кухню. Светлана налила воды в вазочку и поставила букет на подоконник.

— Если ты про физическое состояние, то все нормально. Беременность протекает хорошо, как говорит мой врач. — Она посмотрела на улицу и грустным взглядом окинула проходящих под окном людей. — На самом деле я чувствую себя паршиво. Родители отказались от меня, я для них позор. Им дороже мнение других людей, чем собственная дочь. Мама на днях мне позвонила и попыталась убедить отказаться от ребенка, оставить его в роддоме. Я этого никогда не сделаю.

— Я так понимаю, ты рассказала родителям, что встречаешься с женатым?

— Нет. — Света покрутила головой. — Мама начала на меня напирать, я дала отпор. Это она у себя там что-то в голове напридумывала. Хотя она была права, — девушка тяжело вздохнула, — тебя никто не видел, точнее, мое окружение тебя не видело, поэтому у них есть все основания считать меня гулящей. И да, я все хочу тебя спросить, Маргарита еще не догадывается о твоих похождениях?

Валерий покрутил головой:

— Нет. Она в курсе моей работы, поэтому никаких вопросов у нее не возникает. С дочерью и сыном я провожу много времени, как и с ней, так что можешь не переживать.

— А я больше не хочу переживать. — Света повернулась и в упор посмотрела на мужчину.

Тот вопросительно на нее взглянул:

— Что?..

Светлана прикрыла веки, сжала пальцы в кулак и твердым голосом заявила:

— Уходи. Я больше не хочу тебя видеть.

Валерий растерялся:

— Что?.. Свет, ты что…?

— Уходи! — повысила голос девушка. — Уходи и больше не возвращайся! Оставь меня наконец в покое!

Да, я его прогнала. Не смогла больше терпеть все эти переживания, все эти события, переворачивающие все вверх дном. Хотя надеялась, что все это как-то разрешится само собой. Я была такой дурочкой (грустно улыбается) что даже втайне мечтала, что он бросит свою жену и уйдет ко мне. А зачем? Зачем ему рушить устоявшуюся жизнь, зачем? У него хорошая работа, жена красавица и умница, двое маленьких детей. Что во мне такого, чтобы все это потерять вот так (щелкает пальцами) в одно мгновение?

8

На следующий день Светлана прихорашивалась, собираясь на работу. Она отгоняла от себя прочь дурные мысли и думала лишь о скором появлении малыша на свет — сколько радости он принесет своей маме, как она будет счастлива, держа новорожденного на дрожащих от волнения руках ребенка.

На улице уже вовсю царило по-настоящему теплое лето. Солнце, что было высоко в небе, освещало улицы, заполненные прохожими. Раздавались звуки открывания и закрывания входных соседских дверей. Соседи при виде одинокой беременной девушки кивали в знак приветствия, но ничего не говорили: Светлана прекрасно понимала, что уже давно шли слухи об ее так называемом аморальном образе жизни.

Света в последний раз взглянула на себя в зеркало и, прихватив рюкзак, вышла из квартиры. Прикрыв дверь, просунула ключ под половичок и неспешно спустилась в холл.

Валерий стоял у входа в подъезд с новым букетом цветов.

“Дурак!” — фыркнула девушка и хотела пройти мимо, но мужчина не дал ей спокойно уйти.

— Надо поговорить, — коротко произнес Валера.

Светлана посмотрела по сторонам и, заметив любопытствующие взгляды, бросила:

— Не здесь.

Они прошли в ближайший парк и сели на свободную лавочку.

— Я тебя очень внимательно слушаю. — Света приготовилась к непростому разговору.

— Слушай, мы оба были не правы, мы оба совершили ошибки, — в своей привычной манере начал мужчина, — и оба должны отвечать за них…

— Мне не нужны твои искупления! — оборвала его девушка. — И не нужно делать одолжений, я отлично все понимаю! Я не заставляла и не заставляю быть со мной ради ребенка или ради репутации! Я оставила ребенка для себя! Я никогда не надеялась и не просила, чтобы ты ушел от жены! Да, мне уже двадцать шесть, через год я стану никому не нужна, но зато у меня будет ради кого жить!

— Я же говорил тебе, что не брошу тебя! — смущенно возразил Валерий.

— И ты готов жить на две семьи?

Он, недолго думая, ответил:

— Да, я готов.

Услышанное повергло девушку в шок. Хотелось верить в сказанное, но разумом она понимала, что мужчину красят его поступки, но не слова. Светлана холодно отнеслась к ответу Валерия. “Сейчас пообещает золотые горы, а потом убежит, как и все мужики”, — подумала Света и отправилась на работу, оставляя любовника наедине со своими мыслями.

— Что это за мужчина с тобой был? — поинтересовалась коллега, стоило ей переступить порог конторы. — Я видела вас сегодня в парке, — объяснила она, наткнувшись на злой взгляд Светланы. — Неужто ли это отец твоего будущего ребенка?

— А тебе не кажется, что это не твое дело? — грубо ответила Света. Эмоции переполняли ее. “Я хочу ему верить!” — кричал внутренний голос, но каждый раз она гнала подобные мысли, понимая, что слишком взрослая для детских отношений. — Мне надоело, что в мою личную жизнь лезут все, кто не попадя!..

— Да что ты завелась-то? — фыркнула подруга по работе. — Тебе что, сложно ответить на мой вопрос?

— Да, сложно!

Подружка покачала головой:

— Тебя все считают гулящей. Разве тебе самой не хочется развеять эти сплетни?

— Пусть меня называют как хотят, — фыркнула Светлана, а потом махнула рукой: — Ладно, раз тебя это так интересует, это был приятель моего отца. Теперь ты довольна?

— Приятель твоего отца? — усмехнулась коллега и сложила руки на груди. — Тогда чего ты так психуешь, если это просто приятель? И насколько мне известно, твои родители с тобой не общаются. Да и их друзья навряд ли завели с тобой какие-либо разговоры, ибо считают тебя позором…

— Да, я позор! Да, я гулящая! Ой! — девушка схватилась за живот и медленно осела на стул.

Коллега тут же изменилась в лице:

— Что? Что? Плохо тебе? “Скорую” вызвать?

— Я, кажется, рожаю… — Светлана начала часто-часто дышать, но воздуха в легких не хватало, перед глазами все потемнело, и она почувствовала, как сознание ускользает от нее, оставляя после себя пустоту.

— Врача, срочно! — закричала подруга.

Света отключилась.

9

Прошли сутки.

Светлана очнулась в больничной палате. Слегка приподнявшись, она заметила, что живота больше нет. На нее надели длинную ночнушку, голову повязали белым платком, а рядом с кроватью оставили тапки.

— Что, уже очнулась? — Света, услышав голос, повернула голову и увидела на соседней кровати молодую женщину. — То-то же. По-моему, ты была слегка не в себе, когда тебя сюда привезли.

— Я ничего не помню… — девушка протерла глаза.

— То-то и оно. Ты же в отключке была. Тебя пришлось резать, вроде, медицинские показания, или что-то вроде того. Понимаешь, я не медик, медики нам ничего толком не объясняют, они свою работу делают. А ты ничего так, хорошенькая. — Незнакомка внимательно осмотрела Свету с головы до ног. — Поди и муж есть, так?

— Нету у меня мужа.

— Как это? Ты мать-одиночка? — женщина вытаращила глаза.

Света решила не отвечать на провокационный вопрос.

— Скоро твою дочь привезут на кормление, — спустя некоторое время сказала соседка по кровати, — как и мою. Мы с тобой в одно время рожали.

— Дочь? — Светлана удивленно приподняла брови.

— Дочь, дочь! У нее волосики, кстати, черные. Вся в папу?

Света с нарочитым равнодушием отвернулась, сделав над собой усилие, чтобы не заявить дамочке, что это не ее дело.

Когда в палату на кормление принесли ее дочь, Светлана дрожащими руками прижала девочку к груди. У малышки было округлое личико, пронзительные синие глаза, доставшиеся ей прямиком от матери, и кучерявенькие темные волосики.

Девочка не плакала, а спокойно смотрела своей матери в лицо.

Светлана радостно заулыбалась.

“Ты станешь самым важным человеком для своей страны!”

10

Когда Светлана вышла из роддома, ее встретил Валерий с букетом цветов и фруктами, которые ему пришлось доставать, воспользовавшись служебным положением. Соседка, что лежала с ней в одной палате, покинула больничное заведение вместе с дожидавшими ее родственниками и мужем.

— О, так это и есть папа твоей дочурки? — восторженно заявила молодая женщина, увидев Свету наедине с Валерием. — А говорила, что мужа у тебя нет!

Света многозначительно взглянула на мужчину:

— Пойдем.

11

Света стала проживать вместе с дочерью в квартире, оставленной бабушкой в наследство. Валерий помог ей достать детскую кроватку, необходимые вещи для ребенка и главное — он давал ей деньги, несмотря на то, что девушка категорически отказывалась у него что-либо брать.

Алина — имя дала ей Светлана — росла очень умной и послушной девочкой. “Вся в отца”, — каждый раз думала про себя Света, заплетая дочери длинные, цвета воронова крыла, волнистые волосы в косы. Белоснежные банты подарил папа, который постоянно навещал их с мамой.

Когда Алина родилась, я осталась совершенно одна. Меня радовало присутствие дочери, о которой необходимо было заботиться. Я не хотела, чтобы она в дальнейшем считала себя лишней и нежеланной. Бабушка с дедушкой ее отвергли (пауза) и, в общем-то, нас не навещали, кроме одного-единственного случая…

Света находилась в тот день дома, занимаясь обыденными вещами. Краем глаза она наблюдала за дочерью, игравшей в кубики на ковре в гостиной. Иногда останавливалась, любуясь бликами на темных прядях девочки, и, к своему удивлению, находила в этом душевное спокойствие. Переживания и волнения не отошли на задний план после рождения ребенка, как надеялась Света. Хоть и отношение к ней, как к женщине, у соседей поменялось, все же оставались какие-то шушуканья за спиной и косые взгляды пенсионерок, живущих по старым меркам.

В дверь позвонили.

Светлана на время оставила уборку и ушла в прихожую.

На пороге стояли её родители.

Девушка изумленно посмотрела в лицо матери, которое выражало лишь суровость. На дне ее черных зрачков тлел огонек недовольства.

— Ну, здравствуй, дочь, — произнесла матушка, проходя в квартиру. Она поставила сумку на комод с колесиками, сняла зимние сапоги и бесцеремонно, сложив руки на груди, вошла в гостиную, где сидела маленькая девочка. — Она очень сильно похожа на своего отца, — заявила женщина, всматриваясь в лицо ребенка.

Светлана удивленно приподняла бровь.

— И что ты хочешь этим сказать?

Мама повернулась и в упор посмотрела на свою дочь.

— Я хочу увидеть этого человека, посмотреть ему в глаза. Не дочь опозорила меня, а он, и неважно, муж он тебе или нет!

— Ну… — сначала Света замешкалась, обдумывая свое решение выложить все на чистоту. Правду мать обязательно поведала бы своим друзьям и близким их семьи, а это значило, что и жившее здесь окружение девушки тоже бы обо всем узнало. И до жены Валерия это бы обязательно дошло. — Я могу тебе все рассказать, но при условии, что ты будешь молчать. Своим скажешь, что отец девочки умер. Или пусть они и дальше считают твою дочь гулящей. — Светлана пожала плечами.

Женщина легко согласилась:

— Я тебя очень внимательно слушаю.

Девушка набрала в легкие воздуха и сказала:

— Отец Алины женатый человек. У него есть своя семья, двое детей, дочь и сын, и жена, его ровесница. Дочь живет в другой стране, а сын проживает вместе с матерью. Мы с ним больше года в отношениях. Я предлагала ему разорвать эту связь. Он не хочет! Даже когда родилась Алина, он остался. Он навещает нас с дочерью, приносит деньги, хотя я ни о чем его не просила. Да, мне было очень одиноко, мне надоели насмешки и осуждения, мне хотелось наконец-то спокойствия, и, возможно, поэтому я позволила своей дочери появится на свет. Но она ни в чем не виновата! Я не позволю ее никому обижать, ясно?!

— Ясно.

Пауза.

— Значит, моя дочь связалась с женатым человеком…

— Именно так! И он сам захотел жить на две семьи!

— А ты, значит, легко согласилась?

— Мама! — воскликнула, не выдержав, девушка. — Не читай мне морали… пожалуйста! Мне и так очень и очень плохо, меня спасает только моя дочь! Если ты приехала высказаться мне в лицо, какая я плохая, то ты зря потратила время и деньги. Я не хочу ничего слушать! Я разговаривала с ним не один раз, я его прогоняла, как нормальная женщина, но он все равно приходил, приходит и будет приходить, ибо Алина ни в чем не виновата!

— Она плод твоей похоти!

— Она всего лишь ребенок!

— Она выблядок, — прошипела, приблизившись к лицу дочери, матушка.

— Что?.. — Света растерялась.

— Что слышала! Я ухожу! Больше ноги моей здесь не будет!

И женщина, захватив свои вещи, выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.

12

— Мам, а мам, — в один прекрасный выходной и довольно безоблачный день Алина подошла к матери и дернула ту за рукав платья, — можно погулять, меня во дворе девочки ждут?

Светлана улыбнулась и взглянула в сияющие синие глаза дочери.

— Конечно! — она погладила девочку по черным волнистым волосам и ощутила то самое спокойствие, которого ей так долго не хватало.

Покой нарушался выяснениями отношений на работе и с отцом шестилетней девочки. В порыве ревности Света выгоняла его из квартиры, а на следующий день снова принимала с распростертыми объятиями.

У меня тогда какие-то изменения в психике начались. При дочери я всегда была спокойной, доброжелательной, а среди своего окружения превращалась в озлобленную ведьму. Ну как можно быть спокойной при людях, которые тебе в глаза говорят гадости?..

— Сходи, погуляй. Если что, я тебя позову.

Алина кивнула и с довольной улыбкой выбежала из квартиры, прикрыв за собой дверь.

Солнце стояло высоко над городом, освещая блестящие крыши домов. Деревья в зелени покачивались при легком дуновении ветерка. Асфальт почернел от недавнего проливного дождя, и девочка в туфельках и цветастом платье быстро пробежала по лужам, разбрызгивая вокруг себя воду.

Угрюмого вида мужчина затушил сигарету в пепельнице. Черная “Волга” стояла в зелени кустов, неподалеку от дома, где проживала Светлана вместе со своей дочерью. Блестевшую от капель дождя крышу автомобиля можно было заметить издалека, но в тот злополучный день во дворе никого не оказалось.

Света скрылась за длинными шторами, закрывающие окна ее квартиры, а сама девочка села в песочницу и принялась что-то строить.

Незнакомец вышел из машины и, хлопнув дверцей, направился к малышке.

— Привет. — Он улыбнулся, когда Алина обратила на него внимание.

— Здравствуйте.

— Слушай, куколка, — мужчина присел перед песочницей, не отрывая взгляда от играющей малышки, — тут папа попросил привезти тебя в зоопарк. Ты любишь зоопарк?

— Люблю, — ответила Алина. — А мама знает?

— Мама знает. Папа ей все рассказал.

— Хорошо. — Алина кивнула и взялась за руку, которую ей протянул незнакомец.

Они вдвоем направились к машине. Мужчина распахнул дверцу, усадил девочку на заднее сидение и, сев за руль, завел мотор. Краем глаза он приметил выбежавшую из подъезда Светлану и ударил по газам. Алина, услышав крики своей матери, обернулась и вдруг запаниковала. Незнакомец, не поворачиваясь, бросил ей:

— Будешь рыпаться, живой не доедешь!

13

Алина вжалась спиной в кресло. Ей хотелось кричать и плакать, но, заметив угрожающие взгляды мужчины, сдерживалась. “Волга” остановилась у неприметного здания, в тени которого скрывалась металлическая, выкрашенная в красную краску, дверь. Незнакомец вышел из автомобиля и схватил девочку за руку.

За красной дверью таились ступени, ведущие в подвал. Над головой висели лампочки, освещающие узкий, светло-коричневый, коридор. Алина шла следом за незнакомцем, что держал ее за запястья и ни разу не обернулся.

Когда показалась еще одна дверь, мужчина, не отпуская девочку, вытащил ключи и повернул их в замочной скважине пару раз, пока не раздался щелчок.

По ту сторону двери царила кромешная темнота. Зажегся свет, стоило щелкнуть пальцами.

Просторное помещение, заставленное рабочими столами, столиками на колесиках, стульями, шкафчиками, заполненные книгами и исписанными тетрадями, печатные машинки, непонятное оборудование, работающее от электричества — все это смахивало на лабораторную. Люди в белых халатах при появлении девочки никак не отреагировали — возможно, причиной тому был царящий в лаборатории полумрак.

Навстречу мужчине вышла высокая девушка с большой грудью и длинными русыми волосами. Она дружелюбно улыбнулась и, увидев малышку, побледневшую от испуга, наклонилась к ней:

— Привет! Как тебя зовут?

Тут Алина не выдержала:

— Хочу к маме! Отпустите меня к маме!

— Как все прошло? — обратилась Лиза — та самая девушка с большой грудью.

Тут Долгожитель злорадно заулыбался:

— Ее папаша будет нашим!

14

Валерий, словно укушенный, подскочил на месте. Он выбежал из кабинета и, спустившись в холл института, заметил заплаканную Светлану. Ему пришлось отвести девушку в сторону, чтобы никто из коллег их вместе не увидел.

— Что случилось? — спросил Валера, с трудом успокоив любовницу. — Почему ты плачешь?

Мой мир тогда перевернулся. Я никогда не думала, что потеряю свою девочку. Я просто в ней души не чаяла, она была для меня всем! А тут… (плачет) Я увидела тогда, что какой-то мужик садит Алину в машину. Мы жили на третьем этаже, но у меня было такое состояние, что я не бежала, а летела! Когда я выбежала из подъезда, машина уже уехала. Я кричала, я звала на помощь, а потом побежала к Валере на работу. Он должен мне был помочь найти мою дочь!..

— Алина!.. — Света снова разрыдалась, не сдержавшись.

— Что — Алина? — не понимал Валерий.

— Ее похитили! Затолкали в какую-то машину и увезли! — закричала девушка.

— Что?.. — мужчина растерялся.

— Алину похитили! Нашу дочь похитили! — продолжала кричать Светлана. — Помоги мне, прошу тебя! Отыщи ее, иначе я не знаю, что с собою сделаю!

Валерий нахмурился.

Он понял, в чем дело.

15

Задолго до похищения

Это был понедельник, начало рабочего дня. Валерий пришел на работу самым первым — институт еще пустовал, так как часы показывали начало семи. Он сухо поздоровался с вахтером и поднялся к себе в кабинет, где его уже дожидался Александров, его учитель и близкий друг.

— Приветствую вас, Валерий Алексеевич, — сухо поприветствовал ученого Анатолий Петрович, сидя в кресле напротив окна. Он вытащил сигареты и закурил одну из них с нарочито деловым видом. — Как прошли ваши выходные?

— Нормально, — бросил через плечо Валера. Его гложили чувство вины перед женой и одновременно ощущение возвышенности от любви к женщине, у которой от него появилась маленькая дочка. — Все нормально, — поправил себя ученый, заметив недоуменный взгляд учителя. — А вы? Как вы отдохнули за эти дни?

— Спасибо, ничего. Я пришел к тебе не просто так поболтать, — Александров выпустил табачный дым и принял из рук ученика чашку горячего кофе. — Мне поступило одно заманчивое предложение. Несмотря на это, я решил направить человека к тебе. Ты у нас подающий надежды ученый, ты неплохо разбираешься в своем деле, поэтому я решил, так сказать, посодействовать тебе.

— Что за предложение?

Вместо ответа Анатолий Петрович крикнул:

— Войдите!

Валерий перевел взгляд на открывающиеся двери. В кабинет вошел высокий темноволосый мужчина в строгом деловом костюме. Его лицо было украшено щетиной и глубокими морщинами, а под черными, словно поздняя ночь, глазами лежали темные мешки — первые признаки недосыпания. Внешне странный посетитель ничем не отличался от обычных людей, разве что походка выдавала в нем высокомерие и манию величия.

— Приветствую вас, господа, — произнес незнакомец низким голосом.

Валера уставился на него, словно увидел призрака.

— Это товарищ Долгожитель. — Тут мужчина недовольно поморщился, но сдержался, чтобы не возразить. — Он пришел к нам в институт с очень необычным предложением…

— Валерий Алексеевич, — перебил Долгожитель Александрова, — я знаю, кто вы и кем вы являетесь. Ваши познания в ядерной отрасли воистину поражают.

— И что вы от меня хотите?

Долгожитель взял паузу, засунув левую руку в карман.

— Позвольте начать с самого начала. — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — У меня очень длинная история. Начинается она задолго до революции. Я понимаю, что то, что я вам сейчас расскажу, покажется фантастическим, но, увы, оно было на самом деле.

Мой отчим был подданным Его Величества Александра Третьего. Я был первым ребенком у своей матери. Когда царь погиб, мой отчим, являясь важным государственным деятелем, обвинил меня в смерти верховного правителя. Так как он был чиновником, все ему поверили, и меня, восемнадцатилетнего юношу, отправили на каторгу в урановые рудники.

Тридцать с лишним лет я провел в заключении, пока в один прекрасный день меня не освободили большевики. У меня было серьезное облучение, позже в моем организме начался лейкоз последней стадии. Меня отправили умирать.

Очень долго и тщетно я ждал своего последнего часа, жил так, как будто на завтра меня уже не станет, и вот чудо, на сегодняшний день мой возраст составляет сто девятнадцать лет.

Валерий слушал рассказ странного мужчины и через узкие щелочки глаз всматривался в его лицо. Все, абсолютно все — начиная от своеобразной походки до покачивания бедрами — выдавало в нем пафос. Хотя грациозные и необычные манеры вести общение вызывали восхищение. И — некоторую долю зависти, хотя слова Долгожителя были больше похожи на бред сумасшедшего.

— Я не смогу предоставить доказательства своих слов, — продолжил Долгожитель. — К сожалению, пока я рос беспризорником в семье отчима, не смог обучиться грамоте и чтению. Мой приемный папаша был редкостным пьяницей, ему не было дела до чужого ребенка.

— Я понимаю трагедию всей вашей жизни, — перебил его Валера, — но не могли бы вы перейти к сути?

— И я понимаю и ценю вашу торопливость. Время самый ценный дар, и его нельзя тратить понапрасну. Видите ли, Валерий Алексеевич, я до сих пор болен острым лейкозом. В моей крови течет белая жидкость. Меня мучают головные боли, низкое давление и температура постоянно падает. Но есть кое-что еще, что вас несомненно заинтересует.

Долгожитель вытянул руку. Из ладони показалась темная размытая струйка — она вырвалась из-под кожи и клубами упала на линолеум, украшавший пол. Из ноздрей мужчины потекла кровь, коснувшись розоватых потресканных губ.

— Прошу прощения, — мужчина достал платок и промочил им губы, — у меня такое частенько бывает, когда стихия вырывается наружу. Я слишком долго контролировал ее, что не могло не сказаться на моем организме.

Александров и Валерий изумленно переглянулись.

— Что это?.. — подал голос последний.

— Уран. Иногда она светится в темноте. Приходится надевать специальный костюм, чтобы меня ненароком инопланетянином не прозвали.

— Но как?!

— Я понятия не имею. Вы же химик, Валерий Алексеевич.

— Я вижу подобное в своей практике впервые!..

— Я за этим и пришел, товарищ Легасов, — усмехнулся Долгожитель.

Валерий изумленно помотал головой:

— Я ничего не понимаю!..

— Ничего и не нужно понимать, Валерий Алексеевич. Я предлагаю вам сделку, — мужчина с гордой осанкой прошелся по кабинету и остановился у стола, за которым сидел ученый, — товарищ Легасов, вы бы могли построить карьеру куда серьезнее вашей. Вы бы могли изучить мою стихию и предоставить ее людям. Вы бы могли вживлять в людей мою кровь и делать их неуязвимыми перед мирным атомом. Рано или поздно он все равно вырвется из-под нашего контроля и начнет творить неописуемые вещи. Почему бы заранее не разработать ответ стихии, не позволив ей унести человеческие жизни?

— Вы больны, товарищ Долгожитель, — смог вымолвить Валера, отойдя от шока.

— А вы, товарищ Легасов? — парировал Долгожитель. — Вы ничем не больны, Валерий Алексеевич? Например, любовью?

Валерий побагровел от злости.

— Вас это не касается…

— Я даю вам на размышление пару дней. И не принимайте скоропалительных решений. Это может стоит чьих-то жизней.

И мужчина, развернувшись, покинул кабинет ученого.

16

Долгожитель вернулся в лабораторную в тот же день. Швырнув папку на первый попавшийся стол, он разъяренно ударил рукой по стеклянной столешнице, отчего поверхность покрылась мелкими трещинками.

На шум выбежала испуганная Лиза.

— Что случилось?.. — девушка оторопела, заметив разгневанный взгляд мужчины. Его темные, всегда прилизанные, волосы стояли дыбом. Пиджак сидел на нем криво, а лицо стало багрово-красным. Глазные яблоки налились кровью.

Долгожитель скрипел зубами от злости, бросая разорванные в клочья бумажки, салфетки и прочую, лежавшую на рабочих столах, мелочь.

— Он у меня за все ответит! Обормот! Он не знает, с кем связался!

— Что случилось-то?! — тут уже девушка не выдержала.

— Он меня назвал больным!

— Кто? — не поняла Лиза.

— Легасов!

— О господи! — Лизавета всплеснула руками. — Ты ожидал чего-то другого? Я же говорила, тебе никто не поверит!

— Я показал им свою умения!

— И что?

— Не поверили! Они мне не поверили! — продолжал кричать как сумасшедший Долгожитель.

— А ты что-нибудь предложил ему взамен?

— Он меня унизил! О чем ты вообще говоришь?!

— Переговоры явно не твое.

Долгожитель ходил взад-вперед, поднеся руки, сложенные в молитве, к своему носу, и, взяв паузу, замолчал. Лиза стояла поодаль, не смея вмешиваться в его размышления. Она лишь молча наблюдала за метаниями мужчины и поджимала губы, сдерживая рвущиеся с уст возражения.

— Я все о нем выяснил, — заявил наконец Долгожитель после долгого томительного молчания.

— И?

— У него есть жена и двое детей, дочь и сын. Дочь живет за границей, сын проживает вместе с отцом и матерью в их квартире. А еще, — тут мужчина сделал драматическую паузу, — у него есть вторая жена, молодая, красивая. Товарищ Легасов настолько хороший человек, что у него не хватает совести и смелости бросить ее, так как у нее есть маленькая дочь.

— И?!

— Мы дадим ему еще один шанс. — Долгожитель пристально взглянул на побледневшую девушку — та поняла, на что намекает ей мужчина: в его взгляде было что-то нехорошее, глаза стали злыми и темными. — Если он его упустит, значит… такова его судьба. — И он развел руками, зло ухмыльнувшись.

17

В кабинет постучались.

— Войдите!

На пороге кабинета возник незнакомый молодой мужчина и положил завязанную папку на стол.

— Меня попросили передать важные документы, Валерий Алексеевич. — И парень, не дождавшись ответа, покинул помещение.

Прошло два дня с той странной встречи.

Валерий долго не мог прийти в себя.

— Да ладно вам, Валерий Алексеевич, мало ли идиотов на свете, — попытался успокоить его Александров.

Валера лишь нахмурился. Краска с его лица постепенно сходила на нет, возвращая привычный бледноватый оттенок кожи.

— Я привык реагировать на все спокойно, если тому позволяет ситуация, — произнес ученый спустя минуту молчания. — Этот ваш Долгожитель, товарищ Александров, и правда сумасшедший. Но его умения выглядели самыми что ни на есть настоящими. Анатолий Петрович, вы когда-нибудь видели нечто подобное?

— Вы правы, Валерий Алексеевич, он действительно волшебник. Но мы — ученые, и наша задача опровергать такие способности. И все-таки зря ты его прогнал, — помолчав немного, добавил учитель. — Но я не настаиваю! — он вытянул руки вперед, заметив недоуменный взгляд ученика. — Всего лишь высказал свое мнение, вот и все.

— Где он вообще мог нас увидеть?

— На нашем выступлении на большой арене. Вы разве об этом забыли, Валерий Алексеевич?

18

Перед той самой роковой для Легасова встречей

— Доброе утро, Елизавета.

Лиза привстала на постели и, упершись локтями, сквозь сонную занавесу вгляделась в мрачный силуэт, возникший на пороге ее комнаты.

Долгожитель нажал на выключатель, и свет больно ударил по глазам.

— Доброе утро, мой господин.

— Я же просил тебя не называть меня так, — мужчина поглядел по сторонам, — по крайней мере, в своей постели.

Девушка хмыкнула:

— Уменьшительно-ласкательные ты не любишь, называться господином ты не хочешь, а своего настоящего имени ты никогда не называешь. Путаница получается.

— Ради тебя я все стерплю.

Лиза встала с кровати и надела халат, который мужчина держал в своих руках.

— Какая у нас на сегодня программа? — спросила она, расчесывая длинные волосы у большого зеркала.

Долгожитель забрал у нее расческу и принялся сам расчесывать запутанные во время сна пряди.

— У нас сегодня свидание. Вне программы, если можно так сказать.

Мужчина заметил удивленный взгляд возлюбленной в отражении зеркала.

— Свидание? Мы живем вместе почти год, и, заметь, моя мама до сих пор против наших с тобой отношений.

— Знаешь, мнение твоей мамы нас должно волновать в самую последнюю очередь. Я знаю, она мечтает выдать тебя замуж за соседского мальчишку, так как тебе еще нет двадцати. Но речь не об этом. И прошу, не упоминай свою маму всуе. Она у тебя приверженица социалистических взглядов.

— А я не соглашусь с тобой. Настоящих коммунистов в нашей стране на самом деле очень мало. Люди привыкли жить старыми правилами. Они живут по инерции.

— Но опять же это не тема нашего разговора.

Долгожитель отложил расческу и провел рукой по причесанным волосам.

— И куда же мы идем? — спросила Лиза.

— В цирк.

Девушка пристально на него посмотрела:

— У тебя отличное чувство юмора, мой господин! Ты самый настоящий романтик.

Он поморщился, когда возлюбленная снова назвала его господином. Хотя чему удивляться: мужчина сам просил своих подчиненных обращаться к нему высокопарно. Правила в лабораторной следовало выполнять неукоснительно. Даже позволялось вести обычный образ жизни вне медицинских стен. Никто не должен был знать о подпольной организации, и нарушивших запрет ожидала печальная участь.

Мама его возлюбленной знала об их отношениях. Лиза, заканчивая медицинское училище, отправилась на практику в местную поликлинику, где они столкнулись взглядами. Его словно молния пронзила — в ее глазах хотелось утонуть, а в русых длинных волосах закопаться, вдыхая их запах. Лизавета выглядела очень ухоженной и привлекательной: большой бюст не позволял отвлечься и заманивал к себе неравнодушных к подобному мужчин.

Лиза была девственницей. Несмотря на малый возраст — ей едва исполнилось восемнадцать, когда они столкнулись в холле больничного заведения, — она испытала настоящее удовольствие от близости со взрослым мужчиной. И это вызвало гнев у престарелой матушки: дочь родила она поздно, да и рассчитывала на другое будущее — с соседским парнишкой, бабушка которого слегла и требовала за собой особенного ухода. Лизавета ходила к ним в гости, помогала, чем могла, а когда Долгожитель появился в жизни юной девушки, тут же бросила парня вместе с его старушкой.

— Все, что мы с тобой делаем, делаем для дела, — выдержал паузу Долгожитель. — Я часто повторяю слова, когда пытаюсь что-то объяснить. Вот мой отчим искусно владел русской речью, правда и пьяницей он был профессиональным.

— Ты постоянно говоришь об отчиме…

— Если бы не он… — тут мужчина уставился злым взглядом в стену — ярость пронзала его словно молния, заставляя дрожать как при дуновении холодного ветра, — я бы никогда не затеял ничего подобного.

Они вышли с другой стороны здания. Новая застройка красовалась привлекающими взгляды надписями и парадными, возле которых стояли представительные автомобили. Лабораторная же располагалась в подвале обычного жилого дома — без приукрас, зато не привлекало лишнего внимания. На первом этаже проживали обычные работяги, возвращавшиеся в квартиры лишь переночевать, а потом снова уйти.

На респектабельного мужчину и его спутницу тут же обратили внимание: дворники, как завороженные, остановились и изумленными взглядами проводили необычную парочку, сопровождаемую молодыми людьми в строгих черных костюмах. Водитель, дожидающийся их снаружи, заранее завел двигатель. Долгожитель усадил Лизу на заднее сидение и, зло посмотрев на дворников, обошел автомобиль с другой стороны и присоединился к девушке.

Цирк на Цветном Бульваре является самым старейшим из всех цирков. И в те годы, когда происходили зловещие события, предзнаменовавшие начало конца, тоже. В вечернее время народу здесь куда больше, чем в дневное или утреннее. И, когда черная “Волга” остановилась подле старинного, пусть и недавно отремонтированного, здания, присутствующие тут же заметили выходящего из машины мужчину и молодую девушку, лицо которой было закрыто черной вуалью.

Они прошли внутрь, когда уже происходило выступление.

На цирковую арену выехала старая повозка, заправленная лошадьми. В ней сидели представительные мужчины — на одном из них были надеты черный фрак, того же цвета цилиндр и брюки. Носы его туфель блестели, будто заранее начищенные.

— Красавец, — протянула Лизавета, усаживаясь рядом с Долгожителем.

Тот хмыкнул.

— В мои времена он был бы ничем не примечателен. Это сейчас подобное вызывает восторг. Хотя-я-я… он же вроде ученый, причем, далеко не безызвестный. Но иногда за маской науки скрывается мелкая сошка. Кто знает, кто знает…

Лиза удивленно посмотрела на своего сожителя.

— Ты начал говорить другие слова, — заметила она.

— А ты меня им научила. Ты вспомни, кем я был!

— Невеждой?

— Ва-а-а-ай! — разозлился мужчина. — Ненавижу это слово и ненавижу правду!

Они замолчали, уставившись на представление.

— Ты так и не сказал, что на этот раз придумал. — Двое мужчин во фраках и цилиндрах покинули повозку и уже на арене размахивали руками и шляпами. Лизавета смотрела то на них, то на Долгожителя, пытаясь понять суть происходящего. Она лишь увидела ехидную улыбку на лице любовника. — О боже, неужели ты до сих пор не оставил свою затею?!

— Почему я должен ее оставлять? — последовал ответ, до глубины души шокирующий девушку.

— Но ведь ты же можешь жить по-другому! Зачем кому-то мстить? — начала переубеждать мужчину Лиза. — Этих людей нет в живых, а эти, — она указала на арену, — ни в чем не виноваты! Подумай, что ты творишь? Разве тебе той истории с мальчиком мало? Тебе его не жалко?

— Нет, — сухо ответил Долгожитель. — Не жалко.

19

Валерий недоуменно посмотрел на папку. На обложке ничего не было написано. Валера развязал тесемки и, придвинув документы, неровно напечатанные на печатной машинке, принялся их читать.

“То, что я предлагаю Вам, Валерий Алексеевич, коснется не только Вашей карьеры, но и жизни многих людей. Один из них уже успел пострадать из-за отсутствия Ваших знаний.

Я — Долгожитель. Меня так прозвала моя супруга. Мы еще не расписаны, но уже довольно давно проживаем вместе. У меня нет настоящего имени. Точнее, есть, но оно стало пылью с тех пор, как большевики в 22 году освободили меня из урановых рудников. Я стал свободен, но свобода превратила мою жизнь в бессмысленное существование. Я очень долго мотался по всему свету. Я искал не только утешения, но и смерти — особенно после того, как мне стало известно о моем заболевании. Меня ничего не держало — и сейчас не держит — в этом мире. У меня нет семьи. Близкие и друзья сгинули там же, в урановых рудниках — там целая история вышла. Отчима расстреляли большевики, и я остался один.

Зачем я все это рассказываю, спросите Вы, Валерий Алексеевич? Я ранее поведал Вам свою грустную биографию, но Вы не захотели дослушивать и прогнали меня, как какого-то сумасшедшего. Каждый безумен по-своему, и этот мир тоже безумен. Я просто готовлю Вас к более тяжелым вещам, о которых поведаю Вам ниже.

Перед тем, как начать следующую тяжелую историю, единственная просьба: не рассказывайте о ней никому. Я все знаю о Вас. О Вашей трагичной любви, о Ваших двух женщинах, у одной из них есть маленькая дочь… Вы подумайте, прежде чем делать неверные шаги. У Вас есть что терять.

Я решил покончить со своей жизнью сам, раз смерть не хочет меня забирать. Нет больше сил терпеть невыносимое и никчемное существование. Мне приходится занимать высокий пост, но по факту я никто. Каждый раз заручась властью, я становлюсь сильнее… физически. Морально я давно сгорел. Моя стихия, мои способности появились благодаря радиационному поражению, полученному в урановых рудниках. Уран — моя стихия. Я держу и контролирую ее в себе, хотя мог бы построить очередной реактор.

Попавшийся на моем пути маленький десятилетний мальчик возродил во мне давнее запретное желание. Когда-нибудь я расскажу Вам о нем, Валерий Алексеевич. Все же знают, что в Советском Союзе эксперименты над людьми поставлены на поток. Чем мы хуже, Валерий Алексеевич, тем более у нас есть великая цель — передать людям, нашей стране, да и вообще всему миру наши знания, наши умения, сделать Советский Союз еще могущественнее!..

Этот мальчуган оказался слабым. Его здоровье оборвало его жизнь в первые часы эксперимента. Нужна небольшая дозировка слабо радиоактивного урана, например, уран-238. Его нужно вводить постепенно. Но я совершил роковую ошибку — доза показалась мне слишком малой, мое нетерпение не давало нормально сосредоточиться и кого-то слушать.

Мальчик скончался в первые же сутки.

У него были мама с бабушкой. Отец отсутствовал по неизвестным причинам. Эти две женщины пытались его отыскать — я знаю, что они обращались в милицию, и мне пришлось организовать все так, как будто бы мальчик оказался жертвой маньяка. Для Вас это слово незнакомо, как и для всех людей нашей необъятной родины. Серийный убийца-педофил перерезал невинному ребенку сонную артерию, и тот скончался от кровопотери.

Вы все еще уверены, что подобное осталось лишь на Западе? Вы не подозреваете, что жизнь одинаково беспощадна на любой точке земного шара?"

— Что там? — вошедший в кабинет Александров увидел у своего ученика в руке темноватые листы бумаги с напечатанным на машинке текстом. — Это наш старый приятель решил о себе напомнить?

Валерий отложил листы и невидящим взглядом уставился в стену напротив своего рабочего стола.

— Ничего.

20

Когда молодой гонец вновь появился на пороге его кабинета, Валерий решительно заявил:

— Отведи меня к своему начальству!

Молодой мужчина кивнул и повел ученого к выходу из института. Валера набросил на себя пиджак — на улице хоть и стояли майские деньки, но погода бывала настолько изменчива, что солнце и дожди сменялись каждые полчаса. Стояла хмурь. По небу проплывали серые облака, грозя обернуться настоящим ливнем. Подул прохладный ветерок, и деревья склонились в поклоне перед мужчинами, один из которых пригласительно распахнул дверцу черной “Волги”. Когда Валерий достал и прикурил сигарету без фильтра, незнакомец заранее открыл окно.

Машина двинулась с места.

— Меня попросили передать вам, Валерий Алексеевич, чтобы вы, выходя из лабораторной, постарались забыть ее местоположение. Понимаете, Валерий Алексеевич, моему начальству проблемы ни к чему. Заранее благодарен за понимание, — произнес водитель, вызвав недоумение у сидящего на заднем сидении ученого.

Черная “Волга” остановилась у красной металлической двери. Первым вышел гонец, поправил пиджак и, распахнув дверцу автомобиля, выпустил из салона Валерия. Затем подошел к двери, потянул за ручку и начал спускаться вниз, в темноту, по крутым ступенькам.

— Поторопитесь, Валерий Алексеевич, начальство очень сильно волнуется.

Валера хмыкнул и, словно примерный ученик, следовал за молодым гонцом, который в итоге привел его к очередной запертой двери. Когда она открылась, ученому предстало полумрачное помещение с медицинским оборудованием, шкафами, стульями и столами. По залу ходили люди в медицинских халатах. Валерий впал в ступор и не мог поверить своим глазам: в подвале жилого дома находилась подпольная организация, занимающаяся чем-то тайным и одновременно нехорошим. История, выложенная Долгожителем в документах, поразило Валерия до глубины души. Этот безумный человек с темными мешками под глазами и показным высокомерием убил ребенка, и даже гордился этим!..

— Приветствую вас, Валерий Алексеевич.

Валерий вздрогнул и, повернувшись, увидел Долгожителя, что стоял за его спиной, спрятав руки в карманы брюк.

— Не думал я, что вы так быстро передумаете, — усмехнулся Долгожитель, доставая из кармашка пиджака пачку импортных сигарет и прикуривая одну из них. — “Мальборо”, произведены в Швейцарии. Я иногда бываю там по работе. Вы же не в курсе, кем я работаю? Вам и не нужно знать. Я всего лишь хочу, чтобы вы присоединились к моим специалистам, товарищ Легасов.

— Вы еще более безумны, чем я думал.

Долгожитель громко рассмеялся.

— Все так говорят, но предпочитают держаться подальше. Ну так что, Валерий Алексеевич? Вы согласны принять мое предложение?

Валерий набрал в легкие воздуха и решительно ответил:

— Нет, не согласен! Это хреновая затея. Вы подвергаете опасности жизни многих людей, убили ни в чем неповинного ребенка и собираетесь дальше разрабатывать свои чудовищные эксперименты! Вы думаете, что вам это не сойдет с рук? Вы что, Господь Бог? Если вам и дали много лет жизни, это не значит, что вам нужно уничтожать жизни других людей!..

Долгожитель внимательно выслушал ученого, затянувшись очередной сигаретой. Отвернувшись, выпустил табачный дым через сжатые губы и бросил на Валерия пристальный взгляд. Тому показалось, что злые и переполненные темнотой глаза прожигали его насквозь.

— Ну что ж, — после долгого молчания произнес Долгожитель, — вы сами подписали себе приговор, товарищ Легасов. И да, не забывайте, что вас ждет, когда вы покинете мое пристанище. Глаза и уши у меня везде, я отреагирую сразу же, если вы посмеете открыть свой рот.

— И вам всего хорошего. — Валерию хватило смелости не удрать с громким воплем из странной подпольной лаборатории.

21

— Да сделай же ты что-нибудь! — продолжала кричать Света. В этот момент можно было подумать, что в хрупкую на вид девушку вселился сам дьявол — ее глаза стали безумны, а руки дергали за воротник пиджака рядом стоящего мужчины. — Не стой столбом, спаси мою Алину!

Последние слова больно резанули слух ученого. Он-то думал, что у них со Светланой самая настоящая семья, но девушка продолжала считать себя его любовницей и мало того, считать маленькую дочь только своей, обходя вниманием самого мужчину. Но Валерий быстро взял себя в руки. Он поправил съехавший галстук и твердо заявил:

— Я сейчас же поеду и разузнаю, что случилось с нашей дочкой!

Светлана осталась стоять у входа в институт. Ее шикарные золотистые волосы стояли дыбом. Ей хотелось зацепиться взглядом в проходящих мимо женщин, держащих за руки маленьких детей. Среди них не оказалось ее девочки с длинными, цвета воронова крыла, волосами и пронзительным взглядом синих глаз.

Валерий вызвал такси и, назвав водителю адрес, отправился в злополучное место. За весь путь пришлось дорого заплатить, но мужчина швырнул деньги водиле и вышел из автомобиля, хлопнув дверцей. Валера затарабанил по железной, окрашенной в красный цвет, двери, и едва сдерживался, чтобы не начать крушить все подряд.

— Идемте, Валерий Алексеевич. — Ему открыл тот же самый юнец, что являлся к нему в институт по поручению своего начальника.

— Нетушки! — рассвирепел Валерий. — Сначала скажи, где твой начальник, я хочу лично с ним поговорить!

— Он ждет вас, товарищ Легасов.

Валерий спустился в подвал, прошелся по ярко-освещенному тоннелю, прежде чем перед ним предстал сам Долгожитель в новом искусно сшитом костюме.

— Снова приветствую вас, Валерий Алексеевич, — зловеще улыбнулся мужчина.

— Где Алина?! — воскликнул Валера.

— Ну, ну, чего вы так буяните, товарищ Легасов, — Долгожитель подошел и с наигранным сочувствием похлопал ученого по предплечьям, — ну же, успокойтесь. С вашей дочерью все в порядке, она играет в детской.

— Верни мне мою дочь!

— Вернуть тебе твою дочь… — задумчиво пробормотал Долгожитель, склонив голову на бок и прищурив глаза. — Понимаешь, в чем дело, твою дочь сложно будет вернуть тебе в том виде, в котором она сюда пришла.

— Ах ты, гад! — Валерий набросился на Долгожителя, но тот внезапно растаял и материализовался у него за спиной. — Что за…?

— Мне иногда бывает очень сложно контролировать свою стихию. Она по-прежнему не хочет моей смерти. Зато она желает отмщения, как и я! — повысил голос чиновник. — Твоя дочь, Легасов, как ни странно, подходит на роль исполнительницы. Она примет мои знания, а когда придет срок, исполнит порученною ей миссию! Она уничтожит не только вас, но и всю вашу страну, которая долгое время издевалась надо мной! Она построит новый мир, где нет таких, как ты!

Долгожитель насмехался над ученым, который растерялся от услышанного. По его лицу крупными бусинами скатывался пот, оставляя на белом воротнике рубашки серые следы. Валерий часто-часто заморгал, пытаясь удержать рвущиеся наружу слезы. Ему хотелось побежать в милицию, написать заявление о пропаже дочери, но понял, что дело это проигрышное. Наверняка у этого безумца есть козыри в рукаве. И один из них — любовная связь ученого на стороне.

— Покажи мне мою дочь, — Валерий продолжал не сдаваться и давить на обезумевшего чиновника.

Тот расхохотался.

— Хорошо, ты увидишься со своей ненаглядной дочуркой, но лишь при одном условии!

— Говори!..

— Ты станешь участником эксперимента. Ты возглавишь моих ребят и будешь проводить опыты над собственной дочерью. Нет для тебя наказания более худшего, чем это!.. — Долгожитель снова разразился смехом и, превратившись в клубы темного дыма, взлетел к потолку и материализовался по ту сторону лабораторной.

22

Когда на следующий день Валера не пришел к ней на назначенную ранее встречу, Светлана впала в отчаяние. Слезы ручьями стекали по бледному лицу. Безумным взглядом уставившись в одну точку, она искала хоть какое-то верное решение. В груди разверзлась настоящая дыра, а в голове начал происходить кромешный ад. Пустующая детская кроватка заставила несчастную мать выть от горя. Света вцепилась руками в волосы и рвала их в буквальном смысле, пока кровь вместе с слезами не покатились по щекам и шее, опускаясь на грудь обезумевшей женщины.

Через месяц возвращающиеся с работы соседи заприметили приоткрытую дверь квартиры и заглянули внутрь. На полу были разбросаны бутылки. На столе стояли водка и рюмка. Света лежала на полу без сознания. Пульс на ее шее еще прощупывался. Ее доставили в больничное отделение. Она хотела покончить с собой, но не получилось.

С тех пор Валерий как в воду канул.

23

Он не мог без слез смотреть на маленькую девочку. Алина подошла к нему и дрожащими руками обняла за шею, уткнувшись носом в плечо. Валерий поглаживал дочь по спине и сдерживал рвущиеся наружу рыдания. Она была так невинна и разбита, что от отчаяния хотелось выть, словно одинокий волк на луну.

Девочка разомкнула объятия и всмотрелась в отцовское лицо пронзительным взглядом синих глаз.

— Ты заберешь меня домой?

Валерий активно закивал, сдерживая вопли отчаяния.

— Заберу! Обязательно заберу, вот увидишь!

24

Лиза встретила Валерия на выходе из детской.

— Попрошу вас, товарищ Легасов, пройти со мной в свой рабочий кабинет, — произнесла она, смотря куда-то мимо ученого. — И еще: так как вы являетесь участником научных исследований, наш начальник просит вас, как и всех участвующих, называть его господином. Вам запрещается покидать лабораторную без его ведома, действовать по собственному усмотрению, заранее не предупредив нашего господина и, если ситуация потребует вашего отъезда, вы должны держать язык за зубами. Все ясно?

— Более чем.

— И еще кое-что, товарищ Легасов, отныне наш господин будет контролировать ваше с дочерью общение. Вы не должны ничего ей говорить или объяснять. Господин в целом предусматривает для вас запрет на контакт с девочкой, но так как вы добровольно согласились с нами работать… — тут девушка понимающе улыбнулась, — вам сделали небольшую поблажку. Вы можете видеться с Алиной только вечером, желательно перед сном. И ни при каких обстоятельствах не влезать в ее воспитание!

Валерий лишь шумно выдохнул, не найдя сил что-то ответить.

25

Алина с трудом открыла глаза и увидела лицо милой девушки, что нависла над ней подобно скале из самых страшных сказок.

— Доброе утро, Алиночка. — Лиза тепло улыбнулась.

Девочка протерла глаза и осмотрелась.

— Я уже дома?

— Ты дома у дяди Долгожителя.

— А кто такой дядя Долгожитель?

— Он друг твоего папы.

Алина хотела что-то сказать, но замолчала, опустив голову.

— Что? Что-то не так?

— Дядя Долгожитель похитил меня и не дает увидеться с мамой. Дядя Долгожитель Баба Яга!

Лиза рассмеялась.

— Это был сюрприз!

— Хочу к маме! — расплакалась Алина.

Лизавета остановилась и приблизилась к лицу девочки.

— Если ты не будешь плакать и будешь хорошо себя вести, то очень скоро поедешь к маме. Идет?

Алина согласно закивала.

— Пойдем! — девушка взяла ее за руку и повела через узкий мрачный коридор.

Через пару минут она привела ее в небольшую комнату, похожую на процедурную: кушетка, стол и стул, шкафчик с медицинскими препаратами и странное оборудование, механизм которого словно застыл в ожидании. Лиза набросила на себя халат, собрала волосы в хвост и, нажав кнопочку на незнакомом аппарате, принялась доставать шприц и бутылочку спирта. Намочила кусочек бинтика и показала Алине на терапевтическое кресло.

Девочка послушно устроилась и вытянула руку. Она крепко зажмурилась, когда Лиза, вытащив из аппарата ампулу со странной жидкостью и вылив ее в шприц, начала медленно вводить иголку под нежную кожу малышки.

— В обед мы с тобой эту процедуру повторим. — Медсестра широко улыбнулась. — Дядя Долгожитель хочет, чтобы ты росла крепкой и здоровой.

Алина закивала.

— А теперь пойдем, навестим нашего дядю Долгожителя!

И они, взявшись за руки, вышли из процедурной.

26

— Здравствуй, Алиночка. — Девочку встретил высокий темноволосый мужчина. Долгожитель спрятал левую руку в карман брюк и начал медленно приближаться к малышке с фальшивой улыбкой на лице.

— Здрасти.

— Ты наверняка задаешься вопросом, кто я такой и что ты здесь делаешь?

Алина посмотрела по сторонам и лишь улыбнулась в ответ.

Долгожитель заметил скуку во взгляде синих глаз.

— Я хочу научить тебя нечто прекрасному. — Мужчина опустился на правое колено и вытянул вперед руку. Малышка восторженно охнула, когда из центра ладони вырвалась струйка дыма, похожая на русалку. — Это Уран. Она хочет быть твоей подружкой.

Русалка принялась выплясывать, то взлетая ввысь, то падая на распростертую руку мужчины. Ее мелкие глаза были похожие на темные бусинки, а вместо ног у нее развивался хвост, на конце которого размытыми движениями струился дымок.

Алина радостно захлопала в ладоши.

— Хочешь такую же?

Девочка закивала.

— Уран любит послушных девочек, которые хорошо учатся и выполняют все, что им скажут. Ты должна доказать ей, что достойна ее дружбы. Ты же… — Долгожитель прищурился и всмотрелся в лицо Алины, — понимаешь, о чем я тебе говорю, верно?

— Папа говорит, что я умная девочка!

— Папа… — протянул мужчина, отворачивая взгляд.

— А где папа? Он тоже будет учиться?

— Конечно!

Лиза спрятала кривую усмешку. Она, не отрываясь, смотрела на разыгрываемую ее любовником сцену и ощутила приятное тепло, что разливалось по венам как хорошо выдержанное вино. Такое ей приходилось ощущать в моменты близости: когда девушка, оставшись наедине со своим сожителем, отдавалась ему безо всякого чувства вины. Была только любовь, бесконечная, безграничная, наполненная эмоциями и сладкими речами…

— Итак, — девушка выплыла из своих воспоминаний, услышав строгий голос Долгожителя, — первое, чему ты должна научиться, это хорошему этикету. Уран любит грациозные манеры и деликатное отношение к тому, кто старше. Понимаешь?

— Я же сказала, я не дурочка! — возразила девочка.

Долгожитель рассмеялся.

— Очень хорошо, умница Алина. Ты должна для начала присесть… как это делают принцессы в сказках. Ты читала такие сказки?

— Конечно!

— Помнишь, как они приветствовали своих друзей?

Девочка задумалась. А потом присела в реверансе, взявшись за края платья.

— Мне мама показывала! — гордо произнесла она в конце.

Долгожитель ободряюще улыбнулся малышке, а Лизавета захлопала в ладоши.

27

Валерий с трудом сдерживал свои эмоции — чувства рвались наружу, ощущая, как с каждым днем теряет над собой контроль. Ему было сложно видеть лицемерие и показное веселье своего нового начальника — тот вел с девочкой крайне корректно, не позволяя и тени подозрения лечь на его лицо. У него все шло по плану, и озлобленный на весь мир чиновник наслаждался страданиями присутствующего в его подпольной организации химика-неорганика.

Прошло пару месяцев.

Валера обжился среди неизвестных ему практикующих ученых. Он ни с одним из них не общался и появлялся лишь тогда, когда его дочь, маленькую шестилетнюю девочку, приводили на очередную операцию — так называли уколы слабо радиоактивного урана, которые необходимо было ставить внутривенно. Валерий самостоятельно назначал дозировку химического вещества, внешне очень похожего на спирт — такой же бесцветный и противный на запах. Ему хотелось, чтобы Алина продержалась как можно дольше: в его голове уже родился план спасения из этого дьявольского места.

Лиза, медсестра и по совместительству любовница Долгожителя, проводила с девочкой больше времени, чем родной отец. Валерию назначили время посещения малышки и выдали список фраз, которые он должен говорить при каждой встрече с дочерью. Валере хотелось смять ненавистную бумажку и швырнуть комок в лицо своему начальству за издевательства над ним и ребенком. Это был удар ниже пояса. Но нужно стерпеть, чтобы спасти свою девочку.

Алину кормили по расписанию: завтрак — обед — ужин.

Иногда это делала Лиза.

Но однажды перед самым сном Валерию выдали поднос и приказали отнести его дочери. Обычно девочка сама приходила в столовую. Валера лишь украдкой видел ее и едва сдерживался от рыданий, что разрывали его душу и сердце на куски.

Валера принял подношение и направился в больничную палату, где отдыхала малышка.

Отворив ногою дверь, он вошел в комнату.

Алина повернулась к отцу и улыбнулась.

Валерий остолбенел.

На лице девочки появились маленькие язвочки. Они покрылись толстой корочкой, но от этого выглядели не менее жутко. Тыльные стороны рук украшали красноватые пятна, а голова была прикрыта обычным белым платком. Во взгляде малышки проглядывались усталость и одновременно грусть. Появление отца на пороге больничной комнаты возымело свое действие: Алина едва не расплакалась и продолжала сидеть на постели с натянутой фальшивой улыбкой.

— Уран ко мне так и не пришла, — сказала Алина и тяжело вздохнула. Подняла вверх руку и показала пустую ладонь. — Я ее зову, но она так и не пришла. Я делаю что-то не так?

Валера поставил поднос на столик, что стоял рядом с кроватью, и присел рядом.

— Я хочу показать маме, чему научилась. — Девочка продолжала вертеть руку. — Когда мы поедем к маме?

Валерий опустил взгляд. Он помнил угрозы Долгожителя и лишь молчал, изо всех сил сжимая губы.

— Папа, а когда мы домой поедем? Мне надоело быть в этой больнице! — закапризничала малышка.

Валерий встал и поправил одеяло, съехавшее наполовину на пол. Заботливо уложил дочь, подложив ей под голову подушку, и чмокнул в лоб. Провел пальцами по детскому личику, ощутил прикосновение шершавых язвочек на коже девочки и грустно улыбнулся.

— Все будет хорошо, — произнес он напоследок, прежде чем покинуть палату.

“Это все гнусная ложь. Алина покинет комнату только в одном-единственном случае… и я об этом даже думать не хочу! — размышлял сам с собой Валерий, тихонько прикрыв дверь. — Я надеюсь, что мой план сработает… или я покину эту лабораторию вместе с ней, в одном гробу!”

28

Спустя еще пару месяцев Долгожитель вызвал Валерия к себе.

— Я хочу с вами побеседовать, товарищ Легасов, — не поднимая взгляда темных глаз, произнес чиновник. Валера остолбенел и сцепил пальцы в кулак. Он чувствовал себя школьником в кабинете директора, — и вот, собственно, о чем. Мои работники записывают каждый ваш шаг и указывают на тот факт, что вы умышленно убавляете дозу урана-238. Если вы и дальше будете так делать, Валерий Алексеевич, мы не добьемся нужного результата.

— Алина умрет, если мы продолжим ее травить! — не выдержал ученый. — Это моя дочь, и я хочу, чтобы она выжила… или просто прожила гораздо дольше своего предшественника!

— Здесь не важны ваши “хочу”, товарищ Легасов! — подскочил будто ужаленный Долгожитель. — Вы должны делать то, что от вас требуется, а иначе… — тут он немного успокоился и сел обратно за стол, — исход вам известен.

— Хорошо! — Валерий всплеснул руками. — Можете меня убить! Ради дочери я готов и умереть!

— Вот как?

— Да, именно так!

— Вы слишком ценны, Валерий Алексеевич, и ваша дочь тоже. Хотя знаете, меня в последнее время обуревают сомнения насчет ее полезности. Возможно, в будущем, что-то из нее да выйдет. Или мы просто потеряем время благодаря ей и вам, товарищ Легасов.

— Вам плевать на чужие жизни, вас заботит только ваша задница!

— Меня заботит только Союз. Я хочу его уничтожения, — отчеканил Долгожитель.

— Вот как? И чем мы вам не угодили?

— Чем?! — воскликнул Долгожитель, словно его укусили за мягкое место. — А ты сам не догадываешься?! Оглянись вокруг! Вокруг вас столько показухи, и вы думаете, что вы и правда кому-то нужны?! Сборище деградантов и моральных уродов! Ваши фальшивые ценности и ногтя моего не стоят, — прошипел он, вставая из-за стола и приближаясь к ученому. — Любовь, семья! Дружба, счастье! Все это не стоит моих потраченных нескольких лет в урановых рудниках! В каждой вашей так называемой примерной семейке столько скелетов, столько насилия и предательств, и вы их распространяете, а тех, кто думает иначе, вы готовы уничтожить даже с помощью мирного атома! Я слишком долго терпел, — уже спокойнее продолжил чиновник, — я столько лет терпел, что я никому не нужен. Я терпел косые взгляды в свою сторону, ведь я не похож ни на одного из вас. И мне это надоело! Даже мать моей сожительницы смотрит на меня как на сущего демона, а я просто люблю ее дочь!..

Валерий внимательно, хоть и с долей изумления, выслушал своего начальника.

— Если ваша жизнь не удалась, — он развел руками, — в этом нет вины страны. Никто не виноват, что с вами плохо поступили много лет назад. А если чье-то счастье приносит вам моральную боль… обратитесь к психологу… или даже к психиатру, ибо то, что вы творите, ненормально.

— Ненормально?! — снова взбесился Долгожитель. — И ты еще будешь учить меня, что нормально, а что ненормально?!

— Я по крайней мере не бросил ни одну из своих женщин! Я люблю их одинаково, несмотря ни на что! — тоже повысил голос Валера. — Да, это аморально, но это мои ошибки, и мне за них отвечать, а не всей стране!..

— Знаешь что… — озлобленный чиновник аж покраснел от переполняющей его ненависти, — я не намерен больше терпеть тебя и твои мерзопакостные выходки! Убирайся вон из моей лаборатории и больше не приходи сюда, никогда! Никогда, слышишь?!

— Раз вы меня отпускаете, — ученый сделал паузу, — позвольте забрать Алину. Она вам все равно не нужна.

— А вот черта с два! — парировал Долгожитель. — Свою милую дочурку ты никогда больше не увидишь. Я передам ее другим специалистам. Ты все равно со своей задачей не справляешься!

— А вы не боитесь, что, если я выйду отсюда, то немедленно обращусь в милицию?

На лице начальника появилась кривая усмешка.

— Ты не сделаешь этого. Причины две — умрешь сам и помрет твоя дочурка.

— Значит, у вас только один компромисс. Оставить меня здесь, чтобы я продолжал свою работу.

— Ты можешь продолжать работу, но с дочерью ты больше не увидишься. Считай, что ее у тебя больше нет!

Валерий покраснел от злости и чудом смолчал, чтоб не выдать свой план.

“Меня это все равно не удержит. Рано или поздно я заберу свою дочь!”

29

А тем временем прошло уже больше полугода. Валерий считал дни и часы, искал подходящего случая, чтоб выкрасть свою дочь. Его чудом оставили продолжать эксперимент, но отношение к нему резко изменилось — с равнодушного на негативного: другие ученые устраивали настоящие подставы, подкидывая лишнюю и даже ненужную работу, совершали глупые ошибки и, порой, не давали просто отдохнуть. Могли поднять посреди ночи, ничего не объясняя, а после высказывать претензии на пустом месте. Валера забыл, когда в последний раз виделся с Алиной, ибо ему всячески мешали повидаться с девочкой: Лиза, приставленная к ней медсестра, не подпускала его даже на сантиметр.

30

Алина постоянно хрипела, пытаясь дышать через рот. В груди все жгло, а кожа нестерпимо чесалась. Длинные, цвета воронова крыла, волосы полностью слезли, и вместо них зияла лысина. Кожа на голове начала покрываться язвочками, а те, в свою очередь, невыносимо зудились и разрастались еще больше.

В палату, где лежала девочка, вошла Лиза. Она везла перед собой тележку, на которой лежали заранее приготовленные шприц и баночка спирта. В комнате стояла невыносимая вонь — кожа на теле девочки гнила заживо. Лизавета, подавляя рвотные позывы и отвращение к подобному зрелищу, смазывала ожоги спиртом и зеленкой, но это не спасало.

Алина начала часто болеть, ибо в открытые раны попадали инфекции и вирусы.

— Нужно что-то делать, — как-то раз Лиза навестила своего сожителя у него в кабинете. Все свое свободное от работы время Долгожитель проводил наедине со своими мыслями и терпеть не мог, когда кто-то или что-то его отвлекало. — Девочка гниет прямо на глазах. Знаешь, хоть я и медсестра, и должна быть привыкшей ко всему, но даже для меня это слишком.

— Лизонька, душа моя, — мужчина улыбнулся и поманил девушку к себе. Та, виляя бедрами, подошла к нему и обхватила левой рукой за шею, позволяя гладить себя по слегка выпирающему животу, — ради тебя все что угодно! Я прикажу нашим перебинтовать девчонку. И после можешь дальше ставить ей уколы.

— Да я и сама могу! — Лиза развела руками. — Даже лучше твоих работников. — Она присела на край стола и выпрямила затекшие ноги.

Долгожитель, воспользовавшись моментом, провел рукой по ее ногам. Лизавета томно вздохнула и закатила глаза от приятного прикосновения. Она села к сожителю на колени и принялась его целовать, стараясь не замечать, как пальцы мужчины развязывали пояс на ее платье. Их поглотила взаимная поглощающая страсть — Долгожитель, смахнув все свои бумажки на пол, усадил любовницу на столешницу и принялся ее раздевать.

Валерий с озадаченным видом отошел от двери. Заглянув еще раз в узкую щель, он понял, что времени у него навалом.

Валера собрался с духом и рванул в палату к дочери.

31

Валерий тихонько отворил дверь и незаметно вошел в палату. Путь к девочке преграждала ширма. Аккуратно обойдя ее, безутешный отец едва не упал в обморок от увиденного. На постели в распахнутом виде лежала его дочь, все тело которой покрывали жуткие ожоги. Малышка тяжело дышала, из ее груди вырывались хрипы. В помещении стоял жуткий и невыносимый запах.

“Она долго не проживет…” — промелькнула мысль в голове ученого. Он лишь раздраженно от нее отмахнулся. “Я унесу ее отсюда, увезу в больницу, и ее спасут, обязательно спасут!” — это было больше похоже на самоутешение. Валерий отказывался верить в увиденное. Ему хотелось надеяться на лучший исход. И, чтобы больше не терять ни секунды драгоценного времени, подхватил дочь на руки и вышел из палаты, оглядываясь по сторонам и направляясь по темному коридору до выхода.

Он не знал, куда ему следует идти, а лишь следовал по наитию. Валерий с дочерью на руках блуждал по темным помещениям, надеясь выйти к свету. Потеряв уже всякую надежду покинуть злополучную лабораторию, Валера внезапно вышел в главный зал, заставленный столами и стульями. Над ними возвышался еще один кабинет Долгожителя, с огромным окном, за стеклом которого никого не было. Царил полумрак, работающих людей не оказалось и, воспользовавшись отсутствием возможных препятствий, побежал дальше.

Когда спасительная дверь показалась, Валерий изо всех сил приблизился к ней и толкнул свободной рукой от себя.

Резкий свет больно ударил по глазам, и ученый прикрыл веки ладонью.

— Ты надеялся удрать от нас и унести нашу добычу, Валерий Легасов?

Он не мог поверить в происходящее.

Он проиграл битву за жизнь девочки!

— Мы никому не позволим разрушить наши планы. Ребята, хватайте его, а девчонку отнесите обратно!

Валерия обступили со всех сторон. Заломили руки за спину, выхватив у него заранее девочку, еле живую.

Что было дальше, Валерий помнил плохо. Его схватили, потом долго куда-то тащили, а все остальное погрузилось в полное беспамятство. Возможно, появившийся резкий провал в памяти результат отчаяния. Или это просто шок?

32

Алина очнулась на следующий день. Она разлепила слипшиеся от гноя глаза и увидела вошедшую в палату медсестру. Лиза катила перед собой тележку с медикаментами и бинтами. Остановившись, надела перчатки и, подойдя к девочке, принялась мазать ее ожоги и открытые язвы спиртом.

Алина поморщилась. Ей хотелось плакать и позвать маму, но она сдержалась, отведя взгляд пронзительных синих глаз в сторону.

Лиза тем временем закончила смазывать девочку спиртом и, взяв бинты с каталки, принялась перебинтовывать ей руки и ноги. Лицо девушки скрывала марлевая повязка — в палате окна отсутствовали, вентиляторы стояли выключенными (экономия!), и от невыносимой вони можно было спастись, не заходя в комнату.

— А где мой папа?

Лиза бросила взгляд на девочку и промолчала.

— Я хочу к маме и папе!

Медсестра, закончив перебинтовывать малышку, сняла перчатки и бросила их на каталку:

— Отдыхай. Позже тебе поставят новый укол.

И Лиза поспешила выйти из палаты, прикрыв за собой дверь.

33

Прошел еще месяц.

Алина просыпалась через каждые два часа. Нестерпимая боль пронзала ее хрупкое тело, мешая спокойно спать. Ожоги полыхали адским огнем, язвы зудились — их хотелось расчесать до самых костей, только чтобы прервать эти мучения. Иногда девочку выворачивало. Она не могла больше нормально воспринимать еду и ходила под себя, не в силах встать с постели.

— Папа! Где папа? Я хочу к папе! — кричала Алина, мечась в своей постели. — Мама, забери меня отсюда!

— Сколько мы еще будем ее мучить? — Лиза повернулась к Долгожителю — тот стоял возле палаты со спрятанными руками в карманы пиджака и поджал губы, вперившись взглядом в мечущуюся девочку. — Боже, о, мой господин, у тебя ничего не получится! — девушка молитвенно сложила руки. — Ну почему ты меня не слушаешь? Неужели я перестала для тебя что-то значить, а, господин?

Долгожитель повернулся к девушке. И, не произнеся ни слова, поцеловал ее в губы.

— Не волнуйся, скоро все закончится. Я это чувствую, — произнес он. — А чтобы ты не страдала, душа моя, — мужчина взял любовницу за руку, — я предлагаю заняться более приятными вещами, чем лицезрение чужих страданий.

Лиза грустно улыбнулась. Бросила на сожителя преисполненный любовью взгляд и позволила себя увести.

34

Пространство наполнилось белесым туманом, окутывающим словно пуховая перина. В этом месте не было ничего. Пустота не давила всей своей тяжестью, а наоборот будто утешала, даря покой и умиротворение.

Алине не хотелось возвращаться обратно на землю, где девочку поджидали боль и новые издевательства человека, похитившего ее и мучающего на протяжении года. Иногда ей казалось, что прошло от силы лет десять, и время не залечивало ее раны, а наоборот продлевала нечеловеческие страдания.

— Она могла бы стать самим богом, — этот до боли знакомый голос звучал откуда-то со стороны, разрывая окружающий девочку белесый туман, — но она такая же слабачка, как и все эти мерзкие гнилые людишки!..

Ты же хочешь ему отомстить, верно?

И снова голос. На этот раз незнакомый женский голос. Одновременно мягкий и успокаивающий, убаюкивающий, словно мать укачивала на своих руках плачущего грудного ребенка. В этом усыпляющем тоне раздавались оттенки девочкиного голоса, такого юного и хрупкого, но слова из ее уст вырывались взрослые и четкие.

Алина видела себя со стороны. На ней не осталось ни шрамов, ни ссадин, ни ожогов, разрывающие нежную кожу на куски и выпускающие невыносимый запах. Даже во сне эта вонь врывалась в сознание, не давая насладиться минутами покоя. Она все та же маленькая невинная девочка с длинными, цвета воронова крыла, волосами и пронзительным взглядом синих глаз. На ней была одежда. Школьная форма — волнистая темная юбка, белоснежная блузка, белые гольфы и лакированные туфельки, блестящие, словно начищенные. На голове роскошный бант.

Она летела высоко над городом. Под ногами мелькали высокие бетонные здания, панельные дома с огромными буквами на крышах. И колесо обозрения. Ей хотелось опуститься на землю, сесть в тяжелую металлическую кабинку и снова устремиться ввысь. Но что-то незнакомое вдали звало ее к себе. Приглядевшись, Алина заметила высокую вентиляционную трубу, из которой ничего не вытекало, и странное сооружение под ней, похожее на коробку, но очень больших размеров.

Это твой новый дом. Скоро вся планета вздрогнет от неизмеримой мощности твоих сил. Он скоро узнает, что такое настоящая боль!

Алина проснулась в поту. Каждую ночь ей снился один и тот же кошмар — она, абсолютно другая, без тени эмоций, город под ногами и то странное сооружение, похожее на огромную бетонную коробку. Боль, которая отступила на время, вновь пронзила ее тело, и девочка принялась метаться в постели. Руки и ноги были заранее привязаны детскими колготками. Ей стало страшно. Алина начала плакать.

35

По венам растекалась взявшаяся из ниоткуда нега, заставляя боль, режущую тело заживо, отступить на мгновение, уступая место наслаждению. Приоткрыв веки, девочка увидела склонившуюся над ней медсестру со шприцом в руке. Лиза отошла от кровати и всмотрелась в лицо маленькой пациентки. Та с огромным облегчением выдохнула и наконец-то успокоилась. Лизавета снова приблизилась к малышке и, взяв бинты с каталки, принялась перебинтовывать ей руки и ноги.

— Когда меня отпустят домой?

Лиза отвлеклась, посмотрела Алине прямо в лицо и ничего не ответила.

— Я все еще болею, да?

Медсестра лишь раздраженно выкрикнула:

— Я ничего не знаю!..

И, закончив перебинтовывать девочку, бросила перчатки на каталку и быстрым шагом покинула палату.

— Я вколола ей морфий, как ты и просил, — сказала девушка Долгожителю, который дожидался ее по ту сторону комнаты. Лиза с трудом сдерживала раздражение. — Скажи мне, пожалуйста, сколько мы еще будем ее мучить? Когда это закончится, скажи?! — выкрикнула она, под конец не сдержавшись.

— Столько, сколько нужно, — последовал сухой ответ.

— Отлично! Тогда я не хочу в этом участвовать! — медсестра развернулась и хотела убежать, но мужчина схватил ее за локоть. — Отпусти! Мне надоели твои закулисные игры в справедливость! Мама была права, мне не стоило с тобой встречаться!..

Раздался резкий звук пощечины.

Лиза едва сдерживала рвущиеся наружу рыдания.

На ее бледном лице зияла красная отметина от руки.

— Прекрати истерику! Мы делаем это ради нас, ради нашего будущего! — выкрикнул Долгожитель.

— Что?.. Ради нашего будущего? Да ты все врешь!

Мужчина приблизился к лицу сожительницы:

— Не надо на меня орать, — прошипел он. — И обвинять в том, чего на самом деле нет. Эта девчонка еще не понимает, какой куш сорвала! Какая ее жизнь ждет, а? Скажи?! Пресная серая обыденность с мужем и тремя детьми, работа с утра до ночи и никаких перспектив! Она обязана свергнуть нынешнюю идеологию и построить новый мир, полный свободы и лишенных так называемых традиционных ценностей!

— А может, я тоже хочу жить традиционными ценностями? Своими, а не западными, как у тебя? — набравшись смелости, заявила Лиза в лицо своему сожителю. — Хочу семью, детей… любви, в конце концов?! Ты не можешь понять одного: это не прихоть большевиков, а нормальная человеческая потребность! Ты же сам страдаешь. Ты же хочешь, чтобы тебя приняли. Но не такой ценой!

Долгожитель внимательно выслушал ее и в ответ бросил:

— Дура. — Развернувшись, направился в свой кабинет.

36

Ему было сложно оставаться в лаборатории, но он не сдавался. Каждый раз приходил в палату к своей дочери и всматривался в ее личико, украшенное ожогами. Морфий действовал не до конца, но девочка на какое-то время успокоилась и лежала в постели, уткнувшись взглядом в забинтованные руки. От шока малышка лишилась дара речи. Она бесшумно двигала губами, пытаясь что-то сказать. В пронзительных синих глазах царила пустота.

Валерий погладил дочь по руке, сдерживая слезы.

“Держись, Алина. Скоро все закончится”

37

На следующий день Долгожитель сам явился в палату девочки. Делал он это крайне редко — обычно Алину приводили в главный зал, где мужчина встречал важных гостей, и ее использовали в качестве прислуги: принеси-подай-унеси.

Однажды Алина заприметила человека с темно-коричневым пятном на лысине. Он носил очки, серого цвета деловой костюм, в холодное время надевал шляпу и пальто — так девочка понимала, что наступила зима. Незнакомец вел себя весело, широко улыбался, шутил в ответ, излучал энергию позитива, и Алина невольно останавливалась, прислушиваясь к его необыкновенным речам.

— О-о-о, какая прелестная девочка у тебя тут растет! — он повернулся и увидел шестилетнюю малышку с белым платком на голове. Та несла в руке поднос с дымящимися кружками и пепельницей.

— Это моя племянница, — сухо ответил Долгожитель. — Она серьезно больна, и я пытаюсь ее вылечить.

— Ох, — с искренним сожалением произнес тогда человек с пятном на голове, — бедная девочка! Так страдать…

Долгожитель подошел к девочке поближе и поправил постель.

— Как успехи?

Лиза, стоявшая неподалеку, развела руками:

— Она не разговаривает. Видимо, от волнения потеряла дар речи.

— От волнения? — хмыкнул чиновник.

Медсестра пожала плечами. И промолчала.

— В принципе, ее голос нам и не важен. Если все пойдет так, как мы задумали, говорить в дальнейшем ей не придется. Она просто будет выполнять свою работу, и все. Ты хочешь что-то сказать?

Алина повернула голову и в упор посмотрела на своего мучителя.

— Понимаешь, малышка, — он склонился над нею, — ты теперь главный двигатель истории. На тебе висит важная миссия — строительство нового мира! Мы слишком увязли в старом. Мы слишком долго чтили традиции и никому не нужные ценности. Человечество размножается, чтобы выжить. Придумывает всякие семьи, любовь, дружбу, а на самом деле это мыльный пузырь. Ты разве в этом еще не убедилась?

Но девочка промолчала.

— Ах да, я забыл, что ты больше не разговариваешь, — и мужчина рассмеялся.

Алина с трудом сглотнула. Она смотрела на своего мучителя и боялась отвести взгляд. Тяжесть подступила к горлу, и слезы рекой полились по обожженным щекам. Стало тяжело дышать, нос забился соплями и нестерпимо чесался.

— Ладно, — Долгожитель перестал смеяться, — представление окончено. Пойми, детка, я хочу самого лучшего для тебя. — Он погладил девочку по забинтованной голове. — Тебя ждет убогая жизнь, как и всех, кто живет в этой стране сейчас. Сначала школа. Тебя будут травить, когда всплывет правда о твоем отце. Потом высшее учебное заведение. Никто не захочет иметь с тобой дело, ибо ты безотцовщина. А семья… твоим мужем станет какой-нибудь алкаш или неудачник. Ты будешь вкалывать не по-человечески. Твои дети пойдут по твоим стопам. А я даю тебе шанс исправить свою никчемную судьбу. Ты станешь предводителем нового мира, а, возможно, даже богом. Это же намного лучше, чем серая обыденность твоих родителей, верно?

Алина проводила чиновника грустным взглядом. Повернула голову и посмотрела на пустующий стул напротив своей кровати. И разревелась еще пуще, желая только одного: скорой смерти.

38

— Господин! Господин! — в кабинет Долгожителя влетел запыхавшийся от бега ученый.

— Что такое? — недовольно проворчал чиновник, продолжая смотреть в окно напротив рабочего стола. Он сидел спиной к выходу и курил одну сигарету за другой, предаваясь тяжелым воспоминаниям.

— Девчонка мертва!

Долгожитель затушил сигарету в пепельнице и, повернувшись, чертыхнулся:

— Вот же мелкая дрянь…

— Что делать будем, господин?

На мрачном лице появилась усмешка.

— Придется договариваться. На этот раз история с маньяком может не сработать. Нужно перестраховаться на всякий случай. Прикажи нашим позвонить Брюханову. Он-то нам и поможет.

39

Лиза была в шоке от услышанного:

— Умерла? Этого не может быть!

Долгожитель вручил ей листок с надписями:

— Прочитай. Здесь все написано.

– “Умерла ночью от остановки сердца”, — дрожащим голосом произнесла девушка.

— Ну? Еще есть сомнения?

— И что мы будем делать?

— Как насчет служебной командировки, м?

40

Валерий, набравшись смелости, постучал в дверь.

— Заходите!

Он прикрыл за собой дверь и, поправив съезжающие очки, сказал твердым голосом:

— Я пришел сюда, чтобы попросить вас о встрече со своей дочерью.

Долгожитель, сидя в кресле, развернулся к нему лицом и с торжественной улыбкой ответил:

— Нет больше твоей дочери. Можешь о ней забыть.

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• »