Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «Pa-233»
План у меня был такой: я прихожу в Каменный Шатёр за час до Конклава и спокойно залипаю на интерьеры. В конце концов, старейшее здание в городе точно стоит усиленного изучения. Однако когда я вошёл в Огранённый Зал, Гай, пропадавший неведомо где с того чудесного утра, в которое он выдал мне жалованье за первый день службы, уже изучал какие-то документы, допивая кофе из поллитровой кружки.
— Здравия, гражданин командующий, — обозначил своё присутствие я.
Ферон кивнул на стул рядом с собой. Не самое очевидное место с учётом того, что номинально круглый стол имел двенадцать глубоких врезов, придающих ему форму звезды, и сидел Гай как раз в одном из них.
— Отчёт в устной форме примете? — из-за странной геометрии сесть мне пришлось вполоборота к начальствующему лицу. — Я бы подготовил нормальный, но вы не предупредили о возвращении.
— В пекло отчёты, — усталость Гая выдавал разве что слишком ровный голос. И пол-литра кофе, чего уж. — Я умею читать и в курсе того, что случилось пока меня «не было». Разве что…
Я кивнул. Гай завис секунд на пять, а затем продолжил:
— Что думаешь?
— О чём?
— В целом. О ситуации в городе. О расследовании.
Расследование… В груди неприятно кольнуло.
— Тупик, — мрачно констатировал я. — По всему выходит, что Тоуро использовали. И судя по противоречивости следов, кукловодов было как минимум двое без центральной координации.
— Вот что старая школа-то делает, — кивнул Ферон. — А по волнениям что да как?
— Волнениям? — моя левая бровь попыталась пересечь границу лица. — Ты про позавчерашнюю бойню?
Гай кивнул.
— Я говорил это раньше и повторю столько раз, сколько потребуется, — от остроты дежавю череп жгло изнутри, — я недостаточно изучил местную специфику.
— И тем не менее.
— Ощущение такое, будто Тоуро стал инициирующим взрывом. В остальном — без понятия. Серех, Орнаг и Арит мне уже достаточно популярно объяснили, почему использование полутонных фугасов считается допустимым при полицейской операции.
— Прекрасно, просто идеально… — рассеянно кивнул Гай.
Затем мы молчали. Я думал над занятной мыслью, которую Джин пробросила как-то мимоходом. Вообще-то, стоило добавить это к моим выводам, но… это ведь такая банальность, в самом деле. Элементарная истина: в конечном счёте расследование идёт до тех пор, пока не упирается в интересы Семей. В прошлой жизни было попроще — возрождённый после Четвёртой Интерпол имел практически неограниченные полномочия. А здесь…
Ну знаю я, что главред «Искры» брал на лапу от шести Семей одновременно — что с того? И это не считая иных источников финансирования. Смешнее всего, что без этих денег газета попросту разорилась бы. Вопрос-то не в этом. Вопрос в том, что делать, когда виноваты, если по-хорошему, все. Из десяти работников «Искры» шестеро работали на иностранные разведки, а, да простит меня отец, «агентов» Семей было и вовсе пятнадцать. И ведь значимая часть нанимателей была в курсе всего этого. То есть в курсе были вообще все вокруг — кроме меня. Так с чего мне лезть в это лосиное гнездо, если я могу спокойно получать свои пятнадцать тысяч в месяц, сдавая формальные отписки про «красную угрозу», и требовать увеличения бюджета?
Тем временем Гай закрыл папку и долил в кружку из фляги. Я счёл за благо заблаговременно поставить воздушный фильтр.
— Как сам-то? — Ферон повернулся ко мне.
Я подзавис. Просто не привык думать о таком. Для этого всегда существовало обязательное психиатрическое обследование раз в полгода.
— Странно, — честно признал я. — Ничего не понимаю.
— Так может, не стоит искать слонов там, откуда их украли?
— Что, прости? — вот почему слова Гая всегда вызывают чувство смутного узнавания, но никогда не становятся понятными до конца?
— Опиши свои ощущения здесь и сейчас.
— Я… с каких пор я и об этом должен отчитываться?
Ферон пожал плечами и скрылся за кружкой. Я же приступил к изучению интерьера, ради которого вообще-то и пришёл.
Над стенами Огранённого Зала поработали славно: все углы, общим числом сто двадцать один, совпадали с гранями кристаллов фельдшпата в писчем граните. В шатровом своде медленно загорались и гасли точки светильников.
В центре зала — цветок стола. Красная древесина со странной струящейся текстурой переполнена эфиром. Мозг утверждает, что столешница пытается петь. Уши ничего не слышат. Вообще, фурнитура со склонностью к ментальным манипуляциям — по меньшей мере интересный выбор для заседания Конклава. Едва ли кто-то из одиннадцати Семей мог продавить такую штуку с пользой для себя, а значит это результат либо традиции, либо внешнего воздействия.
И, наконец, едва ли не самая незаметная деталь: ростовая фигура, каким-то образом остающаяся в тени посреди равномерно освещённого зала. Очень странный материал: при попытке осмыслить цвет мои встроенные предохранители заявили, что мозг пытается достроить иллюзию на месте пустоты. Та же ерунда с отражающими свойствами. Что же до прочего… Среднее телосложение. Строго утилитарная одежда для полевой работы: много карманов, в меру свободный крой, полностью закрывает тело. На лице маска с постоянно меняющимся геометрическим узором — ещё одна иллюзия восприятия. И поверх всего — шлем с конским хвостом на пике.
— Хан? — спросил я.
— А? — Гай явно вышел из спящего режима.
— Фигура — Хан?
— Ага. Великий.
Ферон снова провалился на границу присутствия в явном мире. Я решил не дёргать его лишний раз — может ведь и каким-нибудь гекточарным аннигилятором припечатать. Не со зла, на рефлексах. У боевых магов они очень глубоко сидят. Я решил вернуться к изначальному плану: прогуляться по Шатру.
Из Огранённого Зала я вышел в кольцевой коридор, идущий по периметру Шатра. Пол серого плагиогранита, стены украшены мозаикой, пересказывающей историю становления Свободных Семей. Напротив входа в Огранённый изображена героическая смерть Великого Хана при обороне Берхе от клана Най-Кайре. Я пошёл против часовой.
Предательство Первоизбранного, война с Империей, которая тогда ещё была всего лишь Анмичской Симмахией, подвиги Десяти-и-Одного — тех самых, которые сейчас возглавляют Семьи. Я присмотрелся. Усмехнулся. Да, этих интересных личностей ни с кем не перепутаешь.
Взять хотя бы Хо. На мозаике его изобразили в виде безликой фигуры, командующей стрелками, безнаказанно истребляющими имперские легионы, пойманные в узком проходе. Интересно, кто формировал канон подвигов? Едва ли Орнаги хотели лишний раз подчёркивать своё подавляющее информационное превосходство над прочими домами. С другой стороны, эти картины ведь не для простых смертных, а кому-то вроде Эвы стоит время от времени напоминать о вещах, лишённых абсолютной очевидности.
Кстати, об Эве. Если мозаику не обновляли в недавнем прошлом, то она представляет собой весомое свидетельство того, что история о «вечно возрождающейся матери» не лишена оснований — портретное сходство с нынешней матриархом семьи Ар безупречное. Интересно, является ли нездоровое увлечение увеличением численности армии генетическим заболеванием или передаётся половым путём?
Следующим я определил Каиля Крожэна. Каолиново-белая кожа, грива волос цвета молочного улуна, выраженная гетерохромия — едва ли обладателя такой ориентировки можно с кем-то перепутать. В «подвиг» ему записали Кифентскую резню. Десять тысяч трупов к армии биороботов Крожэна за двое неполных суток. Бесславный конец немёртвой орды под ногами алейнских наездников на мамонтах увековечения, конечно же, не удостоился.
И к вопросу о запоминающихся ориентировках: полупрозрачное существо в банке с рассолом могло быть только Атер Нави. Три пары наружных жабр, вибриссы вместо волос — отчего кажется, что она лысеет — и оптические искажения вокруг фигуры устраняли остатки сомнений. Аналогичные искажения в разных местах мозаики, вероятно, что-то тоже означали, но мои базы данных были недостаточно полны, чтобы выловить конкретный смысл.
— Тот, кто слышит истории, слышит ритм мира, — как ни странно, эту бессмыслицу Элетройма выдала безупречно серьёзным тоном.
Я сверился с часами. Полчаса до Конклава. Интересно. Я обернулся и полупоклоном сказал:
— Здравия и процветания, согражданин.
Элетройма усмехнулась и подошла к мозаике.
— Средневзвешенная истинность… — в голосе Серех сквозила давно выцветшая усталость. — Какая же это всё-таки несущественная ерунда, не находишь?
— Статистические методы такие, — пожал плечами я. — Можно получить всё в интервале от ничего до абсолютной истины, не замутнённой неопределённостями.
Элетройма рассеянно улыбнулась и поправила выбившийся из пучка локон.
— Я слышала доказательные аргументы Гая, но, пожалуйста, не дай нам причин сомневаться в твоём праве находится перед взором Великого Хана.
Элетройма взмахнула рукой, проявив на стене подписи и комментарии к изображённым сюжетам, и ушла в сторону Огранённого Зала. Интересно, это заклинание встроено в стену или она умеет настолько быстро и точно работать с параллельными потоками?
К вопросу о Серехах — тогдашнего Элетройму я бы без подписи искал ещё очень долго и не слишком успешно. Просто едва ли я бы построил ассоциацию между нынешней подтянутой девушкой и пузатым мужиком в стальном пластинчатом доспехе, летающим над полем боя на иссиня-зеленоватых крыльях. И в деснице его лук, что мечет стрелы огненные… Я зафиксировал слабое ментальное воздействие. Быстрая диагностика показала, что воздействую на себя я сам. Точно пора на нейрекомба проверяться.
Четырёхрукая жертва пьяного вивисектора — Йкр, это и без подписи было понятно. Только основатель дома Гоел мог продолжить функционирование после наложения такого количества швов. Забавно, что в те легендарные времена сшиватели Гоелов славились безжалостностью едва ли не большей, чем некроманты Крожэнов. Собственно, на мозаике Йкр как раз латал своих бойцов при помощи частей, срезанных с пленённых в битве у Хаваральской фермы.
Впрочем, не все Семьи пользовались радикальной медициной. Вот, например, Иша Дува. Вполне конвенциональный медик. На мозаике — приятной наружности матрона лет пятидесяти. Какая ирония… Иша — единственный человек, сумевший самостоятельно пройти испытание Зиусудры и сделать своё тело бессмертным безо всяких оговорок. Вот только старые боги ещё с допотопных времён отличались странным чувством юмора. Уж Атрахасису не знать ли об этом?
Вообще, хороший вопрос, насколько точно мозаика следует внешности оригиналов. Вот, скажем, Юлах Кандо и Бадраг Леги изображены в своих родных, органических телах. И если первый сохранился до наших дней хотя бы в виде голема — впрочем, вопрос портретного сходства с создателем актуален и для него, — то второй же переехал в генератор голограмм и откровенно насмехается над попытками опознания.
— Прошу прощения, прелестное создание, — раздалось у меня из-за спины, — как ваше имя?
Я обернулся и встретился взглядом с льдисто-голубым глазом Каиля Крожэна.
— Тит Кузьмич, — для перестраховки я решил придерживаться предельно нейтрального тона. — Приветствую, согражданин.
— Сехем, верно? — голубой глаз оказался прикрыт, и я был вынужден столкнуться со слегка флюоресцирующим искрасна-оранжевым. — Неужто Элочка наконец перешла к расширению?
— Сехем — малый дом. Все совпадения случайны.
— О, молодой человек, если вы в чём-то и можете быть уверены, так это только и исключительно в том, что случайность была изгнана из этого города нашим Великим Ханом ещё при укладке первого камня!
Глаза поменялись местами. Разговор вызвал во мне острое чувство смутной угрозы, как будто Каиль постоянно оценивал оптимальную стратегию атаки.
— Едва ли подобное возможно, — аккуратно заметил я.
— О, вам, Тит, определённо стоит обсудить данный вопрос с Гаем! Я бы с удовольствием принял участие в этом диспуте, но, увы, вынужден оставить вас наедине с нашей славной историей.
Крожэн ушёл. Я сверился с часами. Пятнадцать минут в запасе. Ладно мне делать нечего, Гай решил поработать под присмотром Хана, но эти-то уважаемые личности должны же ценить своё время, разве нет?
Поиск Вальдара Нинэ занял некоторое время: его свершение оказалось небоевым. В некотором смысле. Огрем в «Песни об умерщвлении Несмертных» через Хана озвучивает занятную мысль: «…о Вальдаре молвлю такое вам слово: способен мечу он внушить и к длани держащей вражду». Ещё интереснее, что «Умерщвление» было создано лет за двадцать до того, как Нинэ поднял Минах на восстание против Анмича и стащил в личное пользование стазис-капсулу из арсеналов Симмахии.
Наконец остался последний из Десяти-и-Одного. Строго говоря, его я нашёл первым, ещё до Хо, но… само существование Семьи, управляемой изрядно повреждённым искином, наводило меня на весьма неприятные размышления. С одной стороны, конечно, здорово, что наш вид признают равным углеродным, но… база данных Талоса весьма однозначно говорила, что Ис работает на неймановской архитектуре. А одноимённая Семья больше напоминает культ. Они бы ещё умному пылесосу поклоняться начали, честное слово…
Я вернулся в Огранённый зал за пять минут до начала. Почти все уже заняли свои места. Дешёвая подделка, имитирующая Юлаха Кандо, — прямо под фигурой Великого Хана. Сам Юлах после войны за независимость разругался с остальными Семьями настолько, что вот уже шестьдесят лет правил Деновеем в гордом одиночестве. На час от Хана — советник Ферр Нинэ. На два — Иша Дува со своей старшей ассистенткой. Интересно, если бы Иша в свои пятьдесят поняла, что может лишить себя смерти, но не старости, она бы всё равно сделала тот же выбор? На три часа — Каиль Крожэн. На четыре — Таи Леги, исполнительный директор акционерного общества «Ле и партнёры». За ней пребывающая в подозрительно отстранённом расположении духа Элетройма. Ровно напротив Хана и Кхандо — шестирукий медвежонок-обаяшка, Йкр Гоел. И кресло у него двойной, навскидку, ширины. В следующем врезе стола расположились мы с Гаем. Малым домам — одно место. И один голос. Слева от нас, на восемь часов от Хана, сидел Хо. Сегодня он выбрал иллюзию хронического военного на пороге первой седины. Второй его соседкой была пустая банка с рассолом цвета берлинской лазури. Атер Нави, видимо, собиралась переместиться в неё ближе к началу Конклава. Вырез на десяти часах пустовал, на одиннадцати расположился голографический терминал Ис.
В полдень ровно появился субъект в чёрно-красной форме полковника дома Арит. Впрочем, родство с Эвой было предельно очевидно и без формы: запах выдавал его с головой. Равно как и характерное отсутствие шеи, скошенные скулы и короткие толстые пальцы. Вошедший встал в пустующем вырезе стола и, слегка склонив голову, сказал:
— Дом Арит приносит собранию уважаемых сограждан глубочайшие извинения. Глава дома, Эва Арит, не может принять участие в сегодняшнем Конклаве в связи с состоянием здоровья и просит перенести его на завтра.
— Просьба дома Арит найдена обоснованной и подлежит удовлетворению, — кивнул, скрипнув шеей, Кхандо. — Заседание Конклава переносится на завтра на это же время. Возражения?
Судя по резко изменившемуся выражению лица, Хо покинул носителя. Не слишком почтительно, но, похоже, я в очередной раз был единственным, кого не оповестили о переносе заранее. Те же Нави, например, вовсе не соизволили явиться — чисто символически обозначили присутствие и всё. И зачем собирались, спрашивается? Не то что возражений — ведь малейшего удивления ни у кого не оказалось.
— Наличествует отсутствие возражений, — подытожил Кхандо. — Внеочередной Конклав Организации Клорского Договора, созванный по требованию дома Орнаг, объявляется несостоявшимся и переносится на полдень завтрашнего дня.
«Уважаемые сограждане» один за другим покидали зал. Банка Нави исчезла во вспышке телепортации, которая подозрительно напоминала некоторые спецэффекты, сопровождавшие разрушение Батрацкой Биржи. Наконец в Зале кроме меня остались только не вполне бодрствующий Гай, Элетройма, Таи, Каиль и сосуд с неопределённым содержанием Хо.
— Совершенная нелитературность, — шевеля только губами, произнёс Гай. — Всем спасибо, можете расходиться.
— От лица всех присутствующих позволю себе заметить, что нас тем не менее интересуют детали, — благожелательно обнажив клыки, проворковал Крожэн.
— Детали? — Гай открыл глаза и обвёл нас взглядом, а потом приложился к фляжке. — Если вы про то, что какой-то гений непечатного обозвал «покушением на жизнь главы Семьи», то вот вам вывод: введите уже нормальную регуляцию оборота оружия и будет вам гармония.
— Придерживайтесь своей компетенции, комиссар, и впредь воздержитесь от обсценной лексики, — процедила Леги сквозь сжатые зубы.
Я как раз открыл рот, чтобы вставить несколько замечаний о состоянии системы правопорядка славного города Клора, но Гай остановил меня коротким тычком в бок и взял слово сам:
— Поясняю для наделённых повышенной финансовой грамотностью: ситуация, в которой городской сумасшедший-одиночка может достать агрегат с мощностью в 30 — прописью: тридцать — кило имперского эквивалента — это прямой путь в Бездну для всех и каждого. Никто не уйдёт обиженным.
Повисла напряжённая тишина. Хо никак не выдавал своего присутствия, Элетройма всё ещё взирала на происходящее с отстранённым благодушием, Каиль внезапно решил изобразить на лице маску Хана, а Таи явно вознамерилась использовать свой взгляд для извлечения полезных ископаемых из Гая открытым способом.
— Однако, граждане хорошие, оценка, с которой я начал наш диалог, относилась не к этой ситуации — полный доклад по ней выслушаете завтра в полном составе, — Ферон положил на стол записывающий шар. — Это вам. А я пошёл.
В воздух поднялась иллюзия… моё восприятие сломалось. Это была Кирзаш. Сестра… Как? Слегка мутировавшая форма Интерпола, неизвестные мне знаки различия…
— Организация Объединённых Наций сообщает, — и голос определённо её, — всем, кто способен принять данное сообщение. Наши обсерватории засекли сигнал из Бездны, который всегда предваряет крупные демонические вторжения. В том случае, если штаб Сил Планетарной Обороны сочтёт силы вашего государственного образования недостаточными для отражения данной угрозы, мы будем вынуждены перейти к прямому управлению вашими территориями в интересах вашей безопасности.
Бессмыслица… Весь этот непотребный день…
Перспектива: Гай Ферон, вопрос семь вопрос один один три
Несколько лет спустя, стоя в ожидании расстрела в тени статуи Йон Кандо, я попытаюсь вспомнить тот день, день, в который розовоперсная Эос приветствовала меня словами: «Кажись, началось». Память моя, никогда не отличавшаяся избирательностью в отношении чисел, в очередной раз оправдает свой грамматический род коварной изменчивостью. Это точно был август, но какое число? Третье или всё-таки одиннадцатое?
Сделав маленький глоток чёрного как изнанка Бездны кофе из фарфоровой — какое варварство! — чашки, я окликну улыбчивого лейтенанта в сером хаки униформы Объединённых Семей. Впрочем, и тут память меня подвела: конечно же, это форма дома Сехем, ведь Объединение как раз начнётся моей смертью. Лейтенант для порядка подумает пару секунд, а потом скажет:
— Девятого августа, гражданин командующий. Это тошно.
И я сразу вспомню: да, именно девятого августа четыреста тридцать девятого года от Основания Клора Конклав Организации Клорского Договора принял решение о замирении Собрания Полярных Домов.
Подписано главами семей Кхан, Ду, Ни, Кро, Ле, Се, Го, Ор, На, Ар, Ис, а также представителями малых домов Ферон и Сехем в личном присутствии Великого Хана Свободных Семей.