Перспектива: Хо Орнаг, небелковая форма белки
Да, я могу менять тела. Нет, это не доставляет мне особого удовольствия. За сегодняшнее утро я сменил уже четыре шкурки, половина из которых были невыносимо невыспавшимися, поэтому теперь моя голова больше всего похожа на алмаз, сброшенный на мостовую с дирижабля. Раскалывается, короче. И причина моей головной боли сидит прямо сейчас напротив меня и глушит кофий тройной экстракции с таким видом, будто это у него было нелитературное утро.
— Сехем… — вместо только что крутившейся на языке фразы я пытаюсь изобразить проекцию гиперкуба на пальцах. Скверный фантомный перенос.
— Орнаг, — паданец, очевидно, сублимирует собственное раздражение, пытаясь выбесить меня. Не на того напал, неудобь сказуемая.
Две чашки кофия спустя мне наконец удаётся направить все мысли в более-менее одно русло.
— Так, Тит Кузьмич, давай-ка мы сначала проясним ситуацию, а уже потом спалим в непотребство этот богами оставленный город вместе с парой престарелых филистеров.
Паданец медленно кивает. Предсказуемо.
— Про твой путь я знаю всё, — продолжаю я, — кроме, разве что, того, кто такой этот твой Талос.
— О, так ты хочешь поговорить о Талосе имманентном? — в глазах Тита Кузьмича загорается нехороший, лихорадошный такой огонёк.
— Нет, нет, во имя Великого Хана, нет! Мне ещё дорог рассудок. Бедолаги Степного Волка были достатошно выразительны. Поясни только то, что было после твоего входа в дверь Ложи.
Сехем откидывается в кресле, его взгляд теряет фокус, а пальцы начинают отстукивать какой-то рваный ритм по щеке.
— Ну, комбатант Хо, как бы тебе это сказать-то… Я сам не вполне уверен в том, как следует интерпретировать мои наблюдения, поэтому в рассказе буду придерживаться только фактов, включая мои моментальные оценки и исключая постанализ…
Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «Pa-233»
Дверь открылась, явив моему взору длинный прямой коридор и коротко остриженную девчушку-подростка в чёрно-зелёном балахоне.
— У меня посылка для Ложи Рассвета Трижды Премудрого, — сказал я. Ноль реакции. — Полено. Для вязания.
Девчушка молча кивнула, развернулась и пошла вглубь. Через несколько шагов она остановилась и посмотрела на меня, приглашая следовать за ней. Я пригнулся и шагнул внутрь. За моей спиной тихим щелчком закрылась дверь. «Как капкан взвели», — усмехнулся про себя я.
Мы прошли по коридору, залитому тусклым светом потолочной ленты, мимо десятка закрытых дверей, неотличимых от входной, поднялись по точной копии лестницы, по которой я спускался на подвальный уровень, и оказались в большом сумрачном зале, приблизительно наполовину заполненном клонами моей провожатой. Не полностью идентичными, конечно, но за типовыми балахонами заметить это было несколько проблематично.
Привратница продолжала идти через зал напрямую, я следовал за ней, а толпа расступалась от нас в обе стороны. Меня терзали весьма конкретные опасения. Очень уж антураж был похож на сходку мерзких культистов. С другой стороны, если бы дом Орнаг хотел, чтобы я просто перебил всех присутствующих, Байта, скорее всего, дал бы хоть махонький полунамёк. А с третьей… Уж не связаны ли Орнаги с культами Бездны?
В прошлом моём воплощении решение было бы очевидным: я бы сначала зачистил всех разумных, а уже потом разбирался кто тут антисоциальный элемент, а кто на косплей-вечеринку залетел. Не то чтобы меня за такое погладили по головке, но тогда помимо меня в Комиссии работали другие люди, которым платили за анализ ситуации, разработку планов и воплощение прочих мер, призванных оградить общество от моих методов ведения следствия.
Но здесь и сейчас, в славном городе Клоре, ситуация была в корне иной. Конечно, я мог работать как обычно — с непредсказуемым результатом от высшей награды до высшей меры пресечения, но такой расклад меня категорически не устраивал. В конце концов, одно дело — припугнуть пару-тройку гопников, и совсем другое — вырезать около полусотни подростков. Смерти детей почему-то расстраивают общество гораздо сильнее, чем просто смерти. Да, более внимательное изучение балахонников показало, что почти все присутствующие были не старше шестнадцати. Ситуация выглядела чем дальше, тем мутнее, поэтому я решил просто плыть по течению. Не было никаких причин не повременить полчасика с пламенным очищением. Куда спешить солдату разбитой армии?
По шестнадцати низким ступеням мы поднялись на обширный подиум и подошли к отливающему сталью трону. Из-под растёкшегося по сиденью балахона торчал кончик чрезвычайно веснушчатого носа. По обе стороны стояли по восемь привидений цвета хаки. Балахон-на-Троне отрастил указующий перст, обратил его на небольшой постамент и сказал:
— Полено прибыло. Пришло время вязания.
Сначала я не понял, что эти слова были инструкцией, но тычок локтем в бедро от провожатой оказался весьма красноречив. Я поставил полено на указанное место и снял блокировку. Эфирный фон слегка заштормило от освобождённой энергии, но потоки быстро перестроились и успокоились. Я выдохнул. Я до последнего ждал, что демон из полена выкинет какую-нибудь пакость, как только получит поблажку, но всё обошлось. Во всяком случае, так я считал в тот момент.
Я достал сопроводительные документы и отдал их Балахону-на-Троне. Он пролистал всю пачку за пару секунд и сказал:
— Тит Кузьмич, вы готовы к прохождению тестового задания дома Орнаг?
— Да, — от того, что в истории с гениальным испытанием от Байты появился проблеск вменяемой логики, я испытал почти экстатическое облегчение. — В чём оно заключается?
— Простой спарринг. Встаньте в круг.
— Правила?
— Никаким образом не использовать всё, что вне круга.
— Это всё?
— Да.
Вокруг постамента с поленом загорелся рунный контур, которого до этого там определённо не было. Как ни странно, ловушки или чего-то подобного не наблюдалось. Просто примитивный гармонический щит, обрезающий все исходящие эфирные потоки с частотой выше семисот пятидесяти терагерц. Очаровательная в своей простоте система защиты наблюдателей. Я сделал для себя заметку не жестить на ринге и шагнул внутрь.
— Братья и сёстры! — донеслось из-за моей спины. — Сегодня нам выпала честь испытать новую душу во славу и к пользе наших покровителей. Да будет это уроком для нас! Альхайла!
— Альхайла! — откликнулась толпа передо мной.
Тем временем постамент потихоньку наливался эфиром, и на последнем крике выдал разряд в полено, которое рассыпалось в сияющее облако рунной вязи. «Интересная реализация», — отметил я про себя. Разумеется, я бы никогда не стал делать такой контур призыва, особенно, когда призываемая сущность находится внутри самого аккумулятора, но мне, с другой стороны, никогда не приходилось организовывать тренировочные спарринги с демонами. Пока в воздухе сгущался силуэт твари, я по памяти анализировал радикалы контура. Поразмыслить там было над чем.
Во-первых, я насчитал три дубля основной линии, связанных в адамантаноподобную структуру. Резервная копия резервной копией, конечно, но это явный перебор. Во-вторых, в каждой из основных линий были «немые» участки, которые не выполняли никаких очевидных функций. Да, в сложных контурах иногда возникает необходимость в аппаратной задержке терминатора, но здесь точно было что-то другое: каждый «немой» кусок имел безусловные маркеры игнорирования в начале и конце. В-третьих, процентов девяносто в каждом контуре были вообще не про призыв. Сигнальные комплексы, датчики потоков, вычислители, анализаторы… Больше всего это походило на простенькую систему распознавания образов. Очевидного объяснения такой конструкции у меня не было.
Пока я распутывал хитросплетения рун, демон окончательно воплотился в виде миниатюрной ведьмочки, сотканной из чёрно-багрового света. Лицо скрыто фатой, в правой руке посох из скрюченной ветки, напоминающей лапу гигантской птицы. Ведьма сделала книксен. Я поднял руки через стороны вверх, соединил ладони над головой и опустил к груди. Несколько секунд мы просто стояли друг напротив друга.
Демон двинулась на сближение по широкой дуге, обходя меня слева. Я закатал рукава, прикрыл глаза и расслабился, сфокусировав внимание на сенсорах. Три метра. Ни намёка на атаку. Два метра. Эфирные потоки сгустились между когтями посоха. Полтора. Заклинание сформировано, но посох всё ещё направлен в пол. Метр. Я резко выбросил вперёд руки, одновременно раскладывая встроенные в предплечья клинки и открыл глаза. Лезвия блестели мириадами микрокристаллов, которых на них никогда не было. Что за? Непостижимый же Талос…
Ведьма ушла от удара полуоборотом, одновременно разряжая в меня кинетический импульс. Пол килоньютона? Несерьёзно. Странная. Обычно демоны не сдерживаются и сдают залп главного калибра в самом начале. Она боится меня? Оценивает? Играет? Не важно.
Мы шли вдоль границы арены, поддерживая оборонительные стойки. В чистой теории мои клинки могут парировать заклинания, но полевые испытания этой тактики каждый раз заканчивались в ремонтной мастерской. Я закрыл глаза. Противнику незачем знать, куда я смотрю. Пять шагов. Ничего. Десять шагов. Она сокращает дистанцию на полшага. Полный круг. Всё ещё ни намёка на действие. Я решил спровоцировать ведьму: поставил щит под гармонику её прошлой атаки и пошёл на сближение.
Полтора метра. Выпад правой на пределе дальности укола. Я открыл глаза. Демон сделала шаг с линии атаки и перехватила лезвие когтями посоха. Я подтянул себя, полусложив правый клинок и одновременно рубанул левой, укрепив лезвие эфиром. Ведьма просто зажала второй клинок голым кулаком. Клинч. Спарринг наконец начался, не прошло и получаса.
Я отдёрнул ногу от удара острым каблуком по стопе и со всей силы пригласил демона продолжить движение, добавив ускорения заклинанием. Ведьма потеряла равновесие и прокрутилась вокруг меня слева. Я хотел уже добить её освободившимся правым клинком в спину, но вовремя заметил дымку инверторной защиты. Мы оказались прижаты друг к другу во взаимном захвате, при этом глядя в разные стороны. Паршивая позиция. Попытка движения назад или вправо ломала мне руку, а дёрнись я вперёд-влево — лишь раскручу нас вокруг оси. Но в бою ключевое значение имеют не только рефлексы и смекалка, но и что-то совершенно иное.
Прогнав через себя, наверное, половину эфира в радиусе метра, я туннелировал клинок сквозь кулак демона и резким отшагом разорвал дистанцию. Мы смотрели друг на друга с двух метров. Ведьмина фата совершенно почернела, и на ней проступил вишнёво-алый рисунок улыбки. Я не стал искать в этом никаких смыслов. Тривиальный отвлекающий манёвр.
Демон пошла в атаку. Посох замерцал и появился у меня за спиной, оставаясь при этом в её руках. Если бы я не следил за всем пространством вокруг — однозначно получил бы когтями по голове. Я уклонился разворотом и одновременно стабилизировал портал, из которого меня пытались достать. Один укол — и ведьма схватилась за пробитое сердце. Я развернулся к ней и стал аккуратно сближаться. Эти твари никогда на моей памяти не подыхали так просто. Тем более странной выглядела картина передо мной.
Сквозь медленно тающую фигуру твари начали проступать обшарпанные доски пола. Посох и одежда исчезли совершенно, и я увидел её лицо. Лицо Кирзаш. Моей сестры. Если бы в тот момент меня атаковали — наверняка отправился бы на перерождение. Но ведьма лишь слегка улыбнулась одними уголками губ и на чистейшем английском прошептала:
— I’ve been missing you, my Executor.
Я завис в попытках собрать модель действительности, содержащую все наличные наблюдения. Успешная психологическая атака демона? Возможно, но маловероятно: стабильный образ был выбран до контакта со мной. Кира была демоном? Противоречие: мы проверяли всех оперативников. Стала? Недостаточно данных: неизвестно ни одного подобного случая.
Внезапно что-то щёлкнуло вне плоскости основных рассуждений. Когда работаешь с Бездной достаточно долго, сам становишься в некотором роде сверхъестественным существом. «Внутренний критик», которого я доставил в ловушке, и «ведьма», с которой сражался, были двумя разными демонами. И первый куда-то втихую свалил, пока я бумажки культистам показывал.
Я убрал клинки. Контур арены погас.
— Прекрасная работа, Тит Кузьмич! — Балахон-на-Троне встал и зааплодировал. Овацию подхватил весь зал.
Я всмотрелся в эфирные потоки вокруг. Демон должен создавать очень характерный узор. Материальной оболочки у него нет, вселиться в кого-нибудь за двести семьдесят три секунды от снятия блокировки он не мог — такой процесс занимает от двадцати часов.
Потоки выглядели нормально. Четверо сильных — для своих лет — магов, семнадцать средней руки, остальные едва до уровня поджигания собственной задницы дотягивают. Я почти уже решил, что «критик» сбежал, когда случайно пересёкся взглядом с Балахоном-на-Троне. В его глазах не было белков. Сплошная матовая чернота.
Я человек простой. Вижу демоническую грязь — разгребаю. Минимизирую сопутствующий урон по возможности. Не успев толком обдумать ситуацию, я крикнул: «Вспышка!» — и жахнул душеломом. Занятная штука. Человеческий мозг воспринимает её как очень яркий свет. Приборы эту штуку вообще не видят. А вот эфирным конструктам от неё сильно плохеет.
Пока балахонники вокруг приходили в себя, я вытолкнул почти весь эфир из зала и собрал блокирующий контур по периметру.
— Кузьмич, отнепечатать тебя… — начал было Балахон-на-Троне, но мгновенно столкнулся с активным шумодавом вокруг головы.
Я выжирал остатки эфира, сканируя всех вокруг. Все абсолютно нормальны. Почти все. У главного вокруг нейронов какая-то странная электрически активная помойка явно биологического происхождения. Очередной кусок пазла с щелчком встал на своё место. «Критик» занял заранее подготовленное место. Ему не нужно было подчинять пацана с нуля.
Балахонники устроили соревнование в непродуктивной деятельности. Кто-то пытался плести заклинания, игнорируя просевший на четыре порядка фон. Кто-то потихоньку щемился к дверям. Кто-то с очаровательной наивностью пытался окружить меня.
— Он одержим! — я указал на главного. — Не мешайте! Я изгоню демона!
Лицо Балахона-на-Троне перекосило так, будто ему выкрутили с десяток сосков одновременно. Однако он наконец осознал тщетность попыток докричаться до окружающих и зажёг на потолке надпись «ОБЩАЯ ЭВАКУАЦИЯ».
Пара особо настырных идиотов, которые умудрились то ли не заметить, то ли проигнорировать нещадно стробоскопящие буквы, разлетелись в стороны. Я уронил главнюка лицом в пол и обездвижил.
— Не дёргайся, малой, и всё будет путём, — пробормотал я сквозь зубы, одновременно пытаясь понять, что же за помесь жабы с гадюкой мне попалась.
Балахон-у-Подножия-Трона секунд пять извивался во все стороны как в припадке, а потом внезапно подозрительно обмяк. Я проверил дыхание и пульс. Оба в норме. Мозг сохранил человеческую схему работы. В паразитном контуре творилось что-то не очень понятное, но определённо материальное. И ни малейшего намёка на эфирный след демона.
Нельзя сказать, что я вполне понял, что происходит, но шестое чувство однозначно говорило, что опасности нет и не было изначально. Я потихоньку отпустил пацана, снял шумодав и аккуратно, внимательно следя за пространством убрал эфирную блокировку.
— При встрече со сказочными браннославами из иного мира надлежит назвать их по имени, — чуйка упорно твердила, что Балахон-у-Трона должен быть мне знаком, но я никак не мог сообразить, откуда. — Во всяком случае, я слышал, что таковы правила хорошего тона. Так как тебя звать, мил человек?
— А что там правила хорошего тона говорят про покушения на убийство? — сплюнул сквозь зубы малой. — Нашёлся ж экзорцист-самоучка, чтоб тебя панцирные пауки отнепечатали… Хо. Из дома Орнаг.
Пока я третий раз за день пытался пересобрать картину мира, балахонник встал без помощи рук и, интенсивно массируя переносицу, навернул пару кругов по подиуму.
— Так, — наконец произнёс он, — пойдём уже пожрём как люди. Там всё и обсудим.
Хо создал вокруг тела иллюзию коренастого мужичка в потрёпанном чёрно-зелёном кителе, и мы отправились на добычу калорий.