Которых не понять, не стронув.
Семья семьей. Но снег зимой
Однажды на пути домой
Увлек его к былым поземкам,
Метелицам, буранам, стужам...
Он ощутил себя потомком
И предком, а не просто мужем
С авоськами. (Открою скобки:
Кульки, и банки, и коробки -
Живая жизнь, а не мещанство.
Над ними потешаться -- чванство.
Я только не желаю, чтоб,
Их добывая, он усоп.)
Итак, зима. Итак, пурга.
Он
осознал
в себе -- врага
Сберкнижки, распорядка, рамок
Самодовольных... Словом, "амок"!
О нет. Он не ушел к другой,
Не бросил ни детей, ни лямку, -
Не пьяница и не изгой,
Он тесную расторгнул рамку.
И выгнуло его дугой
Такое напряженье воли,
Что он, как второгодник в школе,
Припал к непонятым азам
Любви, и совести, и боли
С прожилками житейской прозы.
...Не догадаться по глазам,
Какие
мучают
вопросы
Его, бродягу и певца.
Опять зима. Опять морозы.
И подбивает сын отца,
Несущего кульки и банки, -
Сильней толкнуть лихие санки
С крутой горы...
И -- нет конца.
***
З.М.
Не люблю парники и теплицы!
Признаю лишь открытую местность,
Где вулканы бутонов и птицы
Вдохновляют меня на словесность
Неизящную. О, зацелую,
Исколовшись, еловые лапы,
Вспоминая надежду былую,