Утром нас всех разбудил громкий звук горна. Мы опять долго не могли улечься, то отбиваясь от насекомых, то прогоняя нищих прилипал, норовящих выпросить у щедрых примо монетку.
Так что когда горн разбудил всех обитателей временного лагеря, выглядели мы как четвёрка алкашей, сильно перегулявших ночью.
— Феилин, сваргань спасительный отвар, — первым делом следопыт полез раздувать угли и кивнул головой на мою просьбу. — А что это там такое? — внимание я переключил на винлимарский тракт, который тянулся метрах в двухстах от нашего пристанища. — Что происходит?
Громкие призывные звуки не прекращались, пробуждая всех и каждого в лагере. Паломники продирали зенки, испуганно оглядывались и, похватав свои пожитки, решительно направлялись к тракту. Буквально за несколько секунд образовался человеческий поток. А когда первые ряды достигли тракта и увидели нечто значимое, радостные вскрики подхлестнули тех, кто задержался. Поэтому паломнический поток вскоре превратился в лавину.
— Приближается очередная колонна, — зоркий Феилин рукой прикрыл глаза от уже набиравшего силу солнца и рассмотрел какое-то движение.
— Новые паломники?
— Вряд ли, — нахмурился Сималион. — С чего бы одним так спешить встречать других?… Смотри! Смотри, милих! Вдоль тракта стелются! На колени падают!
Эту картину уже рассмотрел и я. Толпы паломников сгибали спины. Практически одновременно. Словно домино. Они бились лбами оземь и что-то неразборчиво бормотали.
— Идём посмотрим, — Сималион отчего-то хмурился. — Прибыл кто-то.
Оставив Феилина за кашевара, втроём мы торопливо направились к тракту. Ещё издали действительно увидели приближающуюся колонну. Ряды конных храмовников с красным знаком на груди. Несколько повозок и телег позади. А впереди двигалась просторная дорогая карета. Не хуже, думаю, чем та, на которой Его Величество выезжал в город. Хоть особой вычурностью карета не блистала, всё же один элемент я отметил: на крыше кареты блестела в лучах солнца знакомая фигура-символ. Точно такая, которую я видел на обруче Эоанита. Точно такая, которая возвышалась на крыше Чуда Астризии, чуть ли не цепляясь руками за облака. Только эта фигура блестела жёлтым цветом.
— Из золота, что ли? — пробормотал я.
Карета приближалась, а мы торопились подобраться поближе и без всякого почтения переступали через склонившиеся спины. И добрались бы до первых рядов, если бы не злющий священник, заметивший нас.
— На колени! На колени, нечестивцы! — натурально прошипел он, ведь из всех паломников лишь мы оставались на ногах. — Прикажу высечь!
Угроза была так себе, но мы всё же выполнили просьбу. У дороги уже было тесно из-за паломнических тел, а потому нам пришлось немного потолкаться, чтобы выбить местечко для поклона.
Вновь кто-то затрубил. Двигающийся впереди гордый храмовник, далеко не в звании рядового, судя по одежде, небрежно кивнул святоше, который нам угрожал. Тот опустился на колени у обочины и пробормотал что-то благодарственное.
Затем на добротных лошадках проехал целый взвод храмовников. Крепких, уверенных в себе. С дорогими ножнами за поясами. И только потом с нами поравнялась карета. В едином порыве несчастные паломники попытались придвинуться к проезжавшей карете, но отпрянули, когда белая, вероятно шёлковая, шторка отдёрнулась.
Это лето в Астризии выдалось на удивление жаркое. Даже ранним утром температура, по моим приблизительным ощущениям, переступала порог в двадцать-двадцать пять градусов по цельсию. То есть неудивительно, что особа, перемещавшаяся в очень не дешёвой карете, не желала, чтобы жаркое солнце портило ей настроение. По себе знаю, в такой просторной карете лучше закрыть окна, пить прохладное вино и в ус не дуть.
Но пассажир, видимо, решил "подуть": шторка резко съехала по тонюсенькой верёвочке, открывая для обзора надменное морщинистое лицо с аккуратной бородкой, чистые седые волосы, перехваченные золотистым шнурком в хвостик, и умудрённые жизненным опытом глаза. Седовласый пассажир уделил осмотру открывшегося пространства лишь секунду времени. Затем, видимо, потянулся рукой на соседнее сиденье и что-то взял. А ещё через секунду немного правее от нас в коленопреклонённых паломников полетела жменя золотых монеток. И пока эта жменя летела, пассажир успел вновь закрыть шторку.
Адский… хм… пушистый зверёк принялся плясать в том месте, где монетки упали. Там началась такая давка, что мы едва успели отползти в сторону, чтобы нас не раздавили те, кто мчался к раздаче. Мы трое свернулись на земле калачиком и смогли пережить хаотичное передвижение табуна.
А затем, лишь бросив охреневший взгляд на происходящий передо мной ужас, я с удивлением уставился в глаза Сималиона. В глазах его ужас стоял не меньший.
— Эвенет, — одними губами прошептал он.
Бомба разорвалась в моей голове. Нет, я не переспрашивал. Я не тряс Сималиона, требуя повторить, что он сейчас сказал. Я и так это понял. До меня в мгновение ока дошло, кто пожаловал к завтраку. Кто тот седовласый мужик с ухоженной шевелюрой. Кто тот, кто мог позволить небрежно разбрасывать жмени золотых монет.
Негодующий вулкан начал просыпаться. Я прям почувствовал в груди начинавшую бурлить лаву. Эту зловещую гниду я давно хотел увидеть. Давно хотел до неё добраться. И даже в глубине душе лелеял надежду, что увижу её здесь. Что смогу подобраться близко, вцеплюсь стальными пальцами в горло и вырву кадык. Или рожу превращу в кровавое месиво. Или щитом ударю наотмашь. А может мой новый энергетический болт пробьёт морщинистый лоб насквозь.
Множество кар про себя я обещал этой твари. И вот она здесь. Удаляется…
Но всё же не недостижима.
— Нет, милих! Стой! — в мои ноги вцепились сразу двое. Едва я поднялся, пылая праведным гневом, Иберик и Сималион повалили меня на землю.
— Это он? Это он? Это действительно? — я не обиделся на них. Я просто закипал от проснувшейся злости и требовал подтверждения.
— В том-то и дело, что да, — испуганно прошептал Сималион. — Эвенет приехал домой. И здесь его власть абсолютна.
Я бросил быстрый взгляд, где десятки и сотни паломников продолжали топтать друг друга за пригоршню монет, и увидел подтверждение словам Сималиона. Даже узнав, что этих монет в карете Эвенета в сотни раз больше, они бы предпочли драться и убивать себе подобных, а не попытаться взять карету штурмом. В этом месте Эвенет был не просто первосвященником. Для этих людей он был Богом.
— Я должен до него добраться. Я смогу, — мысли лихорадочно метались в голове. Я хотел и мог покончить с этой проблемой раз и навсегда. Я бы смог пробиться через мечи храмовников. Смог бы распугать паломников, несомненно бросившихся бы на защиту. И снёс бы седовласую башку.
— Нет. Остынь, — видимо, в голове многоопытного Сималиона было намного больше здравого смысла, чем в моей голове на данный момент. — Мы не за этим прибыли. И не должны себя рассекречивать. Мы должны бежать отсюда немедленно. Сегодня же!
Позорное слово "бежать" раздражало. Но всё же здравый смысл, наконец-то, достучался и до меня. Не потому, что подействовали слова Сималиона. А потому что я ни капельки не сомневался, что Эвенет пожелает встретиться с тем, кем он угрожал королю. И, возможно, пожелает даже посмотреть на Мириам. Всё же оба эти персонажа далеко не последние люди в масштабе страны. И того, и ту можно вполне считать козырными картами в колоде. И побить ими любой ход. Как короля, так и своего непосредственного начальника — Эоанита.
Поэтому я быстро угомонился. Ещё пытался прорабатывать варианты, как добраться до гада, карета которого всё удалялась и удалялась, но без огонька. Прыгнуть бы сразу, отпереть дверцу и снести башку на ходу. Это — надёжный план. Надёжный, как швейцарские часы. Но сейчас… Сейчас уже нет. Момент упущен. Даже после несостоявшейся драки кулаками не машут.
— Это точно он? — уже спокойным голосом уточнил я.
Но Сималион не стал отвечать на риторический вопрос. Он затравлено озирался, а затем поволок меня с Ибериком в базовый лагерь, где уже поджидал взволнованный Феилин.
— Надо убираться отсюда. Как можно быстрее, — торопливо зашептал он. — Эвенет — не сонный ползун. Он всегда славился расторопностью. И не меньшей амбициозностью, чем Эоанит. Лучше не играть с ним в прятки на его территории.
Мысль двинуть за каретой по спиральной дороге до самой вершины уже меня оставила. Об убийстве я ещё размышлял, но явно не через "грудью на амбразуру". Гораздо больше меня волновало то, о чём я уже успел подумать.
— Блин, боюсь я за пацана, — вздохнул я. — Если Эвенет решит не отдыхать после долгого пути, а захочет поболтать по-дружески, боюсь, язык предаст Терезина. Тот не сможет удержать в тайне такую новость. Особенно перед духовным лидером. Сдаст меня с потрохами. И тогда…
— Даже не хочу представлять, что тогда начнётся, — перебил озабоченный Сималион. — Лагерь гребнем расчешут — это мелочи. Уверен, ради обнаружения милиха, Эвенет будет готов глотки резать всем, кто милиху дорог. Не говоря уже о сотнях тех, к кому милих равнодушен. Мы должны уходить. Немедленно!
— Никаких "немедленно", — я уже взял себя в руки. Жар из груди уходил. — Всё по плану. Всё по-расписанному. Ваша задача неизменна: в сумерках встретить парня и сопроводить на встречу с нами. Место Феилин всем показал. Мы подтянемся с Мириам и будем ждать, сколько необходимо. Как и вы. И уходить будем только вместе.
— Придерживаемся плана, — подтвердил немногословный Феилин. — Тропу я знаю. Даже в темноте проведу. Нам главное до зари добраться до болот. Туда вряд ли сунутся. Гиблое там место.
— Согласен с тобой, — кивнул головой я. — Если погоне всё же быть, уверен, о болотах подумают в последнюю очередь. Мост перекроют, северный тракт перекроют. И, конечно же, дорогу на Винлимар… Мы попробуем их отвлечь. Феилин, ты с Ибериком купишь пару лошадок у хитрожопого животновода, — я полез за пояс и отдал следопыту кошелёк. — Да не скупитесь. Будьте щедры. Добавьте, что планируете с друзьями — не сами, а с друзьями, запомните! — возвращаться в Винлимар. На пару лиг отъедете и просто бросите лошадей на радость паломникам. Пусть хоть сожрут их вместе со сбруей. К вечеру вы должны быть здесь. А к закату — на позициях.
— Ложный след? — догадался Сималион.
— Возможно, сработает. А возможно, и нет, — утвердительно кивнул я. — Если нас начнут искать и выйдут на животновода, с которым мы были безгранично щедры, он расскажет всё. И пусть лучше считает, что мы возвращаемся в Винлимар, чем идём на север.
— Логично. С толку точно собьёт. По крайней мере, на какое-то время…
— Именно. Так, ладно. Отвар, завтрак и все занимаемся делами. Сималион, на тебе слежка за Терезином. Как всё подготовишь к отходу, поброди у лагеря служек. Посмотри, не трётся ли там Эвенет…
— Первосвященник Чуда Астризии в лагере служек??? — Сималион тихо засмеялся. То есть настроение ему я уже поднял. — Если Эвенет прикажет, ему весь лагерь на вершину затащат. Даже со строениями. Сам он никогда туда не спустится.
— Уже неплохо, — хмыкнул я. — Тогда просто понаблюдай. И будь готов. А я прямо сейчас отправлюсь к Мириам. Феилин, собери чего-нибудь съестного. Надо её предупредить. А то вдруг действительно Эвенет захочет пообщаться с дочерью начальника, а та и ляпнет что… Нет. Мне надо убедиться, что она готова и рот будет держать на замке. Всё, разбежались.
***
Сегодня роль робкого паломника я играл особо качественно. По пути к оазису из скошенной травы меня не только никто не остановил, но даже не окинул взглядом. Бабки я отдал Феилину, одежды сменял на медяки у менее зажиточного паломника, в пыли и грязи вымазался с ног до головы. От измазывания навозом, правда, отказался. Мне показалось, что камуфляж и так вполне неплох.
Поэтому шёл я, низко опустив голову и непрестанно бормоча себе под нос всякий бессвязный бред. Без приключений добрался до знакомых кустов сотне метров от клеток и нырнул в них щучкой.
— Мириам… Мириам… — когда я подполз к клетке, шептал крайне осторожно. Ведь прямо на моих глазах храмовники снимали с виселиц очередные тела. Они шутили и громко смеялись, но я боялся, что всё же смогут услышать. — Не дёргайся! Прижмись спиной к решётке. Закрой меня.
Она тоже сыграла неплохо. Поелозила тощей задницей и, не менее тоще спиной, укрыла меня от чужого глаза.
— Держи, — сквозь решётку я сунул ей в руки свёрток с едой. — Наедайся. Сегодня отчаливаем.
— Ты всё подготовил? — она даже не повернулась в мою сторону.
— Более-менее. Тут другая проблема. Нам нельзя задерживаться, потому что прибыл твой знакомый — святой отец Эвенет.
Тишина длилась несколько секунд. А напряжённая спина, прижимающаяся к решётке, подсказала мне, что её обладательница, мягко говоря, шокирована.
— Так вот о чём трубил рог… — прошептала Мириам. — Он же не за мной? Не за мной?
— А я почём знаю? — раздражённо ответил я. — Ты тут уже сколько декад в клетке сидишь? Ты мне скажи: он за тобой?
— Я помню его. Видела здесь дважды. Но видела давно. Ещё когда он приходил меня проведывать в темнице. Ни слова не сказал, мерзавец. Смотрел, как смотрят на снейла, которого собираются с пряностями запечь.
— Но он же знает, кто ты?
— Ещё бы ему не знать. Отец говорил, он стоял рядом, когда у моей несчастной матери принимали роды. Без его ведома меня тут вряд ли бы держали… Но, аниран, в определённом смысле, ко мне он столь же равнодушен, сколь равнодушен к любой деве, переступившей порог восемнадцатой зимы.
Я наморщил лобик, лихорадочно пытаясь подсчитать, сколько это — восемнадцатая зима по местным меркам. И, быстро подсчитав, наморщил лобик ещё сильнее.
— Не понял. Его недозревшие девочки интересуют, что ли?
— Я много слышала, что его интересуют девы, которые едва-едва достигли срока, когда начинаются… — она запнулась на мгновение. — Женские дни. Всех остальных — особенно тех, кто уже пробовал на вкус сладость плотских утех — он брезгливо отвергает… Нет, не по этой причине, — добавила Мириам, когда всё же обернулась и увидела моё покрасневшее лицо. В этот момент я был готов встать на ноги, подняться к храму, найти Эвенета и энергетически щитом отрубить не голову, а нечто другое. — Эвенет — скопец. Когда стало понятно, чем нас наказал Триединый, Эвенет одним из первых принял оскопление, чтобы плоть больше не будоражила желаниями. Он целиком и полностью сосредоточился на решении вопросов веры и поисков спасения.
— Это любопытно. Ничего подобного я раньше не слышал, — удивлённо присвистнул я. — Я думал, он педофил… Ну, детей насилует. А зачем он себе отрезал…
— Я же сказала, — перебила меня Мириам. — Чтобы ничего не отвлекало от поисков спасительного эликсира. Он лекарь среди святых отцов. Целитель в каком-то смысле. Он знает всё о том, что содержит наше чрево.
— Это тебе отец о нём рассказывал?
— Да. Были времена, когда он был со мной откровенен. Давно, правда. О Эвенете он всегда говорил с большим уважением. Даже намекал, что истинным спасителем, истинным милихом, станет не один из аниранов, а именно Эвенет.
Я встряхнул головой: нич-чего не понимаю, как говорил один мультяшный персонаж. Эвенет, оказывается, не религиозный фанатик, погружённый в вопросы веры, а доктор, что ли? Может, химик? Или даже — алхимик? Ядовитая пыль, которая, возможно, ещё даже не изобретена в моём мире, как бы подталкивает к такому выводу.
А может, Эвенет — аниран?
Неожиданная догадка едва не нарушила мою маскировку — я чуть было не подпрыгнул. Но всё же смог сдержаться и глубже зарылся в траву.
Эвенет — аниран! Один из нас. Один из тех, кого прислало безжалостное божество. Он адаптировался не хуже профессора Гуляева и теперь плетёт сети. Что-то вынюхивает, пытается себя ничем не выдать и втихаря ищет решение.
Интересно, а каким даром он обладает? И почему Голос ни разу не намекнул на Эвенета? Он же должен чувствовать приближение анирана. И всегда заранее сообщал мне об этом…
Хотя стоп! Почти четырнадцать зим назад прибыл первый аниран. И это был профессор Гуляев. А Мириам сказала, что Эвенет присутствовал при её родах. Ну, по крайней мере, так ей рассказывал папаша. Как-то нелогично получается. Какой тогда он аниран? Ноль-пятый?
— Может, Эвенет — аниран? — обратился я за объяснениями к Мириам.
— Не может, — они тихо захихикала с моей глупости. — Анираны не жили среди нас до появления карающего огня. И не давали мне в молодости настойки, которые… — она запнулась. — О которых я сама просила. Нет, аниран. Он — не ты. Не один из вас. Он просто пытается исполнить ваше предназначение своими силами. Он считает, что способен. Но самое важное, он никогда не позволит кому-либо ему помешать. Особенно анирану.
— Бред какой-то, — я по-настоящему растерялся. — Если он обладает столь глубокими знаниями, позволившими сотворить ядовитую пыль, он должен помогать аниранам, а не ставить палки в колёса. Мы же всё-таки стараемся спасти ваш мир…
— "Мы"? Кто такие "мы"? — она опять тихо засмеялась. — Я знаю лишь одного анирана, который действительно что-то пытается. Не только говорит, а делает. Остальные — и это я тоже знаю — палец о палец не ударили.
Отчасти она была права. Хоть и не догадывалась об этом. И Джон Казинс, и Гуляев, и Томазо ди Дио пальцем о палец ударяли только в том случае, если это шло на пользу им. Ну, может быть, Джон старался чуть больше, чем остальные. Но это не отменяло факта, что никакой мир они спасать не собирались. Не говоря уже о китайском парнишке, который погиб, едва очутившись в этом мире. Лишь я стараюсь что-то изменить. Бездельники на острове Темиспар и во Флазирии, насколько я мог судить по слухам из заокеанских далей, озабочены собой любимыми. Им дела нет до спасения утопающих. И теперь вот ещё один потенциальный "спаситель" нарисовался. Седовласый скопец, весьма заинтересованный юными девами. Он их излечить пытается, что ли? Конвеерно?
Я встряхнул головой. Я решительно ничего не понимал. Мотивация поступков ускользала от меня. Зачем священнику-целителю злить анирана? Зачем охотиться? Зачем угрожать королю? Тому, кто всецело поверил в анирана и помогает ему. Это же нонсенс.
— Если Эвенет хочет спасти свой мир, почему не станет анирану союзником? — озвучил я своим мысли. — Почему вредит?
— На этот вопрос я не могу тебе ответить. Эвенет никогда не был болтлив. Лишь он один знает, какие цели преследует. Он и, возможно, мой отец.
— Какие цели, блин!? Цель одна — спасение.
— Он верит, что сможет этого достичь… И не сожжет весь мир при этом.
— Ты тоже что-то знаешь о драксадаре? — я моментально сообразил, на что она намекает.
— Знаю столько, сколько знает мой супруг, — спокойно ответила Мириам. — Ведь священную книгу мы читали вместе… Ты же тоже прочёл её. Разве нет?
— Прочёл, — я повторил то, что уже рассказывал. — Но там чего-то недоставало. Будто страницы вырвал кто-то.
— Страницы из священной книги???
— Именно.
— А о чём?
— Понятия не имею. Скорее всего, подробности о драксадаре.
— И сделать это мог только тот, кто обладает доступом, — задумчиво произнесла она.
— Именно. Твой папаша. Или этот, — кивком головы я указал на храм.
— Я расскажу тебе всё, что знаю, аниран, — не оборачиваясь, Мириам сжала мою руку через решётку. — Но не сейчас. И не здесь. Вытащи меня отсюда. Пожалуйста. И можешь на меня рассчитывать целиком и полностью. Более благодарного союзника у тебя не будет никогда.
Подобные слова от более симпатичной женщины я уже слышал. И от такой же умной, практически. Но если слова той заставляли меня скептически кривиться, в словах этой я не сомневался.
— Вытащу. Ты только продержись до вечера. Если скопец придёт тебя проведать, ни единой эмоции не должно отобразиться на твоём лице. Даже бровь не должна дёрнуться. Ты та же почти сломленная истощённая вероотступница. Всё понятно?
— Конечно.
— Всё, я пошёл. Разминай ноги. Поспи, может быть. Идти предстоит всю ночь.
Благодаря Мириам немного пролив света на ситуацию с Эвенетом, я уходил вполне удовлетворённый. Теперь перед этим святошей я не испытывал страха. Я увидел его, я запомнил. Узнал некие подробности, которыми можно как-то оперировать и над которыми не мешает поразмышлять на досуге, и переключился на более важные дела — на побег. И сейчас я не сомневался, что удирать надо именно сегодня. Задержка лишь ухудшит положение. Надо брать в охапку два балласта и бежать как можно быстрее.