Зимовье зверей - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 12
Зимовье зверей - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 12
На третьем римском (2002)
Ветер (Купчино)
Я разменивал радость, как по-заученному,Ничего не откладывая в долгий прок,Пока ветер, до дыр продувающий Купчино,Не нагнал меня на выходе из метро.Налетел, подхватил и вдруг как-то рассеянноОбнял, ослабив тугие круги,И печали мои отфутболил к северу,Где земли безвыходны и наги.И сказал этот ветер мне, ошарашенному:«Послушай, мне кажется, нам по пути.Я в провожатые не напрашиваюсь,Но надёжнее друга тебе не найти.»«Смотри, как я манипулирую тучами,Тасую жетоны дворцов и пивных.» —Так пел он и тихо меня окручивалПитоньими кольцами продувных.Я узнал этот ветер, он был мне знаком —Синий пот и зарубка на южном резце.Он давно хотел стать моим проводником —Оборвать мои цепи, обозначить мне цель.«Мне известно всё до последней дроби, —Говорил он и лезвием лез под пальто. —Я знаю, что кто-то тебя торопит,И я даже могу догадаться, кто.Мне видны два крыла на дне твоей сумки.Но, послушай, пора уже плавать без ласт!Оставь эти детские предрассудки, —Крылья ведь, в сущности, тот же балласт!»Он толкнул меня в спину, расплющил взасос,Вдел печальную розу в петлицу ветров,Резко поднял под купол и плавно понёсПодвесными тоннелями анти-метро.Так он нёс меня, нёс и пьянел от важности,Раздувая меха, раздавая долги,А внизу удивлялись: как же взять я отважилсяВстречный ветер в попутные проводники!Звёзды ловко звенели своими подковами,Купоросили космос, сметали икру,Но чем надёжнее ветер меня упаковывал,Тем бессмысленней небо валилось из рук.Сердце ныло по нотам, покуда закатТерпеливо стекал с небоскрёбовых плеч.И казалось, что, если лететь наугад,Траектория жизни закругляется в смерч.Научил меня ветер взлетать, когда хочется,Научил опускаться, когда надоест,Промышлять добротой, отрабатывать творчеством,Не жалея, срываться с насиженных мест.Но у самых ворот, где небес оправаЖжёт живыми пунктирами мёртвых петель,Я сказал ему: «Стоп. И в ногах есть правда.Опускай меня, майна! Не могу без людей.»Он исчез так же ветрено, как и возник, —Не обиделся, просто сверкнул — и ушёл.Мой стихийный попутчик, полубог-проводник,Притяжением пущенный на произвол…Вот таким вот икаром, таким вот кучеромЯ вернулся — с нокаутом в полный накал..И бесцельно бродя по залысинам Купчино,Поминаемый ветром, негромко икал.Мать-зима высыпала из траурных пепельницСерый снег на гомункулы спящих коммун,А в трамвайном кольце близоруко белели ницДва крыла, уже не нужные никому.
2001
Посторонний
Я чувствую себя посторонним,Когда покидаю свой дом.По линиям чьей-то ладони,Под взглядами чьих-то мадоннИду и теряю былые чертыВ надменной своей пустоте.И быть с полуслова со мною на «ты»Согласны и эти, и те.Я чувствую себя Геростратом,Когда покидаю свой храм.Я ночь занимаю с возвратом,Но знаю, что вряд ли отдам.И каждый мотив мне до боли знаком,Хоть я от рожденья глухой.Стою у заснеженных окон тайкомИ слушаю, кто я такой.Я чувствую, что где бы я ни был,Мой кто-то стоит за спиной.Какой он — с хвостом или нимбом? —Не знаю, и в этом покой.И голос мой стал достояньем молвы,Но не стоит завидовать мне.Я знаю, что я посторонний, увы,На этой и той стороне.
1992, 2000
Волоколамское шоссе
Мой стержень будто согнут пополам,Мне тщательно смещают точку сборки.И я качусь с какой-то тыльной пыльной горкиПо шпалам, по сердцам, по зеркалам…Волоколамское шоссе,Пригнись, я выпустил шасси.Дай Бог и он же упаси —Я не впишусь в твоё эссе.В конструкторском бюро моих победЧертёжник чёртов допустил ошибку;Я лез на Эверест — попал на Шипку,Спешил на ужин — вторгся на обед.Обетованным слыл мой дом, покаЯ был паяц невидимого фронта,Теперь меня облюбовала фронда,И вытолкнула выше потолка.Когда-то красная Москва,Неси меня во весь опор!Кто первый пойман, тот и вор, —Альтернатива такова.За мартом неизбежен жерминаль,А прежде сентября жди термидора.Мой чёрный ящик увела Пандора —И я не знаю: муза ли, жена ль?На лице подтёки от разлук,В запястьях пульс отчётливей чечётки.Цепляюсь за слова, держусь за чётки,И бьюсь то лбом, то сердцем о каблук.Я в Шереметьево одинЗавис ветровкой на гвозде,И мне мерещится вездеВысокогорный серпантин.Играй же, мой невидимый тапёр,Шлифуй штанами свой вертлявый троник,А я один на фоне плоских кинохроникОткрою дверь в воздушный коридор.Дороги к закату облака, —И вот сквозь кашу птичьих переносицЛетит в пике мой реактивный судьбоносец,А я катапультируюсь в бега.Дрожите, мёртвые моря!Я выживаю вопреки,Я заплываю за буйки,Я забываю якоря.Волоколамское шоссе,Я сделал круг — и невредим.Я в Шереметьево один,Я избежал твоих эссе.
1996, 2002
Пишу тебе
Пишу тебе за три родины,Моё долгое путешествие.Годы прожиты, люди пройдены,И опять живу против шерсти я.Пишу тебе за три посоха,Моё главное приключение.Я иду по дну, будто посуху,А мир опять плывёт по течению.Пишу тебе перво-напервоО том, что уже потеряно.Пишу о том бело-набелоИ уже не стучу по дереву.О том, что ещё не начато,И неясно, когда аукнется,Я пишу тебе черно-начерно —Надежду цежу по унциям.Пишу тебе за три космоса,Моё тайное несогласие.Я на суше черчу без компасаИ сверяю моря по классикам.Я видел три вечных города,И в каждом из них — по Цезарю,Я писал о том за три голубя —Голубей подстрелили цензоры.Здесь зелено, да не молодо,Время тянется, как процессия,А я пишу тебе за три голода,За семь холодов по Цельсию.Пишу тебе за три выстрела,Моё зыбкое перемирие.В кобуре моей что-то вызрело,Только я не пойму, что именно.Но я вижу галеры с язвами,И в тени иных, будто в нише я.И глаза мои вроде ясные,Но в мозгу царит чернокнижие.Чудеса чересчур воинственны,И в ходу по воде хождения.Здесь на каждого по три истины,И на всех одно заблуждение.Пишу тебе неразборчиво —И не кесарем, и не писарем.Пою тебе мелким почерком,Едким месивом, горьким бисером.Пишу на деревню дедушке —Забавляюсь свободой творчества.За душою моей — безденежьеДа постылое богоборчество.Я спиной к спине — тот же вроде бы,А лицом к лицу — так вообще не я.Я зову тебя за три родины,Моё страшное возвращение…Бумага моя кончается.Продолжается расстояние.Я пишу тебе паче чаяньяИз отчаянья — в покаяние.
2002
Из запоя
Не так давно нас было двое,Мы всё делили пополам.Но он не вышел из запоя,Он навсегда остался там.Судьба ему не потакала,И рок поблажек не давал.Ему семь футов было мало,И вот пришёл девятый вал.Его влекла стезя героя,Он по утрам дышал огнём.Но он не вышел из запоя,Он навсегда остался в нём.Не дождалась его чужбина,Не задались его дела,Труба — и та недотрубилаИ за собой недозвала.А если б, а если б, а если бМы были умней,Мы сочинили бы песнюИ жили бы в ней —Как будто в отдельной квартире,В отдельной стране.Но мы за постой заплатилиПо самой предельной цене.Он тоже жаждал, но не мщенья.Он быть хотел, но не собой.И от ненужного общеньяБежал в естественный запой.Он был поэтом — в куче прозыОн слыл мужчиной — в свете дам.(Читатель жаждет рифмы «розы»,Но я её ему не дам!)Вот если бы боги чуть чащеВкушали в пивных,Мы добывали бы счастьеИз скважин иных.Но мы выпускали синицуВ бесцветную муть,И нам оставалось забытьсяИ в горе своём утонуть.В нём не смолкало ретивое,Он был всегда навеселе.Но он не пал на поле боя —Полёг на праздничном столе.Хотя какой там, к чёрту, праздник,Какие, к дьяволу, столы,Когда удача только дразнитИ гнёт краплёные углы!Вот если б мы выбились в дамки,Шагнули б конём,Мы сочинили бы тангоИ жили бы в нём.Не где-то в астрале,А здесь же, в пределах доски.Но мы впопыхах проигралиСвоей же судьбе в поддавки.Я слышу пульс на грани сбоя —Впервые в жизни он не пьёт.Он не выходит из запоя,Он нам сигналы подаёт.Он говорит: «Эй там, на суше!Бросайте вёсла и дела —Спасайте, мол, другие души,Мою оставьте, где была.»И вот гуляет без конвояЕго счастливая звезда.Он не вернулся из запоя,Он там остался навсегда.Он не дополз до пьедестала,Хоть был при шпаге и плаще.Теперь, когда его не стало,Загадка: был ли он вообще?…………………
2002
Посередине
От тумана до туманаРастеклась моя нирвана.От базара до базараПролегла моя сансара.Я стою посередине,Я как будто в карантине.Выбираю, где резоннейПребывать моей персоне.Среди луж и среди тучЯ свободен и летуч.От фасада до фасадаГорбылём моя засада.От Батума до БатумаКолесом моя фортуна.Я вишу посередине,Словно муха в паутине.И боюсь пошевелиться,На ходу меняя лица.Я примерил масок сто —Мне идёт и то, и то.Где-то слева жаждут матаЭпигоны неформата.Где-то справа ждут проколаРенегаты рок-н-ролла.Положение двояко,Но я не бросаю якорь.Я стою посередине,Я чужой в любой рутине.Я не низок, не высок,Я не тенор, не басок.От обмана до обманаСверху льётся только манна.От сиесты до сиестыКормят только манифесты.Кто-то убыл, кто-то выбыл,Я всего лишь сделал выбор.И я чувствую спиною:Мы — другие, мы — иное.Мы стоим посередине,Мы горим костром на льдинеИ пытаемся согреться,Маскируя целью средства.Догораем до душиВ созерцающей глуши.
2001
Стоп-кадр
Ты красоту не скроешь темнотойИ ею же изъяны не исправишь,Но середина будет золотойПод золотом твоих вечерних клавиш.И, чтобы мы не стали серебромНа фотоплёнках и на кинолентах,Реальность от руки обводит нас пером,Запутавшись в подручных инструментах.Мне ни слова, ни взгляды не нужны —Доверившись дыханию и ритму,Я слышу, как за цепи тишиныЦепляются коралловые рифмы.И мотыльками струнно на весуВсе ноты в полутёмном помещеньиСлетаются на свет, что я в себе несу,Как светлое твоё порабощенье.Ты — новая земля, рождённая вовне,В которую не мне атлантом упираться.А я? Я — капитан, влекомый к целинеСетями неизведанного рабства.Ночь упадёт магнитом на компасИ, временно нарушив свой обычай,Не на стекле увековечит нас,А в вечность унесёт свою добычу.Ведь замыслы судьбы опередив,Мы стали золоты и серединны.И ангел с потолка отводит объектив,Чтоб сделать миг простым и объективным.Мой верный талисман, искомое звено,В тебе заключено второе расстоянье.А я? Я — капитан, швыряющий на дноОкалину былого состоянья.Завяли паруса, истлели корабли,Осели на мели никчёмные богатства.А я? Я — капитан дрейфующей земли,Толкаемый стихией на пиратство.
2000
Цари
Вчера мне стало тридцать три,И с этой точки видно мне,Как кратковременны цариВ моей изменчивой стране.О, поколение моё!За что тебе такая честь —Цари уходят в забытьё,А мы по-прежнему все здесь!Закрой глаза и посмотри,Как рокируются цари!Они уходят втихаря,Поставив славу на поток.И после каждого царяНам остаётся лишь потоп.Но нам не страшен львиный рык,Нас не задобришь калачом —Мы пережили пятерыхИ знаем, что у них почём.Мы знаем эту пятерню —И распорядок, и меню.Зачем зависеть от царей,Когда, какой бы век ни шёл,Они сменяются быстрей,Чем мы меняем наших жён.А разум — сам себе страна(Таков мой личный статус-кво),В ней всем оплатится сполнаСогласно должности его.Мой царь не в Риме, не в Москве, —Мой царь в моей же голове.И что касается меня,Я посторонний в их мирке.Я им не враг и не родня,Хоть и живу невдалеке.Я никогда не падал ницИ, даже если шёл ко дну,Царям предпочитал цариц.Точнее, предпочёл одну.Поскольку сказано не зря:Не сотвори себе царя.Те, кто им слепо доверял,Теперь рычат от злобы дня.А я признателен царямЗа то, что им не до меня.И не моя, а их беда,Что глубиной своих высотЯ обособлен навсегдаОт этих царственных особ.Я не толкусь у их дверей, —Мне тоже всё не до царей.Дух царскосельских пустырейЯ ощущаю наяву:Я пережил пяток царей,И шестерых переживу.Их неземное ремеслоОпасней тюрем, лагерей,А значит, всем нам повезло —Всем, кроме нескольких царей.Так, Боже, храни их всехОт нас, не знающих утех.
2002
На третьем римском
Где воевал, браток? — На Третьем Римском.Пугал врага несмелым животом.Чем награждён? — Бетонным обелиском —Одним на всех, с одним на всех крестом.А чем был сыт? — Как испокон:на завтрак водка и яйцо,А на обед сухим пайкомещё не вдовье письмецо.На ужин — девять встречных граммДа на десерт аршин земли…И вот несут к иным мирамсовсем иные кораблименя…Встречайте.В каком полку служил? — В Троянском Конном.Тянул ремни дубового коня.Чему молился? — Только не иконам,Другие боги берегли меня.А чем был жив? — Да, как всегда,жил-выживал своим умом.А чем ещё? — Так, ерунда —её заученным письмом,Коротким отдыхом в тепле,Последним проблеском в дали…И вот несут к иной землесовсем иные кораблименя…Встречайте.А где взял языка? — Под Вавилоном.Он брал меня, да, видно, он добрей.А кем был предан? — Целым легиономСвоих же генералов и царей.А чем был рад? — Да хоть бы тем,что всё закончится само,Что в гимнастёрке есть отдел,где я храню её письмо,И тем, что смерть не лезет зря,А чётко ждёт команды «Пли!»…И вот несут к иным царямСовсем иные кораблименя…Встречайте.Где похоронен? — Под Великою стеною,В саду надгробий, в братских закромах.Шрапнель горланит марши надо мною,И машет шапкой новый мономах.О чём жалел? — По мелочам:о том, что вечность недолга,О том, что ноет по ночамдуша сильнее, чем нога,О том, что миру без войныНе обойтись, как ни скули,И что несут в чужие снысовсем чужие кораблименя…Прощайте.