Катер, по просьбе пассажира, не усердствовал в прыжках по волнам, двигался малым ходом, и не мешал процессу сброса напряжения. Стол в салоне был чуть низковат, но уложенный на него опытными «мастерицами» тонкий матрас, укрытый чистым пледом, выровнял диспропорцию с длинными ногами Субботина.
Пока полковник, отягощённый коньячным «допингом» и мыслями о Наталье, ритмично трудился, закинув себе на плечи ноги блондинки, тёмненькая прижималась к его спине своей, хорошего размера, грудью и гладила его живот своими ладонями. Иногда её пальцы опускались ниже и попадали между «молотом и наковальней», и она постанывала, вроде как от возбуждения. Как не странно, но это полковника возбуждало.
Потом она скользнула вниз, опустившись на колени. Её правая рука проникла между ног Юрия сзади и коснулась мошонки, а левая сделала тоже самое спереди, охватив «комель древа» и массируя его. Потом правая ладонь упёрлась ему в ягодицы и стала их подталкивать вперёд.
Умелые действия «девушки» простимулировали «трудящегося», и Юрий, застонав, несколько раз дёрнулся, максимально посылая таз вперёд.
Однако полковник не почувствовал опустошения. Поняв, что с первого раза утолить потребность «молодого организма» не смог, он аккуратно снял с плеч ноги светленькой и, благодарно похлопав её по попке, развернулся к стоявшей очень удобно на коленях «тёмненькой» и, посмотрев ей в глаза. Увидев согласие и готовность, Юрий притянул её голову вплотную к себе.
Всё получилось, как нельзя лучше. Девушка сама подалась вперёд и, обхватив его нижнюю часть тела губами буквально всосала его в себя. Помогая себе руками, она подтягивала и подтягивала его к себе, пока Юрий не застонал снова. Девушка, однако его изо рта не выпустила, а ещё сильнее прижала к себе, и это стало настоящей кульминацией.
Потом они купались, загорали на палубе, пили вино и ели фрукты. Однако Мамаев был мрачен. На него вдруг нахлынули «воспоминания» Субботина старшего об этом времени. Полковник вдруг «вспомнил», что «знал» о том, что десятого августа с атомной подводной лодкой произойдёт авария в бухте Чажма. Знал, но ничего не предпринял, чтобы предотвратить. Он даже в справке её не упомянул. Хотя... И правильно сделал, что не упомянул в «справке» для «шефа», но ведь Ковалёву-то мог сообщить!
А теперь на нём висели смерти одиннадцати матросов и офицеров подводников, тела которых даже не нашли. Были уничтожены взрывом...
Об этом ему сообщил хозяин катера, сам бывший морской офицер. А Юрий десятого августа как раз улетел «отдыхать».
Перед мысленным взором Юрия ползли строчки из какого-то «интернет ресурса» будущего. «После перезарядки реактора левого борта обнаружилась его негерметичность. Как выяснилось, сборку реактора проводили небрежно и под уплотнение верхней крышки попал мусор (есть источники, что это был огарок сварочного электрода. Крышку пришлось снимать для расчистки комингса. Работы проводились с нарушениями требований ядерной безопасности и технологии: не объявлялась команда «Атом», использовались простые стропы вместо полагающихся штатных жёстких упоров.
Во время подъёма (так называемого «подрыва») крышки реактора, мимо на 12 узлах прошёл катер-торпедолов, игнорируя поднятый на брандвахте сигнал ограничения скорости. Поднятая им волна привела к тому, что плавучий кран, удерживавший крышку, поднял её ещё выше. Крышка перекосилась и потянула за собой компенсирующую решётку и поглотители. Началась ядерная реакция, реактор вышел на пусковой режим, что вызвало тепловой взрыв».
Полковник и раньше пользовался интернетом и понимал, что в будущем информационное поле должно стать больше, поэтому совсем не удивился знаниям Субботина.
- Ай-яй-яй! – проговорил Юрий и скривился, как от зубной боли. – Это писдец!
- Да, брат, - сказал капитан катера. - Это полный писдец. Если у нас атомные субмарины рваться в портах стали, то России, точно, писдец.
- А радиация! Владик как?
- Нормально. Всё под контролем. Море немного фонит иногда.
Капитан ткнул пальцем в чёрную коробочку, лежащую на панели у лобового иллюминатора.
- Что это?
- Дозиметр.
Юрий удивился.
- Возьму?
- Бери. Только аккуратнее. Выручает. Сейчас уже поменьше, а поначалу показывал. Особенно во время дождя.
Полковник взял дозиметр. Прибор был очень похож на калькулятор. Выше экрана было написано: «Однокристальная ЭВМ». Ниже экрана - четыре слова: дозиметр, радиометр, часы, будильник. Ниже латинскими и русскими буквами - «Элсис». Ещё ниже - восемь кнопок. В самом низу: «ИРИС, дозиметр радиационных излучений».
- О, бля! – удивился полковник. – И как им пользоваться?
- На радиацию нажми. Кнопка...
Юрий нажал на кнопку со значком «радиация». На экране появилась цифра «0,23».
- Это в чём? - дрогнувшим голосом спросил полковник.
- В микрозивертах... Сколько там?
- Ноль двадцать три. Это же... Писдец!
- Многовато, - согласился капитан, - но предел – ноль тридцать. С утра было восемнадцать. С Чажмы течением выносит радиоактивные донные осадки, наверное. Я бы вернулся на берег.
- А я бы и не выходил в море, если бы знал, - грубо сказал полковник.
Капитан искоса глянул на слишком грамотного пассажира и завёл двигатель. Настроение Мамаева упало ниже ватерлинии. Он, вышел из рубки, глянул на девушек и спустился в носовой салон. Девушки, поняв его неправильно, двинулись вслед за ним. Полковник сначала остановил их рукой, сказав: «Побуду один», а потом, подумав, почему бы не совместить полезное с приятным, махнул рукой и сказал: «Заходите».
В салоне имелся кондиционер и три широких дивана, укрытых чистыми чехлами с подушками вокруг стола. К концу прогулки настроение у Юрия несколько улучшилось. В свой гостиничный номер полковник вернулся усталым и задумчивым. Мамаев принял душ и решил вздремнуть, переход с Московского времени на Владивостокское чувствовался, но сон, как он ни пытался уснуть, не шёл. Тогда он решил позвонить Ковалёву.
Юрий набрал один из известных ему телефонов.
- Да... - сказала трубка.
- Юленька, это дядя Паша, - сказал он в трубку.
- Это не Юленька. Вы ошиблись номером.
- Это двадцать три тридцать восемь семьдесят?
- Нет. Вы ошиблись.
Начальник ГРУ читал справку полиграфолога и морщился. Он не очень верил в новейшие технические средства допроса, считая их «обманкой» и называя «психологией». Он с такими интонациями произносил это слово, что казалось, будто он матерился.
Ковалёв уже восемь лет как не воевал, но при слове «допрос» его рука непроизвольно тянулась к рукояти пистолета, или ножа разведчика.
- Получается, что он убедил себя в правдивости своих видений. С одной стороны, это хорошо, его не расколют наши «коллеги», но с другой стороны – это типичная шизофрения. Так ведь, Наташа?
- Получается, так.
Полиграфолог сидела в кожаном кресле, положив ногу на ногу. Ковалёв скользнул взглядом по её гладким коленкам.
- Дальше разговора, я понимаю, дело не зашло? – спросил он.
Наталья зарделась и отвела взгляд в сторону, найдя в окне что-то более интересное. За окном кабинета начальника ГРУ раскинулась бухта Золотой Рог, по которой туда-сюда сновали пароходики. Авианесущих крейсеров в бухте уже не было. Оба и
- Не задалось.
- Ну, ни чего... Может быть это и к лучшему...
Звонок дежурного телефона прервал фразу. Ковалёв поднял трубку к уху.
- Слушаю, Ковалёв.
- ...
- Соединяй...
- Здравствуйте, Вячеслав Иванович. Это Капыш.
Иваныч сделал Наталье «страшное лицо» и ткнул пальцем правой руки сначала в сторону администрации края, а потом себе на погоны.
- Привет, Володя... - ответил он на приветствие. – Говори тихо, проси мало...
- Уходи быстро? – усмехнулся Капыш.
Ковалёв не был расположен к шуткам, поэтому промолчал. Капыш, не дождавшись ответа, продолжил сам.
- Есть просьба, Вячеслав Иванович.
- Говори.
- Нужен полиграф со специалистом. Знаю, что у вас есть.
- Так, и у вас есть. Сейчас, я знаю, даже в банках есть.
- Для наших, я уже вроде, как не очень «наш». Да и тема... Не хотелось бы...
- Ух ты! – удивился начальник ГРУ. – Не думал, что у «вас» могут стать чужими свои. Стал шпионом, Володя? Что свои не признают?
Капыш поперхнулся.
- Грубый вы, Вячеслав Иванович, но обижаться на вас не буду. Очень полиграфолог нужен.
- Потом припомнишь? – усмехнулся Ковалёв.
- Было бы, что! Я ж понимаю, что так вы шутите, Вячеслав Иванович. Армейские шутки – притча во языцех. Поручик Ржевский, то, сё... Приправленные острым соусом шпиономании... Ха-ха...
- Ух, ты! - удивился Ковалёв. – Ловко уделал. Не дам я тебе полиграфолога. Занят.
- Ну, дайте, Вячеслав Иванович. Вам и самому будет интересно. Объект опроса - бывший ваш.
Ковалёв напрягся.
- «Не уж-то это он про Абдулу?» - подумал полковник, а вслух спросил:
- Кто такой? Знаю?
- Знаете, Вячеслав Иванович, но, даже по нашей закрытой линии, имя произносить не желательно.
- Ну... Если - наш, то мы своих не бросаем. Подходи, обсудим.
- Пятнадцать минут и я у вас.
- Жду.
Ковалёв положил трубку телефона на аппарат спецсвязи и посмотрел на Наталью.
- Капыш звонил, тебя просил дать. Нашего проверять будут.
- Я уже поняла. Не хотелось бы. У вашего Абдулы на меня может быть негативная реакция.
- Думаешь?
-Почти уверена. Даже если он внешне не подаст вида, внутри будет кипеть.
- Сделай поправку. Посмотрим, какой опросник принесёт Капыш. Подстроишь свою машинку. Можно объяснить его состояние тем, что он в принципе негативно относится к тестированию.
- Можно. Предупредить надо.
- Это, да...
Снова прозвенел звонок спецсвязи.
- Полковник Ковалёв!
- Товарищ полковник, двадцать три тридцать восемь семьдесят просит встречи.
- О, как! Готовьте встречу.