Купаться Мамаеву, после того, как он представил себя на глубине пятьсот метров, расхотелось, хотя, установленная на одном из контейнеров доска, предназначенная для прыжков воду, манила. Посмотрев, как ею пользуются «халулаевцы», ловко крутя сальто и входя в воду почти без брызг, Мамаев с Кобелевым вернулись к машине. Благоразумно отказавшись от обеда, предложенного командиром части, они сели в УАЗ и поехали в бухту, где стоял катер Бабкина.
Этой ночью Мамаев ночевал у себя дома. Проверив «сторожки» на тайниках и убедившись в том, что их никто не трогал и с интересом окинув углы и стены, Юрий заглянул в холодильник и увидел там большой шмат копчёной колбасы, кусок сыра, сливочное масло и кастрюлю с гречневой кашей. В нижнем «овощном» ящике оказался репчатый лук.
Каша, не смотря на долгий срок хранения, выглядела съедобно. Мамаев поставил на плиту большую сковороду и плеснул в неё соевое масло. Потом нарезал не очень мелко лук, взяв аж две большие головки, и положил нарезку на сковороду.
Пока грелась плита, он успел обмыться под душем и вышел на кухню с намотанным на поясе полотенцем. Слегка обжарив лук, он положил в него гречку и, перемешав, добавил в кашу немного сливочного масла.
Кабельное телевидение с его пропагандой американского образа жизни Юрий с некоторых пор разлюбил и включать перестал. Рассуждения политиков и финансовых аналитиков его тоже перестали интересовать. Он включил канал ОТВ-Прим и увидел перед собой Константина Толстошеина, исполняющего обязанности мэра города Владивостока.
Константин Борисович рассказывал про строительство городских дорожных развязок, которые, к слову сказать, начал ещё мэр Черепков. Говорил он напористо, складно, но с характерными паузами, заменявшими мат.
- А что вы можете рассказать о Приморский продовольственном благотворительном фонде, - спросила ведущая передачи.
- Фонд был зарегистрирован 14 марта 1995 года. – бодро и уверенно заговорил Константин Борисович. - Инициаторами его создания и учредителями выступили администрации Приморья и Владивостока, АО "Дальрыба", "Приморнефтепродукт", Дальрыббанк, Приморский интернациональный женский клуб и Общество сознания Кришны. Попечительский совет фонда, который по уставу контролирует его деятельность, возглавляет очаровательная Галина Ивановна Наздратенко.
При произношении имени жены губернатора лицо Толстошеина расплылось в такой «масляной» улыбке, что ведущая покраснела.
- Вот, паразит, - сказал Мамаев и, хмыкнув, покрутил из стороны в сторону головой.
Константин Борисович слыл ловеласом и это знали многие.
- Ещё один лохотрон, - вздохнув, произнёс он. – Вот же ж страна дураков...
Мамаев прошёл на кухню и достал из холодильника банку томатной пасты. Наложив томата в синюю железную эмалированную кружку, он наполнил её холодной водой из-под крана и, тщательно размешав, выпил сок большими глотками.
Глянув на висящие, на кухне часы, Юрий понял, что, в принципе, можно и завалиться спать. До одиннадцати оставалось четырнадцать минут, а день был насыщенным. Поэтому, помыв посуду, он выключил телевизор, расстелил постель и через десять минут уже глубоко спал.
Кобелев ехал на встречу с заместителем по оперативной работе Приморского УОП Старовойтовым в мрачном настроении. Несмотря на то, что акция по отбору кораблей ТОФа у американского жулика вроде как проходила успешно, Кобелева гнобила мысль о том, что в случае получения документов, подтверждающих коррупцию в высшем эшелоне министерства обороны Российской Федерации, он должен будет дать им ход. А это чревато серьёзными для него последствиями. Кобелев не верил в справедливость. Он верил в поговорку: «Ворон ворону глаз не выклюет».
Информация Субботина о том, что бывший гражданин России, а ныне гражданин Соединённых Штатов Америки шантажирует адмиралов и готов с их помощью завладеть вспомогательными кораблями тихоокеанского флота, подтвердилась. Это одновременно и радовало Кобелева, теша его патриотические чувства, и внушало чувство тревоги.
Тревожило Кобелева и то, что Субботин как-то резко из его оперативника, внедрённого в криминальную структуру, приближённую к губернатору, по сути, из простого исполнителя-чистильщика, превратился в генератора планов по спасению флота и борца с министерской мафией и западными спецслужбами.
Капраза, погибшего в ДТП, никто, конечно, убивать не собирался, но он умер, хоть и косвенно, от их, с Субботиным, действий. И эта смерть, Кобелев знал по опыту, не может быть последней. Первая жертва на алтарь «этого дела» принесена и повлекла за собой вторую. Будет, скорее всего, и третья, четвёртая, и... так далее. Зов алтаря, так сказать. И вот теперь, надо как-то умудриться, не попасть в этот перечень – это раз, и минимизировать количество жертв – это два.
Встреча со Старовойтовым случилась в бывшем «крайкомовском» бомбоубежище на Суханова, ко входу которого они подъехали одновременно. «Жигуль», на котором передвигался полковник Старовойтов, уже ждал на повороте со Светланской, и его водитель просто поехал вслед за УАЗиком Кобелева.
Звякнув навесным замком и скрипнув стальной дверью, полковники вошли под бетонные своды, сразу отозвавшиеся эхом. Водители остались снаружи курить. Свет электрических ламп, пробившись сквозь пыльные стёкла плафонов, разогнал тьму, и вошедшие увидели крашенные зелёной краской стены и уходящий вдаль туннель, застеленный деревянным полом.
Полковники прошли по коридору до следующего бокового дверного проёма, остававшегося открытым. Дверь, снятая с петель и прислонённая к стене, почему-то стояла рядом.
Кобелев что-то сделал с металлическим держателем огнетушителя, прикреплённым к левой стене у правого угла, провернул его, надавил на стену, и стена правой стороной ушла от него примерно на полтора метра, открыв проход в помещение направо.
Комната, куда полковники вошли, имела большие размеры и выглядела обитаемой. Здесь имелось несколько диванов и кресел, холодильник и несколько обеденных столов со стульями.
- Надо бы у тебя это помещение приватизировать, - посмеиваясь, сказал Старовойтов.
- Изыди! – устало бросил Кобелев, потом скривился. – Хотя... Может быть в свете, так сказать, вновь открывшихся обстоятельств... Есть одно предложение.
- Наливай, - усмехнулся полковник УОПа.
- Да, я не о том... - Хмыкнул начальник ГРУ. – Хотя... На сухую скучно.
Он подошёл к раковине, сполоснул тряпку и протёр ею один из столов и стулья. Потом достал из холодильника бутылку коньяка с рюмками, банку с нарезанным на небольшие ломтики лимоном с сахаром, небольшую глубокую мисочку и бутылку воды.
- Вода, кстати, отличная, местная, грунтовая, из здешнего резервуара. А в него набирается из артезианского колодца.
- Не ржавая вода? – удивился Старовойтов.
- Система из нержавейки. И трубы и емкость. Подземная река. Когда копали, говорят, – наткнулись. Как они под сопками текут? Ума не приложу.
- Как ты к рукам прибрал? Это же гэбэшный объект?
- Они его уже давно передали «оборонщикам». Но и те уже съехали. Полы срывать хотели. Двери... Я вовремя лапу наложил. В июле. Один наш посоветовал. Субботин, кстати. Вот мы и прибрали пока. Но ведь без охраны стоит. Растащат. Формально пока гражданская оборона, вроде, как хозяйничает. Короче...
Кобелев наполнил рюмки, и они выпили. Пожевав лимон, Старовойтов ожидающе глянул на собутыльника. Тот поморщился.
- Тут такое дело, Юрий Николаич. Есть у нас несколько человек, бывших офицеров, которых бы к рукам прибрать надо. Нормальные ребята. К бандитам не примкнули, перебиваются случайными заработками. Некоторые знали Юру Мамаев. А я слышал, ты людей собираешь при вашем фонде под охранную фирму.
- Не все, кто знал Мамаева, наши друзья, Слава. У вашего Субботина тоже охранная фирма, почему не к нему?
- Субботин – не то.
- Именно, что не то, - сказал Старовойтов, хмыкнул, достал пачку сигарет и закурил.
Кобелев тоже достал сигареты и тоже закурил. Сигаретный дым шустро потёк в вентиляционное отверстие.
- Мы подумали про жену Юры Мамаева. Её бы в эту фирму устроили. Нельзя её на рынке оставлять. Алексеевские не простят ей. Захотят подмять под себя.
- Это вряд ли. Наши ребята не дадут.
- Сейчас не дадут, а года через два-три... Да и Чечня...
- Ну, да-а-а...
Они помолчали.
- Сколько их у тебя?
- Кого? Офицеров? Двенадцать человек.
- Ого, - Юрий Николаевич удивлённо дёрнул головой. – Уже пару объектов под охрану можно брать. У меня тоже человек пять наберётся. Помещения только нет.
- Бомбоубежище и берите, - сказал Кобелев. – Мне эту комнатку оставите только. Я договорюсь. Здесь снаружи можно пару контейнеров поставить, чтобы вход закрыть.
- Ты серьёзно? – удивился Старовойтов.
- Почему нет? Центр города. Нормально.
- Предложение, конечно, заманчивое. Но... Если можно это бомбоубежище, так может быть другую его часть?
- Какую? – удивился Кобелев.
- Там, где вход через кочегарку... Не далеко от «Ломакинского» дома.
- За первой школой, что ли? На Уборевича?
- Ага.
Кобелев почесал подбородок.
- А ты откуда знаешь, что это и то, единая система?
Старовойтов улыбнулся.
- Тоже мне секрет полишинеля. Да мы ещё в шестьдесят восьмом с моим дедом по новым штольням воле железной дороги лазили. Он курировал там строительство. Какое-то время... Вот он и рассказал. Почти два километра тоннелей. От старого здания НКВД сюда на сопку, вниз к Дому офицеров и к бухте, и к железной дороге. Через Алеутскую, конечно.
- Туда вниз, к комитету, ход уже забетонировали. Прохода нет. И кочегарка им тоже, вроде, не нужна. У них автономное отопление, - задумчиво проговорил Кобелев. – Переговорю. Но «убитая» там кочегарка, говорят.
- Чтобы ту кочегарку «убить» надо сильно-сильно постараться. До недавнего времени дымила. Мы по зиме проверяли на счёт сожжения в ней трупов. Работала. Найдём спецов, посмотрят. Есть у нас и свои технари. Ты, главное, реши вопрос. Заодно под свой контроль возьмём.
- Сжигание трупов? – спросил, хмыкая, Кобелев.
- И это тоже. Решай вопрос.
- С котельной - сложнее. Мы там сауну хотим построить. И уже начали.
- Вот ты жук! – восхитился Старовойтов.
- Да ладно тебе. Всё, кроме «Алеутской», передано в аренду нескольким коммерческим предприятиям. Уже передано. С августа. За сто рублей в месяц. Главное – обслуживание оборудования.
- Да, тут до хрена всего! Фильтровентиляционная система, дизель-генераторы, электросети, канализация и водоснабжение. Это же целый город. Как с этим управиться?
- Ну, вот... Ты сам всё понимаешь. А ещё кочегарку хочешь! Ты это – даже со своим фондом - не потянешь. Тем более, ты в нём не главный финансовый распорядитель. Бери эту часть и успокойся. Тут всё в рабочем и очень приличном состоянии. И пристроить ко входу можно, да и сверху надстроить. Там же, типа, видовая площадка.
- Ты охренел? Надстроить?! Где деньги? Это же капитальное строительство! Согласования... Да и объект стратегический. Отберут. Не-е-е... Не потяну. Нет у меня таких людей. Одно дело кочегарку облагородить, другое дело – дом построить. Двухэтажный.
- Смотри... Моё дело предложить. Там наверху и дорога для подъезда есть. Можно там поставить лёгкий домик под офис, а здесь дежурку и оружейку. Не хочешь, не бери. Сами разберёмся.
- Вот ты жук, - сказал Старовойтов и рассмеялся. – Давай, я подумаю? Посоветоваться надо. С участниками фонда повстречаться. Ты прав, в фонде не я заправляю. Офис то у нас, сам знаешь, приличный.
- Ну, да. С видом на море. Но херли с него толку? Понты одни. Короче, думай, но думай не долго. Субботину отдам. Он тоже просил.
- У него же на Мордовцева есть, - напрягся Старовойтов.
- После убийства Баула он задумал отойти от дел.
- Ну-ну, поподробнее, - «сделал стойку» полковник УОПа.
Его левый глаз, когда-то повреждённый от резкого перепада давления на большой глубине, чуть дёрнулся, моргнув от волнения. Старовойтов это заметил и скривился. Кобелев улыбнулся. Он знал про эту слабость коллеги.
- Да ладно тебе. Не напрягайся. Субботина с Карповым ничего не связывает. Это с Баулом они с малолетства корешились. Субботин тоже какое-то время в Дальнегорске служил. Только Сергей потом в Афган попал, а Бауло отмазался.
- А с «Винипухами» он как?
- Да никак. Субботин вообще в стороне от дел группировки стоял. На нём официальная охрана была. Ты же знаешь!
- Знаю-знаю, - проскрипел Старовойтов. – Охрана и кое что ещё.
- Ну и кому от этого «кое что ещё» хуже стало? Он, кстати, основных отморозков ларионовских... э-э-э... зачистил. Перед вашим штурмом, кстати. В курсе?
- Я-то в курсе, - програссирвал Старовойтов, ещё больше сощуриваясь, - а вот с какого... ты-то в курсе?
- Хрена себе! – всплеснул руками Кобелев. – Это мой человек, Юра.
- Хрена себе, новости! – возвысил голос Старовойтов.
- Ой, да ладно тебе. Сам-то. Думаешь не знаю, сколько твоя группа акций провела?
Старовойтов глубоко затянулся и, сильно выдохнув клуб дыма, спросил:
- И сколько?
- Я знаю девять.
Заместитель начальника по оперативной работе и командир группы по физическому разобщению организованных преступных групп и сообществ полковник Старовойтов тихо дважды кашлянул.
- Наливай, - сказал он вдруг осипшим голосом.
Кобелев наполнил рюмки.
- За единение, - сказал Старовойтов.
- И слаженность, - добавил Кобелев.