«И БЛИЗКИ СМЕРТНЫЕ ЧЕРТЫ…»: ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2
ВСЕВОЛОД КНЯЗЕВ. «И БЛИЗКИ СМЕРТНЫЕ ЧЕРТЫ…»:ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
Сонет. «Прошли года… Былые радости, печали...»
Я памятью живу с увядшими мечтами:
Виденья прежних лет толпятся предо мной…
Лермонтов
Прошли года… Былые радости, печалиСменились новою, томительной тоской,И, как в гробу мертвец, нашли себе покойВсе чувства прежние, что сердце волновали.Встают передо мной теперь воспоминанья,Мечты прошедшие, прошедшая любовь…Зачем, не знаю сам, бужу те чувства вновь –В них мало радости, там горечь и страданья…Но все же я люблю года поры златой, –Там чувства светлые, там первые желанья,Там восхищение пред чистой красотой,С слезами детскими невинная любовь,И вы, разбитые холодностью мечтанья…Пускай вы горестны, но я зову вас вновь…«Я не хочу, чтобы, когда умру я…»
Я не хочу, чтобы, когда умру я,Мой хладный прах вложили в тесный гробИ, положив на грудь цветы тоскуя,Молитвой обернув мой бледный лоб,Спустили в темную, глубокую могилуИ мой плененный труп засыпали песком,Сковав и без того умершую уж силуИ дух мой, без того заснувший крепким сном.Нет, я хочу, чтоб океан холодныйМой бренный прах бушуя покрывал,Чтоб только он, безбрежный и свободный,Мне лоб и грудь волнами омывал.Заглохший парк (Сонет)
Вхожу в заглохший парк… Все спит спокойным сном…Спит тихий пруд, спят зелень и цветы…Все, все забыло здесь о суетном земном,Все полно мирных грез заснувшей красоты.Склонившись в пруд громадными стволами,Деревья дряхлые как в зеркало глядят…Беседки с графскими старинными гербамиТак помечтать под тихий свод манят.Все спит, все умерло… Один лишь водопад,Как будто нарушать спокойствие он рад,С уступов падая, задумчиво шумит…Все спит, все умерло… Лишь он один да яВолнуемся, лишь в нас двоих сквозь сон кипитБезумство дерзкое стремлений бытия.20 июля 1907, Пальмс (Везо)«Рысью, рысью!.. По тропинке…»
Рысью, рысью!.. По тропинкеЯ несусь на вороной…Ветви колются и бьются,Бьются дерзостно со мной.Вот ухабы, вот канава, –Скачем, мчимся чрез нее…Дума злая нарушаетСчастье дерзкое мое…О, лети же, вороная,Донеси скорей меняДо могилы черной в поле,Где б заснул навеки я!..«Близок бой… Ближе к коням, к знаменам!..»
So bin ich ewig, denn ich bin.
Goethe[1]
Близок бой… Ближе к коням, к знаменам!Духом смерти равнина полна…Все равно… Наливайте вино нам!..Наливайте и пейте до дна!Все мы жили, и все мы страдали, –Перед смертью не все ли равно?..Позади нас мечты и печали,Перед нами в бокалах вино.Наливайте скорей, чтоб шипела,Чтобы искрилась пена вина…Ах, какое до гроба нам дело,Когда жизнь, как бокалы, полна!Близок бой… Призывает к знаменамРжанье конское, сабельный звон…Все равно… Наливайте вино нам!Прочь печальную песнь похорон…«О, если ты прелестною рукою…» (О. П-М.)
Клянуся небом я и адом,
Земной святыней и тобой…
Лермонтов
О, если ты прелестною рукою,Когда умру, коснешься губ моих, –Клянусь тебе твоею красотою,Клянусь блаженством ласк твоих,Что губы мертвые, холодные моиВолшебной силою со страстью разомкнутся,И вновь, как в прошлые, лазоревые дни,К рукам твоим беззвучно прикоснутся…«Пускай разбиты все надежды и желанья…»
Пускай разбиты все надежды и желанья,Пускай любовь моя отвергнута тобой,И нет в душе ни счастья, ни страданья, —Я примирен с житейской пустотой.Я не ропщу теперь… С склоненною главою,Иду в бездействии я к гробовой доске,Не мучим страстию, ни дерзкою мечтою,В каком-то сумрачном спокойном полусне…Смотрю с спокойствием на жизни я теченье…Так смотрят зрители комедию глупца,Сидят без ропота на долгом представленье,А сами ждут блаженного конца…«Не плачь, дитя, над сорванною розой…»
Не плачь, дитя, над сорванною розой,Не плачь, что брошена без жалости она,Что не расти ей вновь с задумчивой мимозой,Что не цвести пышней, когда вокруг весна…Не плачь, дитя, – ведь смерть одно мгновенье,В ней диссонанса нет с живой игрой лучей,И в розе сорванной нет жажды упоенья…Она уже мертва, – не плачь, дитя, над ней…Но посмотри туда – на том кусте, где розы,Ты видишь ли, с одной слетели лепестки…Она живет, но жизнь – сплошная грусть и слезы,Дни так бессмысленно и тягостно долги…Она живет еще, и блеск весенний видит,Она не сорвана, не плачешь ты над ней…Но все вокруг она, в бессильи, ненавидит:Сорви, сорви ее, без плача поскорей!«Люби меня… За каждое мгновенье…»
Люби меня… За каждое мгновенье,За каждый звук, волшебный звук речей,Я дам тебе без счету наслажденья,Одной тебе, одной красе твоей…Люби меня… Чарующей весною,Под трели птиц, под страсть любви моей,Под запах роз с небесною росою,Люби меня и будь навек моей…Люби меня… Воздушною мечтою,В сиянье светлого, ласкающего дня,Упьемся мы безбрежной красотою,Безбрежным счастием… Люби меня!..«Я пришел к тебе в мечтах безумных…»
Я пришел к тебе в мечтах безумных,Я лобзал тебя в моих мечтах,О тебе всегда светло-лазурных,Как лазурь всегда в твоих очах.Я лобзал тебя, и ты не уходила,Все по-прежнему была прекрасна ты,Я лобзал, а солнце осветило –Черный гроб и белые цветы…«Над прудом темно-зеленым…»
Над прудом темно-зеленымЛунной ночью я мечтал;Сад ласкающий, влюбленныйТихо, тихо засыпал…Я мечтал… И песни пелиНад цветами соловьи,Звезды сонные глядели,Мне шепча слова любви…Я мечтал… Вдруг за колоннойЧей-то призрак промелькнул,Белым, белым окрыленный,Промелькнул и утонул…Утонул… То, знаю, в беломБыла грез моих весна,Та весна, что в мире целомДля меня одна, одна…«Тихо проходят мои полусонные…»
Только остались у берега сонного
Утлые в лодке мечты…
В этих мечтах, навсегда отдаленная,
Ты, лучезарная, ты…
Александр Блок
Тихо проходят мои полусонные,Скучные, долгие дни…Вечно гнетущие, не озаренные,Тусклые полуогни…Только мечты, до безумья влюбленныеВ образ невидимый твой,Светят, и будут светить, освещенныеВечной твоей красотой…«Не говори, что ты меня не любишь…»
Не говори, что ты меня не любишь,Не говори, прелестное дитя:Ты этим грусть души моей разбудишь,И буду снова горько плакать я…Не говори ж – чтоб мог я наслаждатьсяМоей больной, туманною мечтой,Что час придет – я буду любоватьсяТвоим лобзаньем и слезой.«Довольно!.. Кончены мольбы и преклоненья!..»
Довольно!.. Кончены мольбы и преклоненья!..С слезами горькими я больше не придуПросить тебя любви и сожаленья,Просить сиять померкшую звезду…Довольно! Вечною печатию презреньяПочтив прошедшие надежды и мечты,Расстанусь я, царица вдохновенья,Без слез с сиянием далекой красоты…Без слез, без ропота любви моей волненьяЯ брошу радостно бушующим волнам,И полечу в восторгах упоеньяС любовью новою к далеким берегам.«Когда она говорит, – исцеляются раны…»
Когда она говорит, – исцеляются раны,Если дышится легче, – значит, она говорит.Когда она смеется, – расцветают тюльпаны,Если вянут цветы, – значит, она грустит.Когда она целует, – верится в счастье.Кто действительно счастлив, – тот близок ей.Вот у меня в жизни было одно ненастье –А теперь с каждым днем все светлей, светлей.«Когда она коснется губ – мне чудятся мелодии органа…»
Когда она коснется губ – мне чудятся мелодии органа,И песни дальние, и яркость алых роз…И в миг любовь моя, как гроздья маков, пьяна,И на щеках страстей пурпурные румяна,Которые не смыть струям обильным слез…Но слезы просятся… Ужель в огне влюбленномМне жаль умерших грез лазурной чистоты?..Нет, нет, не надо их!.. Здесь, в храме озаренномОдною ей, одной ей освященном, –Так много, – пьяной, пусть, – но вечной красоты!..«Я иду к какой-то мрачной тайне…»
Я иду к какой-то мрачной тайне,Я не знаю сам – куда иду…Счастье все случайней и случайней,Песни все бледнее и печальней, –И чего-то я напрасно жду…Жду и жду, и сам чего не знаю…То ловлю далекую звезду,То горю, горю, и не сгораю,То люблю, то с злобой проклинаю,И куда-то все иду, иду…Сестре
Над головкой твоею держал я венец,Всей душою молясь за тебя,Над головкой твоею держал я венец,Тебя нежно, мой ангел, любя…Ты была вчера белой снежинкой любви,Ты была вчера светлым лучом, —Пусть останутся белыми крылья твоиВ черно-траурном свете земном!Будь всегда вдохновляющей песней, звездойЛучезарной, как неба лазурь,Будь в движенье, когда вокруг сонный покой,Будь покойна средь жизненных бурь!..20 февраля 1910«К Тебе, Господи, я с молитвою…»
К Тебе, Господи, я с молитвою…Прости все мои согрешения,Сохрани и услышь в час моления,В час моления перед битвою…На Тебя одного уповаю я –Днем томительным, ночью радостной,Днем и ночию с мукой сладостной,Как свеча, пред Тобой сгораю я…6 авг. 1910 г.«Мне грустно… Я один, я здесь совсем один…»
Мне грустно… Я один, я здесь совсем одинС своей тоской, с своим прошедшим счастьем…Кипучая толпа с безумным сладострастьемНе для меня, – я здесь совсем один…Один, как порванной струны последний звук,Один, как стон в душе живой когда-то…Здесь, без отца, без матери, без брата –Мой грустный стих – не песни светлой звук…Нет, счастья нет в ликующей толпе,Ни в блеске ярких роз, ни в вихре наслажденья, –Я чувствую его в молитвенном забвеньеСредь милых и родных, не слыша о толпе…Тверь, 24 авг. 1910 г.«Как я любил, как я люблю короткие встречи…»
Как я любил, как я люблю короткие встречи,Короткий поцелуй, короткое руки пожатье,И на миг блеснувшие белые, белые плечи,Которые всегда закрыты кружевами черного платья…Как я любил, как я люблю два-три слова,Которые в это мгновение звучат особенно нежно,И люблю потому, что потом каждый раз сноваПриходится уходить туда, где холодно и где снежно…СОНЕТ. «Пьеро, Пьеро, — счастливый, но Пьеро я!…»
Пьеро, Пьеро, — счастливый, но Пьеро я!И навсегда я быть им осужден.Не странно ли — нас четверо и трое,И я один влюблен — и отделен!Ах, рая дверь мне преграждают двое,Но в «первый рай» я все равно введен, —Пусть Арлекин закутан в плащ героя.Моей любви не уничтожит он!Я видел смех, улыбки Коломбины,Я был обвит кольцом прелестных рук…Пусть я — Пьеро, пусть мне победа — звук,Мне не страшны у рая Арлекины,Лишь ты, прекрасная, свет солнца, рукиНе отнимай от губ моих в разлуке.В ПОДВАЛЕ
Певучесть скрипок… Шум стаканов…Невнятный говор… Блеск огней…И белый строй столов, дивановСреди лучей, среди теней…И ты, прекрасная, ты рядом,Мгновенной верная любви,Мгновенным сладостным обрядам!..Но грезы сердца далеки!..Твоей красою озаренным,Далекий друг, святыня дум, —Тобой я остаюсь плененнымПод эти скрипки, этот шум!..«В тихом сиянии дней безмятежных…»
В тихом сиянии дней безмятежныхПеть я не в силах, мой друг…Видится мне, что в глазах твоих нежныхОтблеск дрожит тяжких мук.Дай мне их, дай!.. Только тяжкие муки,Муки — созвучья мечты,Вызовут песни чарующей звукиВ сердце, где царствуешь ты…Образ безбрежной, томительной скукиСтанет за дальней чертой…Дай же твои сокровенные муки, —Я их упьюсь красотой…УКОЛ СТРЕЛЫ
I. ГАЗЭЛА. «Как сладостно, забыв любви печали, не быть влюбленным!..»
Как сладостно, забыв любви печали, не быть влюбленным!Всё уносясь в алеющие дали, не быть влюбленным.Изгибы рук и длинные ресницы кто любит вечно?А мне гадалки уж давно сказали: не быть влюбленным.Коснулись клавиш в длинных кольцах руки и заиграли,Но слышу я и в струнности рояля: не быть влюбленным!Мои мечты и думы лилий чище – так безмятежны:Меня постигло то, что предсказали: не быть влюбленным.Накинут креп над белою сиренью, и ночь уж близко,На синем небе звезды заблистали: не быть влюбленным!Но завтра вновь заблещет солнце, я это знаю,И будет сладостно тогда едва ли не быть влюбленным.1911II. «Мне кажется, скоро придет ко мне нежный…»
Мне кажется, скоро придет ко мне нежный,Мой милый, желанный, неведомый друг…Я жду его, жду, и душою мятежнойЯ чую амуром натянутый лук.И с каждым мгновеньем покорней, безгласней,Как раб, я клонюсь перед острой стрелой;Придет он, придет Антиноя прекрасней,Но встречу его я усталый, немой…Ах, знаю, ах, знаю, я буду не в силахЛюбить так, как можно, как надо любить…Вы – тени умерших, вы – тени мне милых, –Вас мне никогда, никогда не забыть!..1911III. ГАЗЭЛА. «Есть чудные, прозрачные цветы в моей тюрьме…»
Есть чудные, прозрачные цветы в моей тюрьме…Их белизной овеяны мечты в моей тюрьме…И вижу я святые образа и блестки риз,И вижу я с распятием кресты в моей тюрьме…Последний ль день, иль мой последний час – не все ль равно?Молюсь, и думы так чисты, чисты в моей тюрьме…Быть одному – блаженный, светлый рай, мой милый друг, –Влюблен в тебя, но не являйся ты в моей тюрьме!..Тверь, 14 сент. 1911 г.IV. «Моим грехам прощения не будет…»
Моим грехам прощения не будет,Нет меры и конца грехам моим…И пусть душа все прошлое забудет, –С мечом, с мечом прекрасный серафим!..Звонят к церквам… Иду, иду склониться,Вновь стать другим среди других огней…Пусть меч в руке!.. Быть может, и проститсяГовение о красоте твоей?..Февр. 1912 г.V. ГАЗЭЛА. «Стремишь, о солнце, ты свой бег к одной черте!..»
Стремишь, о солнце, ты свой бег к одной черте!Часы и дни, за веком век – к одной черте.Воспеть тебя иду с венком из белых роз,Любовью полн, весной и в снег к одной черте.Пленен чуть видною чертой у милых глаз.Несу все песни роз и нег к одной черте!1912VI. «Я снова влюблен!.. Это так смешно…»
Я снова влюблен!.. Это так смешно…Ах, мне кажется, это не может быть…Но вот смотрю в книгу, смотрю в окно,И не могу забыть, и не могу забыть…На улице грязно, фонари горят,Но, как никогда, улицы полны…И все на меня смотрят, и все говорят:«Вот и Вы влюблены, вот и Вы влюблены!..»Вот я еду к нему, лацкан синий надев,Вот его дом, вот его окно…Говорю кому-то: «здравствуйте», не разглядев…Как все смешно, как это все смешно!..1911VII. «Когда мы встречаем Новый год…»
Когда мы встречаем Новый год,Мы должны плакать, что всё еще живы,А мы пьем вина, ведем хоровод…Почему глаза твои так красивы?…Почему глаза твои так красивы,Почему так красиво очерчен твой рот?Ах, теперь я знаю: наши чувства не лживы,Когда мы встречаем Новый год.1910VIII. «Его герб – синий с золотом…»
Его герб – синий с золотом,Грозно поднятый меч в нем.В моем сердце, стрелою уколотом,Рана глубже раны мечом.Небеса – сине-бездонные,Золотой на них лунный серп,Но в другое сиянье влюбленный я,Пою синий с золотом герб.1911IX. «Когда застынет в мраке Рига…»
Когда застынет в мраке Рига,К тебе я звездной прихожу…Ты мне играешь танцы Грига,Я прелесть рук твоих слежу…Когда ж потом огней узорыПомеркнут в уличном стекле,Я ухожу… И только шпорыМою печаль звенят во мгле…Рига, январь 1912X. «Когда к черным и белым клавишам…»
Когда к черным и белым клавишамПрикоснутся твои милые пальцы,И сыграешь ты всем окружающимПозабытые старые вальсы, –Я в восторге, глаза затуманившем,У изгиба останусь рояли,Для тебя все забывшим, оставившимИ влюбленным в твои печали…И когда со светом растаявшимТы и все вы уйдете куда-то, –Я губами к милым мне клавишамПрипаду до луны заката…1911XI. ГАЗЭЛА. «Правда, забавно: есть макароны…»
Правда, забавно: есть макароныи быть влюбленным, как Данте?Видеть жакеты и Пальмерстоны,и быть влюбленным, как Данте?Громко смеяться, казаться довольным,носить звенящие шпоры,Красные галифе и погоны –и быть влюбленным, как Данте?Слушать, как спорят о разных квартирах,как будто мне безразличноСлушать про печи, про балконы, –и быть влюбленным, как Данте?Вовсе не странно, слыша Ваш голос,смотря на глаза и руки,Скрыть от других все слезы и стоны, –и быть влюбленным, как Данте!1912XII. ГАЗЭЛА. «Ветер весенний, развеять тебе ли желания жар?..»
Ветер весенний, развеять тебе лижелания жар?Сам ты певучий, подобный свирели, –желания жар.Алая роза, мгновенная встреча,без слов поцелуй.После – томление, дни и недели,желания жар.Милые руки в перчатках холодныхкоснулись моих.Слышу, ах, слышу и в скованном тележелания жар.О, как люблю я твои только губы,нежный мой друг,Ветер (что ветер?) с тобой и мятели –желания жар.1912XIII. «Я приеду, войду с синим лацканом…»
Пусть этот сумрак вечно длится
В разрезе смутного окна!..
М.Кузмин
Я приеду, войду с синим лацканомВ его комнату, полную книг,Сяду в кресло, быть может, обласканнымА быть может, и нет… В один мигВсё мне скажут глаза, осененныеКружевами прошедших минут,Разлюбившие или влюбленные,Они мне никогда не солгут.Не солгут, и покорны и ввереныОбаянью отжившего сна,Можем снова найти рай потерянный,Рай при смутном мерцаньи огня.1911XIV. «Что мне минувшие утраты…»
Что мне минувшие утраты,Что все сомненья, все печали?Со мною будешь до утра ты,И есть счастливей кто едва ли?!Ночь целую быть близко рядомИ трогать руки, трогать плечи,И поцелуев сладким ядомГасить мешающие свечи.Луч в драгоценном белом камне,Темней вокруг, а он алее.Погаснут свечи… до утра мнеТы будешь солнцем, нет — светлее.1911НУ И ЧТО ЖЕ?
Налил чай себе – чай мутен…Налил кофе – нехорош…Заварил какао Гутен…Ну так что же, ну так что ж?Вот проходит мимо дама,Я гляжу – блистает брошь,И колье «из Амстердама»…Ну так что же, ну так что ж?Вся глазами в меня впилась…Я ей бросил медный грош…Завертелась, рассердилась…Ну и что же, ну и что ж?!Псков, Март 1911 г.«Сколько раз проходил мимо окон…»
Сколько раз проходил мимо окон,Где головка и плечи ее,Сколько раз проходил мимо окон,Где за кружевом счастье мое!..Сколько раз видел палевый локон,Когда ветер им нежно играл,Сколько раз видел палевый локон,Сколько раз его видеть желал!..Сколько раз с безнадежной тоскоюУходил в одинокий мой сад,Сколько раз с безнадежной тоскоюЯ встречал безнадежный закат!..А сегодня прелестной рукою,Словно в сказке ожившего сна,А сегодня прелестной рукоюЯрче крови мне роза дана…Июнь 1911, АренсбургПЕРЕД «ВЕЧЕРНЕЙ ЗАРЕЙ»
Сегодня я пойду по площадиТуда, где царствует вино…Там откровеннее и проще те,На ком обычно домино…Сегодня я печаль безбрежнуюЗалью вином, – захохочу,И будет злая ко мне нежною,И будет все, что захочу!..Смешаюсь ночью с пьяной чернию,И в ней, безумный, догорю…Играй, трубач, зарю вечернюю,Мою последнюю зарю!..Тверь, 17 сент. 1911 г.«Мерцанье ламп по темным гобеленам…»
Мерцанье ламп по темным гобеленам,В лиловых кружевах узорная постель,И ты, прекрасная, вверявшая грусть стенам,Забывшая года и тление недель…Мы здесь вдвоем с тобой, печальная подруга…Погаснет этот свет – мы будем все вдвоем…Не можем мы уйти, и не уйдем из круга,В котором мы теперь и плачем и поем…Меня зовут – и ждут, и вьются кони,Тебя – манят в веселый хоровод…Пускай зовут!.. Нам не страшны погони…Целую твой похолодевший рот…Матери (По получении стихов Фета)
Благодарю за присланные книги…Милее роз и музыки они…При них пройдут докучливые дни —О, как влюбленности, как краткой встречи миги,Но мне Гафиз и прелести сонетаНе заменят все ж дальности твоей…Жду, жду конца нас разделивших днейИ в упоении стихов небесных Фета…Февраль 1912, Рига«Плененный прелестью певучей…»
Плененный прелестью певучейПоследней сладостной стрелы,Я говорю тебе: «О, мучай, —Мне и мучения светлы…»Я говорю тебе: «В разлукеТы будешь также близок мне.Тобой целованные рукиСожгу, захочешь, на огне…Захочешь, и уйду в пустыни,И буду петь и петь хвалы,И будет солнцем мне, святынейУкол божественной стрелы».Весна 1912«Вот наступил вечер… Я стою один на балконе…»
О.А.С.
Вот наступил вечер… Я стою один на балконе…Думаю всё только о Вас, о Вас…Ах, ужели это правда, что я целовал Ваши ладони,Что я на Вас смотрел долгий час?..Записка?.. Нет… Нет, это не Вы писали!Правда, — ведь Вы далёкая, белая звезда?Вот я к Вам завтра приеду, — приеду и спрошу:«Вы ждали?»И что ж это будет, что будет, если я услышу: «да»!..июль 1912 года«Вы — милая, нежная Коломбина…»
Вы — милая, нежная Коломбина,Вся розовая в голубом.Портрет возле старого клавесинаБелой девушки с желтым цветком!Нежно поцеловали, закрыв дверцу(А на шляпе желтое перо)…И разве не больно, не больно сердцуЗнать, что я только Пьеро, Пьеро?..ГАЗЭЛА. «Стрелу пускаю в солнца круг… Пронзи его!..»
Стрелу пускаю в солнца круг… Пронзи его!За то, что светит миру мук, – пронзи его!..Пусть все вокруг ослеплены, – я не хочу!Пусть знает, как мой лук упруг… Пронзи его!Но сердце, – ах, опять, как встарь, – вновь влюблено…О, мой последний милый друг, – пронзи его!..«Я сегодня катался, веселый, по набережной Невы!..»
Я сегодня катался, веселый, по набережной Невы!А сердце, – ах, оно разрывалось от муки!..Знать, что рядом не Вы, не Вы,Знать, что другие целуют Ваши руки!Потом… Я не помню… Играли «Лакмэ»,Кто-то смеялся, что я близок к смерти…«A mon poete et bien-aime»[2] –В сотый раз перечитываю на милом конверте…«Твои ручки и глазки в тревоге…»
Любовью лёгкою играя,
вошли мы только в первый рай…
Фёд. Сологуб
Твои ручки и глазки в тревогеСна любовного я целовал,И всё время неясный и строгий, —Кто, не знаю, — меж нами стоял…Но когда, распалённый, сгорая,Я к твоей прикоснулся груди,Я вошёл в двери первого рая,Позабыв странно-слышное: жди…Я пришёл с тобой к первому раюПоцелуйною нежной игрой…И я знаю, я знаю, я знаю,Мы, как боги, войдём в рай второй.«Дождь… всюду мокро… никуда ни встать, ни сесть…»
Дождь… всюду мокро… никуда ни встать, ни сесть…Я иду, и на дожде мои никто не заметит слезы…Иду, никого не видя, никому не отдавая честь,А на груди, ах, на груди у меня две алые, алые розы!..Ее милые руки я вчера целовал в последний раз,И она дала мне розы и нежно поцеловала…«Я не могу не думать… и не желать Вас»…Бедное сердце, что же ты биться перестало?..В АЛЬБОМ
Когда-то прежде я мог писать стихи в альбомыИ говорить в них о вуалях, говорить о стрелах,И о том, что сердце изнывает от любовной истомы…«Ах, если бы коснуться рук белых!..»Но теперь я ничего не помню, ничего не знаю, –Все слова и желания где-то бесконечно далеко…Что же можно желать, когда я пришел к светлому раю,Когда две пунцовые розы в стихах Блока!..М. А. КУЗМИНУ
Нет, не зови меня, не пой, не улыбайся…
М. Kyзмин (К С.Л.И.)
Ах, не зови меня, любимец Аполлона,Будить напрасной лиры звон.Меня уж не пленит любовная ВеронаИ ранней розы небосклон.И где, где мне найти созвучья и напевы,Созвучные струнам твоим,Чтобы, венок из роз плетя, хариты – девыСказали: «им двоим, двоим»…Я знаю, сердцем мне ты говоришь: «мужайся,Приливом сменится отлив»…Нет, не зови меня… но пой и улыбайсяВ венке из лавров и олив.7 сент. 1912 г.«Вернулся из церкви… Три письма на столе лежат…»
Вернулся из церкви… Три письма на столе лежат.Ах, одно от нее, от нее, от моей чудесной!..Целую его, целую… Все равно — рай в нем или ад!..Ад?.. но разве может быть ад из рук ее — небесной…Я открыл. Читаю… Сердце, биться перестань!Разве ты не знаешь, что она меня разлюбила!..О, не все ли равно!.. Злая, милая, рань,Рань мое сердце, — оно все влюблено, как было…Рига, сентябрь 1912«Недаром зеркало сегодня разбилось…»
Недаром зеркало сегодня разбилось,Недаром в церкви панихиду служили,Часы в комнате соседней не били,И во сне все что-то в пропасть с горы валилось.Все предсказания верны, все недаром.И письмо… оно в желтом недаром конверте…Что мне теперь! Буду ль клоуном, монахом, гусаром, —Не все ли равно! Буду близиться к радостной смерти.«Прости, я докучаю…»
Прости, я докучаюВо мгле с своей тоской.Ах, буря близко, знаю…Но дом так светел твой!В одном плаще, – я беден…Но ты, там за чертойНе бойся! Пусть я бледен,Но дом так светел твой!Молчу… Желанья – где вы?Смотри, пал пред тобой!Пропел я все напевы…Но дом так светел твой!Сент. 1912 г.ПРАЗДНИК
Выхожу из церкви… На бульваре сотни людей,Офицеры, дамы, девицы с косами.Мимо гусары проводят своих лошадей,И гимназисты смотрят с папиросами.Все толпятся, смеются, кричат.Смешались котелки с цветами и бантами,И каждый чему-то глупо рад,И каждая довольна, что идет с франтами.А я вернусь домой, зажгу на столе свечу,Занавескою темной задерну оконце,И весь вверен далекого неба лучуБуду петь ее, мое голубое солнце!Рига, окт. 1912 г.«Я хотел бы ей выразить бесконечную нежность…»
И пусть звучит в моих стихах мятежность!
Там вся любовь…
Вал. Брюсов
Я хотел бы ей выразить бесконечную нежность,Целовать, как никто никогда не целовал…Всю влюбленность мою, всю мою мятежностьПередать одним ртом… И он будет, как пурпур, ал!Станет, как пурпур, целуя ее руки и ноги, –А я весь буду бледный, я буду умирать…На нежных арфах будут играть розовые боги, –Под тихие арфы и мертвым буду любовью пылать…«И нет напевов, нет созвучий…»
И нет напевов, нет созвучий,Созвучных горести моей…С каких еще лететь мне кручей,Среди каких тонуть морей!Сияло солнце, солнце рая,Два неба милых ее глаз…И вот она — немая, злая,И вот она в последний раз!Любовь прошла — и стали ясныИ близки смертные черты…Но вечно в верном сердце страстныВсе о тебе одной мечты!Декабрь 1912«За раскрытую розу — мой первый бокал!..»
За раскрытую розу — мой первый бокал!Тайным знаком отмечена роза!Рай блаженный тому, кто её целовал —Знаком нежным отмечена роза…Ах, никто не узнает, какое виноЛьётся с розы на алые губы,Лишь влюблённый пион опускался на дно,Только он, непокорный и грубый!За таинственный знак и улыбчатый рот,Поцелуйные руки и плечи —Выпьем первый, любовный бокал в Новый год,За пионы, за розы — за встречи!..1 января 1913«Я был в стране, где вечно розы…»
Я был в стране, где вечно розыЦветут, как первою весной…Где небо Сальватора Розы,Где месяц дымно голубой!И вот теперь никто не знаетПро ласку на моем лице,О том, что сердце умираетВ разлуке вверенном кольце.Вот я лечу к волшебным далям,И пусть она одна мечта —Я припадал к её сандалиям,Я целовал её уста!Я целовал «врата Дамаска»,Врата с щитом, увитым в мех,И пусть теперь надета маскаНа мне, счастливейшем из всех!17 января 1913«Нас немного, влюбленных в прекрасное…»
Нас немного, влюбленных в прекрасное,Нас — живущих одной красотой, —Но царим мы все ж силою властноюНад несметною пошлой толпой…Воскрешая волшебность минувшего,Воздвигая свет новых огней, —Мы кадим красоте промелькнувшегоНа мгновенье средь бледных теней…И мелькают, мелькают незримые,Но для нас вдохновенные сны,Сны, пурпуровым солнцем палимыеВ предрассветности вечной весны!..Посвящение
Песни влюбленные, песни печальные,Песни лазурной мечты,Песни вечерние, песни прощальные,Тихие песни-цветыЯ отдаю тебе, радость живящая,Свет моего бытия,Я отдаю тебе, вечно манящая,Светлая греза моя!..«Припаду с поцелуями к вестнице…»
Припаду с поцелуями к вестницеМоей тихой радости вешней, —Я приду и застыну на лестницеУ далекой, звездной, нездешней…Я застыну, склонясь над перилами,Где касалась ее перчатка…Над словами милыми, милымиБыть из белого мрамора — сладко…«Вот в новом городе… Все ново…»
Вот в новом городе… Все ново…Привез извозчик без резинК гостинице, где КазановаКогда-то жил и Карамзин,И где кудесник КалиостроСвоих волшебств оставил след.Идем по лестнице… Так остроОчарованье давних лет.Все кресла, зеркала, комодыИ рамы старые картинЕще хранят восторги одыИ трели милых клавесин.Свечей тяжелые шандалыСтоят на шифоньере в ряд,Как старой гвардии капралы, –Хоть меркнут, но горят, горят…А мне в зеленом доломане, –Что делать мне? Лишь смерти ждать,И на «Жильблаз де Сантилане» –Романе, как сейчас гадать?Гадать: дороги, скорбь, разлуки –Что ждет меня в потоке дней?..Но вот коснутся милой руки –И ярче солнца свет свечей!ЭПИТАФИЯ
Музе памятник, музе покой, –Здесь могила ее всей тщеты…Жизнь полна и без лиры тоской,Но и с лирой в нет красоты.
Я вечен, ибо существую. Гёте (нем.).
"Моему поэту и возлюбленному" (фр.).