Иглы Мглы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 17

1990

* * *

Кто решает участь нашу?Кто бестрепетный судья?Кто колеблет зримо чашус пенной влагой бытия?Пьем, а все отпить не можемдаже четверти вина;глянь: века одно и то жечаша до краев полна.Ткется жизни пестрый свиток,льется через край любовь,и божественный избытокгорячит сильнее кровь.

25 января

ЗЕРКАЛО

Виктору Сосноре

А зеркало — лак Креза, впрочем говорить об этом рано, потому что бить 12 будет через целый час… Был я очень озабочен: как же так — с телеэкрана улыбаться вам небритым буду словно папуас?.. Оказалось, я ошибся; и небритая улыбка точно рыбка увильнула в солнечный аквамарин. Стало ветрено и хмуро — бедная моя фигура, как в аквариум, попала в нерастопленный камин. Авеню Нева, где яхты с парусами (чем не косы!), расшалившись, разбежались на случайном пикнике… Иностранные матросы пьют лозы французской росы, на партнерш, как истребитель, вдруг снижаются в пике. Ходит Пиковая Дама и гремит как пилорама (вот сюжетик для романа, хоть Адама просвети!). И опять с телеэкрана глянет женский рот, как рана, а охрана разбежалась, словно рыба из сети. Тесен сети плен ажурный, должен где-то быть дежурный, чтобы все в ажуре было у охраны записной. Я забыл начало драмы, я стою у странной рамы: бьет струя аквамарина, притворяется весной. Странный город сбросил свитер зимних дрем и снежных нитей, наконец-то старый Питер ворот душный разорвал; приходите, поглядите: след не стерт, хоть малость вытерт, выпит портер, только в порте ветер трогает штурвал.

21 марта

ОТЗВУК

Как острые листья осокивпиваются, сталью звеняВарлама Шаламова строкиоднажды задели меня.Мне нравились четкие фразы,гармония мысли и чувств,как будто бы льдинок алмазыукрасили выжженный куст.Бывает такое свиданье,что слушаешь стих, не дыша,и мало душе любованья,и вдруг прозревает душа.Испуганный этим прозреньем,запомнишь уже навсегдадеревьев скрипучее пенье,алмазное звяканье льда.И, может быть, позже узнаешьпричину подобной красы,а все, что сейчас повторяешь,лишь отзвук давнишней грозы.

21 апреля

* * *

Где ты, детство? Вздрогну и застыну, ведь забыть, наверно, не смогу новогодний запах мандаринов, золотые шкурки на снегу. Яблоки из братского Китая, нежным воском залитые сплошь… Девочек на саночках катая, мы еще не знали слова "ложь". Мы не знали, что исчезнет детство легче, чем весною тает снег, и научит взрослых лицедейству постаревший от раздумий век. Что грядут пустые магазины, очереди, хоть и не война; что в пустые сумки и корзины ляжет грузом давняя вина. Перед нами прошлое виновно, смыт с него румян фальшивый воск; поколение отцов греховно в давних пьянках выветрило мозг. Поколенье матерей забито смотрит сквозь года на Мавзолей. Как хотелось им легко, открыто на трибуны вывести детей! Выросли наследники и сами ожидают внуков в свой черед, помавая жесткими усами, метлами седеющих бород. Где она, размеренная старость? Нега, хола, полный пансион? Лишь одно нам, видимо, осталось — сокрушать невидимый Сион. Век взыскует строгого итога, перестройка расшатала дом, яростно уверовали в Бога бывшие безбожники кругом. Быстро тает воск церковных свечек. Фрукты с хода черного несут… Не милует, а и впрямь калечит скорый на разбор народный суд. Кипяток разбуженного гнева под ноги того гляди плеснет, лишь одно потресканное небо наделяя главной из свобод: быть самим собой… Айда на рынок, чудом вспоминая на бегу новогодний запах мандаринов, золотые шкурки на снегу. Как трещал, взрываясь, спирт фруктовый, подожженный спичкой озорной! Где ты, детство? — повторяю снова, близорукий, толстый и седой. Неужели жил, судьбу отринув, чтоб под старость вспоминать в пургу новогодний запах мандаринов, золотые шкурки на снегу?Позабыть бы их, да не могу!

16 ноября

ДОЛГОТЕРПЕНИЕ

Не знаю, сгинет доля рабская, сотрется ль метка ножевая?.. Москва вечерняя, декабрьская, бесснежная и нежилая… Каким раздумьем нашпигована, какими бредишь новостями: диктаторскими ли погонами, ораторскими ли костями? Тебя новаторы-доваторы еще недавно защищали, а диссиденты-провокаторы тюремным ужасом стращали. Сменилось мощное вращение и вместе с новой директивой пришло желанное прощение наоборотной перспективой. Теперь живи и только радуйся речам отъявленных пророков, и да минует участь адова вместилище земных пороков. Такой спасительной подсказкою да лунной долькой мандарина Москва вечерняя, декабрьская меня внезапно одарила. Я снова ощутил желание шагать по стылому асфальту, что мне шаманское камлание, они еще пожнут расплату… На то и доля россиянская, российское долготерпенье, чтоб озаренье марсианское вновь трансформировалось в пенье.

9 декабря