Так лопается струна или рвётся нить.
Осколки тепла остывают в пушистом пледе.
Её больше нет. И не надо сюда звонить,
доказывать что-то — она к тебе не приедет.
Всё кончено, можно спокойно идти домой.
Ведь все перемены к лучшему — как иначе?
Не надо звонить ей: теперь этот номер — мой,
мне нечем тебе помочь, извини, мой мальчик.
Здесь некому стало тревожить тебя — ни с чем;
шептать — «понимаешь», «это невыносимо»,
паясничать, засыпать на твоём плече
и ждать от тебя того, что ты дать не в силах.
Её больше нет. Да, она была хороша —
но мучилась так под конец, что, когда не стало,
все радовались. Будь спокоен, моя душа;
она не встанет, она никогда не встанет.
От жизни-то нужен ей был только ты, пойми,
и губы твои, потрескавшиеся от ветра.
А я —
у меня есть целый огромный мир,
и я говорю «спасибо» тебе за это.
03.09.2008
КАТУНЬ
Там, где голубая вода и зелёные берега,
где душисты травы — но так горьки,
у меня вместо шёпота —
ветер в зарослях тростника,
узловатые ветви — вместо твоей руки.
Там, где равно жестоки морозы и солнца свет,
там, где южным цветам не взойти и не прорасти,
у меня вместо слов твоих — высохший бересклет;
так же бережно согреваю его в горсти.
Там, где звёзды ближе и громче шаги грозы,
там, где только горы, не города, —
ледяная вода цвета ломаной бирюзы;
у меня вместо любви твоей —
лишь вода, вода.