***
Информация к размышлению:
«Золотой динар», «Чёртова монета», «Царский рубль» — редчайший артефакт глобального искажения вероятностных полей. Возможно, обладает одним из самых мощных эффектов данного типа. В руки исследователей ни разу не попадал по причине досрочного растворения при попытке перемещения под Купол.
При синхронизации с аурой одного или нескольких человек начинает влиять на так называемые положительные вероятности связанные с этими людьми или, по-простому, приносить удачу.
Не лишним будет упомянуть, что среди сталкеров ходит устойчивое поверие о недопустимости использования «Золотого динара» для низких и эгоистичных дел. Подобное, якобы, многократно увеличивает мощность отдачи, о которой стоит упомянуть отдельно.
При завершении созданного артефактом положительного эффекта не происходит моментального выравнивания вероятностных полей. Напротив, поля начинают быстро и сильно «скручиваться» в обратном направлении, порождая так называемую «Отдачу» или «Облом». Пусть длится отдача недолго, от неё по статистике погибает треть сталкеров «Золотым динаром» воспользовавшихся.
Несмотря на отдачу, «Золотой динар» считается среди сталкеров крайне желанным артефактом. Существует даже подробная устная инструкция по его использованию и уменьшению связанных с отдачей негативных эффектов.
Царский В. А. «Артефакты. Ненаучно о непонятном». Издательство «Новая Москва». 28 год новой эры.
***
За свою богатую на события жизнь Паша просыпался в самых разных местах. На земле, под землёй, в воде и даже в промежуточной субстанции, к которой можно отнести болото. Про пробуждение в быстро или не очень движущемся транспорте даже упоминать не стоит. Вздремнуть в везущем тебя бронированном грузовике — святое дело.
Но вот в металлическом ящике просыпаться сталкеру не приходилось.
Почему именно в металлическом?
Да хотя бы потому, что ящик тот холодил зад, затылок и спину так, как может холодить лишь находящийся в прохладном месте металл.
Холод намекал на откровенно нехороший момент: с Паши сняли защитный сталкерский костюм. Всё что осталось — тонкое нательное бельё из стерилизующего материала.
И надо ли говорить, что автомат, разгрузку и пояс для артефактов в ящик не положили.
Проснувшись, или — технически правильнее придя в себя, мужчина принялся не без труда вникать в выведенную нейроинтерфейсом сервисную информацию. Сообщения, увы, ситуацию не прояснили, зато ясно показали глубину той жопы, в которую Паша попал. Выходило, что ящик и отсутствие снаряжения — не главная его проблема.
[Внимание! Портальная эссенция в вашем теле потеряла свою эффективность вследствие воздействия нераспознанных угнетающих полей. Начат процесс её абсорбции и выведения из организма. До полного завершения процесса не рекомендуется повторный ввод портальных препаратов]
[Внимание! Низкий уровень активности паранорма. Не удаётся определить текущий уровень активного паранорма. Фиксируется наличие угнетающих полей. Рекомендуется полностью воздержаться от использования связанных с паранормом навыков и умений]
[Внимание! В вашем организме обнаружена посторонняя субстанция металлоферментного типа. Происходит форсированное окисление постороннего препарата.
В вашем организме обнаружено присутствие несертифицированных наномашинных механизмов. Происходит поэтапное их блокирование с локализацией в прямой кишке с последующим выведением из организма]
Если первые три сообщения указывали на нехорошее, то последующие два намекали на «свет в конце тоннеля».
[Процедура усиления выбранного направления активной энергии паранорма завершена.
Сводный индекс защитного паракинетического поля повышен до 44
Итоговое значение усиления снижено из-за воздействия нераспознанных отрицательных эффектов]
[В связи с наличием угнетающих полей, перенос активности паранорма из встроенного хранилища блокирован]
Стоит заметить, что Пашина голова работала в режиме «очень так себе», а общее состояние тянуло на длительную дегустацию технического спирта, закусывали который чем-то сильно просроченным.
И всё же, голова страдала, но соображала, отчего последнее сообщение Пашу заинтересовало крайне. Зайдя в меню нейроинтерфейса, он вызвал подменю симбионта.
[ «Симбионтный модификатор Старших высшего ранга»
Ячейки для атрибутов:
1 — Атрибут пространства. Свободная телепортация\Пространственные прыжки.
Текущая совместимость с носителем 96 %
Текущий уровень оптимизации атрибута 28,03 %
2 — ячейка свободна.
Встроенное хранилище паранорма: 293 из 1248
Особое предупреждение: Технология продвинутой пси-оптимизации заблокирована создателем]
Пленители, кем бы они ни были, наличие симбиотической руки пропустили. В принципе, обвинить их в ротозействе сложно. И дело здесь не только в технологиях Старших, которые, мягко говоря, куда круче человеческих.
Дело скорее в том, что на текущий момент подобные технологии доступны лишь русским. Точнее, остаткам многонационального русскоговорящего народа. Короче, если без лирики, столкнуться с подобным за пределами России вряд ли выйдет. А по Польше, как нетрудно догадаться, русские сталкеры толпами не ходят.
Придя к этому всесторонне позитивному выводу, Паша поднял вопрос, а что ему, собственно, делать дальше?
Строго говоря, находясь в железном ящике, относительно продуктивно выходило заниматься лишь двумя вещами — паниковать и размышлять как из ящика выбраться.
Паниковать Паша не стал в силу наличия сталкерской закалки, а вот вторым вопросом решил плотненько позаниматься.
Помнится, находясь внутри пустотника, он поместил в симбионта артефакт «Чубайс». Для начала следовало понять с ним ли он и можно ли его достать.
Увы, ничего похожего на управление хранилищем в меню нейроинтерфейса не наблюдалось. В принципе, подобное не то чтобы нормально, но допустимо точно.
Дело в том, что меню на русском языке есть не более чем виртуальная надстройка. Некая «операционка» над БИОСом и железом. При этом человеческим специалистам дальше «операционки» лазить не позволено. Да и не могут они туда залезть, строго говоря. То есть, отсутствие описания функции ещё ничего не значит.
В этом кроется один положительный момент: нейроинтерфейс Старших невозможно взломать. Разломать можно, а взять под контроль или вторично использовать, нельзя.
Не найдя нужного меню, мужчина сосредоточился на правой руке, мысленно пожелав достать из симбионта артефакт. Почти сразу появилось сервисное сообщение:
[Хотите извлечь помещённый на хранение предмет?
— Да.
— Нет]
Выбрав «нет», сталкер приступил к следующему этапу зондирования ситуации, а именно, полностью ушёл в чувство пространства. Как ни странно, но данное, перспективное на первый взгляд направление, принесло неожиданно мало толку.
Как выяснилось, металл резал данный тип парасенсорного восприятия до обидного хорошо. Не так чтобы совсем, но процентов на семьдесят точно. Пространство за ящиком Паша чувствовал и даже смоделировал небольшое помещение. Однако, выпрыгнуть из ящика он не мог. Навык пространственного перемещения категорически заявлял, что для прыжка недостаточно данных и что определение «ну вроде бы там чисто», его совершенно не устраивает.
В принципе, рискнуть было можно, но вот следовало ли?
Взвесив за и против, Паша всесторонне рассмотрел вопрос, в курсе ли его пленители имеющихся у него способностей? Вывод следовал что нет, иначе были бы предприняты дополнительные меры. Как минимум, заковали бы по рукам и ногам.
Приняв решение с прыжком не связываться, Паша сделал нечто на его взгляд логичное, а именно, по крышке ящика постучал. Толстая железяка глухо завибрировала в ответ. И тишина.
Постучав ещё раз, мужчина принялся ждать. Что-что, а ждать он умел, пусть и не всегда пребывал в восторге от ожидания.
Изменения случились примерно через десять минут. Первым делом засветились высверленные в боковой стенке отверстия: в помещении включили свет. Далее послышались звуки, что-то лязгнуло и заскрипело. Пространственное восприятие зафиксировало объекты, коих имелось три. Один из объектов подошёл к ящику, а два других остались стоять слегка в стороне.
Ещё раз лязгнуло, на этот раз громко и под самым ухом. Над Пашиной головой отодвинули задвижку слуховой прорези. Через неё внутрь проник яркий электрический свет.
— Ну как ты там, голубчик? Стеночки не жмут? — раздался снаружи тонковатый противный голосок.
Говорил голосок на приличном русском, пусть и с определённым акцентом. Но не он был главным, а та интонация, те нотки, с какими говорили прошедшие широкий спектр физиологических изменений ТЭН-мутанты.
И тут Пашу накрыло озарением ровно так, как во время озарения бывает. Вот в голове есть следствие и куча предшествовавших ему разрозненных фрагментов, а вот раз и все они складываются в стройную систему. Он разом понял где просчитался. А ведь намёков имелось вагон и маленькая тележка. И Клондайк вызревающих артефактов, и расставленные на ключевые точки наблюдатели, и высланный расследовать гибель такого наблюдателя отряд.
Следовало догадаться, что столкнулись они не с кучкой сумевших организоваться сообразительных мутантов. Они столкнулись с самой настоящей Системой. Продуманной, дисциплинированной, обладающей ресурсами и хорошо выстроенной вертикалью управления.
Как итог, получив входящий сигнал, система выдала ответ: нарушителей найти, пленить и доставить в нужное место. Теперь вот будь добр столкнуться с последствиями.
— Бывало и лучше, — довольно безразлично ответил в прорезь сталкер.
— А ты у нас спокойничек, я погляжу, спокойничек, — с издёвкой забормотал мутант. — Тебя вроде Павел зовут, да? — поинтересовался он.
— Можно просто Паша, — всё также ровно ответил мужчина.
— Ути, ну не, реально спокойничек. А ты, Паша, не догадываешься откуда я знаю, что тебя Пашей зовут?
— Догадываюсь…
— Догадываешься, да. Мальчонка твой вот неразговорчивый оказался. Ой неразговорчивый. Мы ему для разговорчивости ушки отрезали. И пальчики переломали. И, знаешь, переборщили. Визжал как свинка, а после только сопел и хныкал, никакого разговора не получилось. Пришлось в голову лезть. Ай, яй, яй…
— Молодцы, чё, — буркнул на сказанное Паша. — Вменяемые вопросы у тебя есть? — поинтересовался он.
На чушь про уши и пальцы он конечно же не повёлся. Требовать от ТЭН-мутантов человечности тухлое дело, ибо они — звери обладающие интеллектом. И это не ругательство или оскорбление, это — «медицинский факт». Но именно из-за него с Даней или всё хорошо, или почти всё хорошо. Человек с несбиваемой ТЭН-прогрессией для мутантов без пяти минут свой. Такой же зверь, но только невызревший.
Обусловлено подобное отношение тем, что в ТЭН-мутантов превращаются далеко не все. Точнее даже редко кто превращается. Для такого превращения необходимо, чтобы мутацию спровоцировала именно тёмная энергия, а не процесс биологического заражения.
Единственное реальное палево, чтобы они Данину ТЭН-прогрессию не ускорили. Но с этим вопросом следует разбираться позже, при более благоприятных обстоятельствах.
Другой вопрос, зачем они ему всё это рассказывают?
Вероятно страхуются, провоцируют пытаясь выяснить наличие опасных навыков. Мол, психанёт человек и заначечку проявит. И подход этот здравый, ведь порой у сталкеров встречается такое, что ум за разум заходит.
Бемс!
В прорезь Паша видел немного, однако уловил, что разговаривающий с ним индивид словил по кумполу знатную затрещину, от которой чуть было не обнялся с ящиком. Второй голос — тяжёлый и строгий, произнёс что-то на польском. Ведущий переговоры мутант захныкал, забормотал в ответ, а после обратился уже к Паше:
— Ты там это, не дёргайся, а то вмиг успокоим.
По бокам ящика лязгнули задвижки, после чего он разомкнулся словно устрица.
Привстав, сталкер угрюмо уставился на своих конвоиров.
Разговаривавший с ним ТЭН-мутант напоминал лешего. Скрюченный, с зеленовато-серой кожей и с покрытыми коростами и бородавками лицом. Ферменты радужки уже подверглись изменению, отчего на пленника смотрели злые, чёрные, похожие на стволы пистолетов глаза. Короче, чувак в процессе. В активном поиске, так сказать.
А вот второй мутант откровенно напрягал. Полностью завершённый в смысле мутации и при этом реально здоровенный в плане телосложения. Широкоплечий, мускулистый, под два метра лысик с угрюмым квадратным лицом.
На его фоне третий присутствующий в помещении мутант смотрелся скромно. В виде подстраховки ТЭН-мутанты притащили здоровенного двухметрового рвача. Смерив его взглядом, Паша невольно хмыкнул. На рвача натянули кожаную куртку с обрезанными рукавами и такие же обрезанные штаны. Культура, ёпти.
На языке завертелось едкое замечание. Однако, проверять наличие у присутствующих чувства юмора сталкер не стал. Оно, судя по их рожам, имелось разве что у рвача.
Как выяснилось, не прогадал. Обращаясь к Паше, здоровяк произнёс низким, не подразумевающим возражений тоном:
— Глупостей не делать, лишнего не болтать. Сейчас тебя поведут на беседу. Ты всё понял?
— Я понял тебя. Не бей меня, добрый человек… — не удержался Паша и процитировал Булгакова.
Чёрные глаза здоровяка блеснули в акте осмысления и узнавания. На выданную хохмочку он одобрительно ухмыльнулся.
На этом моменте сталкеру стало реально палевно, ибо начитанные ТЭН-мутанты — есть реальный пиздец. Мутант, он тем и прекрасен, что сер, туп, злобен и Булгакова не читает. А тут такое.
«Леший», поймав повелительный кивок здоровяка, схватил Пашу под локоть и потянул в сторону выхода из похожей на одиночную камеру комнатушки. Да она таковой, одиночкой в смысле, и оказалась.
Стоило мужчине отойти от «гроба», как нейроинтерфейс выдал не лишённое позитива сообщение:
[Вы покинули зону угнетающих полей. Возможно перераспределение имеющейся активности паранорма]
Из помещения сталкера вывели в длинный коридор. С правой его стороны, через равные промежутки, находились металлические двери с типичными для спецучреждения смотровыми прорезями. Да и сам коридор явно был тот самый, тюремный.
В конце его находился решетчатый буфер с запертой в нём системой видеонаблюдения, что взирала на коридор с потолка. Стоило к буферу подойти, как решетчатая дверь щёлкнула отпираемым дистанционно замком, позволив через себя пройти.
«Мы в тюрьме и на нейтрале», — сгенерировал Паша два очевидных и тем не мене важных вывода.
Учреждение, судя по виду, было современным и полностью функционировало.
Тюрьма конца двадцать первого века место в общем-то не особо мрачное. Конечно, имелась в нём положенная тюрьме классика, вроде решёток и высоких стен, но суть была вовсе не в них. Она, суть, крылась в системе локального наномашинного подавления.
Человеку в такую тюрьму попавшему, делали укольчик, вводя в тело некоторое количество металлоферментов и наномашин. Первые интегрировались в гормональную систему, вторые внедрялись в нервную. И, собственно, всё. Никакого тебе физического насилия. Стоило системе тюремного контроля зафиксировать недопустимое действие, как ты уже корчишься на полу от боли, всесторонне раскаиваясь в своих нехороших намерениях. В виде приятного бонуса — почти полный контроль над настроением и мотивацией заключённых. Одним словом, ляпота…
Как следствие, подобные тюрьмы были под завязку набиты камерами, микрофонами и генераторами управляющего поля. Как минимум, новые хозяева пользовались первым, так как решётчатые двери перед Пашей и его конвоирами распахивались сами собой.
Но в том, что тюремная система функционирует полностью, сталкер сомневался. Полное функционирование есть затратное по энергии дело. А питавшие Европу реакторы холодного ядерного синтеза дружно кирдыкнулись в момент Слияния.
Из блока строгого содержания мужчину препроводили в общий, а после вывели в просторный местный двор. Определение просторный отражала суть весьма точно, ведь в когда-то в нём проводились не только построения и переклички, но и нашлось место для самого настоящего футбольного поля.
В футбол здесь правда больше не играли.
Попав на воздух, Паша прихуел во второй раз. Но не от Булгакова, а от царившего во дворе движа. Двор и часть прилегающих к нему тюремных зданий приспособили под мастерские и ремонтные цеха. Чего здесь только не было. С левой стороны стояли пять бронированных военных грузовиков, столь необходимых, когда требовалось проехаться на сотню-другую километров. Справа гордой шеренгой выстроились штук десять танков, в основном современные немецкие «Зелёные молнии».
С двух пузатых польских БМП работяги срезали системы импульсно-гравитационной защиты, наваривая взамен старые добрые стальные листы. Рядом с ними другая бригада переделывала самый настоящий бензиновый джип, присобачивая на машину станину с крупнокалиберным пулемётом.
И что сталкера удивило, всем перечисленным занимались обычные люди. Они крутили, варили, переделывали, не забывая с интересом поглядывать на сопровождаемого мутантами пленника. ТЭН-мутанты среди них имелись, но не сказать что много. Часть из них пахала на общих правах, а часть выполняла роль то ли прорабов, то ли надсмотрщиков.
«Стоп, а с какого перепугу ты решил, что тюремная система контроля не работает?» — всплыло в Пашиной голове вполне разумное объяснение происходящего.
А следом он обозвал себя лопухом, ведь нейроинтерфейс ясно написал ему и о ферментном препарате, и о наномашинах. Выходило, его пленители явно не в курсе возможностей нейроинтерфейса Старших, который подобные гадости не только фиксирует, но и выводит.
«Вот же сучары хорошо устроились», — был вынужден признать сталкер.
Хотя вряд ли находящиеся здесь люди работают лишь из-за страха. На Земле имеется чем мотивировать. Например, банальной возможностью жить.
— Вы случаем не на войну собрались? — обратился мужчина к ведущему его «лешему».
Рвач ковылял следом. Замыкал здоровяк, который, выходило, рвача контролировал.
— На войну, дружок, нельзя собраться, когда она в самом разгаре, — противно хихикнув, ответил мутант. — И ты топай, топай, а не вопросики задавай.
Хотелось узнать о Дане, но сталкер решил сохранять маску делового пофигизма. Не стоит показывать свою заинтересованность судьбой помощника.
Проведя через наполненный техникой и движухой двор, Пашу завели в административное здание. В нём первым делом дали пообщаться с толчком, заставив после тщательно вымыть руки.
Следующий пункт культурной программы мужчину откровенно удивил, так как его завели в служебную раздевалку. Ну или в место когда-то ею бывшее. В раздевалке их встретила бледная молодая женщина, всё существо которой излучало концентрированный антипозитив.
Женщина смерила сталкера внимательным взглядом, после чего удалилась в подсобку. Вернувшись из неё через пару минут, она удивила повторно. В одной руке работница держала вешалки с тёмным деловым костюмом и белой рубашкой, а в другой светлые носки и пару сияющих дороговизной чёрных туфель.
Обернувшись к здоровяку, Паша бросил тому вопросительный взгляд.
— Здесь так принято… — коротко буркнул тот.
Придержав при себе вопрос, а не ебанулись ли вы часом серолицие товарищи, мужчина принялся переодеваться. Как ни странно, но всё пришлось впору, разве что туфли ощущались неудобными и не в тему.
Переодевшись в деловой костюм, Паша был из раздевалки выпровожен и направлен по коридорам, впрочем, недалеко и недолго. Затормозив его у двойных дверей, ТЭН-мутанты сменили роли. «Леший» пленника отпустил и смиренно отошёл в сторону. Туда же подковылял и рвач.
Здоровяк удерживать сталкера не стал, а лишь постучал в дверь, открыл одну из створок и грубовато пропихнул пленника внутрь.
Помещение оказалось просторным. Пожалуй даже, слишком. Видать когда-то оно играло роль административного конференц-зала. Сейчас же его превратили в шикарный рабочий кабинет, совмещённый с самой настоящей библиотекой бумажных книг.
У противоположной от двери стены за большим рабочим столом сидел хозяин, глядя на которого Пашу прошторил старый добрый когнитивный диссонанс. Либо он чего-то не понимает, либо очень многое в текущих представлениях необходимо менять.
За рабочим столом сидел обычный в общем-то ТЭН-мутант. Завершённый, суховатый, лысый, с чёрными изменёнными глазами. На этом обычность заканчивалась, так как сейчас этот — интеллигентного вида мужчина в приличном сером костюме, внимательно смотрел на экран рабочего терминала.
Переведя на пленника взгляд, он кивнул на стоявший напротив стола стул, к которому сталкера грубовато подтолкнули. И он, как следствие, к стулу пошёл.
Но не дошёл, по крайней мере с первого раза. На середине пути Пашу накрыло, придавило, навалилось. Чем накрыло было не особо понятно, но накрыло крепко. Шкафы, потолок с шикарными люстрами, ковёр под ногами — всё это закрутилось и поплыло, после чего Паша оказался лежащим на полу.
— Ой, бля… — осознав, что всё закончилось, страдальчески пробормотал он.
Кто-то принялся помогать ему встать.
— Действительно, «ой бля»… — пробормотали от стола.
Окончательно в себя Паша пришёл уже сидящим перед столом.
В этот момент на столе зазвонил стилизованный по старину телефонный аппарат. «Интеллигент» поднял трубку, что-то выслушал и коротко ответив «Да, понятно», положил её, обратившись к пленнику.
— А вы действительно крепкий орешек. Я вот думал, что Мира себя выгораживала. Мира — это та женщина, с которой вы столкнулись в эпизоде с эйганами.
Произнося это, хозяин пояснил уже для здоровяка:
— Я переборщил и положил половину города. Ну ничего, через часок-другой оклемаются. А к вам, молодой человек, у меня есть серьёзный разговор. Вы, я надеюсь, не против со мной побеседовать? — закончил он уже для Паши.
— С самого утра только об этом и мечтаю, — без особенного энтузиазма ответил сталкер.
Ситуация ему не нравилась. Порой лучше, когда сначала угрожали и били, а уже потом разговаривали. Да, неприятно, но, когда бьют — это в каком-то смысле признак недостатка возможностей. Здесь же бить не стали, так как возможностей и аргументов, судя по всему, хватало.
***
— Предлагаю для начала представиться, — произнёс мутант за столом. — На определённой территории я известен как Профессор. А тебя, как уже успели выяснить мои подчинённые, зовут Павел? — закончив говорить, хозяин кабинета впился в пленника оценивающим взглядом.
— Можно просто Паша, — проворчал сталкер.
— По кофейку? У меня есть отменный. Я разбираюсь. Большой любитель, знаешь ли, — предложил мутант.
— Пожалуй воздержусь…
— А я бы на твоём месте не отказывался, поможет прояснить твою мутную головушку. Или ты переживаешь о наличии развязывающих язык препаратов? Ну да, ну да, подсунуть их хитростью куда эффективнее нежели насильственный ввод. Однако, — кивнул Профессор на монитор, — я уже вижу, как штука в твоей голове разбирается с ведёнными в твой организм препаратами. Более чем уверен, она же помешает разговорить тебя химическим путём.
Паша напрягся. Но не так чтобы очень. Выходило, что тюремная система полностью функционировала и, конечно же, она позволяла отслеживать статус каждого отдельного заключённого. Это не радовало от слова совсем.
Расценив молчание как знак согласия, Профессор нажал вмонтированную в столешницу кнопку.
— Два кофе, пожалуйста, — попросил он, после чего обратился уже к сталкеру: — Не хочешь спросить, что я намерен с тобой делать?
— Что с моим помощником? — не выдержал Паша.
— Да всё с ним нормально. При всех соблазнах, мы не стали трогать его ТЭН-прогрессию. Отсыпается после просмотра памяти. Процедура неприятная, но для здоровья безвредная.
Произнеся это, мутант сделал паузу, после которой продолжил:
— Ты даже представить себе не можешь, до чего мне непривычно разговаривать с человеком, которому я не могу заглянуть в голову. В каком-то смысле, ты такой первый за мою «сознательную жизнь». Так на чём мы остановились? Точнее, о чём нам необходимо поговорить?
— У меня такое ощущение, что поговорить надо вам, а не нам, — подметил Паша.
— Это правильное ощущение, молодой человек, — согласился профессор. — Как я уже отметил, мне непривычно общаться с человеком, которому я не могу заглянуть в голову. Как следствие, пробивает на болтологию. Равное общение — давно утраченная мной роскошь.
— Что вам от нас надо? — решил всё же перейти к конструктиву Паша.
— То что надо, мы уже получили, — с непонятной констатацией в голосе произнёс мутант.
На вопросительный взгляд собеседника он демонстративно задумался, словно решая, что стоит говорить, а что нет.
— Как вы относитесь к истории? Я имею в виду историю как науку? — обратился он к пленнику.
— Никак не отношусь. У меня образование — три класса и коридор. И пятая категория по системе мозговой дифференциации, — буркнул мужчина.
— Понимаю, понимаю. Когда следовало учиться, было не до учёбы. И не только ученикам, но и учителям, — кивнул профессор. — А что до моды сканировать людям мозги и на основании этого определять их способности… По мне, занятие настолько же правильное, настолько и бесполезное. Поверьте, в этом кабинете сидели крайне умные люди, и тем не менее, вечером их ели в общей столовой… — наградив сталкера очередным проницательным взглядом, добавил «перчика» хозяин кабинета.
В боковой стене открылась неприметная дверь, из которой вышла симпатичная женщина с подносом в руках. Поставив поднос на стол, она удалилась словно тень. На подносе стояли две большие дымящиеся чашки.
— Выбирайте любую, — предложил Профессор.
Дождавшись, когда пленник возьмёт в руки одну из чашек, мутант взял оставшуюся, демонстративно сделав из неё большой глоток. Взглянув на экран, он что-то быстро набрал на лежавшей на столе клавиатуре.
Не то чтобы Паша расслабился или проникся к собеседнику хоть граммом доверия, но общая обстановка всё же указывала, что паранойя излишня. Да и что душой кривить, очень хотелось пить.
Взяв чашку, он осторожно из неё отхлебнул. Кофе оказался сладким и вкусным.
— А я вот считаю историю самой бесполезной наукой, — продолжил болтологию около темы Профессор. — На мой взгляд, прошлое влияет на настоящее самым минимальным образом. Сказанное может показаться глупостью, однако, держите в уме, что под прошлым я имею в виду не личную мотивирующую память каждого отдельного человека, а историю в целом. Да и вообще, может ли человек знать прошлое? Что мы называем историей? Эрзац из наиболее важных на наш взгляд событий и вех? Почему одно событие важно, а другое нет? А о скольких событиях мы попросту не знаем? Смешно. Людям же, которые пытаются историю защищать, я предлагаю подумать, а на защиту чего они собираются встать. Может всё же речь идёт о куда более полезной и верной статистике, которую давно бы пора от истории отделить. Нет, категорически нет, даже не убеждайте меня в ценности истории, — распалившись, обратился к пленнику мутант.
Паша тем временем попивал кофе и раздумывал над вариантом собеседника прирезать. Ну а почему бы и нет? Телепортироваться за спину и вуаля.
Но раздумывать, не значит сделать. Как минимум, у дверей всё ещё стоит конвоир-здоровяк, который наверняка непрост. Как максимум, Паша не особо представляет, что делать дальше. Да и стоит для начала мутанта выслушать. Как бы не хотелось это признавать, Профессор явно не дурак и пытается что-то до него донести.
Тем временем Профессор, собственно, доносил.
— И тем не менее, — продолжил он, — историю я изучал особо тщательно. А знаете почему? — обратился он к сталкеру.
— Потому что она позволяет заглянуть в будущее, — задумчиво посмотрев в чашку, ответил мужчина.
Профессор замолчал и какое-то время с нескрываемым удивлением изучал сталкера.
— Это не мои слова. Отец так говорил, — на удивлённый взгляд мутанта, пожал плечами сталкер.
— Ну, ваш отец неправ, конечно, — нахмурился Профессор, — но и назвать его человеком глупым никак нельзя. Я бы сказал, что в жизни, как и в литературных произведениях, ограниченное число сюжетов. И если хорошо знать основные, при наличии ума и опыта можно научиться достраивать и предугадывать текущие. Ну да ладно, будем считать вступление законченным, перейду к делу. Ваше наличие поставило меня в крайне неудобное положение. Я бы даже сказал, в позу раком, — здесь мутант демонстративно замолк, намекая на необходимость вопроса.
— И в чём же эта «поза» заключается? — принял игру Паша.
— Да, собственно, в том, что я не хочу ссориться с русскими. Если точнее, с РКГБ… — осторожно произнёс мутант. — Нет, нет, не стоит меня убеждать, что вы — исключительно важная фигура. Я примерно представляю вашу ценность. Она, скажем так, невелика. Но так уж сложилось исторически, что у РКГБ очень хорошая память. Ваш «вечный» генсек об этом позаботился.
— Вы о Гагарине? Какой же он «вечный». Его же в 1991 всё одно свалили. Вместе с союзом заодно. А потом до третьей мировой президентом был этот, как его, Чубайс. До сих пор вспоминают, — допив кофе и подумав, что да, местный кофеёк ничё так, произнёс мужчина.
— Не в этом дело, молодой человек, не в этом, — покачал головой Профессор. — Оно в том, что Юрий Алексеевич более-менее понимал что происходит, отчего сумел изменить «сюжет». При этом новый он прописал настолько хорошо, что с ним, представьте себе, даже я вынужден считаться. И этот ваш Чубайс пыхтел-пыхтел, но поломать его не смог. Да взять хотя бы переименование Комитета государственной безопасности, в Российский комитет государственной безопасности. Заметьте, не в Советский, а именно в Российский. Месседж однозначно ясный даже через века. Я вот здесь занимаюсь историей, но только практической, так сказать. Представьте, иногда с откатами прилетают люди с других временных линий. И у них там другая история. Гагарин не сменил Хрущёва, а погиб в катастрофе. А в 2022 году началась не Третья мировая, а гражданская война на территории России.
— Чушь собачья, — буркнул Паша и, зевнув, помотал головой.
Заметив этот жест, Профессор едва заметно улыбнулся, мельком взглянул на экран, после чего продолжил:
— Как знать, как знать, — покачал он головой. — Впрочем, для нас всё это не сильно важно. Мы живём здесь и сейчас, со своими проблемами и перспективами. Как я уже сказал, я не хочу ссориться с РКГБ, но и с силами, которые вас разыскивают, также конфликтовать не намерен. Именно так, на вас поступил заказ, — на настороженный взгляд сталкера, пояснил он.
— От эйганов? — насторожился Паша.
— Нет, от наших соседей — европейского конгломерата, — удручённо ответил мутант. — Но, как существо разумное и, что уж душой кривить, изворотливое, я предложил заказчикам промежуточный вариант. Вы просто побудете у меня «в гостях». Видите ли, задача не в том, чтобы вас устранить, а в том, чтобы вы не дошли до места. Если я вас придержу, скажем на месяц, а потом отпущу, то обе стороны не смогут мне ничего предъявить. Как вам такой вариант?
Сказанное показалось Паше очень разумным. И исходила эта разумность от всесторонне доброжелательного существа. У него свои проблемы и его можно понять. Прекрасный вариант, ведь в нём он и Даня останутся живы.
— Звучит разумно, — легко согласился сталкер.
Профессор удовлетворённо кивнул и продолжил:
— А ещё мне необходимо получить от вас координаты входа в аномалию, чтобы всем было совсем хорошо. Вы их знаете? — мягко и вкрадчиво спросил он.
— Нет, координаты мне не дали. Может не успели, а может решили подстраховаться и дать в последний момент. В непосредственной близости от объекта, — как-то неожиданно легко ответил на вопрос Паша.
Сознание успокоило себя, что он не раскрывает никакой важной информации. А ещё, он говорит правду и это важно.
— Верю! Прямо как себе верю! Я бы сам сделал именно так, — легко принял ответ Профессор. — А теперь давайте перейдём к другому важному вопросу. Конечно, кое-какие подробности мы узнали у вашего спутника, но картина до конца не ясна. Возможно, вы сумеете её прояснить. Откуда у вас этот топор?
Опустив руку вниз, за стол, мутант поднял и показал сталкеру сделанный из красноватого металла топор Сусанина.
— Мне отдал его сталкер, его Сусанином кличут. Перед тем как мы в Польшу телепортировались. Аванпост атаковали баллистической ракетой. Ну или сбросили на него что. Он мне его отдал, а потом погиб… — мрачновато произнёс мужчина, не отдавая себе отчёт в том, что начал отвечать как-то уж слишком охотно.
— Вы видели его гибель? — поинтересовался собеседник.
— Нет, — закрутил головой сталкер. — Но я сомневаюсь, что от ядерного взрыва можно скрыться.
— Ну да, ну да, — с досадливыми нотками произнёс мутант. — Если вы свяжетесь с РКГБистами через Окову и попросите координаты входа в аномалию, вам их дадут? — задал он новый вопрос.
— Без понятия, не попробуешь, не узнаешь, — опять же без какого-либо критического анализа, ответил Паша. — А на кой вам этот топор сдался? — на чистом любопытстве спросил он.
— Да так, дань праздному любопытству, — вернув оружие на пол, уклончиво ответил мутант.
— Ладно, вернёмся к нашему делу, — продолжил он. — Хотя, чего к нему возвращаться, координаты входа тебе всё одно не дадут, по крайне мере, сейчас. Но, попытка не пытка. Зайди на Окову и попроси у своих передать координаты точки входа в аномалию. Напиши, что уже находишься у границы города. Мол, пора, — перейдя на «ты», требовательно произнёс Профессор.
На этом вопросе в Пашину голову всё же закрались сомнения, а стоит ли просьбу выполнять. Так как она, просьба, мягко говоря, не особо выгодная. Однако, разум как-то сам собой пришёл к выводу, что всё правильно и нормально и что действительно давно пора запросить координаты.
И сталкер бы просьбу выполнил, но именно в этот момент ситуацию наконец расчухал нейроинтерфейс:
[Обнаружены нарушения когнитивной функции.
Внимание! Подтверждено искажение ассоциативных и когнитивных функций мозга!
Введён в действие экстренный протокол!]
Что такое экстренный протокол Паша конечно же знал. Данная функция нейроинтерфейса активировалась при подозрении на перехват контроля над телом носителя. Подобное могло случиться при столкновении с психократом когда дело касалось людей и с контролёрами и им подобной нечистью в случае мутантов. Мол, вами, батенька, управляют, отчего давайте-ка вашим телом техника порулит.
В текущей ситуации всё было слегка не так, однако, техника всё же порулила. Отключив Пашино сознание как свет, она включила взамен «агрессивную обезьяну», передав ей управление над телом.
А что обезьяне надо? Есть, трахаться и бить других самцов. Паша вот занялся последним.
Применив пространственный прыжок, сталкер оказался позади профессора. Замахнувшись правой рукой, он собирался ударить мутанта кулаком в ухо. Но, увы, не успел.
Мутант неприятно удивил, так как оказался до кучи неплохим паракинетиком. Влупив по атаковавшему пленнику гравитационным ударом, он отправил того прямиком в стоящий у стены книжный шкаф. С силой в шкаф впечатавшись, Паша обрушил на пол водопад книг и, потеряв сознание, упал следом.
Здоровяк, который к этому моменту уже успел оказаться у стола, остановился.
— Я говорил, что это плохая идея, шеф, — обратился он к профессору.
— Нет, всё шло как надо, просто слегка не повезло, — нахмурившись, ответил хозяин кабинета. — Тащите его к Электрику. И блокаторы наденьте. Эйганы прибудут завтра, до этого времени нам надо всё успеть. И с мальчишкой ускорьте, устроим ему «дружеское расставание».
Произнеся это, он нахмурился и перевёл взгляд на отключившегося мужчину. Строго говоря, Пашу развели, пусть и не всё сказанное ему было ложью. Волновало же Профессора то, что сказано не было. Но, ставки сделаны и, как там говорят в таких случаях: «фарш обратно не прокрутишь».