***
Информация к размышлению:
«Наиболее подвержена негативному влиянию выбросов так называемая технология кристаллического резонанса. Общая суть её в том, что, подавая на полиструктурированную кристаллическую решётку один тип энергии, мы получаем на парном кристалле-резонаторе другой тип. Выброс как минимум, выводит из строя отсекающие фильтры, как максимум, разрушает принимающие кристаллы. Как следствие, завязанные на кристаллический резонанс технология антигравитации, портальная технология, гипермагнетизм и технология помехоустойчивой связи оказываются наиболее уязвимыми в условиях Земли.
Электроника старой эры также страдает от выбросов в следствие наличия в них мощного электромагнитного излучения. Несмотря на это, стопроцентное повреждение электронного оборудования происходит лишь на открытом воздухе и, что усугубляет эффект, на определённом удалении от поверхности земли. Само собой, в электрической цепи должно присутствовать электронное возбуждение.
В виду перечисленных факторов, на ответственных направлениях мастерам-операторам электронных систем необходимо иметь полный комплект обесточенного резервного оборудования».
Из приложения к инструкции разведывательно-поискового дрона «Шмель МН4».
***
Очнулся Паша от чего-то сильно нехорошего, оставшегося за границей пробуждения. Как иногда бывает, предшествующая засыпанию цепочка причин и следствий надёжно упаковалась в долгосрочную память. И что-то там мозговые архивариусы не доделали, отчего пришёл в себя сталкер как бы в событийной пустоте.
Вот есть настоящее в виде лютого трындеца, а причин и следствий ему предшествующих в наличии не имеется.
Усугубило прострацию собственное тело, в котором болело если не всё, то многое. Особенно руки и спина.
Попытка абстрагироваться от боли выявила новую напасть, в виде ударившего в нос смрадного коктейля из прокисшей мочи, хлорки и чего-то ещё, связанного с биологией. Знакомого, но точного определения не имеющего. Возможно, пахло страхом, но не страхом чувственным, а гормональным, что ли.
Далее в Пашино сознание пришло понимание, что он подвешен за руки. Тело самопроизвольно попыталось сократиться, подтянуться. Не вышло, так как и ноги оказались чем-то схвачены. Это «что-то», брякнув цепью, сообщило что прикреплено к полу.
— Какой-то ты неправильный… — задумчиво произнесли совсем рядом, чуть ли не под ухом.
Посопев и проморгавшись, Паша обнаружил, что находится в небольшом хорошо освещённом помещении. Кроме голых стен, ламп на потолке, стока в полу и разговаривающего с ним индивида здесь ничего не было. Ну разве что приспособа, с помощью которой он был подвешен.
— Нет, меня, конечно, предупредили об этой штуке в твоей голове, но не может же она вбирать в себя такое количество энергии, — разглядывая пленника, азартно произнёс мутант.
В голосе его чувствовалось то воодушевление, какое возникает при решении интересной и нетривиальной задачи. В текущей ситуации подобное пугало похлеще угроз и жутких описаний.
Чуток оклемавшись, сталкер принялся изучать ситуацию на предмет, а что здесь, собственно, происходит и что ему с этим чем-то делать. Покрутив головой, он принялся разглядывать стоявшего рядом мутанта.
Мутант выглядел завершённым, то бишь, без каких-либо язв и корост на своей серо-синей роже. Радужка, как и положено у мутантов, чёрная. Лицо вытянутое, худое. Лысый. В целом он производил впечатление оголодавшего синеватого солитёра, на которого зачем-то надели замызганный рабочий комбинезон.
В дверь настойчиво постучали. Железная створка приоткрылась и в неё заглянула зеленоватая лысая голова «Лешего». Того самого, что присутствовал при эксгумации Паши из ящика.
— Не положено, — пискнул «Леший». — Он же этот, телепортатор… — почти жалобно обратился он к «Солитёру».
— Съебись отсюда. Я Профессору ясно сказал: при посторонних не работаю. Если его что-то не устраивает, тащите его к «мясникам» и раскручивайте по старинке.
— Но… — слабо попыталась возразить голова в двери.
Далее же произошло нечто, отчего слегка оклемавшийся сталкер откровенно прибалдел. «Солитёр» вытянул в сторону головы указательный палец, с кончика которого с треском выстрелила тонюсенькая бело-синяя ниточка. Вонзившись «Лешему» в нос, миниатюрная молния заставила его из проёма исчезнуть.
Из коридора послышались трёхэтажные матюки и обещания всяких нехороших вещей. И если матерились на русском, то месть обещали на смеси польского и английского.
— Дверь закрой, — крикнул в проход «Солитёр».
И тут в Пашиной головушке наконец просветлилось, вспомнилось и сложилось. Как-то разом пришло осознание, в какой жопе он находится и что из жопы этой необходимо любой ценой вырываться. Быть может, даже ценой собственной жизни. Вот прям сейчас, пока он ещё может внятно соображать и относительно владеет своим телом.
Всё, однако, оказалось плохо. Пусть чувство пространства мало-мальски работало, но навык пространственных прыжков на потуги разума не отзывался.
«Может паранорма в хранилище нет?» — родилась в голове резонная в общем-то мысль.
А после Пашей овладела большая растерянность. Настолько большая, что на какое-то время она перебила набирающий силу животный страх.
Нейроинтерфейс не работал. Это выглядело настолько непривычно, что разум не сразу пожелал с данным фактом согласиться. Ну а как ещё, ведь впервые за двадцать лет видимое лишь ему голографическое окно не пожелало появиться.
А после резко стало не до нейроинтерфейса.
— Надо разбираться… — спровадив «Лешего», пробормотал мутант.
Подойдя к пленнику, он без каких-либо объяснений коснулся пальцем его груди.
Ощущение было такое, что в Пашину грудь залили полведра расплавленного свинца. Тут же, следом, жгучая боль перетекла в конечности, а от них, наполнив тело, устремилась в мозг. Мышцы судорожно сократились, соединённые с потолком и полом цепи до скрежета натянулись.
А после сталкер отключился.
***
Новое Пашино пробуждение отличалось от первого тем, что память вывалила в сознание всё и сразу. И где он находится, и что этому предшествовало. А ещё, чего он у памяти не просил, какие его ждут перспективы.
Хотя, не такие уж они и страшные. Ну, разве что чутка похуже чем смерть. Сначала мучители подберут ключик к его памяти и языку, с целью подтвердить и дополнить уже имеющуюся у них информацию, а после поместят на плюсовку, на которой он начнёт превращаться в мутанта. Медленно и не особо мучительно.
А может всё же пустят на мясо? Ну, это вряд ли. На мясо пускают обычных людей, желательно помоложе. Сталкеров же целенаправленно подвергают мутации. Это у ТЭН-мутантов вроде фетиша, к которому они независимо друг от друга приходят в разных местах.
— Опять двадцать пять. Вот сейчас, например, ты не должен был отключиться… — раздался в стороне уже знакомый голос.
На этот раз чтобы разглядеть мучителя у мужчины ушло минуты полторы. Если разум проснулся сразу, то тело, получив «заряд бодрости», приходило в себя долго и неохотно.
Сейчас «Солитёр» сидел на появившемся в комнате раскладном стуле. Перед ним, прямо на полу, была расстелена газета, на которой стояли термос, чашка и пластиковый бокс с бутербродами. Один из бутербродов, точнее кусок хлеба с пристроенным на нём срезом мяса, мутант не торопясь и с аппетитом жевал.
Разделавшись с бутербродом, он принялся наливать в чашку из термоса дымящийся напиток.
— Видишь ли, — налив чай, продолжил мутант, — у меня очень хорошая способность и, что главное, я отлично ею владею. Могу не только зарядить в какого-нибудь неудачника пару мегаватт, но и чувствую микротоки в теле. Или не микротоки. Хрен знает что оно такое, честно говоря. Да и не важно. Я к тому, что штука в твоей голове мне как-бы видна. Я знаю когда она работает, а когда нет. Могу там её разрядником накачать, да так, чтобы твои мозги при этом не спеклись. По мозгам я отдельно работаю. Никаких препаратов не надо. Язык развязывает, сказка. Прошёлся по нужным центрам и полям микротоками и всё, «поют как соловьи». С тобой же какая-то херня происходит. Я подаю разряд одной мощности, а его словно съедает что-то. Подаю другой, побольше, а он раз, не только целиком проходит, так к нему ещё и предыдущий приплюсовывается. Хрень какая-то, не находишь? — недовольно произнёс мутант и отхлебнул из чашки.
Чай, судя по недовольной гримасе на его лице, оказался слишком горячий.
— Какой вывод я сделал? — с нотками самодовольства в голосе продолжил мутант. — У тебя в теле стоит накопитель паранорма нового типа. Не знаю, что вы там удумали, но прогресс и всё такое. Обычные накопители я мигом вычисляю, в них ведь железо есть. А здесь что-то другое, кристаллическое небось. И не в голове. По твоей голове я уже плотненько поработал. Дело, сдаётся мне, не в ней. Надо прощупать корпус и конечности. Правильно я говорю? — обращаясь сам к себе подытожил он и принялся потягивать остывший чай.
Выслушав всё это, Паша первым делом подумал, что вот оно — счастье в виде атрибута «электричество». Сидит рядом, пьёт чай и трескает бутерброды. Дело за малым, поменяться с мутантом местами, вогнать ему под основание черепа лезвие симбионта и поглотить заветный атрибут. Хотя, зачем под основание? Можно ведь прямо в глаз. Это у крангеров глазные яблоки находятся в закрытой костной ложе, а у человека оно проще устроено. Но, увы, увы.
Второй мыслью было попытаться мутанта разговорить, с целью хоть как-то повлиять на ситуацию, однако, вместо слов: «Слушай, друг…» из горла вырвался лишь приглушенный хрип.
— Во, во, — кивнул мутант, — а я про что. Я как с тобой, последний раз лет десять назад перебарщивал. Ценному кадру, помнится, мозги сжёг. Мне тогда Профессор чуть яйца не открутил, — вздохнул он и принялся за второй бутерброд.
Слегка придя в себя, подвешенный к потолку сталкер принялся анализировать своё состояние. Заставив цепи возмущённо заскрипеть, он задрал голову, увидев, что руки его закованы в металлические колодки из синеватого металла. Ноги держали похожие, плотно охватывающие лодыжки колодки.
Отпив чаю и взяв в руку третий бутерброд, «Солитёр» не преминул телодвижения пленника прокомментировать:
— Крутые колодки. Нам их эйганы подогнали. На вид простота, а параспособности блокируют как доктор прописал. Это я тебе авторитетно заявляю. Как-то сам накосячил и месяц в таких в карцере просидел. Не, не, я здесь авторитет, но у нас строго, знаешь ли. Косячить может только Профессор, но в его случае это называется «управленческое решение», — хмыкнул мутант и поднёс бутерброд ко рту.
С бутербродом не срослось, так как в следующий миг с комнатой произошло нечто противоестественное. Бетонную коробку от души тряхнуло. Лампы на потолке тревожно замерцали, на пару секунд потухли и ожили вновь.
— Это, блядь, что? — прихуел мутант и, отложив бутерброд, вопросительно взглянул на железную деверь.
И это правильно, ведь посмотри он сейчас на пленника, мог бы ненароком заметить, как правая ладонь того быстро возвращает прежнюю форму.
Дверь распахнулась, в помещение заскочил «Леший», принявшись переводить между Пашей и «Солитёром» ошарашенный взгляд.
Впрочем, всем троим было ясно, что источник толчка находится не здесь.
Сделав некие выводы, «Леший» выпалил что-то на польском. Паша суть уловил. Выпровоженный за дверь помощник предлагал метнуться в ситуации разобраться.
— Стой! — коротко остановил его «Солитёр», для которого русский был, похоже, привычнее польского.
Отдав команду, он словно принялся прислушиваться.
— На нас напали, диверсия, — обратился он к «Лешему». — Старшим офицерам приказано явиться на посты до уточнения ситуации. Следи за ним и дверь запри. Я на пост, пришлю дежурного в подмогу, — произнеся это, электрический мутант уверенно направился к двери и за ней исчез.
Леший повёл себя странно. Покрутив головой по сторонам, словно стремясь найти в комнатушке постороннего, он сел на стул, схватил с газеты на полу оставшийся бутерброд и принялся с аппетитом его жевать. Запихнув еду в себя, мутант понюхал жидкость в термосе, ещё раз палевно огляделся и лишь после принялся пить.
— У вас тут что, не кормят? — хрипловато поинтересовался сталкер, к которому вернулся голос.
— Хе, хе, жратвы завались, но в основном консервы, чтоб их. Молодой человечинки не каждый день поешь, — с причмокиванием сообщил мутант.
Пашу передёрнуло. Стало невыносимо противно, пусть ситуация и требовала в первую очередь переживать о себе.
Впрочем, оно и к лучшему. Появилась злость, которой планировалось воспользоваться.
— Так ты тут типа шестёрки? Только говно и жрёшь? — кинул он мутанту.
— Хе, хе, зря стараешься, дурачишка, — осклабился мутант. — Хоть кипятком ссы, я тебя даже пальчиком не трону. Зачем? Всё одно, лучше чем они не справлюсь. А они, б-р-р-р… — замотал он головой.
Внезапно Лешего накрыло эмоциональным приступом незавершенным ТЭН-мутантам свойственным. Вскочив со стула, он поковылял к подвешенному пленнику и вытянувшись словно любопытствующая мартышка, приблизил своё лицо к лицу сталкера. Запахло несвежим сыром и медициной.
От вида покрытой коростами зеленоватой кожи, Паша невольно отвёл лицо.
— А знаешь, что с тобой завтра будет? — злобно скривившись, зашептал мутант. — Завтра ты повидаешься со своим Данилой. Вот только Даниле будет на тебя насрать. Он тебя даже помнить не будет, хе, хе. А может и будет. У молоденьких, у них по мозгам отличается. Вот тогда и посмеёмся, хе, хе. Вот тогда и…
Неизвестно, что ещё хотел добавить вредный мутант, вероятно точно что-то колкое и деморализующее. Но не добавил, так как горло его схватила стальная хватка. И не только в переносном смысле.
Несмотря на хватку, «Леший» не растерялся. В следующий миг в Пашину печень прилетел ну просто пушечный удар кулаком. И Паша бы наверняка добычу выпустил, но здесь симбионт сработал на автомате. Превратившись в лезвия, пальцы правой руки вонзились в чужую шею и устремились к мозгу, стремясь добраться до ядра паранорма. Как итог, мутант умер мгновенно, не успев нанести второй удар.
А спустя секунду помещение тряхнуло ещё раз. Не так сильно как в первый, однако, лампы на потолке предательски замигали.
Нейроинтерфейс не работал, но симбионт справлялся и без него. Сталкер почувствовал, как по запястью перемещаются осколки извлечённой из чужой головы сферы. Теперь следовало в темпе вальса разобраться с колодками, ведь сейчас он фактически висел на одной руке. И это, скажем так, было больно и неудобно.
Отпустив труп мутанта, Паша вставил пальцы правой руки в отверстие колодки и попытался создать что-то вроде домкрата. Увы, но металл колодок оказался удивительно прочным: созданного симбионтом давления попросту не хватило чтобы его разломать.
Извернувшись, мужчина умудрился превратить палец правой руки в лезвие, которое просунул в звено удерживающей колодки цепи. Отдав команду на расширение, он, о чудо, разломил его без особых проблем.
Хотя, почему без проблем?
Стоило цепи лопнуть, как сталкер побитым мешком грохнулся на пол.
Пережив пришествие боли, Паша принялся заниматься болтающейся на левой руке колодкой. Как ни странно, но её удалось открыть без всяких проблем. Колодка замка не имела и размыкалась простым винтовым запором.
А вот с оковами на ногах возникла проблема, так как они имели совершенно иную философию и конструктив. По сути, те же увесистые колодки из синеватого металла, да вот беда, удерживались половинки внутренними скрепами, а отпирались, судя по всему, специальным ключом.
Делать, однако, что-то да следовало, вот только не получалось. В колодках имелась мешающая делу деталь, имя которой — Пашины ноги. В едва заметный стык модифицированный симбионт не лез, а будучи помещённым в отверстие для ключа, делать ничего не хотел, да и не мог, наверное. При этом, вариант из колодок выпрыгнуть не катил, так как колодки, а может и что-то ещё, навык пространственных прыжков блокировали.
Дверь в коридор резко распахнулась, заставив работающего над своей свободой Пашу пережить короткий миг всеохватывающей экзистенциональной обосраки. К счастью, в проходе стоял вовсе не мутант, а неожиданно знакомый человек в защитном сталкерском костюме.
— Э-э-э?! — глядя на «мертвеца», невольно выдал Паша.
— Хуй в пизде, — коротко буркнул Сусанин в чёрную бороду.
Оглядев обстановку, он задержал взгляд на лежавшем на полу трупе мутанта, перевёл его на одетого в порванную рубашку и чёрные брюки пленника, после чего очень по-товарищески поинтересовался:
— Ты, блядь, на курорте, что на жопе расселся?
— Тут как бы это? — выставил Паша ноги с колодками, приметив, точнее сообразив, что в руках бородача находится отданный ему перед телепортацией красный топор.
— Да что же они как тараканы лезут?! — буркнул Сусанин.
Перехватив топор, он выхватил с пояса ярко-желтый шарик с перепелиное яйцо размером, после чего, не мешкая, подскочил к дверному проёму и не высовываясь наружу, бросил предмет в коридор.
Стабилизированная гравицапа являлась поистине грозным оружием. Извлечённая из пояса и брошенная в место скопления металлических объектов, она их с неумолимой силой притягивала, скручивала, после чего разбрасывала в виде разного размера осколков. И делала она это с чудовищной силой и за очень короткое время. Вот и сейчас коридор и комнатушку в очередной раз солидно тряхнуло.
Вернувшись к Паше, Сусанин коротко произнёс:
— Ногами не дрыгай, — после чего с силой опустил на колодки лезвие топора.
Разрезав синий металл словно масло, лезвие утонуло в рассечённом бетоне.
Сняв с ног остатки оков, сталкер вскочил с пола, застонал и опустился обратно: голова закружилась, а ноги против воли подкосились.
Но имелась и хорошая новость. Стоило подавляющему материалу потерять контакт с телом, как активировался ушедший в спящий режим нейроинтерфейс. Проснувшись, он вывалил целую кучу информационных окон, разбираться с которыми не имелось ни времени, ни желания.
Вообще, нейроинтерфейс Старших штука предельно надёжная, но он действительно мог отключаться страхуясь от повреждений.
— Мелкий твой где? — склонившись над Пашей, строго спросил Сусанин.
— Хер его знает, здесь где-то. В тюрьме, в смысле. Его надо найти срочно, они ему походу ТЭН-прогрессию ускорили, — приходя в себя, пробормотал сталкер.
Коротко, но предельно концентрированно выругавшись, бородач заговорил:
— У нас, скажем так, проблемы. Я могу ходить через изнанку, но в неё нельзя затащить вот эту штуку, — потряс он топором, — да и тебя заодно. Но у меня есть при себе «Кроличья нора», при помощи которой мы можем, точнее должны, вот прямо сейчас отсюда съебаться. А ещё, до кучи, я невъебенно крутой сенс, который всегда знает, что вокруг происходит. Но если тебя я нашёл относительно легко, то мелкого не вижу. Вероятно, из-за упомянутой тобой ТЭН-прогрессии. И в завершение, мне совершенно не нравится текущее место. Оно буквально набито электроникой и серожопыми подонками пытающимися меня убить. Я веду к тому, что мы можем, конечно, отправиться твоего шкета искать, но расклад тухловатый. Смекаешь?
— А если вот с этой штукой? — отдав симбионту команду достать «Чубайса», Паша продемонстрировал появившееся в его ладони синее яйцо.
— Как же вы мне, паралитики мозговые, дороги! — буркнул Сусанин.
Не успел Паша опомниться или что-то возразить, как синее яйцо из его руки бесцеремонно выхватили.
— Фокус-покус, ёпти! — кинув артефакт на пол, бородач плашмя врезал по нему топором.
А после Паша в очередной раз отрубился. Ему, впрочем, было не привыкать.
***
Новое пробуждение произошло на ходу. При этом сам Паша никуда не шёл. Его, взвалив на спину, несли в полной темноте.
На полу что-то звякнуло и зазвенело.
— Да, блядь! — споткнувшись о неведомую херовину, буркнул Сусанин.
Осознав, что ноша начала подавать признаки жизни, бородач прекратил транспортировку и усадил сталкера на пол, спиной к холодной стене.
— Ну ты как? Отдохнул? Или ещё полчасика покемаришь? — с отеческой заботой, пропитанной, впрочем, ядовитым сарказмом, поинтересовался он.
Паша попытался было перейти в режим обострённого восприятия, но тело недвусмысленно намекнуло, что использовать навыки рановато.
— Ты всегда такой злой, или только по понедельникам? — произнёс сталкер, покрутив головой по сторонам.
Даже намёк на свет отсутствовал.
— Я по жизни самый милый человек на свете, — наполнил темноту голос Сусанин. — Ты разве не видел мою бороду? Без пяти минут «Дедушка мороз». А злой я, лишь вне зоны личностного комфорта, которую, знаешь ли, покидать не люблю. После шестидесяти резко стал противником стрессового саморазвития. Предпочитаю ему утончённую деградацию и допустимое общественными нормами свинство. Ну ты как, идти сам сможешь?
Паша попытался подняться на ноги, но не смог. Сил в теле имелось на самом донышке. Разговаривать и крутить головой пожалуйста, а вот идти нет.
— Походу надо минуток пять посидеть, — с досадой произнёс он.
— Пятью минутами ты не отделаешься, — уверенно сообщил голос в темноте. — И это плохая новость. Хорошая же новость в том, что в подобном состоянии сейчас пребывают почти все в радиусе километра. А те, у кого паранорм ниже сотни, так вообще очнутся через пару часов. Ну разве что кроме «Финальных боссов», которых здесь… — голос ненадолго замолк, словно прислушиваясь, — не особо-то и много.
— Это из-за «Чубайса»? — поинтересовался Паша.
— Именно из-за него, — подтвердил Сусанин.
— Он же на живых существ не работает? — подивился сталкер.
— Зависит от размера и от того как разбить, — был ему ответ.
В этот момент пол и стены мелко завибрировали, а после откровенно заходили ходуном. Из-за стены, откуда-то слева раздался непередаваемый «воющий скрежет».
— О, а вот и мой «маленький подарок» заработал, — с неподдельной обеспокоенностью сообщил бородач. — Вперёд, пора. У нас полчаса, не больше.
— А дальше что? — спросил Паша, которого резко подняли на ноги.
— А ничего. Хэппи-энд и царство вечного покоя, — буркнул голос в темноте.
Схватив Пашу за предплечье, Сусанин то ли повёл, то ли потащил обессиленную ношу по тёмному коридору. Тем временем непонятная вибрация и вой усиливались, словно где-то рядом, буквально через стену, запустили «генератор трындеца».
Пол под ногами люто содрогнулся, позади появился свет. Обернувшись, сталкер успел увидеть, как дальнюю часть коридора, да и здания заодно, съедает непонятная сила. Вырывая из строения куски железобетона, она быстро и неумолимо сокращала коридор.
Не дав осмыслить происходящее, бородач распахнул створку двойной двери, уверенно затащив Пашу в переход, какие соединяют обычно корпуса и секции. Здесь, в виду наличия в стенах окон, имелся свет.
Из перехода отряд попал в соседнее здание, архитектура и запах которого указывали на больницу. Электрическое освещение отсутствовало, но в конце больничного коридора имелись окна, благодаря которым внутри царил жиденький полумрак.
Уверенно потащив Пашу по коридору, Сусанин распахнул одну из имеющихся в стене дверей, заглянув внутрь. За дверью находилась просторная хорошо оборудованная палата на четыре койко-места. На двух койках лежали люди. Ещё один человек в медицинском халате распластался на полу посреди палаты. Он, в отличии от коечников, тихо постанывал.
Оглядев палату беглым взглядом, бородач потерял к ней всякий интерес. Вернувшись в больничный коридор, он, дойдя до его середины, остановился и коротко шикнул сталкеру, которого поддерживал левой рукой:
— Тихо…
Ждать в полутьме пришлось около минуты. Ожидание нервировало. Пусть скрежет и треск за спиной поутих, снаружи доносилось равномерное неприятное гудение.
В момент, когда Паша уже собирался поинтересоваться какого хрена они ждут, из-за поворота впереди пошатываясь вышел ТЭН-мутант в белом халате. Остановившись в свете расположенных позади окон, он принялся контужено озираться.
Пашу бородач придерживал левой рукой, топор из красноватого металла сжимал в правой. И то, что с топором этим что-то не так, сталкер сообразил ещё в момент, когда им разрубили колодки на его ногах. Не рубятся так сверхпрочные металлы. Не рубятся и всё тут.
А ещё слегка напрягало, что у заявившегося по его голову спасителя не имелось с собой абсолютно никакого оружия. Ну разве что пояса для артефактов, но то, пожалуй, другое.
Не дав мутанту опомниться, Сусанин взмахнул топором, сделав резкий росчерк в сторону цели. Результат дистанционной атаки впечатлил: в стене коридора возникла тонкая выбоина, мутанту же отрезало ноги ниже колен. Рухнув на пол как подкошенный, он во всю глотку завопил от боли.
Надо заметить, что в плане телесного функционала ТЭН-мутанты значительно превосходили людей. Так в момент, когда Паша и его спаситель оказались рядом с покалеченным, тот уже перестал вопить и торопливо стягивал с себя белый халат, намереваясь оторвать от него рукава и перетянуть обильно кровоточащие обрубки. Ожидать подобного от неподготовленного человека без нейроинтерфейса было сложно, если вообще возможно.
Подведя Пашу к мутанту, Сусанин остановился и вытянул в его сторону красный топор. Мутант, не прерывая процесс бинтования ног, уставился на обидчиков полными ненависти и страха глазами.
Далее бородач в очередной раз удивил, так как обратился к мутанту на польском. Раненый залепетал что-то в ответ. Сусанин перешёл на немецкий, чем умудрился вызвать у контуженного Паши «комплекс сельского парня». Разговор продлился чуть более минуты, после чего Сусанин раненого оставил, направив Пашу к повороту коридора, за которым находилась лестница.
— Я могу сам идти, — понадеявшись на наличие перил, проявил инициативу сталкер.
— Да пожалуйста, — отпустил его бородач, принявшись доставать из нагрудного кармана химический фонарик.
Лестница уходила в темноту.
— Ты не будешь его добивать? — мотнув головой в сторону коридора, поинтересовался Паша.
— Я пообещал ему жизнь и у меня есть возможность не пожалеть о своём решении, — ответил Сусанин.
Сталкер на это неодобрительно пожал плечами, мол, хз.
Наконец химический аккумулятор был запущен, появился свет.
— Не отставай, — строго попросил бородач и направился по лестнице вниз.
В конце лестницы обнаружилась операционная и блок палат строгого содержания. Явно зная куда идти, Сусанин дошёл до третьей двери направо и первым делом проломил топором головы двум лежавшим перед ней незавершенным ТЭН-мутантам.
Судя по всему, мутантов накрыло «Чубайсом» ровно в тот момент, когда они спешили к двери. И это намекало на близость цели и верность направления.
Не став заморачиваться со сбором паранорма и даже проигнорировав висящий на боку одного из мутантов автоматический пистолет, сталкер поковылял за бородачом, который уже успел вскрыть «волшебным топором» запертую металлическую дверь.
От открывшейся далее сцены Пашино естество невольно сжалось и это при том, что Паша, строго говоря, тот ещё похуист. В небольшой палате стояла всего одна койка, на которой трясся от мелкой дрожи свернувшийся калачиком подросток. В ярком неприятном свете фонаря было хорошо видно, что кожа на его руках и лице посерела, приобретя неприятную мертвенную бледность.
— У тебя есть с собой «Просветление»? — оторвав взгляд от помощника, обратился к Сусанину мужчина.
Почему-то именно сейчас он осознал, что заросший словно йети бородач выглядит откровенно жутко. Сверля находящегося без сознания подростка блестящими карими глазами, он задумчиво покачивал удерживаемый в правой руке топор.
— «Просветление» не поможет, поздно. Точнее, шанс, конечно, есть, но он один на тысячу… Ладно, — повернулся Сусанин к Паше, отчего жуткий образ рассеялся, — давай для начала отсюда выберемся, а там видно будет, — с этими словами он левой рукой полез в отделение сталкерсокго пояса.
За время короткого знакомства с этим странным человеком, у Паши возникло стойкое убеждение, что тот всегда знает, что и зачем делает. Этакий человек «Всё схвачено».
Однако в момент, когда пальцы бородача опустились в эластичный карман, на его заросшем лице отразилось большое удивление, если не сказать, откровенная растерянность.
— В рот мне ноги! — выдал он и, подсвечивая фонариком, начал шариться по соседним отделениям пояса для артефактов.
— Исчезла! — поражённо обратился бородач к сталкеру. — «Кроличья нора» исчезла! Ты где, блядь, этот артефакт взял, каналья?! Лично у Чубайса что ли яйцо открутил? — наехал он на Пашу.
В Пашиной голове возникла нехорошая догадка, что использованный «Чубайс» похерил спасительный артефакт. Подобное вполне могло случиться, ведь те же «Батарейки» разряжались «Чубайсом» влёт. Остальные артефакты его использование вроде бы переживали, но именно что, вроде бы. В виду редкости и ценности обоих артефактов, подобные тесты вряд ли кто-нибудь проводил. Да ещё и дистанция, которая почти вплотную.
— Так, к нам гости! — вмиг переключившись, Сусанин вернул себе прежнее самообладание.
Быстро достав из отделения на поясе похожий на хрустальный шарик, в центре которого сверкал беловатый огонёк, он торопливо вышел из помещения в коридор. Комната погрузилась в темноту.
Оставшись в темноте, Паша какое-то время слушал стоны и скрежет Даниных зубов. Если превращение в обычного мутанта происходило под отупляющую наркотическую эйфорию, то в случае тёмной энергии генерирующая наркоту колония вирусов отсутствовала. Тело ломало и перестраивало «наживую».
Не прошло и минуты, как Сусанин вернулся в палату, принеся с собой свет. Последний вывел Пашу из прострации и призвал к действию.
— Я перекрыл лестницу «Сушилкой», минут пять у нас точно есть. За это время надо кое-что решить, — подойдя к кровати, без позитива в голосе произнёс бородач.
— Сбрось его ТЭН, а там посмотрим, — севшим голосом выдавил из себя сталкер.
Понимание, что всё, поезд ушёл и Дане крышка, оформилось. Сбросить прогрессию тёмной энергии на середине процесса значило резко прервать активную мутацию и перестроение клеток. Скорее всего это приведёт к прогрессирующему некрозу тканей и к последующей мучительной смерти. Но отчего-то оптимальный вариант проломить помощнику череп приемлемым не казался.
Поставив фонарик на прикреплённую к изголовью кровати полочку, бородач взял стоявший у стены стул и тяжело на него опустился. Бережно и даже с любовью пристроив топор на коленях, он почмокал в бороду, после чего заговорил:
— Ты, как мне кажется, не очень хорошо представляешь текущую ситуацию. Начнём с того, что я развернул во дворе этой богадельни здоровенную Карусель. Не спрашивай как, способы есть. Сейчас она, Карусель в смысле, не торопясь расширяется, набивая себя всяким хламом. Минут через несколько это ей надоест, и она начнёт быстро сжиматься, раскручиваясь до сверхзвука. Ну а после, минут так через пятнадцать, местность в радиусе полукилометра станет значительно ровнее. И это наша первая проблема.
— Вторая проблема — подросток, — продолжил Сусанин. — Он, как ты я надеюсь догадался, уже наполовину мутант. В принципе, если сбросить его ТЭН вот прямо сейчас, есть мизерный шанс, что он останется человеком с фиксированно высоким уровнем тёмной энергии. Так называемым стабильным. Да, да, прямо как я. И кроме хренового чувства юмора, ему в нагрузку достанется значительное усиление параспособностей. Вот только ему должно ну очень-очень повезти.
— Третий момент — сейчас этажом выше чешут репу четыре нехилой силы ТЭН-мутанта. Мои навыки сенса подсказывают — мы им не противники. До кучи, боевые артефакты закончились. Короче, мы в ловушке, выход отсюда только один и там нас уже ждут. Думаю, минуты через две-три мутанты сообразят накидать в «Сушилку» разбросанные по больнице тела, тем самым её разрядив. И, что обидно, времени нас уговорить, после чего от Карусели съебаться, у них вполне хватит. И мне такой расклад не нравится, так как во второй раз я вряд ли смогу столь гладко вернуть своё имущество, — приподнял он лежавший на коленях топор.
Паша, к которому быстро возвращались силы, а вместе с ними и желание жить, скептически поинтересовался:
— Ну и хули мы здесь сидим, болтовню разводим?
— Э, нет, — подняв руку, строго покачал бородач указательным пальцем. — Видишь ли, один вариантик у нас имеется. У всех троих. Но к нему надо подходить с трезвой головой и холодным сердцем. Так уж повелось, ведь касается он самой важной и зыбкой субстанции на свете — удачи.
Произнеся это, Сусанин достал из отделения сталкерского пояса сантиметров пяти золотую монету. Пашина ассоциативка на миг дорисовала на блестящей поверхности отчеканенный профиль последнего русского императора. Десять золотых рублей с профилем Николая II имелись в коллекции его отца.
А после он осознал, что никакая это не монета и даже не золотая. Его спаситель держал в руках легендарный артефакт имя которому — «Золотой динар». Артефакт, что по слухам дарует невероятную удачу, за которую после требовалось сполна заплатить.
В этот момент как-то особенно жалобно застонал и заворочался лежавший на кровати Даня.
— А у нас есть выбор? — пожав плечами, поинтересовался сталкер.
— У меня вот есть, — ухмыльнулся Сусанин. — И у вас тоже есть. Он в том, каким способом умереть. Я вот предпочитаю способы повеселее.
Встав со стула и подойдя к кровати, он подмигнул Паше:
— Подходи, сообразим на троих. Моей энергетики не хватит чтобы его запустить. Да и расхлёбывать откат в одиночку, знаешь ли, не очень-то хочется…