Зарница первая в предвестии восхода.
Гореть в веках – вот мой удел и дар,
И смерть моя дарует вам свободу...
Что мне костер, коль изнутри сжигает жар...
Как душно мне, как давят эти своды!
XV
Как душно мне, как давят эти своды!
Я словно заживо в могиле погребен,
В неволе умереть я обречен:
Мне не увидеть никогда свободы.
Вся жизнь моя – гоненья и невзгоды:
Судьбой повержен, но не побежден,
На смерть бескровную я осужден
Невежеству презренному в угоду.
Хоть я стою у смерти на краю –
Нет, не меня, а вас терзает страх:
Живой мертвец, я все-таки пою!
Пусть свежий ветер мой развеет прах
И разнесет по свету песнь мою –
Я умер здесь, но буду жить в веках!
Послесловие
«Ты не боишься?»
Я пожму плечами:
«Судьба такая. Значит – суждено
бродить по свету стылыми ночами,
стучаться в души, как в закрытое окно.
Одни откроют, пустят обогреться;
другие бросят камень, плюнут вслед.
Всегда поэтов беззащитно сердце –
иначе, ну какой же ты поэт?
Нас вешали, стреляли, предавали,
судили и сжигали на кострах,
а мы опять из мертвых восставали,
вселяя во врагов безумный страх.
Пусть нет меня, но песня будет литься,
звать за собой и душу бередить.
Поэзия меняет только лица,
а Песня – Песня вечно будет жить!»