Катарина вышла на улицу и прикрыла глаза от палящего солнца. Выдохнула недовольно и спустилась на дорожку, отходя от двери в сторону, чтобы не загораживать проход. День обещал быть жарким, поэтому горничная отдала ей платье из тонкой ткани в несколько слоев с кружевами, вышивкой на подоле и тугим корсетом. Неглубокое декольте с сияющими кристаллами, пышные рукава и цвет у ткани приятный − светло-зеленый. Волосы Катарина попросила убрать в высокую прическу, которую закололи острыми шпильками, а взволнованная Миель отдала ей соломенную шляпу с атласными лентами, которые завязывались под подбородком.
Выглядела она сегодня великолепно. Катарина знала это, кружась перед зеркалом и убеждалась, когда на нее смотрели. Со стороны, наверное, выглядела как фея из легенд. Улыбнулась горделиво, вспоминая, как смотрел на нее жених, выбранный братом.
Она скривилась, вспоминая встречу. В аристократических кругах Катарина считалась старой. Ей уже исполнилось двадцать лет и обычно в этом возрасте молодые аристократки уже несколько лет находились в политическом браке и воспитывали не первого наследника. Сестренка Галатея в этом возрасте уже родила Матильду и не так давно родила долгожданного наследника, в честь которого в Вермелло был устроен грандиозный праздник.
На тех немногих чаепитиях, которые Катарина посещала по договоренности с братом, на нее смотрели косо. Все они уже замужние дамы или только прошедшие дебют девушки. Катарину считали за глаза неполноценной, некоторые негодовали в голос. Однако она говорила всем одно и то же с грустной улыбкой: «Болезненная сестренка требовала ухода. Да и любимый воевал сейчас на острове». Люди верили и отступали на время.
Однако долго она бы не могла всех обманывать. Да и брат напирал. Поначалу он не трогал ее и писал письмо редко, но когда семья няни подняла панику, и все поняли, что она никуда не поехала… После похорон, на которые Катарина не приехала, прикрывшись плохим самочувствием, брат приехал к ним. Миель тогда побледнела и смотрела всегда себе под ноги, тетушка из комнаты вышла и выглядела даже нормально.
Брат тогда был зол и кричал на нее за закрытыми дверями. Размахивал руками и даже дал ей звонкую пощечину, когда Катарина сказала, что сердце ее уже принадлежало другому. Наговорил брат тогда много плохого и обидного, ушел из комнаты, когда она дышала с трудом из-за икоты и соплей. Плакала Катарина долго, с трудом выпила успокаивающий настой, который не помог. Успокоилась она лишь благодаря Миель, которая гладила ее по голове и тихо напевала колыбельную.
Как оказалось, брат не уехал.
В особняке Миель он провел около четырех дней. За эти дни они много ругались, кричали друг на друга и расходились по комнатам, чтобы потом вновь при встрече доказывать свою точку зрения. Катарина понимала, что брат ее никогда не любил и не считал за семью, но не решал проблему кардинально, за что она была благодарна.
Пока брат был в особняке, все находились в напряжении. Когда он уехал, все выдохнули, а у Катарины на руках был подписанный контракт. Брат дал ей свободу с условием, что она выйдет замуж за нужного человека. Торопить он ее был не намерен и представлял выбор.
Она поправила рукав платья и посмотрела по сторонам.
− Госпожа, − из-за угла вышла горничная в простеньком платье и небольшой шляпке на голове. Она склонила голову, дожидаясь дальнейших указаний.
Миель дала ей хорошую горничную — молодую, симпатичную и не говорливую. Она выполняла приказы безукоризненно, улыбалась вежливо и выслушивала ее ворчание. Да, Катарине она нравилась, даже сейчас не спрашивала, как прошла встреча с женихом, лишь уточняла, когда они поедут обратно.
Катарина вздохнула, размышляя, что лучше делать. Скривилась от ноющей головной боли и помассировала виски. Посмотрела по сторонам, понимая, что люди проходили оживленные и кроме разговоров слышна музыка.
Жарко, воздух сухой, из-за чего голова болела сильнее и наверняка на коже появится загар. Все это Катарина понимала, как и то, что лучше вернуться сейчас, но не хотела.
− Сегодня какой-то праздник? — спросила она, равнодушно смотря на проходящую мимо пару. Зависти, как раньше не было, лишь злость на то, что эта девица сейчас счастливо улыбалась, держала мужа за руку и гладила огромный живот.
Страшная. Уродливая. Наверняка муж с ней только из жалости.
− Сегодня в Ксоуре ярмарка, госпожа.
Катарина задумчиво посмотрела на горничную, потом на людей и кивнула сама себе.
− Сначала погуляем. Брат ведь не так давно прислал деньги, − задумчиво протянула Катарина и усмехнулась. — Нужно купить себе новые украшения и ткани. Может, Миель что-нибудь возьму.
Это был еще один положительный момент после подписания контракта. С ее отъезда в особняк Миель брат перестал присылать деньги. Катарина жила за счет сестры, новые платья с украшениями не покупала — портные перешивали старые платья, а украшениями делилась Миель. После же соглашения брат вновь стал ее финансировать, присылал украшения и деньги, на которые Катарина покупала платья, арендовала кареты и посещала чаепития.
Ее внешний вид — лицо семьи и брата, поэтому Катарина надевала только лучшее и самое модное. Жаль, что этого не видел Илзе.
Она медленно шла по улице, чувствуя, как новые туфли натирали пятку, а кольцо, которое подарил ей жених, немного спадало. Он не угадал с размером и кольцо было немного велико, да и большой рубин, который Катарина недолюбливала, утяжелял. Вспомнив, как жених дарил ей это кольцо, как улыбался широко, а потом гладил ее руку, едва не скривилась.
Да, брат нашел ей хорошую партию. Не с первого раза, но этот был ненамного старше нее, имел статус, являлся хорошим другом брата и владел большой землей на севере страны. Собой он тоже недурен, но не так красив, как Илзе. Хороший, образованный мужчина с безупречными манерами — любая бы радовалась, но Катарина лишь выдавливала из себя улыбку и выполняла условия договора.
Натаниэль Эттвуд — молодой маркиз, поддерживающий брата, второго из четырех герцогов королевства. Катарина видело его на редких приемах, на которые ее приглашал брат. Видела, но не обращала внимание, потому что радовалась редким встречам с любимым и контролировала собственные жесты и слова — упасть в грязь лицом не хотелось. Сейчас же, Натаниэль был для нее как глоток свежего воздуха после пяти претендентов, которых Катарина отвергла.
Он хороший, милый и интересный, но не Илзе. Кроме Илзе Катарине никто не нужен был.
На самом деле Натаниэль был лучшим, потому что служил в рыцарском отряде. Участвовал в завоевательских походах, что давало ей время. На самом деле здесь он лишь набегами и сейчас как раз это время, когда за месяц Натаниэль решал накопившиеся дела, проводил с ней время, обсуждал предстоящую свадьбу, которая должна быть весной. Катарина радовалась и вышивала платки, готовила ничего незначащие амулеты, которые повязывала на его меч, когда отправляла в очередной поход.
За своими размышлениями Катарина не заметила, как вышла на торговую улицу, которая заканчивалась площадью с большим фонтаном. Она вновь скривилась от головной боли, которая посещала ее все чаще и медленно пошла по улицу, рассматривая товары. Останавливалась у столов с дорогими тканями, щупая их и рассматривая узоры. Ткань качественная и, по заверениям торговца с темной кожей, с индивидуальным и неповторяющимся узором.
Несколько тканей она купила, представляя платья и длинные юбки из них. Шла мимо минералов, рядом с которыми ошивались маги, мимо горшков с цветами и коробок с фруктами. Есть не хотелось, потому что обед с Натаниэлем был плотный, да и уличную еду она никогда не ела — брезговала.
Остановилась у длинного стола с украшениями и стала рассматривать их с интересом. Украшения Катарина любила, особенно ожерелья, благодаря которым ее шея становилась еще тоньше. Еще она любила серьги, в то время как Миель отдавала предпочтения браслетам, брошам и тонким цепочкам с кулонами.
− Дайте мне вот эти и эти, − сказала она и указала пальцем на два ожерелья, серьги и брошь. Подумав, взяла еще одни.
− У вас прекрасный вкус, госпожа, − ответил ей торговец и протянул коробочки с украшениями. Катарина улыбнулась вежливо, поблагодарила и отдала все горничной. Обычно на ярмарках украшения и драгоценные камни продавались в единственном экземпляре. Они были качественные, и торговцы не обманывали, как делали это некоторые ювелиры.
Вздохнув, Катарина свернула с торговой улицы и спряталась в тени домов. Жарко. Пот струился по вискам и шее, вниз по позвоночнику. Очень хотелось пить и желательно чего-то холодного.
Катарина посмотрела на горничную с большой корзиной и сумкой.
− Отнеси все в карету и принеси мне пить. Я постою здесь и подожду.
Горничная колебалась и смотрела на нее неуверенно. Катарина понимала ее терзания ведь знала, что слугам в городе нельзя оставлять господина одного. Знала также и то, что ослушаться приказа горничная тоже не могла. Катарина с легкой улыбкой наблюдала за этим, наслаждаясь. Однако горничная сделала выбор слишком быстро.
− Прошу, не уходите никуда. Я скоро вернусь.
Когда горничная ушла, Катарина выдохнула. Пусть та и была не проблемной, молчала и выполняла все, что требовалось, ее постоянное присутствие все равно напрягало. Сейчас стало будто легче. К тому же Катарина не врала, ей и правда было нехорошо и идти куда-то не хотелось.
Она смотрела на проходящих мимо людей без особого интереса. Они были ей не ровней, ведь аристократы редко посещали ярмарки, а магов Катарина никогда не воспринимала всерьез. Они были лишь пережитком прошлого, которое рано или поздно исчезнет.
Уже заскучав, Катарина услышала чужое ворчание и встрепенулась. Вышла из тени и заозиралась по сторонам, ища источник голоса. Не могло же ей это показаться. Не находя знакомого человека, Катарина едва не расплакалась от досады. Неужели от жары у нее начали галлюцинации?
Кошмарно.
Посмотрев по сторонам, она сделала шаг назад, обратно в тень. Сжала плотно челюсть, сдерживая обиду. Однако, когда слезы уже стали мешать, Катарина вновь услышала его голос.
− Идиот, − проворчал проходящий мимо парень. Его голос такой же, как она запомнила. Недолго думая, наверное, совсем не думая, Катарина поддалась вперед и схватила его за руку. Потянула на себя, уходя все глубже в тень и не обращая внимание на крик, ругань и руку, которая теперь отпихивала ее.
Парень развернулся, зло смотря на нее… И это был он! Ее любимый, единственный и самый прекрасный Илзе. За прошедшие годы он повзрослел, вытянулся и возмужал: черты все такие же плавные, но взгляд другой, плечи стали шире и руки больше. Чуть вьющиеся волосы прятались под чалмой, а тренированное тело под простой рубашкой и брюками.
Илзе стал намного красивее, но все еще оставался ее. Живым. Самым красивым. Идеальны. Любимым. Живым.
− Любимый, ты жив, − выдохнула Катарина. У нее было ощущение, словно в легких не хватало воздуха и руки дрожали, от улыбки болели щеки. Наверняка от слез испортился макияж.
Не в силах бороться с эмоциями, Катарина поддалась вперед и крепко обняла растерянного Илзе. От него пахло мускусом, сеном и почему-то орехами. Он был выше, из-за чего Катарина приподнялась на носочках, обнимала крепко и терлась носом об открытую шею. Он теплый.
− Катарина?
В голосе Илзе сквозило удивление. Когда он отодвинул ее, Катарина увидела растерянность. Даже такой, любимый был прекрасен. Она кивала и вытирала слезы, держа свободной рукой крепко. Боялась, что он вновь уйдет.
− Я так рада, что ты в порядке, − сказала она и вновь заплакала. Вытирала слезы и улыбалась широко, счастливо. Подошла ближе и погладила раскрытыми ладонями по плечам, груди и рукам, сжимая его предплечья. — Я так испугалась, когда ты пропал. Так испугалась, родной! С тобой все хорошо? Тебя никто не обижал?
Илзе округлил глаза от удивления, потом улыбнулся ласково. Также ласково, как раньше. Сам взял ее руки в свои, осмотрел с ног до головы, словно видел впервые. Катарина даже покраснела и неловко опустила взгляд. Наверняка выглядела она сейчас не очень хорошо, зареванная и покрасневшая.
Но Илзе погладил ее по мокрой щеке, поднял лицо за подбородок. Катарина посмотрела на него настороженно, но не увидев в глазах отвращения, неуверенно улыбнулась.
− Со мной все хорошо. Я смог сбежать и вылечиться, − ответил Илзе и стер слезы с ее щеки. Его руки теплые, с мозолями на ладонях, но такие нежные. Катарина прижалась щекой к ладони, впитывая чужое тепло. — Но как ты? Ты выросла за столько лет и похорошела, − сказал он и посмотрел на ее руки. — Ты теперь замужняя женщина?
− Нет! — тут же возразила Катарина и приблизилась к нему. Посмотрела широко открытыми глазами, боясь, что он ее возненавидит. Ненависть Илзе Катарина не пережила бы. — Я не предавала тебя! Я никогда не предам тебя, любимый. Моя душа и тело по-прежнему принадлежат только тебе. Это воля брата, но я еще не замужем. Поверь мне! Он всего лишь жених, который постоянно в захватнических походах.
Катарина распалялась и прижималась к нему, заглядывала в глаза испуганно. Страх того, что любимый не поверит был силен. Настолько, что она на мгновенье забыла, как дышать. Но Илзе лишь улыбнулся, приблизился к ней и поцеловал коротко в соленые губы.
− Все хорошо, родная. Я верю тебе.
− Илзе, родной, − счастливо выдохнула Катарина и обняла его крепко. — Я так рада, что с тобой все хорошо. Я знаю, что они сделали тебе плохо и они поплатятся за это. Все, кто сделал тебе больно будут страдать потом.
Илзе ничего не ответил, лишь обнял ее. Погладил ее по спине большими ладонями, успокаивая. Улыбнулась и счастливо выдохнула, чувствуя умиротворение. Она так давно с кем-то обнималась. Давно не чувствовала надежные объятия Илзе.
− Любимый, давай сбежим вместе? У меня есть деньги, и я могу тебе помочь.
Она с надеждой посмотрела на Илзе. Верила, что теперь их жизнь станет счастливее. Они, наконец, будут вместе!
Но Илзе не выглядел воодушевленным. Скорее даже напуганным и это заставило Катарину насторожиться. Она отстранилась и перестала улыбаться.
− Прости, милая, но не думаю, что сейчас время. Твой брат очень влиятельный и опасный. Если он узнает, что я жив — сразу меня убьет! К тому же ты аристократка Катарина, а я… Я не смогу обеспечивать тебя. Если мы сбежим — они не оставят нас в покое. Я боюсь не только за себя, но и за тебя! Я не перенесу, если с тобой что-то случится.
Катарина выдохнула, понуро опустив плечи. На глаза вновь навернулись слезы. Она понимала, что любимый беспокоился о ней. Илзе всегда беспокоился о ней и был умнее. Но это все равно грустно и больно. Катарина не хотела его терять.
− Не расстраивайся, милая, − ласково сказал он и вновь коротко поцеловал. Посмотрел ей в глаза. — Давай немного повременим, подготовимся. Будем обмениваться письмами. Встретимся на нейтральной территории. Я очень люблю тебя. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
− Хорошо, − без охоты согласилась она и недовольно поджала губы. Илзе остался довольным ее ответом, потому что обнял крепче и вновь поцеловал.
− Я отправлю тебе письмо с гонцом, − вновь поцеловал он и потерся носом о ее щеку. — Мне пора идти, а то меня потеряют. Люблю тебя.
Катарина смотрела, как Илзе уходил, терялся среди людей и чувствовала грусть вперемешку с радостью. Счастье, что любимый жив и здоров, омрачалось пониманием, что они не скоро увидятся.
Вздохнув, она вышла из тени и посмотрела по сторонам. Заметила горничную, которая шла к ней со стаканом. Вода оказалась прохладная. Катарина прикрыла от наслаждения глаза и, отдав пустой стакан, пошла к карете. Больше здесь делать нечего.