Первый снег падал на вялую, но все еще зеленую траву и листву кустов. Вереск смотрел на танец мелких хлопьев, падающих с неба, через окно оранжереи. Наверное, за пределами академии сейчас гулял прохладный ветер, от которого бегали мурашки по коже. Однако Вереск находился в оранжерее, где стояли камни с сильной концентрацией магии, дающий тепло. Здесь всегда поддерживалась температура, при которой растения росли лучше.
Отвернувшись, Вереск удобнее перехватил мешок с удобрениями и пошел дальше. Сегодня учитель Инула допустил его к особенному кусту, который предстояло пересадить из глиняного горшка на новую клумбу с травами. У Вереска от предвкушения дрожали руки, потому что для куста подобрали специальную землю и травы, которые помогали, а не разрушали.
Сел рядом с клумбой, в которой вырыта глубокая яма. Поставив мешок с удобрением рядом, Вереск закатал рукава, поправил перчатки, которые все еще скрывали шрам. Не думал, вытаскивая небольшой куст из горшка, очищая аккуратно тонкие корни.
Не думать получалось плохо. Мыслями Вереск постоянно возвращался к Алькору. После поездки он изменился. Уверял Вереска, что все в порядке и ничего опасного не случилось. Он Алькору не верил. В действиях Алькора появилась грубость и неприкрытая сила, после которой у Вереска оставались синяки и кровоточащие раны. В пылу говорил много неприятного и обидного, вымаливая потом прощения, дыша шумно в затылок.
К сожалению, заметил это не только Вереск, но и остальные.
Директор и учителя присматривались к Алькору, настороженно замирали, когда тот хмурился и сжимал плотно челюсть. Сдерживался. Вереск видел, как друг сжимал руки, улыбался через силу, а в комнате топал, кидал книги в стены и переворачивал мебель. Часто, после вспышки гнева, Вереск лежал на животе и пережидал ноющую боль в теле, дергался, чувствуя на разгоряченной коже холодный ветер. Успокоившийся Алькор тихо просил прощение и пытался вылечить раны.
Вереск никогда не злился на него. Он привык к боли, которая была частью их дружбы. Алькор с детства, почти с самого первого дня знакомства ненамеренно делал ему больно, наносил раны, а Вереск молча их лечил. Сейчас раны становились глубже и после некоторых оставались светлые шрамы, которые Вереск прятал под одеждой. На которые Алькор почему-то смотрел с неприкрытым восхищением.
Вздохнул, смешивая землю с удобрением. Сыпал ее в яму, придерживая тонкий ствол.
Не так давно Вереск заметил на теле Алькора маленькие чешуйки. Сначала он не обратил на них внимание, потом чешуйки загрубели и потемнели, стали цвета высохшей крови. Испуг быстро сменился беспокойством и интересом. Алькору не нравилось, он сжимал зубы и кривился, но терпел, когда Вереск аккуратно их трогал, гладил. Сначала на левой лопатке небольшой участок с чешуей, потом на правом предплечье и под левой коленкой.
Из-за чешуи Алькор не раздевался при посторонних. Он больше не разговаривал с посторонними.
Вереск смотрел на пересаженный куст. Его ноги затекли, ладоням в перчатках жарко. В воздухе витал запах земли и свежих листьев, которые в сухом виде можно принимать в качестве тонизирующего чая. Медленно встал, чувствуя боль в теле и невольно охнул, когда спину прострелило болью. Прошлым вечером Алькор было особенно груб и глубокий укус не до конца зажил. Даже магия не помогала.
Раскатал рукава и поправил одежду. Он осмотрел оранжерею, куст, который выглядел молодым и полным сил. Убрал горшок со старой землей в угол и вышел на улицу. Холодно. Вереск передернул плечами и быстро пошел в сторону академии. Снежинки падали на растрепанные волосы, доходящие до плеч, ветер трепетал их, гладил оголенную шею.
В академии оказалось теплее. В углах стояли минералы, переливались светом слова на древнем языке и руны. Вереск их расшифровал еще на четвертом году обучения. Почти все знал и гордился тем, что дословно перевел послание, оставленное Дайяном молодым магам.
− Вереск!
Он улыбнулся и замер, оборачиваясь на голос. Триша. Она единственная игнорировала раздражение Алькора и общалась с ним. Кто обнимал, несмотря на чужую злость и отсутствие ответа со стороны Вереска. Триша улыбалась ему радостно и замерла в нескольких шагах.
− Мы в последнее время не виделись. Ты много времени проводишь в библиотеке и из комнаты почти не выходишь, − обиженно заметила она. Правда. Вереск в последнее время много сидел в библиотеке, ища информацию про то, что происходило с Алькором. Искал способы обуздать силу, которая клубилась внутри друга.
Порой от этого ему становилось больно. Будто тело распирало изнутри и становилось тяжело дышать. Но Вереск никому не говорил, что чувствовал и контролировал себя постоянно. Ему не хотелось привлекать внимание. На них и так много смотрели.
− Прости, − извинился Вереск и улыбнулся ласково. Он надеялся, что улыбка выглядела ласковой. — Я хочу хорошо сдать экзамен и стать лучшим выпускником. Ты же знаешь, как это важно. Мне нужно найти работу.
Триша кивала, улыбалась понимающе.
− Верь в себя, Вереск! Я уверена, что ты найдешь хорошее место, ведь ты лучший из всех. Учителя тебя очень хвалят! — говорила Триша. Она посмотрела по сторонам с опаской и приблизилась. Заговорила тихо, словно настоящий секрет рассказывала. — Я слышала, что о тебе говорили. Тебя очень хвалил учитель Инула. Может повезет и ты станешь его подмастерье.
Вереск такого никогда не слышал. Знал, что про него говорили. Он считался одним из лучших учеником и сильнейших магов живой материи в академии. Но это не имело значение после окончания. Магов не любили, а Вереск ничего, кроме этого, не умел. Может, он был бы хорошим травником или продавцом цветов, но ему хотелось большего.
Улыбнулся, смотря на Тришу. У нее было большое будущее. Триша хоть и была магом мертвой материи, но хорошо разбиралась в книгах и являлась лучшим изобретателем и артефактом своего поколения. Могла пойти на черный рынок или в гильдию. У нее больше вариантов, а Вереск должен остаться неподалеку. Алькор выпускался на год позже и расставаться с ним не хотелось.
Вереск надеялся, что сможет еще на год остаться в академии. Без Алькора он не сможет. Вереск все еще помнил, как трудно было первый год в академии. Без Алькора рядом становилось почти невыносимо.
Улыбнулся.
− Надеюсь, все сложится удачно. Однако для этого нужно стараться, − ответил Вереск понимая, что еще недостаточно подготовлен. Ему требовалось больше знаний и силы, чтобы его не воспринимали больше слабым травником.
Триша тоже улыбалась ему. Смотрела нежно, так, как смотрели влюбленные девушки. К счастью, она ничего не говорила и не показывала свою заинтересованность. Не выходила за рамки дружбы. Вереск представить не мог, что было бы в противном случае. Алькор собственник, который ненавидел, когда трогали его вещи.
Она перекатывалась с пятки на носок и смотрела на него лукаво. Словно что-то хотела сказать. Вереск терпеливо ждал, надеясь, что это окажется чем-то важным. Тратить время на ненужные разговоры не хотелось. Сейчас Вереск старался, читал учебники, выполнял все поручения учителя. Да и Алькор становился чуть спокойнее в присутствии Вереска.
Вереск набрал в легкие воздух, да так и замер, смотря Трише за спину. Улыбнулся ласковее, чувствуя внутреннее напряжение.
− Привет, − первым сказал он, смотря на Алькора. Недовольного, сжимающего руки в кулаки Алькора.
− Привет, − отозвался он и подошел. Проигнорировав Тришу, Алькор положил тяжелую, неестественно горячую ладонь ему на плечо. — Ты закончил?
Голос у Алькора напряженный. Вереск понимал, что со стороны друг выглядел безупречно: уложенные, светлые волосы, кожа без изъянов, выглаженная сорочка под бордовым камзолом. Почти. Потому что Вереск видел напряжение в мышцах, как друг сжимал руки, которыми наверняка хотел схватить Тришу за горло. От насилия его удерживало лишь то, что они стояли не настолько близко друг к другу и рядом ходили другие ученики.
Положил руку поверх горячей ладони Алькора.
− Да. Случайно встретился в Тришей и мы разговорились. Прости. Пойдем? — спросил Вереск, смотря в глаза Алькору. Сдерживаемая ярость постепенно остывала, уступая недовольству.
Алькор молча кивнул и убрал руку с его плеча. Попрощавшись с Тришей, Вереск пошел в комнату, следуя за другом. Ткань камзола на плече все еще хранила тепло, что, в такую прохладную погоду, было дале приятно.
❦❦❦
Рука болела. Алькор часто в пылу хватал его за кисть и сжимал сильно. Порой, когда тот особенно злился — оставались глубокие ожоги, после излечения которых сильно чесалась кожа. Вчера они немного повздорили. Вереск вернулся из библиотеки позже, чем хотел и случайно столкнулся с девушкой. От нее пахло цветами. У нее в волосах были маленькие, не вянущие цветы, на которые он невольно засмотрелся. Алькору это не понравилось.
Он потер невольно кожу, которая зудела под тонкой тканью сорочки. К счастью, одежда не пострадала, но это лишь потому, что рукава задрались. Ожог Вереск вылечил быстро — он оказался не таким серьезным, как обычно, но кожа все еще покрасневшая и чувствительная. Сейчас, сидя на скамейке в дворике, где стоял большой дуб и порой тренировались другие ученики, Вереск чувствовал холод. С одной стороны, ему некомфортно, с другой — прохлада освежала.
Вздрогнул от неожиданности, когда к чувствительной коже прикоснулись теплые пальцы. Выдохнул медленно, чувствуя ласковые поглаживания и тепло Алькора с левой стороны.
− Извини, − тихо сказал Алькор. − Я правда не хотел.
Вереск подавил вздох, улыбнулся слабо. Посмотрел на Алькора, который выглядел виноватым и расстроенным. Почему-то захотелось громко рассмеяться. Ритуалы подарили им силу, однако отобрали у Вереска эмоции, а Алькору наоборот, дали слишком много. Порой он задавался вопросом, не сошел ли друг с ума?
− Все хорошо, правда, − ответил он и свободной рукой погладил Алькора по предплечью. Успокаивая. — Я знаю, что ты не хотел причинить мне боль.
Скорее всего это было не так. Вереск видел, как Алькора переполняла радость в такие моменты. Ему нравилось видеть собственные следы на чужом теле. Будто клеймил Вереска и все сильнее привязывал к себе. Боль, которую Вереск испытывал, приводила Алькора в восторг ведь именно он был ее причиной.
Алькору нравилось контролировать Вереска. Нравилось, что он был единственным, кто дарил Вереску эмоции. Его мир крутился вокруг друга.
Эту слабость Вереск ему позволял.
Мимо арочного прохода прошли дети, о чем-то громко споря. В их руках Вереск заметил спелые, красные яблоки. Хотелось есть. Из-за боли в запястье завтрак прошел быстро, и он почти не поел.
Похоже от взгляда Алькора это не укрылось.
− Хочешь кушать?
− Да. Наверное, я бы поел, − тихо ответил Вереск. Иногда, между завтраком и обедом рядом со столовой ставили бочки, наполненные фруктами. Сегодня, похоже, были яблоки.
Вереск дернулся, почувствовав ладонь Алькора на своей ноге. Посмотрел на руку, которая гладила его коленку, на ласковую улыбку друга.
− Посиди здесь. Я принесу перекусить.
Алькор чувствовал себя виноватым. Только когда чувствовал вину он вел себя так. Говорил спокойно, улыбался ласково и из прикосновений, движений уходила грубость. Такие моменты Вереск любил и опасался одновременно, ведь от такого Алькора не известно, что ожидать.
Улыбнулся благодарно и получил улыбку в ответ. Смотрел, как осторожно Алькор встал и пошел в сторону столовой, скрываясь в арочном проходе.
Он натянул рукава, скрывая воспаленную кожу, поправил перчатки. Вдохнул прохладный воздух, от которого становилось хорошо и свежо. Потоки тихо гудели и Вереск чувствовал каждый из них. Обычно они спокойные, но в присутствии Алькора всегда тревожно гудели, вибрировали предвкушающе. Словно чувствовали Алькора, который подчинял из себе играючи. Вереск уверен — не только он замечал это.
Вереск не смотрел на Алькора, но улыбался ему и всем своим видом показывал спокойствие. Пододвинул к себе небольшую, старую корзинку с травами и листьями. Их нужно высушить, а потом измельчить. Большая часть из них требовалась для приготовления успокаивающей настойки.
− Опять со своими травами сидишь, − насмешливо спросил у него кто-то. Вереск обернулся без особого энтузиазма и заметил компанию из нескольких ребят. Один из них парень, учившийся вместе с Алькором, скорее всего, не знал, что такое ванная. Та самая полукровка, так и не простившая ему победу в испытании. Вереск слышал, что она проходила испытание еще раз, но учитель Инула больше не брал учеников или они быстро сбегали.
Остальных он не знал и видел впервые. На самом деле они почти не разговаривали, лишь иногда Вереск слышал их подколки. Их слова должны были задевать, но Вереск ничего не чувствовал. Сейчас даже раздражения не было. Они напоминали детей из приюта, которые самоутверждались за счет других.
Вереск ничего не ответил. Не видел смысла ведь это правда — большую часть времени он разбирался с растениями и травами.
− Чокнутый травник. Последний год в нормальном месте, а потом в лес уйдешь? Ну да, тебе там самое место. Будешь вместе со зверьем спать на земле и питаться травой, − саркастично сказал парень, смотря на него свысока.
− Ты прав, − отозвалась довольно полукровка, скрещивая руки на груди. — Хотя он найдет способ заработать деньги. Выскочка, который умеет только телом торговать. Поговаривают, его поймали за запретной любовью. Не удивлюсь, если учителя его любят не за знания.
Да, она так и не простила его. Не приняла, что Вереск в травах и растениях разбирался лучше полуэльфа. Считала, что всего он добивался своим телом, а не знаниями. Ведь человек не может быть умнее полуэльфа, у которого знание растений в крови.
Не сказать, что это как-то волновало Вереска. Да, поначалу он чувствовал радость и гордость, ведь оказался лучшим. Сейчас, даже этого не было, потому что в своих силах и знаниях не сомневался, а чужое признание теперь не цель. Хотелось ли ему большего — да, но былых эмоций и чувств это не доставляло.
Вереск равнодушно смотрел на них. Для него не было неожиданностью, что люди говорили о нем такое. У большинства хватало ума, и они не говорили об этом прямо. А эти смотрели на него и грязно усмехались. Идиоты.
− От него воняет травами, руки грязные, но мордашка симпатичная, − парень смотрел на Вереска внимательно. Как на скот, выставленный на продажу. Усмехнулся. — Сколько будет стоить ночь с тобой? Хотя ты наверняка и бесплатно ноги раздвинешь.
− Я тебе сейчас челюсть раздвину за это, потом не соберешь!
От тихого, вкрадчивого голоса Алькора Вереск испугался. Это намного опаснее, чем моменты, когда друг кричал. Он замер напряженно, смотрел на Алькора и компанию, которая ситуацию не чувствовала. Не смотрели испуганно или виновато, наоборот, остались такими же спокойными и ехидными.
− Не злись так, − примирительно поднял руки парень и глупо рассмеялся. — Ты не должен злиться, ведь он не только тебе принадлежит. Или ты думаешь, что этого травника считают умным просто так? Наверняка он греет постель всем, кто его хорошо попросит.
Опасно.
Вереск видел, как друг медленно зверел. Яблоко в руке хрустнуло, а на траву закапал сок. Потоки вокруг него вибрировали и воздух казался горячее, чем в начале зимы. Опасаясь за сохранность других учеников, которые выставили себя нахальными идиотами, Вереск быстро встал. Сделал шаг Алькору навстречу, опасаясь делать резкие движения.
− Алькор, прошу, не стоит это того, − тихо попросил его Вереск.
Алькор ничего не ответил. Посмотрел лишь внимательно и этот взгляд сказал Вереску многое. Сейчас друг находился на грани и, если Вереск мог пережить его злость, то в остальных он не уверен. Посмотрел исподлобья по сторонам. Надеялся, что ребята сейчас быстро посмеются и уйдут, а Алькора Вереск успокоит в их комнате.
− Не понимаю, чего ты злишься? Он же не принадлежит тебе.
Однако просто так их не отпустили. Ребята то ли выпили, то ли выплескивали так свои плохие эмоции. Вереск смотрел на них и честно не понимал, что происходило. Они не раз задевали его, пытались вывести на ссору, но никогда прежде не стояли так долго. Не отступали, даже когда была опасность начала драки.
− О, ты ошибаешься. Он целиком и полностью принадлежит мне, − зло протянул Алькор и выкинул к кустам помятое яблоко. Стряхнул сок и мякоть с руки, смотря на парня исподлобья. — А свое, я не разрешаю никому трогать и обижать.
Вереск слышал их злые слова, направленные друг на друга. Пытался вмешаться, но Алькор одним движением задвинул его за спину и продолжил говорить. Чувствовал, как дышать становилось тяжелее, воздух нагревался, а потоки гудели так, что закладывало уши.
Потоки будто взбесились и это почувствовала даже полукровка. Она нахмурилась, прислушиваясь к происходящему вокруг. Если верить книгам, то эльфы были более чувствительны к потокам и она не могла не ощутить изменения. Парень, который все еще выглядел надменным и опускал в сторону Вереска пошлые шутки. Непонятные, потому что никогда прежде не проявлял к нему интереса.
Играл с огнем.
− Да ладно тебе, − с усмешкой отмахнулся он, смотря на Алькора. — Этот ботаник никому же не интересен. Он абсолютно бесполезен. Из него получится лишь хорошая женушка, которая будет сидеть дома, развешивать везде пучки трав и удовлетворять.
Вереск видел, как тот специально дергал кота за усы.
Его слова не сильно оскорбляли Вереска. Не раз ему указывали на бесполезность. Считали, что растения не помогали в боях и были бесполезными для многих. Однако они не знали, что Вереск лечил и возвращал жизнь в растения, что с помощью травяного дыма мог успокоить, а некоторых настоек — отравить. Все смотрели на физическую силу, поэтому боялись Алькора.
Этот смертник Алькора почему-то не боялся.
− О, ты так думаешь? — прошипел Алькор и Вереск напрягся. Впервые он слышал в голосе друга животные, рычащие нотки. — А я думаю, что твое сердце пригодится моему мальчику для экспериментов. Дорогой, отойди, пожалуйста, я быстро с ним разберусь.
Вереск не хотел отходить. Он не хотел, чтобы Алькор злился, а глупый парень пострадал. Не хотел драки, однако его оттолкнули. Дыхание перехватило от страха, а голова закружилась от потоков, которые бесились. Ему становилось плохо, по коже бегали мурашки и ноги почти не держали, потому что магия Алькора была тяжелой, а воздух вокруг него горячим.
Держался на ногах силой воли, дышал медленно, сквозь зубы и смотрел. Алькор находился на грани. Ходил по острому лезвию ножа, контролируя силу, чтобы не убить парня, но сделать ему больнее. Кровь падала на вялую траву, сквозь стоны боли проскальзывали ругательства. Вереск не решался подойти к ним, хоть и видел раны на теле Алькора, кровь, капающую из разбитой губы парня. Видел, как на шум сходились ученики, некоторые пытались их разнять, но не получалось.
− Алькор, прошу, остановись, − тихо попросил Вереск, уверенный, что его услышат. И Алькор дернулся, замедлился в движениях.
− Да, не расстраивай своего бесполезного мальчика.
Алькор находился на грани. К сожалению, похоже эту грань он переступил. Вереск почувствовал эти изменения, потому что воздух нагрелся, а потоки взвыли, закружили вокруг Алькора. Видел, как тело друга дернулось, в движениях появилась тяжесть и резкость.
Страшно. Вереску было страшно от того, что он видел. Все происходило быстро. Вот Алькор дрался так, что его руки оказались покрыты чужой кровью, а потом он резко выдохнул сквозь зубы. Замер и простонал. По этому стону Вереск понял, что Алькору очень больно, потому что даже в такие моменты он не кричал. Никогда не кричал, даже в приюте.
Вереск сделал шаг навстречу, дергая пальцами, чтобы облегчить боль Алькору. Но не дошел. Тело пронзила боль, кровь в венах будто вскипела и стало жарко. Посмотрел на друга и понял, что боль пришла от него, от столкновения потоков. Потому что тело Алькора ломало, в его дыхании появился присвист.
Неожиданно раздался хруст.
Ткань затрещала на теле Алькора, воспламенилась. Чешуи на чужом теле стало больше и будто ярче. Тело Алькора ломало, выворачивало, из кожи выступали окровавленные кости. Страшно. Вереск смотрел на него и чувствовал, как сердце билось в горле. Он смотрел на дорогого Алькора, которому больно.
Вереск сдержал крик, когда Алькор резко и неестественно извернулся, а потом начал увеличиваться в размерах. Вытянулась шея, огрубела кожа, покрытая алой чешуей, увеличились конечности. Алькор, которым он так дорожил сейчас превращался в непонятное существо. Огромного дракона с толстыми лапами, длинным хвостом и золотым гребнем.
Взревел, напугав всех, кто сбежался посмотреть на драку. Вереск не упал, но смотрел встревоженно, сжал руки в кулаки.
− Алькор!
Судорожный выдох вырвался сам собой, когда дракон подошел к дрожащему от страху парню и толкнул его шеей. Чужое тело под лапами с острыми когтями хрустело и чавкало, а предсмертный крик стоял в ушах. Дракон остановился и повернул голову на длинной шее, смотря на побледневшего, дрожащего Вереска.
Глаза у дракона были серые. Как у Алькора.
Неожиданно дракон распахнул большие, кожистые крылья и взлетел. Улетел, оставив после себя кровь, искалеченное тело и пустоту внутри Вереска.
Вереск смотрел на дракона, который становился все меньше и меньше, пока вовсе не исчез. Наверное, поэтому не обратил внимание на выбежавших из академии учителей с оружием. Лишь подумал, что они хотели поймать Алькора. Скорее всего не просто поймать.
Он сидел и смотрел, пока другие кричали, разговаривали и просили учеников вернуться в классы или комнаты. Кажется, кто-то положил руки ему на плечи. Яркая мантия и длинная борода директора маячила перед глазами, раздражая. Но это было все снаружи. Внутри пустота. Спокойствие, которое сейчас ощущалось губительным. Неправильным.
Его трясли. Мир рушился, заходился странными звуками и ощущениями, в то время как Вереск смотрел на чистое небо. Опустил голову. На траве кровь с ошметками внутренних органов и костей идиота и редкие капли крови Алькора. Его Алькора, которого рядом больше нет.
− Вереск, прошу, тебе нужно встать.
Голос у директора приятный и по-доброму веселый. Словно он хотел приободрить Вереска. Однако это не привело к должному эффекту, потому что Вереск равнодушно скользнул взглядом по директору и, подчиняясь чужим рукам, встал. Ноги казались ватными, пустыми. Его куда-то вели по коридорам, вокруг шумно и как-то суетливо. Привели в комнату и усадили в мягкое кресло.
В комнате много мягкой мебели и безделушек, которые лишь собирали пыль. Алькор такого не любил. Вереск отмечал это краем сознания, которое еще могло соображать. Эмоций не было, лишь слабый шок, растерянность, которая превращалась в трепещущий на кончиках пальцев страх.
Алькор.
Его срыв и превращение в дракона все еще казался кошмаром. Вереск смотрел на свои руки и невольно щипал кожу на запястье. Больно. Кожа покраснела и скорее всего там появится синяк. Во сне больно не бывало.
− Вереск, тебе стоит попить и успокоится.
Перед ним поставили чашечку с чаем. Ромашковым. Он теплый и приятно ложился в желудке, но спокойствия не приносил. Вереск медленно пил и смотрел перед собой, не желая осознавать реальность. Она ему не нравилась.
Цветное пятно село напротив. Директор, которого Алькор почему-то опасался. Редко оставался с ним наедине и выглядел напряженным, даже если улыбался и шутил.
− Вереск, − осторожно сказал директор. Вереск посмотрел на него внимательно. — Ты знаешь, что произошло с Алькором? Почему он превратился в дракона и убил одного из учеников?
Это было два разных вопроса. Вереск мог предположить ответ лишь на один вопрос, в то время как второй оставался без ответа. Однако он не собирался говорить об этом директору. Не хотел подставлять Алькора.
− Нет, − ответил Вереск и для убедительности покачал головой. Постарался добавить в голос больше растерянности. — Я не знаю, почему так произошло. Он мне ничего не рассказывал. А тот парень… Он смеялся надо мной и говорил гадости Алькору. Похоже, он разозлился. Я пытался его успокоить, но получилось так. Для меня то, что Алькор стал драконом тоже стало неожиданностью.
В его словах была правда. Однако ее было меньше, чем лжи. Директору не обязательно знать все то, через что они прошли. Вереск не хотел, чтобы Алькора ненавидели еще сильнее. Наверняка родители того идиота будут разбираться. Наверняка им заинтересуется король и герцоги. Это страшно. Непонятно.
− Вереск, тебе нечего бояться, − ласково говорил директор, но Вереск ему не верил. — Мы хотим тебя защитить. Не известно, что будет делать Алькор в таком состоянии.
− Я правда не знаю. Алькор не рассказывал мне ничего.
Это было даже обидно. Алькор правда ему ничего не рассказывал, даже о той поездке. Лишь раз, ночью, он сказал, что стал сильнее благодаря сердцу священного животного. Больше ничего не уточнял, но это и не требовалось. Чешуя была красноречивее слов. Однако Вереск надеялся, что все закончится хорошо.
Не получилось.
Его спрашивали еще долго. Подливали ромашковый чай, гладили по плечам, пытаясь утешить, но спокойствия не приходило. Отпустили Вереска лишь через несколько часов. Он шел по коридору и чувствовал на себе чужие взгляды. Хотелось спрятаться от них.
Войдя в комнату, он плотно закрыл за собой дверь. Посмотрел сразу на кровать Алькора, но она оказалась пустой. Комната вообще была пустая. Пройдя неловко вперед, сел на чужую кровать и посмотрел в стену. Тихо. Осознание, что Алькор улетел и оставил его одного, накрывало постепенно. Впервые за долгие годы одного.
У него задрожали руки.
Вереск смотрел в стену и ему хотелось плакать. Громко, горько, чтобы горло болело, нос заложило и щеки были мокрые от слез. Однако не получалось. Глаза оставались сухими, а крик застревал где-то внутри, оставаясь невысказанным.
Вереск ненавидел то, что сделали с ним ритуалы. Они отобрали у него возможность горевать по Алькору, который улетел.