Вермардия (1,2 километра до границы с Динзавией). 18:00
Мэрон пытался отвлечь меня от тревожных мыслей, повторяя раз за разом, что Лесной не хочет отобрать у него поводья Змея, но мне все равно было не по себе.
Я знал о неизбежности катастрофы и пытался как-нибудь отсрочить её, облегчить.
Лесной теперь постоянно чувствовал Демона, и ему все больше нравилось это чувство. Что же происходит в той реальности? Неужели те события как раз положат начало грядущей катастрофе? Если это так — нужно действовать, а не ожидать.
— Что там у Вас? — спросил «сто сорок третий». Он интересовался нашими делами каждые пару минут после того, как мы с Мэроном остановились.
— Я думаю, нам нужно быстрее убраться в места, где поблизости нет людей.
— Такие места есть только в океане, Марк, — выдержав паузу, он продолжил, — Пытаясь избежать неизбежного, ты только усугубишь последствия. В поселке около вас живет всего пару тысяч человек… Мы предупредим вермадцев. Пусть жители прячутся. Так Лесной будет тратить больше времени на каждого человека, и количество жертв, возможно, получится уменьшить. Как понял?
Больше времени на каждого человека… Каждого человека. Я повторил про себя эти слова несколько раз. Люди в СБ уже смирились, что предсказание сбудется. Они словно не пытаются придумать гуманного решения.
— Марк, ты ведь не собираешься ослушаться? — осуждающе спросил Мэрон.
— Я не знаю, что делать. Не знаю…
— Что тот мальчик говорил еще?
— Я сказал тебе всё.
— Всё, что он говорил во время последнего разговора, но не всё. Он знает, что будет дальше?
Я облизнул пересохшие губы.
— Он… говорил, что Лесной остановится.
— МАРК, ОТВЕЧАЙ! ПРИЕМ! — крик «сто сорок третьего» заставил меня вздрогнуть.
Точно, я ведь так и не ответил ему.
— Я продвинусь дальше. Прием.
— Ясно. В следующий раз, если ты умолкнешь без предупреждения во время переговоров… мы отправим к тебе на помощь полк авиации и полк десанта. Как понял меня? Прием.
Несмотря на всю серьёзность данного сообщения, в голосе господина Эйргона совсем не слышалось угрозы. Его речь больше походила на суровый отеческий упрёк.
То есть никакого десанта ко мне на самом деле не отправят. Таким образом он наверняка пытается вернуть меня в норму. Даёт мне повод собраться…
— Вас понял, сто сорок третий.
Следующую минуту мы с Мэроном молчали. Видимо, принц понимал, что его речь не слишком меня обрадует.
Вернее, его речь меня не устроит.
— Это не конец, Марк. Ты понимаешь?.. Не конец.
Я отрицательно покачал головой и дал небольшой газ БПА.
— Он остановится, — добавил Мэрон, — Значит мы справимся. Справимся! Согласен, Марк?
— Да. Справимся, если то, что произойдет, можно так назвать…
Мы углубились еще на две сотни метров. Вермардцы продолжали отступать. Солнце прошло уже больше трех четвертей своего пути по небосводу. Лес постепенно становился все темнее.
В двадцать минут седьмого штаб вновь вышел на связь и не для того, чтобы поинтересоваться обстановкой. Говорил Эйргон.
— Марк, нужно уводить Лесного на восток.
— Ясно. Нам двигаться так же? Пятнадцать минут…
— Двигаться как можно скорее, Марк. Без остановок. Старайся по пути избегать приближения к городам.
— Что-то случилось?
— Эб-Гон теперь Динзавия. Вермардцы согласились с нашими условиями…
Я не нашел, что ответить. С одной стороны, мне стало легче, но с другой… Это точно будет катастрофа. Если Вермардцы согласились на требования Динзавии — то война, по сути, окончена. Мы с Мэроном либо нападем на своих же сейчас, либо нападем на страну, которая больше не собирается с нами воевать, и тем самым начнем настоящую войну.
Господи… Видимо, остается только молиться.
— Ясно, сто сорок третий. Поворачиваемся на восток.
— До Вермардии от твоего местоположения больше сотни километров. Торопись.
— Принял.
Немного помедлив, я развернул БПА на восток. В сторону Вермардии.
— Что делаем? — уточнил Мэрон. Голова Змея показалась сбоку аппарата.
— Здесь у нас больше нет врагов, Мэрон. Мы снова идем на Вермардию.
Городская больница № 3 города Гортен. 18:30
Эйвил сидела у изголовья специализированной кровати с электроприводами и фиксаторами конечностей для больных с травмой позвоночника, где лежал её жених, и тихо плакала. Гектор молчаливо смотрел в потолок. Он не моргал уже столько, что его глаза совсем высохли, жутко покраснели и горели огнем, но ему было плевать.
«Вот я и помог Марку, к демону чертов.» — подумал он в сотый раз, и попытался шевельнуть правой ногой, затем левой. Бесполезно.
Пулю извлекли, но травма оказалась очень серьёзной. Свинцовые осколки в нескольких местах пробили правое легкое, основная часть пули задела кишечник чуть ниже желудка, но самое печальное — был разбит позвонок. Повреждение спинного мозга — вот как назвал это хирург… Просто, без уточнений. И теперь Гектор почти не ощущал всего того, что находилось ниже пояса.
«Марк очень обрадуется, когда узнает об этом… — вновь обреченно подумал он, — А Эйвил… Ей придется аннулировать наш присмотр. Я не хочу, чтобы она провела жизнь, ухаживая за инвалидом… Я помог Марку. Вывел Веллу на чистую, мать её, воду. И почему она упала?»
Эйвил всхлипнула громче обычного. Это отвлекло Гектора.
— Когда он придет? — шепотом спросил он.
— Кто придет? — она боязливо посмотрела ему в глаза, решив, что он начал бредить.
— Доктор. Я хочу знать, какие шансы…
— Он сказал, что шансы есть. Они есть, Гектор.
— Шанс есть всегда. Но одна сотая доля процента и десять процентов — это совершенно разные вещи. Я хочу знать точнее.
Она вытерла слезы рукавом. Её взгляд после этого сменился со скорбящего на решительный.
— Если шанс мал, ты…
— Я потребую от тебя разорвать наш присмотр. Это достойная причина. Ни у кого не возникнет к тебе вопросов, а если и возникнут — я отвечу на них.
— А если я не хочу этого?
— Пока не хочешь.
Эйвил осуждающе посмотрела на него.
— Дурак. Я с тобой и поставлю тебя на ноги, даже если шанс будет меньше процента. Ясно?
— Нет.
— Пока не ясно, — передразнила она и вновь заплакала.
Гектору было не по себе от её горьких всхлипываний, поэтому он решил сменить тему разговора.
— После вчерашнего ко мне еще СБ привяжется… Замечательно. Скажут, что я хотел угробить её. Эту Гаспинс.
— Никто такого не скажет. У тебя не было оружия, а Велла в самом деле потеряла тогда сознание. Ты просто хотел подхватить её. И это правильно. Если человек ударится головой о бетон — это может привести к очень плохим последствиям. Ты понимал это и хотел лишь помочь.
— Действительно. Я помог… Что с ней, кстати?
— Никто не говорит, почему Велла упала. Мне сообщили только то, что сейчас она в норме.
Гектор, наконец, зажмурился.
— Странно все это. Очень странно. И печально. Надо было слушать тебя, Эйвил. Нахер этот Гертен. Нахер Гаспинс.
Иная реальность Аномалии.
Демон замирал после каждого шага и внимательно осматривался, ожидая что внезапно сработает какая-нибудь экзотическая ловушка, но ничего не происходило. Трусишка ждала на балконе, пока он не убедится в безопасности и не позволит ей зайти в средневековый кабинет.
— Что это за место? — поинтересовалась рептилия, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу.
Демон тщательно представил ответ и отправил ей образ за образом.
— Подобные мне. Давно. Жили. Здесь.
Через несколько шагов ему надоело, и он перестал осторожничать. Этот странный сад не был похож на место, где кому-то хотят разбить голову за то, что он проник в единственное доступное помещение во дворце.
Демон обернулся, чтобы позвать Трусишку и вздрогнул. Она уже прошла внутрь и вовсю изучала дощатые лакированные стены, имеющие приятный красноватый оттенок. Заметив осуждающе-испуганный взгляд Демона на себе, Трусишка за пару прыжков очутилась около него. Кажется, он не слишком доходчиво объяснил ей, что имеет в виду настоящую опасность, когда просил ждать на балконе.
Вместе они приблизились к таинственному человеку с еще более таинственным прибором на голове. Вглядевшись в бесстрастное лицо «неживого», Демон грустно вздохнул. Жаль, он не мог видеть сон Настоящего Марка. Человек, восседавший за столом неплохо бы подошел на роль молодого принца.
Тонкий нос, аккуратно подстриженная аристократическая бородка. Слегка пухлые щеки. Взгляд уверенный и пронзительный. Сверху надет хорошо подогнанный по фигуре красный пиджак с блестящими зеленоватыми пуговицами, ниже черные мешковатые брюки, которые обычно можно было увидеть на средневековых гравюрах. Еще ниже — черные блестящие туфли.
«Вдруг это и есть Мэрон? Хотя… — подумал Марк и встал прямо напротив дворянина, посмотрев ему в глаза, — Мэрон должен быть живым. Мы слышали его. Несомненно, он живой. А это изваяние… не отличается от других.»
— Ты знаешь его? — спросила Трусишка.
— Нет. Хочу. Подумать. Почему он здесь, а не в саду.
— Кажется, он чем-то отличается от остальных.
— Отличается? — Демон прищурился, стараясь понять, какая деталь привлекла внимание рептилии.
— Эй! — произнес он и помахал перед дворянином рукой. Никакой реакции.
Почему же тогда ей кажется, что он отличается? Из-за странного головного убора?
Демон осторожно коснулся человека, затем смело тряхнул его за плечи. Ничего.
— Что будем делать дальше? — Трусишка с интересом осмотрела и обнюхала пиджак дворянина, затем потрогала его за щеки и вопросительно уставилась на Марка.
— Думаю.
Демон изучил котелок и поднял взгляд на Стража.
— Ты не отстаешь от нас ни на шаг, как только я явился сюда, — высказал в голос он свои мысли, — А в этот кабинет вообще залетел первым.
Страж парил все так же неподвижно над столом. Демон продолжил:
— Ты подключил меня сюда не просто так. Все здесь не просто так… Знать бы, какие цели ты преследуешь. Если их вообще возможно постичь человеку…
— Я пробовала много раз говорить с ним. Он не отвечает, — сообщила Трусишка. Она убрала руки от неживого и осторожно прислонила их к груди Марка.
— Знаю.
Он грустно вздохнул, осознавая, что выбор не так уж и велик. Рисковать, или продолжать искать что-то в саду. Что-то…
Ход времени в Настоящей реальности вынуждал Демона действовать.
— Здесь. Нет таких же окон? — спросил он на всякий случай.
— Нет. Я осмотрела весь дворец. Других дверей и окон, которые можно было бы открыть, нет.
Демон поднес руки к шляпе. Возникло едва уловимое ощущение, словно котелок излучает таинственное тепло. Тепло, которое совсем не греет.
В последний раз, когда он подключался к Настоящей реальности, тот Марк ждал решения Эйргона насчет Вермардии. Если началась война — дорога каждая минута. Пока Демон думает, в опасности может быть не только Марк, но и другие люди, которые не имеют к войне никакого отношения.
Он ощутил злобу. Злобу, которая воодушевляла на борьбу, которая развеивала все сомнения.
Пусть лучше будет безрассудно, чем трусливо.
Он сурово посмотрел в глаза Трусишке и сообщил:
— Отойди. Я прикоснусь к этой штуке.
Рептилия отпрыгнула от него на несколько метров.
— Так подойдет?
— Да. А теперь…
Он медленно, но уверенно обхватил странную шляпу. В кабинете постепенно стало немного темнее. Будто солнце закрыли облака. Вот только снаружи не было солнца. И не было ни одного облака.
— Что это? — поинтересовалась Трусишка.
— Не знаю.
Демон пристально посмотрел на странную рельефную поверхность котелка. Из матово-черного она стала глянцево-переливчато-фиолетовой. Еще через пару секунд посреди стенки шляпы на глазах у Марка начал проявляться символ.
— Какого… хрена… — прошептал он.
Символ оказался до жути знакомым. Это был знак Лесного Страха.
Демон попытался убрать руки, но они перестали его слушаться. Всё тело парализовало.
Знакомое ощущение. Так действуют несмертельные составляющие Лесного.
— Теперь можно подходить? — спросила Трусишка. Она еще не поняла, что Демон в ловушке.
Он пробовал передать ей образ с зовом о помощи, но без зрительного контакта так и не сумел достаточно сосредоточиться для этого.
Страж плавно опустился до уровня человеческих глаз. Демон ощутил вторую составляющую. Ему с невероятной силой захотелось снять «котелок» с головы мужчины. Это была новая цель его жизни. Руки действовали сами по себе.
Как только таинственный прибор потерял контакт с неживым, Демон неистово закричал. Он ощутил, как Светило сжигает его структуру в Иной реальности. Ощутил, что скоро придет его конец.
Территория Боун-Бэй. 100 километров до новой границы Динзавия-Вермардия. 19:10
Сидение аппарата для сбора раненных не отличалось комфортом. Оно представляло собой стальной каркас, обтянутый одним слоем прочной брезентовой ткани. Через несколько минут пути на полном ходу по пересеченной местности Горденского леса я наставил себе порядочное количество синяков об него и не только на заднице… Стараясь противостоять резкой сильнейшей тряске, я потянул себе связки на шее. Спина и голова болели. Эта боль помогала мне мыслить хладнокровнее.
Однако, я был недостаточно хладнокровен для того, чтобы придумать, как отвлечь взбесившуюся тварь. В прошлые разы, когда Мэрон терял контроль над Змеем, тому было плевать на меня. Даже если я действовал агрессивно. Он ведет себя так, словно вообще не считает меня за угрозу.
— Мэрон?
— Лесной радуется.
— Больше, или все без изменений?
— Определённо больше. Кажется, другой Марк угождает Лесному каждым своим действием.
— Нужно узнать, что Демон делает. У меня предчувствие, что именно он исполнит «предсказание» мальчишки.
— Зачем ему так поступать?
— Возможно, он сам не знает, что делает. Попробуй найти способ, как передать ему весточку.
На очередной кочке меня подбросило так, что я откусил кончик языка. Когда онемение начало проходить, я ощутил тошнотворный металлический привкус и стал сплевывать кровь прямо в кабину БПА.
Прошло еще несколько минут. Сто сорок третий скорректировал наше направление. До новой границы оставалось девяносто километров.
— Постой, Марк! — сказал Мэрон.
Я резко затормозил.
— Не понимаю… — продолжил он растерянно, — Теперь это больше похоже не на радость, а…
— На что, Мэрон? На что похоже?
— Просто безумие какое-то. Голова идет кругом… Если Демон заговорит, передай ему…
Мэрон умолк. Я уже привык к его манере речи и сразу понял, что его что-то прервало. Внезапно.
Словно его отключили…
— Мэрон?
Я заглушил двигатели. В лесу было совершенно тихо.
— Мэрон! Что ему передать?..
В тишине леса через несколько секунд я ощутил его… Чувство обреченного ужаса. Этот ужас был настолько сильным, что заставил меня оцепенеть на некоторое время. Он был чудовищно ярким и насыщенным, словно моё тело вновь ожило и стало воспринимать действие гормонов должным образом.
Но почему я чувствую его так хорошо?
Неужели это воздействие Лесного… Он повлиял на меня, как влияет на животных. Лесной словно отправил мне весточку, намек о том, что всё кончено.
Так вот почему Лесной не будет слушать нас. Мэрон наверняка просто исчез и теперь на существо больше никто не может повлиять. Неужели это уже произошло?
Когда ужас утих, я крикнул:
— МЭРОН!
Он не отвечал.
— Сто сорок третий!
— На связи. Прием.
— Лесной не отвечает мне.
— Ты знаешь, где он?
— Кажется, я еще в его пугающем радиусе.
— Думаешь — началось?
— Да… — я посмотрел через лобовое окно и сглотнул, — Где ближайший поселок? Лесной наверняка отправится туда.
— Северо-северо-восток. Четыре километра. Что будешь делать?
— Я найду его и попытаюсь отвлечь. Сначала собственными силами.
— Каким образом?
— Использую гранаты. Если это не поможет…
Эйргон понял ход моих мыслей.
— В прошлый раз бомбардировка вынудила его прятаться вместе с тобой. Это так?
— Да. Он укрыл и меня.
— Ему вообще плевать на оружие… — задумчиво продолжил Советник, — Мы совсем ничего не можем ему сделать? Ты уверен?
— Да.
— Если мы устроим новую бомбежку около Вас, он попытается укрыть тебя?
— В прошлый раз меня укрыл сам Лесной, а не Мэрон. Это может сработать!
— Принял. В вашу сторону выдвигается авиация. Готовься, — его голос стал мягче, — Удачи тебе, Марк. Прием.
— Удачи нам.
Я разогнул «усики» предохранительных чек у гранат, осторожно собрал их в разгрузки на поясе и приготовил защитные непрозрачные очки.
Мне оставалось надеяться, что Дир рассказывал о другом случае. Об агонии Лесного, которая произойдет когда-нибудь, но не сейчас. А сейчас мы вынудим Лесного защищать меня, и никто не пострадает.
Вокруг было все так же тихо. Если Лесной собирается напасть на поселок, то почему он до сих пор стоит на месте? Странно.
Долго гадать не пришлось. Я ощутил несмертельные составляющие излучения Аномалии. Пока им можно было сопротивляться, но их интенсивность быстро возрастала. Такое впечатление, словно Лесной хотел достать меня из БПА осторожно, не вынуждая страдать. Он совсем не применял излучения, несущего боль.
Сила составляющих всё росла. Вскоре сопротивляться им стало бесполезно, и я вышел из транспорта. Лесной уверенно приблизился ко мне и повернул голову в профиль.
Вновь мы смотрели друг другу в глаза. Только на этот раз я чувствовал, что с той стороны словно нет никакого сознания. Взгляд Лесного не выдавал никаких эмоций. Без Мэрона Змей остался лишь машиной.
Пусть Лесной и защищает меня, но сам я ему совершенно безразличен. Его интересует лишь то, что он обнаружил при контакте со мной. Кое-что очень важное для него… Светило. Вполне вероятно, что Аномалия как раз была создана, чтобы найти именно ту таинственную звезду. Это отчасти объясняет, почему для Мэрона реакция Лесного на Светило ассоциируется с «радостью», или «восхищением».
Интересно, о чем Лесной думает сейчас, пока просто смотрит на меня? Мы с Мэроном уже поняли, что он довольно быстро развивается. Можно сказать — учится. Что если сейчас он выстраивает какой-нибудь план?
Чудище с любопытством осмотрело меня, затем отправило на встречу со Светилом.
Таинственный кабинет в саду Лесного Страха.
Трусишка застыла в ужасе, услышав неистовый крик Демона. Она не понимала, что происходит, но, даже будучи существом из иного мира, почувствовала, что крик этот — крик отчаяния и страшной боли. Демон кричал, как добыча, которую заживо пожирал хищник.
Через несколько секунд рептилия сумела подавить своё оцепенение и быстро обдумала, как можно вмешаться, чтобы помочь новоиспеченному другу. Она не могла просто стоять и смотреть на то, как её Спаситель от Вечного Одиночества гибнет.
За два прыжка Трусишка приблизилась к Демону. Он в очередной раз набрал воздух для крика и взвыл еще более жутко. Хрипло. Ноги его подкосились. Она удержала друга от падения и заметила, что всё его тело стало твердым, почти как камень. Сильнейшая судорога сковала каждый мускул Демона.
Резким и сильным движением Трусишка попыталась оторвать руки друга от странного котелка, но ничего не вышло. Казалось, что шляпа-котелок едва касается его пальцев, но на самом деле она словно приросла к ним.
Таинственная шляпа несла в себе великую опасность, но отделить её от Демона адекватным способом не было возможности. Трусишка положила друга, сжимающего шляпу в руках, на пол и бегло осмотрела кабинет в поисках чего-нибудь острого или тяжелого.
Она рывком сбросила неживого с кресла и, издав боевой клич, подняла тяжелую мебель для замаха. Затем Трусишка вновь крикнула и ударила креслом по шляпе. Одна из ножек разлетелась в щепки.
Ничего. Кресло будто даже не соприкоснулось с котелком, будто встретило какую-то невидимую и прочную преграду.
Вопли Демона стали прерывистыми. Глаза его закатились.
Трусишка замахнулась и ударила вновь, но уже по рукам друга. Вновь полетели щепки, но физического контакта так и не произошло.
— Что делать? О Боги Великой Реки, дайте мне подсказку! — задыхаясь, взмолилась она.
Трусишка села около Друга и осторожно поцарапала кожу до крови на тыльной стороне кисти Демона. Выходит, она могла взаимодействовать с его телом лишь напрямую.
Крик Демона стал тише.
Парящий глаз плавно опустился ниже и теперь оказался на уровне головы Трусишки. Он словно с любопытством наблюдал за её бессмысленной борьбой.
Оставалось всего два выбора. Трусишка посмотрела на свежую оставленную ею рану и сглотнула.
Коснуться шляпы самой и попытаться вырвать её, или прервать мучительный контакт друга иным путем…
Что если она отгрызет ему кисти, а это не поможет? Трусишка не могла простить себе такое, поэтому тут же решила.
Она сделала глубокий вдох, словно перед погружением, и уверенно схватила шляпу, сопоставив свои ладони с ладонями друга.
Демон тут же вздрогнул и замолчал. Его тело обмякло.
В резко наступившей тишине Трусишка ощутила, что потеряла контроль над собственным телом. Все её чувства исказились. Бесконечный сад испарился. Мириады странных образов буквально вломились к ней в сознание. От новых ощущений голова кружилась так сильно, что сосредоточиться на чем-либо было практически невозможно.
Собрав всю свою волю в кулак, она сумела крикнуть единственное слово в хаос. Хаос окруживший её, соприкоснувшийся с ней и пронзивший её.
— ДРУГ!
Где-то на территории Боун-Бэй.
Как только бледное Светило погасло, я попытался встать и понял, что чего-то не хватает. С моими руками и ногами что-то произошло. Что-то неестественное и страшное. Когда пришли боль и осознание, я закричал.
Моих кистей и стоп больше нет. Кажется, Лесной просто откусил их прямо по суставу.
Я сидел в кромешной темноте, опёршись спиной о сырую гладкую землю. Подо мной была липкая лужа крови, которая только начала сворачиваться. Вокруг стоял тяжелый железный запах. Кровь пропитала почти всю мою одежду. Её вытекло столько, что казалось: внутри меня больше нет ни капли.
Если моя таинственная «батарейка» даст сбой — мне конец.
Я поднял обрубок руки и поднес его к глазам, надеясь, что зрение хоть немного привыкло к темноте. Но привыкать было не к чему. Здесь вообще нет никакого источника света. А, судя по странному эхо, «помещение», где я находился, было совсем небольшим. Что ж, у меня уже есть догадка. Это короткий отрезок тоннеля Аномалии где-то под землей.
Чудовище не только искалечило меня, но и оторвало разгрузки с подготовленными гранатами. Оно обезопасило меня от самого себя и от окружающего мира. Вот же кусок дерьма.
— Что ты натворил, Лесной? ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ТВАРЬ?!
Еще бы Лесной ответил… Он слишком глуп, чтобы говорить. Он закопал меня, как собака закапывает кость.
— Мэрон? К черту демонов, ОТВЕЧАЙ! МЭРОН!
Я быстро прохлопал себя по туловищу и обнаружил, что штык-нож и рация на месте. Вот только достать ни то, ни другое не получалось. Из-за крови обрубки были очень скользкими, а каждое прикосновение изувеченным суставом вызывало жуткую острую боль.
Что же делать?
Ведь чудище оставило меня здесь не просто так. Оно сделает свои дела и вернется, чтобы забрать.
Территория Боун-Бэй. Поселок Корр-Бэй (4 километра от БПА Марка). 19:15
На рыночной площади собралось почти половина населения поселка. Около двух тысяч человек. В основном это были старики. Мужчин призывного возраста почти не осталось — их мобилизовали два дня назад, когда Старший Советник СБ Динзавии заявил на заседании международной организации о том, что в конфликт будет вмешан Лесной Страх. Женщины и дети прятались по подвалам и погребам.
— Динзавийские войска могут прибыть к нам очень скоро. Будьте бдительны. Не упускайте из виду своих детей и внуков, — сказал через громкоговоритель председатель профсоюзного комитета местного молокозавода. Его хорошо знали и уважали в Корр-Бэй, поэтому местная власть (известная своей провермардской позицией) не долго размышляла над тем, кого поставить на импровизированную трибуну, составленную из старых крепких школьных парт, — Если к Вашему дому захотят пройти неизвестные вам люди, да еще и без военной формы — ни в коем случае не пускайте и старайтесь не говорить с ними. Смело ссылайтесь на то, что это указание местной власти. Если это будут военные с оружием, не кричите и не поднимайте панику. Динзавийцы обойдут каждый дом, обыщут каждый сарай и погреб. Будьте к этому готовы. Если у Вас есть оружие — не берите его в руки и не старайтесь спрятать, лучше выставьте на видном месте в доме, чтобы солдаты смогли осмотреть, — председатель перевернул листок заготовленной речи и кашлянул в кулак, — Подготовьте свои документы. Старайтесь не делать никаких подозрительных действий. Если с Вами заговорят — никуда не уходите. Обход будут проводить группы в сопровождении работников молокозавода.
— А если наших среди группы обыска не будет? — спросил кто-то из толпы.
— У солдат динзавии есть оружие. Даже если нас среди них не будет, пустить их придется, — грустно ответил председатель и молчаливо обвел взглядом толпу, ожидая новых вопросов, затем продолжил, — После того, как солдаты осмотрят Корр-Бэй, нам раздадут гуманитарную помощь. Для её получения предварительно будем собираться так же на этой площади. Точнее Вам скажут после обыска. Есть ещё вопросы?
В толпе начали перешептываться.
Издалека послышался топот. Кто-то бежал со всех ног по примыкающей к площади улице.
— Гордни… Гордни! — крик приближающегося мужчины становился всё отчетливее. Он звал выступающего на трибуне по имени.
— Тишина! — потребовал председатель и обратился к бегущему, — Что случилось?
На площадь выбежал мужчина лет сорока, весь мокрый от пота, с взъерошенными волосами и красным лицом.
— Сказали, сюда идет Лесной Страх! ОН ИДЕТ СЮДА! В КОРР!
Кто-то из толпы закричал.
— Кто это тебе сказал? — уточнил председатель, — Они назвали свой позывной?
— Сто сорок…
Мужчина не успел договорить. В поселке внезапно взвыли, залаяли, завизжали все домашние животные. Они кричали в слепом ужасе, ощущая приближение смерти.
— Прячьтесь по подвалам! — скомандовал председатель, но его уже никто не слышал. Паника овладела толпой.
Через несколько секунд жуткий шум поселка дополнил низкочастотный гул. Приближались бомбардировщики Динзавии.
Штаб СБ город Гертен.
Господин Эйргон отобрал переговорную гарнитуру у связиста и лично попытался докричаться до Марка. Они пробовали вызвать Лиссебара и по связи БПА, но тот молчал.
— Я слышу гул! Это самолеты! — сообщил связист, занимавшийся передачей с БПА.
— Значит со связью всё в порядке, — серьёзно сказал Эйргон и окинул взглядом собравшихся офицеров, — Марк не в порядке.
«Если Дир ошибся — мне конец, — подумал Эйргон, — Если он видел другое происшествие, а не это… Динзавии может прийти конец вместе со мной. Доверять ли Диру сейчас? Он ведь хотел, чтобы Лесной остановился, но не сказал ни слова обо мне или Динзавии…»
Бомбить лес, и тем более посёлок Корр-Бэй без Марка было глупейшей, бессмысленной затеей. Офицеры ждали, пока Эйргон решит. Он выглядел спокойным и до сих пор не поднял ни на кого голоса, а значит события всё еще идут контролируемо.
Старший Советник сделал глубокий вдох и скомандовал:
— Отставить. Возвращайте сорок седьмого на исходную.
Корр-Бэй.
Люди разбежались с площади, но несколько человек так и остались лежать на пыльном растрескавшемся асфальте.
Жуткий вой животных почти мгновенно утих. Многие бежавшие к укрытиям остановились, чтобы осмотреться и понять, что произошло. Наступившая тишина пугала ещё больше, чем предшествующий ей шум.
Казалось, весь посёлок прислушался, выжидая следующего шага Лесного.
Раздался душераздирающий женский крик, и тут же смолк. Люди вновь побежали. Каждые несколько секунд крики повторялись, и каждый раз это были другие голоса.
— Дедушка! Быстрее! Пожалуйста… — всхлипывая, звала девочка. Она стояла в воротах и с надеждой вглядывалась в лица бегущих с рыночной площади людей, — Пожалуйста, ну пожалуйста. Дедушка!
После очередного далекого страшного вскрика, огласившего посёлок, её мать подбежала к ней и подняла на руки.
— Подожди мам, вон он! Деда!
Дедушка вправду шёл по улице. Ему помогал мужчина, предупредивший собрание о приближении Лесного. Мама махнула им рукой.
— Господи, Бройни, что творится? — спросила женщина, закрывая за ними ворота.
Они прошли в старый, но ухоженный погреб с толстой деревянной дверью.
— Динзавия предупредила нас, что сюда идет Лесной. Больше ничего не понятно, — тихо ответил Бройни.
— Какого хрена эта тварь вообще подошла так близко к людскому селению? — нахмурившись, сказал старик, — Лесной никогда не подходил к нам раньше. Он ловил только непослушных сорванцов, которые вопреки предупреждениям старших шлялись далеко по лесу.
Бройни закрыл дверь погреба, проверил, насколько прочна конструкция и спустился к остальным. Здесь собрались старик Норвер, когда-то работавший бригадиром на молокозаводе, его жена, о которой Бройни знал лишь то, что она приезжая, их тридцатилетняя дочь Линни, работавшая в фирменном магазине молокозавода в городе неподалеку, и внучка, встречавшая их у ворот. Мужчину из этой семьи забрали при мобилизации.
— Вы думаете — это не Лесной? — уточнил Бройни.
— Как знать. Но если Лесной, то Динзавийцы что-то с ним натворили. Что-то очень нехорошее, поэтому он, видимо, разозлился и напал на посёлок.
— А как же твоя семья? — дрожащим голосом спросила Линни.
Мужчина покачал головой.
— Крики были слышны с другого конца города, я успеваю добежать. Просто хотел помочь Норверу дойти и повидаться с Вами напоследок, — его задумчивый взгляд задержался на женщине.
— Напоследок? Торопись, иначе останешься тут, — недовольно высказалась жена Норвера.
Бройни кивнул и поднялся к выходу. Очередной вскрик снаружи заставил его замереть у дверей. Судя по звуку, что-то произошло прямо на их улице.
— Что там? Уже ближе к нам? — спросил старик.
Бройни сглотнул и бесшумно отворил дверь. Жуткий звук повторился еще ближе. Кажется, что кричали буквально в соседнем дворе. Голос был знакомым. Он часто слышал его раньше, когда пытался ухаживать за Линни и заходил к ней в гости. Это точно был её сосед… Ощутив приступ страха, мужчина закрыл дверь и медленно попятился к остальным.
— Господи… — прошептала Линни, — Это же был Роллан? Это он кричал?
Бройни обреченно кивнул и сел на корточки. В погребе больше никто не смел произнести ни слова. Дочь Линни тихонько всхлипывала.
Внезапно словно что-то изменилось в воздухе. Это ощутили все. Стало тяжелее дышать. Они больше не могли пошевелиться по своей воле. Следом возникло желание выйти из укрытия. Сначала слабое, но с каждой секундой оно усиливалось. Все в погребе поднялись на ноги и неуклюже поковыляли к выходу, будто разучились ходить.
Бройни вдруг понял, что больше не увидит своей семьи. На выходе из погреба его ожидала истинная блаженная цель всей жизни. Семья и Линни — сущие пустяки. Недоразумение.
Он открыл дверь и вздрогнул, увидев громадную голову чудища, вздымающуюся над воротами. Около его глаза болезненно ярко мерцали странные пятна. Страх, заставивший мужчину вздрогнуть, быстро улетучился. Цель жизни напомнила о себе с новой силой, и он пошел к ней, освобождая выход из погреба для остальных. Линни вскрикнула и умолкла, как это было десятки раз ранее. Вскоре все они вышли из подвала.
Лесной с любопытством посмотрел на каждого и собирался вступить с ними в полноценный контакт, как вдруг понял, что сам начинает терять контроль над собой. Он утробно зарычал и удивил первых двоих, вышедших из погреба. Внучка, старик Норвер и его жена рухнули на землю, содрогаясь в болезненных судорогах.
Змей зашипел, изогнул шею и завалился на бок, разрушив часть дома старика Норвера. Поселок вновь огласили вопли испуганных животных.
Чудище извивалось и ползло, постоянно меняя направление и иногда зарываясь под землю. После него на земле оставался уродливый шрам. След такой глубокий, словно змей весил сотни тонн. Десятки домов были уничтожены меньше чем за минуту.
Агония.