Шум боя ещё слышался впереди, и стих только через пару минут.
По мере приближения к сослуживцам персекуторы видели трупы чародеев и тримогенян, разбросанных по джунглям. Целыми не все тела сохранились. Многих просто разорвало на составные части к счастью для муравьев.
На «Гидру» инквизиторы наткнулись внезапно. Под сенью невысокой юбеи расселся капитан Колонна. Он восстанавливал силы, тяжело дыша. Смотрел перед собой, не сразу заметив подкрепление.
С клинка, змеясь, капала кровь. С щита свисал кашеобразный ошмёток с примесью дроблёных костей: Джакомо вбивал его кому-то в голову. У командира взъерошило волосы, намокшие от крови. Борода — и та скукожилась, напитавшись ей. Красная боевая раскраска создавала ему особенно жуткий вид.
«Бывалый персекутор. Понятно, почему Модрич поставил его во главе отряда».
— Капитан, всё в порядке? — осведомился Альдред, подходя к нему вплотную.
— Что здесь творилось? — поражалась Марго, семеня от трупа к трупу.
Джакомо откликнулся на голос новичка. Смерил его уже адекватным взглядом, осклабился и заявил:
— Леший и я встретили Рутгера и Шатуна. Как раз вовремя. На нас готовили засаду враги. Альдред, эти скоты даже на деревьях! Ты представляешь?
Флэй понял: Колонна ещё не отошёл от той бури чувств, что испытал в побоище.
Рыжая тем временем без толики брезгливости подняла с земли оторванную руку язычника. Он до сих пор сжимал в кулаке некое подобие стальных когтей. К своему стыду, Альдред признавал: не стоит недооценивать изобретательность Тримогена.
— Хитрое изобретение, — отметила Марго тихо. — Что-то мне это напоминает…
— Все живы? — спросил новобранец.
Капитан кивнул, вставая не без труда.
— Пришлось попотеть. Но потерь личного состава нет, — с гордостью сообщал Джакомо и покосился на трупы. — Чего не скажешь о враге.
— Главное, чтоб никто не убежал, — размышляла вслух девушка, бросая оторванную руку обратно жадным муравьям.
— Рутгер и Шатун побежали за магами. Трое струсило в самом начале. Бросились наутёк. Покончат с ними — вернутся.
— Язычники знают, что мы здесь. Грохот стоял на весь остров, — напоминала Марго.
— Это неважно. Джунгли нас прикроют. Надо только понять, куда идти.
— А куда подевался Леший? — озадачился Флэй.
— Я послал его за Нико. Парень справится. Они подойдут, — уверял Колонна. Утёр с лица ещё не засохшую кровь и полюбопытствовал: — Нашли что-нибудь?
Застрельщица и ликвидатор переглянулись. Девушка ясно дала понять: если Альдред хотел что-то сказать, она не против. Новичок ушёл от ответа и лишь сказал:
— Там тихо и пусто. Но здесь водятся тигры. Чудом спугнули одного.
— Мы слышали выстрелы, — признался Джакомо. — Теперь понятно, что это было.
Из зарослей, прошибая воздух, выскочил Зальц и спешным шагом направился к беседовавшим. Белобрысого с ног до головы забрызгало кровью. Альдред подозревал, Рутгер был от этого не в восторге. Как ошпаренный, лур взглянул на него и буркнул:
— Хорошо погуляли, голубки? Всё веселье пропустили.
Рыжая покачала головой, снисходительно проигнорировав болтуна.
— Кровь, что ли, как из ведра лилась? Тебя всего изваляло, — шутил Флэй.
Чуть остыв, Рутгер остановился на месте. Стал бойко жестикулировать, объясняя.
— А, это… Да нет! Просто язычник подошёл сзади. А я только зарядил арбалет. Сволота меня перепугала до одури. Схлопотала электрический болт в упор. Ты бы видел, как его затрусило из стороны в сторону. А потом он — раз! — и лопнул на кусочки. Ладно хоть снаряд попался одиночного поражения…
Тот осёкся.
— Ты не знаешь, какой у тебя где?
— Никто не знает! — беспечно парировал Зальц, разводя руками. — Кто их тебе подпишет? Чудотворцы? Застрельщики держатся на расстоянии обычно при стрельбе. Смысл в таких глупостях…
Альдред покачал головой. Всё познаётся в сравнении. На фоне арбалетчика он ещё сохранял здравый смысл. По крайней мере, старался не провоцировать летальный исход.
— Капитан, — обратился Рутгер к тому. — Боевую задачу выполнили. Двоих апостатов ликвидировали. Одного взяли в плен.
Подтверждая его заявления, из зарослей показался Шатун. Без всяких трудностей он держал в одной руке двуручный меч, а второй тащил за лодыжку толстого чародея. Руки того плетьми ходили ходуном, волочась по земле. Нос ему расквасило. Похоже, амбал отправил его спать с одной тычки.
Здоровяк представил узника на всеобщее обозрение «Гидре», как добытого на охоте зверя, и бестактно бросил ногу. Маг никак не отреагировал: он плотно засел в Серости. Флэй взглянул на него, думая над тем, как быть с чародеем.
— Прям как ты хотел, Альдред, — обрадовавшись, напоминал Колонна.
Джакомо подошёл к нему и стянул с портупеи боевой молоток. Передал новобранцу рукояткой вперёд и задал вопрос:
— Умеешь с ним обращаться?
— Ножи мне ближе, — сказал тот, принимая оружие. — Но и так сойдёт.
— Ты только не перестарайся, — просил капитан обеспокоенно. — Кто знает, когда нам ещё доведётся поймать жирный улов.
— Естественно, — заверял Альдред. — Надеюсь, этот что-нибудь знает.
— Будь аккуратен, — настаивал Колонна.
— И это мне говорят! — фыркнув, отшучивался новичок. — Я ведь репрессор. Сколько часов провёл в комнатах дознания — не счесть.
Командир спорить не стал. Кивнул ему.
— Верю. Шатун, помоги Альдреду. Найдите, куда пристроить пленника.
Бугай без лишних слов погрузил клинок цвайхандера в ножны. Передал Рутгеру.
— Я вернусь.
Говорил иностранец с грубым акцентом, без души, присущей местным.
Оторопев от наглости, Зальц растерялся и принял меч. Едва Шатун отпустил его, лура всего перекосило. С его комплекцией подобные мечи — всё равно, что неподъемная гиря в атлетическом зале. Чертыхаясь и шипя, Рутгер вспотел и задавался вопросом:
— Мать моя женщина! Сколько же он весит?!
Его потуги здоровяк оставил без внимания. Просто поднял и взвалил безвольное тело на плечо. Он прошёл мимо Альдреда. Новобранец проводил его взглядом, как вдруг его внимание что-то привлекло. Джакомо подбросил в воздух кандалы из инквизиторского сплава. Флэй поймал их и посмотрел на капитана.
— Ключа нет. Выбирай, где его пристегнуть, с умом.
Он подмигнул Альдреду.
— Мы пока осмотрим трупы. Найдём что-нибудь полезное. Постоим на стрёме, чтоб никто тебе не мешал. Когда Леший приведёт Нико, пошлю алхимика к тебе.
Ликвидатор прибрал кандалы на толстенной цепи, повесив на портупею, и увязался за Шатуном. Они некоторое время петляли по округе, пока не нашли цветущий рододендрон — с толстыми ветвями и в то же время невысокий. Здоровяку дерево понравилось. «Легионер» подошёл поближе и стащил с плеча обмякшего чародея.
Альдред поравнялся с ним. Шатун объяснил, как мог:
— Я держу. Ты — привязывай. Заведи ему руки сзади — и надень наручники.
Новобранец прекрасно понял, что подразумевает безжалостный сослуживец. Однако его затея не пришлась Флэю по душе. На взгляд Альдреда, задействовать вертикальную дыбу в кустарных условиях — долго и непрактично. С другой стороны, у него имелся молоток. Это могло бы быть… эффективное сочетание. При наличии живого ума, плодоносящего фантазиями.
Шатун видел, брат по оружию колеблется. Он спросил холодно:
— Ты же хочешь его расколоть?
— Да, — твёрдо заявил тот.
— Значит, попробуй. Тебе понравится. Даю слово, — настаивал чужеземец.
Альдред всплеснул руками, взял кандалы и принялся за работу. Завёл первую, прицепил, подтащил вторую — и защёлкнул наручник. Цепь легла поперёк толстой ветки.
Бугай прекрасно знал, что делает. Он предельно мягко опустил чародея и разжал пальцы. Маг, пленённый беспамятством, даже не понял, что повис на суку. Однако скоро боль возьмёт своё, и он очнётся. Лишь Свет и Тьма знают, какое потрясение испытает неоязычник в первые мгновения. А уж потом — и подавно.
«Легионер» поглядел на Альдреда. Каменное лицо. Благородные черты. Борода, напоминавшая шерсть ощерившегося волка. Холодные голубые глаза Севера. Замкнутость, сообразная характеру тех племён. Мертвецки бледная кожа. Тёмно-русые волосы, подвязанные в пучок. Длинные — говорят, в тех краях такие носят лишь истинно свободные люди. Видать, безбожник, тем не менее, чтил культуру своего народа.
— Удачи, — только и сказал Шатун, уходя.
— Спасибо, — выдавил из себя Альдред, бросая громиле вслед.
Не успел верзила уйти, на глаза Флэю показался Нико. Он запыхался, спеша к нему. Встав рядом, он упёр в колени руки, тяжело дышал и исторг из себя:
— Я ничего не пропустил?..
Одновременно с тем за спиной Альдреда зашевелился очнувшийся маг. Он стонал, не понимая, отчего так болит нос, а в суставах плеч стоит скрипучая ломота. Флэй вздохнул, выпрямил спину, выпятил грудь колесом и заключил:
— Как раз вовремя. Только начинаем…
— Понял, принял… — бормотал Гараволья, копаясь в сумке.
Боевой алхимик выудил оттуда свиток онейромантии, согнул пальцы в причудливом символе, и руна загорелась, отзываясь на манипуляцию. Псарь стал записывать хрономираж, держа концентрацию.
Новобранец гонял во рту воздух, смотря на стонущего мага. Тот изо всех сил пытался принудить слабые мышцы, зафиксировать себя в одном положении, чтоб ему не вывернуло руки. Плохая идея. Вывиха не избежать. Между тем Альдред размышлял, как добиться своего в кратчайшие сроки. Ясно было, чародей долго не протянет.
Потребовалось вспомнить все навыки, нажитые Флэем в сане репрессора.
Мужчина средних лет. Богато расшитые одежды. Избалован жизнью на широкую ногу. Кто-то из сливок общества в Городе, что являет собой лишний рычаг давления. Раз уж он — дворянин, то у него есть семья. Пройтись можно и по ним. Быть может, родные даже не знают, что он маг, и это играло инквизитору на руку.
Альдред сделал смелый, но реалистичный прогноз: расколется. Этот маг может быть хоть сто крат идейным, но ему есть, что терять. На худой конец, персекутор сомневался в его готовности умереть.
«Его дух слаб», — чувствовал бывший репрессор.
— Имя, — строго требовал Флэй.
— Ты ничего… — начал было шипеть апостат.
Герои нынче не в почёте.
Удар. Бойком огрело коленную чашечку. Не сильно, и всё же резко. Ощутимо.
Чародей исторг поросячий визг, задёргал голенями. Суставы плеч дёрнулись. Хоть и не дошло до вывиха, этот очаг боли забурлил.
— Имя! — уже громче, перекрикивая изнывающего мага, повторил Альдред.
— Энцо, — провопил тот, раскрасневшись, подобно варёному раку.
— Полное имя!
Молчал.
— Ещё ударить?! — кричал Флэй.
— Энцо Фарнезе… — выдавил из себя тот.
— Фарнезе? — немало удивился пыточных дел мастер. На самом деле, нет. Альдред плотоядно осклабился. — Ты дворянин, так? Твоя семья держит ювелирную лавку на улице Роз, не так ли?
Ком встал у аристократа в горле. Зря он это сказал. Но иначе было нельзя. Узник проиграл заведомо.
Сквозь боль на круглом сморщившемся лице персекутор видел удивление в глазах городского предпринимателя. Тот и подумать не мог, что его так легко опознают: среди дворян он — пыль под ногтями настоящих держателей капиталов.
На самом деле, имя его давно числилось в канцелярских списках подозрительных лиц. Просто отложили в долгий ящик за неимением достаточных улик. Иначе его бы здесь не было: либо Башня, либо костёр Инквизиции. Третьего не дано.
Псы Церкви не только работают по факту свершения магического преступления, но и действуют превентивно. В этом им помогает агентура со стороны. Опять же, просто люди с улицы: сознательные граждане, проститутки, нищие. У улиц есть глаза и уши. Всё, что они видели и слышали, перетекает в доносы на стол канцелярам. А уже от них, через кулуарные сплетни либо прямую передачу дел, в другие отделы.
Так что, пусть и опосредованно, Альдред знал большую часть подозреваемых Города. И в действительности, дворяне — первые, за кем нужен глаз да глаз. Система, на которой зиждется поиск чародеев, не совершенна. Зато работает. Иногда сбоит, но отнюдь не в случае Энцо Фарнезе.
— Как ты?.. — заговорил маг опять.
И вновь удар. Молоток прошёлся по рёбрам, так и манившим своей открытостью. Раздался едва уловимый треск, приглушённый свисавшим с боков жиром. Вот и первый перелом. Пленник взвизгнул, захныкал. Его крутило из стороны в сторону, как свиную тушу, подвешенную на крюк за полураскрытую пасть. Брякнули цепи.
— Здесь вопросы задаю я, — холодно и методично прояснял Альдред.
Чародей скорчился от боли. Стиснул зубы. Зашипел. Собственный вес тянул его вниз, ломая немощные руки. Где-то внутри пленника зрело безумие. Слом психики.
Флэй не спешил, давая Энцо немного подумать. Пусть. Очень скоро отступник будет готов и мать родную продать, лишь бы его кошмар закончился.
— У тебя ведь есть семья, не так ли? А они знают, что ты маг? Нет? Это неважно, — рассуждал вслух Альдред, всецело владея положением вещей. — Они ведь уже совершили преступление. Укрытие чародеев от надзора Церкви карается смертной казнью.
Не переставая записывать, Нико поджал губы и смерил сослуживца презрительным взглядом. Стал чернее тучи. Слова Флэя навевали гадкие воспоминания о прошлом.
— И я знаю об их правонарушении. А если я об этом знаю, узнают и в Башне. Как ты думаешь, твои родные будут громко кричать, когда их подвесят вверх тормашками публично и пройдутся… Ну, скажем, пилой? Из стороны в сторону, вперёд-назад, толчок-откат. Как тебе понравится?
— Вы не сможете, — цедил сквозь зубы Фарнезе.
«Ушёл в отрицание. Напрасно…»
— Давай, утешай себя. Сути дела не меняет. Если бы Инквизиция не могла, ваша засада не накрылась бы медным тазом, так? Так. От кого ж ты тогда в ужасе улепётывал, м? Не сомневайся. Мы вырежем здесь всех. А потом мы вернёмся обратно в Город. И твою семью повяжут миротворцы. Твой род прервётся. И комедия окончится.
Отступник оскалил зубы и посмотрел на него красными от прилива крови глазами, полными лютой, зверской ненависти.
— Не буду врать. Лотерейный билет выпал тебе несчастливый. Твоя история закончится здесь. Потому что ты решил бороться за навязанные тебе, заведомо ложные идеалы. Твоё право. Подставил всех, начиная с тебя и заканчивая твоей семьёй. Браво, Энцо Фарнезе!
Рисуясь, Альдред похлопал ему. Медленно, подчёркивая унижение над пленником.
— С тобой или без тебя, но мы докопаемся до истины. От правосудия Инквизиции никто не уйдёт. Но я добрый. Если ты пойдёшь навстречу мне, я пойду навстречу тебе. Ты же понимаешь, о чем я?
Узник молча слушал его, отдавая все силы на поддержание тела в одном положении. Тяжко ему было. Судороги пробирали торс и предплечья.
— Ответишь на мои вопросы — и значительно упростишь себе остаток жизни. Я обещаю. Ты умрёшь быстро. Минимум страданий. А твою семью никто не тронет. Мы забудем, что видели Энцо Фарнезе. Просто очередной бедолага, пропавший в Тропике Водолея. Наш корпус предаст огню твоё дело. И все счастливы. Не находишь?
Человеку самой природой предписано быть слабым. Страх боли. Ужас перед смертью. Боязнь за судьбу родных и близких. Отсутствие критического мышления и сон здравого смысла в преддверии конца. Инквизиция беспощадна, раз нагло пользуется этим.
Флэй нисколько не блефовал. Ревнители веры способны на многое пойти ради достижения поставленных целей. Если Энцо Фарнезе и не знал, то теперь понимал их беспринципность. Альдред сделал всё, чтоб открыть ему глаза.
Преступление же, казалось бы, невинных оправдано. Сжигая их вслед за настоящими магами, сама династия, чья кровь кипит от эфира, прерывается. Жестокий закон, вызванный расплодившимися в нездоровом количестве магами, приняли недавно. И всё же, шуму он наделал быстро.
— Говори, — давясь от мук и омерзения к истязателю, бросил ему пленник.