— Ты это… Можешь подскажешь… В общем, как? — все никак не мог собраться с мыслями и в конечном итоге просто вылупил на меня глаза Регин, стоило нам обоим уединиться в его кабинете для более детального обсуждения намеченного на следующий день выхода отряда ловцов неприкаянных. — Ты же был, как обмотанная кожей щепка! Что называется, ни рожи, ни кожи, ни роста, ни веса, ни объема. Ничего не было!
— А с чего ты взял, что ничего этого, — прихлопнул я себя по крепкому подкаченному торсу — не было? — Не следовало иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, насколько сильно моего собеседника распирало желание повторить подобный эксперимент на себе, да чтобы с точно таким же конечным результатом. Ну, зародился у них пунктик по поводу своих габаритов, зародился. Оттого и недолюбливали они всех, кто мог позволить себе смотреть на них сверху вниз, при этом не имея в кармане даже ломанного гроша. В общем, недолюбливали они всех. Однако смиряли свой взгляд на окружающих ради получения наживы. Мне же здесь и сейчас выпала честь разбить о скалы реальности надежду данного комплексующего гнома на его личное возвышение в физическом смысле этого слова. — Ты ведь меня никак не мог знать до того момента, как с миром случилась катастрофа. А я, к твоему сведению, именно так и выглядел, прежде чем моя жизнь перевернулась с ног на голову. И, должен тебе признаться, это чертовски приятное чувство, вновь ощущать себя практически прежним! — окончательно вернуть себе стопроцентное предыдущее физическое состояние виделось малореальным. К тому же внутри телесной оболочки до сих пор не имелось души, отчего я и добавил слово «практически» в свой развернутый ответ. — Сам вспомни, как именно называлось то заклинание, что ты выбил для меня у эльфов. Божественное восстановление! Восстановление! — приподнял я указательный палец, для большего наглядного акцентирования основного слова. — Вот оно меня и восстановило в былом виде.
— Гад ты и дылда, — только и смог что пробурчать мгновенно уловивший главную суть гном. А как он ее мог не уловить, после того, как все было разжевано и буквально запихнуто ему в рот? Никак! Разве что разыгрывая из себя дурачка. Однако ничего такого ему сейчас не требовалось в виду отсутствия финансовой составляющей в теме нашей беседы. Потому он лишь расстроился крушению зародившейся надежды, и слегка спустил на мне пар. — И вообще, чего расселся! Тебе завтра рано утром на боевой выход, а ты до сих пор ничем потребным для длительного похода не закупился! Или ты надеешься, что тебя там кто-то будет кормить за свой счет?
— Жду, когда представишь мне охраняемое лицо, обозначишь мои полномочия по отношению к нему и вообще введешь в курс дела, — спокойно, что еще больше раззадорило гнома, пояснил я свою позицию. — Мы ведь для этого сюда и поднимались, если ты уже подзабыл.
— Ты не о моей, а о своей памяти лучше побеспокойся! Вон как вымахал, а мозгов вовсе не прибавилось! — вызверился на меня хозяин замка, чтобы чуточку спустить накопившийся внутри его малорослого организма пар. — Небось на радостях совершенно запамятовал, кому успел перейти дорогу со всеми своими желаниями? Так я тебе напомню! — простерся в мою сторону указательный палец со слегка погрызенным ногтем. — Заносчивым и высокомерным эльфам! Более того, не рядовым ушастым разумным, а их магам!
— Хочешь сказать, что на моем лбу уже нарисована мишень, в которую в любой момент может прилететь что-нибудь не совместимое с дальнейшей жизнью? — тот откровенно ленивый тон, которым я поинтересовался о данном факте, несколько выбил моего собеседника из колеи.
— Хм, — принялся поглаживать он свою бороду, сверля меня задумчивым взглядом. — Надо же. Не всё в кости и мышцы ушло. Действительно что-то в голове осталось. Даже удивительно! Но, как по мне, уж больно ты спокоен для более чем потенциального покойника.
— Так мы с тобой и всеми окружающими нас разумными уже лет десять как существуем не в том мире, где это стало бы чем-то выходящим за рамки сформировавшихся в нём норм, — только и оставалось мне, что пожать плечами. — Тут в любую минуту можно лишиться абсолютно всего, просто отойдя с дороги в кустики по малой нужде. Да к тому же потом еще и быть проданным на рынке, как простой кусок безвольного мяса. Полагаешь, что такие как мы с тобой, выжившие и сохранившие свое «Я», не справимся с простыми смертными, после того как умудрились противостоять пришедшим в нашу прежнюю жизнь бедам масштаба всемирного потопа?
— Были бы то простые смертные, я бы вовсе не начал данный разговор. Успел убедиться в твоих возможностях. Потому и не гнал из своего дома прежде, что хуман ты полезный в хозяйстве. Дела с тобой вести можно. Но ныне ты забываешь один немаловажный факт — они точно такие же выжившие и сохранившие свое «Я», как и мы оба. А это уже показатель! — тот же палец, что прежде был простерт в мою сторону, уставился вертикально вверх вместе со всей прилежащей к нему рукой. — Плюс магия, что ставит их на несколько ступеней выше тебя! Или с памятью все же случились проблемы какие? Забыл уже, как считанные дни назад на полу вот этого самого кабинета, — притопнул он пару раз ногой, — отплясывал танец висельника, разве что без петли на шее?
— О! Поверь мне! Уж я-то точно ничего не забыл и не простил! — наверное, моему оскалу, выползшему в эту секунду на лицо, позавидовала бы даже акула. — Они ведь со мной так и не расплатились за нападение. Лишь возместили причиненный материальный ущерб, наплевав на все остальное. Может с кем другим у них подобное отношение прокатывало, но мне, как и тебе, куда привычней спрашивать с должников по полной! Потому там, где ты видишь проблемы, я вдобавок вижу солидные возможности.
— Только не на моих землях! — поняв все совершенно верно, тут же выдвинул свое условие Регин. — Не хватало мне еще ссориться с этими остроухими дылдами из-за какого-то пришлого хумана.
— Ты это лучше им скажи, — мотнул я головой в сторону двери, намекая на находящихся где-то там за ней эльфов. — Первым на них обещаю не лезть на твоей территории. Но, коли сами сунутся, ко мне претензий не предъявляй.
— А и скажу! — смачно так прихлопнул рукой по столу хозяин кабинета. — В моих землях может царить только мой порядок! И никто из пришлых не смеет его нарушать! Но если ты подобным образом надеешься отсидеться за спиной моего рода, шиш тебе! — прямиком мне под нос была сунута солидная такая дуля. — Если только мы не договоримся о цене, — секунду назад фонтанирующий гневом гном, мгновенно преобразился в прожженного торгаша умудрившегося крупно облапошить незадачливого клиента, столь показательно снисходительная улыбка заиграла на его губах.
— Денег нет, — тут же открестился я от предлагаемой протекции, что, скорее всего, со временем грозила перерасти в полноценное финансовое рабство. — И тебе самому это прекрасно известно. — Не то, что их не осталось вовсе, но вес позвякивающего в моем кармане золота и серебра никак не соответствовал масштабу таковой услуги. Что оказалось тут же подтверждено самим гномом.
— Да у тебя, нищеброда, и не хватило бы никаких средств, чтобы позволить себе приобрести подобную протекцию! — фыркнут тот в ответ. — Это ведь тебе не с кузнецом сторговаться, а, считай, со всем родом заключать ряд[1]!
— Тогда на что ты столь толсто намекаешь? — слегка придвинувшись вперед, принялся всем своим видом демонстрировать готовность выслушать имеющееся у собеседника предложение. — Пусть мы знакомы всего ничего. Но понимать твои исключительно меркантильные мотивы я уже хорошо научился. Не было бы у тебя что предложить, ты не стал бы тратить на меня ни минуты своего драгоценного времени. Ведь время, как известно, деньги.
— Золотые слова! Все же порой работает у тебя голова в нужную сторону! Надо будет обязательно подумать над внедрением прейскуранта для всяких пришлых на беседы с великим мною, а то только и умеют, что впустую от дел отрывать! — тут же принялся он что-то черкать простым карандашом в выудинном из внутреннего кармана жилетки небольшом ежедневнике. А мне даже стало самую капельку стыдно перед всеми разумными мира за то, что подкинул этому патологическому жмоту наводку на подобную идею. К тому же на меня, как ни на кого иного, виделось возможным повесить ярлык пришлого и сдирать еще больше денег, чем он стрясал прежде. — Будешь работать на благо моего рода в пределах моих земель, — закончив с конспектированием явно мудрых мыслей, вернулся он к прервавшейся ненадолго беседе. — За это получишь отличительный знак с магической составляющей, что являешься слугой рода. Не стану утверждать, что это даст тебе стопроцентную гарантию неприкосновенности со стороны ушастой братии. Но, как по мне, это будет для тебя много лучше, чем вообще ничего.
— Работать, небось, предлагаешь за кров и еду? — с трудом удержавшись от выражения непечатным слогом своего реального отношения к подобным «выгодным» предложениям, на всякий случай уточнил я. А то мало ли для носителей знака слуги рода имелись какие-либо приятные плюшки. Вот ведь наивный! Совсем забыл, с кем вел разговор.
— Еще чего! Ишь, размечтался! — аж подпрыгнул со своего кресла от испытываемого чувства негодования Регин. — Отрабатывать ты будешь привилегию временно пребывать под знаком моего рода! За все остальное, как и прежде, плати из своего кармана, коли не можешь обойтись без отдыха и пищи.
— И ты не опасаешься, что вот эти самые эльфы, — вновь ткнул я пальцем в сторону закрытой двери, — наплюют со своей высокой колокольни на всякие твои знаки и завтра же прибьют меня вместе с охраняемым лицом гномьей наружности? — Очень уж хотелось мне понять, насколько реальную защиту предоставлял этот, ни разу не виданный мною, знак. Стоило ли вообще за него держаться на первых порах. Или же следовало срочно собрать свои вещички и, продав гному всех оставшихся неприкаянных, срываться из его вотчины в тот же Новогеоргиевск, раз уж остроухие прибыли из Кенигсберга. Все же слишком мало мне было известно об их магии, чтобы самонадеянно полагать возможным для себя выйти победителем из любого боевого столкновения с ними.
— Завтра не прибьют. Завтра они весь день будут отрабатывать полагающуюся мне за посредничество в сделке долю. Хотя не все, не все, — в задумчивости принялся поглаживать он свою бороду. — Хм, — минуту спустя окинул меня гном настолько брезгливым взглядом, которого, возможно, никогда в жизни не удостаивалась ни от одного солдата ни одна вошь. — Так ты, получается, теперь вовсе бесполезен! — практически в открытую признался этот прощелыга в отсутствии реальной пользы от того самого знака рода, что он столь нагло пытался мне «продать» в обмен на честное служение. — Даже хуже, чем бесполезен! — тем временем продолжал он разоряться. — Лишь одни проблемы с собой принес! А ну выметайся из моего дома! И чтоб ноги твоей на моей земле больше не было! — действительно не на шутку разбушевался осознавший реальную ничтожность величия собственного рода гном. Причем, как это зачастую и случалось с подобными ему личностями, всю вину за подобное положение дел он принялся возлагать непосредственно на того, кто ткнул его носом в сей факт, но уж конечно не на себя и своих родичей.
— У тебя, между прочим, передо мной еще должок имеется в семнадцать дней бесплатного проживания в таверне с полным пансионом. Напоминаю, если ты запамятовал, — тут уже я не стерпел и тоже встал в позу. Пусть на фоне многих тысяч золотых, которыми мы совсем недавно оперировали в своих беседах, такие деньги выглядели сущими копейками, отстоять даже этакую мелочь стало для меня делом принципа. — Так что прежде, чем гнать меня вон, сперва компенсируй то, что задолжал. Я ведь могу покинуть твой дом, как просто разочарованный местным обслуживанием клиент, а могу и как обиженный персонально на тебя мстительный разумный. Оно тебе надо постоянно в будущем оглядываться по сторонам из-за каких-то грошей? Меня ведь, скорее всего, вскоре не окажется даже в ближайших к твоей вотчине землях, а ты все будешь нервничать, да оглядываться, оглядываться да нервничать.
— Денег не дам, — закончив показательно раздувать ноздри и наливаться аж багровым цветом, приземлился сидалищем на свое кресло и, скрестив руки на груди, выдал Регин. — Самому мало. Но можешь взять товара на тридцать четыре рубля серебром, — быстренько подсчитав в уме, выдал он сильно меньшую сумму, нежели выходила по моим подсчетам. Вот только продолжать торговаться с ним сейчас, могло мне выйти сильно боком. Ведь он являлся местным лордом, а я пришлым безродным бродягой, что превратился для него в токсичный актив. Так что, мысленно выругавшись, пришлось соглашаться хоть на такой исход. Благо в голове и так уже успел возникнуть и начерно обрисоваться план укрепления собственного положения, в том числе за его счет.
Продав-таки всех наловленных неприкаянных, за исключением той десятки, на которых у меня хватило затрофеенных и выкупленных ошейников, да изрядно запасшись провизией, парой-тройкой запасных комплектов все той же немецкой солдатской униформы и вообще всем потребным в походной жизни, мой небольшой отряд в полдюжины соображающих и десяток безвольных организмов покинул ставший более негостеприимным замок. Ушли мы быстро, ни с кем не попрощавшись, в тот же вечер. Пусть даже это было слишком самоуверенно с моей стороны, покидать стены дарующей спокойствия твердыни, на ночь глядя. Такового хода требовали обстоятельства. Мало того, что эльфы в это время уже активно трудились где-то в недрах «усадьбы» Регина и потому никак не могли последовать за нами в тот же миг, так еще мне уже было прекрасно известно, где следует организовывать засаду на отряд ловцов. Ведь только с них мне и виделось возможным получить тот десяток душ, что был потребен для превращения моего груза в моих же будущих солдат. Ну и для личного пользования какую-нибудь душонку тоже не мешало прихватить заодно.
— И к чему стоило так быстро срываться с места? — топавшая впереди с горящим факелом в руках Рыська, наконец-то, извергла из своего рта, не очередное ругательство в мой адрес, а умную мысль. — Нельзя было дождаться хотя бы утра? Отоспались бы в человеческих условиях и, какой-никакой, но сытный завтрак тоже не виделся бы лишним. Особенно для двух твоих обновок, — кинула она быстрый взгляд себе за спину на едва передвигающих ноги доходяг, нагруженных практически всем имевшимся имуществом.
Не самому же было тащить все это добро на собственных плечах, когда под рукой имелось столько подчиненных! Да и боевая готовность у навьюченного тела всегда оставляла желать лучшего. Мне же в самую первую очередь требовалось позаботиться о собственном выживании. Как говорилось в одном старом, просмотренном еще в сопливом детстве, мультфильме про школу чертей — «Люби себя, наплюй на всех и в жизни ждет тебя успех». Эта фраза, как ничто иное, превосходно описывала то мое внутреннее состояние, что сформировалось в голове при потере души. Хотя прежде настолько эгоистичной сволочью я точно не был. Вроде как. Потому и шел налегке, лишь неся в руках ухватистый карабин Мосина. При выстреле, особенно в темное время суток, он, конечно, неприятно ослеплял дульной вспышкой из-за слишком короткого ствола, в котором банально не успевал прогореть весь имеющийся в патроне порох. Однако это можно было перетерпеть за возможность куда быстрее навестись на цель, нежели с более длинной винтовкой. Пусть там и была разница в доли секунды. Но именно они, зачастую, отделяли жизнь от смерти.
— Чтобы не пришлось-таки тебя казнить, ради собственного спокойного существования, — желания болтать у меня не имелось никакого, впрочем, как и вообще шуметь — не та сейчас наличествовала окружающая среда, чтобы позволять себе подобные вольности, потому выдал первое подходящее объяснение, что пришло на ум. — Больно у твоих соплеменников руки чесались отчекрыжить твою головку от прочих частей тела. А потому я бы тебе посоветовал внимательнее посматривать по сторонам. Может где-то там, в тенях, в эту самую секунду сидит тот, кто уже выцеливает тебя из винтовки.
— Тогда мог бы на время вернуть мне мой же защитный медальон, — быстро кинув взгляд по сторонам и, явно с ненавистью посмотрев на удерживаемый в руке факел, свет от которого превращал именно ее в наиболее удобную мишень, вновь перешла на уже привычное мне змеиное шипение эльфийка. — Сам же постоянно твердил, что я твоя дорогостоящая собственность. Неужели не жалко будет меня потерять?
— Своя шкура дороже, — только и сделал, что коротко бросил ей в ответ. — А теперь помолчи и лучше вслушивайся в окружающий тебя мир. Глядишь, сумеешь пережить эту ночь, не потеряв, ни душу, ни жизнь.
[1] Ряд — в данном случае имеет смысл слов «договор/соглашение».