— И что теперь будешь делать? — не сильно довольный сорвавшейся сделкой, в которой он имел свою ну очень хорошую долю, но вполне удовлетворенный тем, что мне оказалось, чем расплатиться за большую часть уже понесенных расходов, Регин не стал меня никуда гнать и даже наоборот, предложил задержаться подольше. А что ему? Деньга за проживание и пропитание уже целых восьми разумных, находящихся на моем иждивении, капала стабильно. На неудачливых орках он, опять же, планировал поднять свой процент посредника, как оказалось, через которых только и возможно было продавать живой товар, поскольку выданные таковым разумным перстни тоже являлись магическими артефактами и оставляли «клеймо» не только на бумажном договоре, но и на телах самих неприкаянных и вернувшихся. Ну и окучивание моего мозга на тему продажи ему вернувшихся, никуда не делось. В последнем желании понять его было можно — земли у гнома имелось огромное количество, а вот рабочих рук, как и всем вокруг, катастрофически не хватало. Тот же управляющий таверны далеко не всегда был доступен, поскольку отвечал за часть складов, пивоварню, организацию работ по всевозможному строительству и добыче строительного материала в окружающих усадьбу развалинах замка и брошенного жителями города.
— Да вот, пришла в голову умная мысль и я ее думаю, — сделав глоток весьма неплохого пива, которое варили тут же, в усадьбе, я бросил задумчивый взгляд на эльфиек, что также сидели в обеденном зале таверны за одним из соседних столов. Имея донельзя кислые моськи, они вяло жевали поданную им на ужин пресную овсяную кашу. Да, время праздника живота для них закончилось сразу, как только был получен отказ на выкуп соотечественниками. Это мне еще повезло, что мы вернулись до начала ужина, и на них вышло сэкономить хоть что-то.
— Даже не думай продавать их в бордель! — заметив направление моего взгляда, тут же принялся шептать мне гном. — Мигом голову снесут!
— Так я же сам не собираюсь притрагиваться к ним, ни пальцем, ни чем другим, — изрядно удивился я такому возможному исходу вполне допускаемой мною торговой операции. Ведь прежде гном уберегал меня только от насильственного требования любви и ласки от этих остроухих красоток, находящихся ближе всех прочих виденных мною в этом мире дам к идеалам женской красоты распространенным в XXI веке. — К тому же родня сама отказалась их выкупать!
— Вот сразу видно, что не имел ты дел с эльфами, — расстроено покачал головой Регин. — Отказаться-то отказались, но голову за такое все равно отчекрыжат. Покушение на честь рода, как-никак! На защиту даже таких вот изгоев всегда встанет какой-нибудь двухсотлетний сопляк, что воспылает праведным гневом за порушение этой самой чести и начнет на тебя охоту. Ты такого, конечно, можешь пристрелить. Но за него придет мстить еще кто-нибудь, а следом подтянутся другие десятки остроухих любителей резать глотки. Потому лучше уж сам их теперь пользуй, — кивнул он головой в сторону отчего-то переставших жевать и побледневших лицом бывших рейнджеров. — На это право имеешь, коли все будет по обоюдному согласию. Ну, там сговоришься с кем из них полюбовно за отличную кормежку, добротную одежку и золотую побрякушку. За такое охоту на тебя устроить не должны. Или продай какому богатею в горничные, пусть у того неразумного разумного пылает в штанах и ноет в шее. Но на продажную любовь толкать их не смей. Это мой тебе первый и последний бесплатный совет, хуман. Дальше думай своей головой.
— Блин, как же с вами, не людьми, все сложно! — тяжело выдохнул я.
— Это с нами-то сложно? Да мы, гномы, вообще до сих пор пребываем в шоке от того, сколь громадные отличия имеются у ваших совершенно разных хуманских народов! Даже у тех, кто прежде жил в одной стране! Как вы друг друга не поубивали за все это время? — аж пристукнул он своей кружкой о стол от избытка чувств.
— О! Можешь не сомневаться! В этом деле мы всегда проявляли особое усердие! Но человек — тварь очень живучая. И приспосабливающаяся. И мстительная, — недобро усмехнулся я, очень тонко намекая на то, что не следует планировать что-либо во вред моей тушки за моей спиной. А то, что гном, что-то задумал, мне было ясно, как божий день. Уж слишком участливым и обходительным он был по отношению ко мне — простому незнакомцу, которых в его владениях появлялось по паре человек в день, минимум. Не смотря на прошедшие годы, во многих брошенных городках, деревнях и селах до сих пор было чем поживиться, начиная от какого-либо стального инструмента, заканчивая банковскими сейфами, до сих пор хранящими серебро и золото канувших в небытие людей. Вот народ и разбредался по окрестностям, чтобы заработать золотой-другой. А после их потерявшие души тела доставлялись ловцами неприкаянных на торг в какой-либо ближайший крупный город.
— Все мы стали приспосабливающимися и отрастили себе клыки побольше, — отзеркалил мне такую же нехорошую ухмылку гном. — Иные не выжили, либо же начали свою жизнь с чистого листа.
— Тогда предлагаю тост, — приподнял я свою кружку, чтобы свернуть тему, на которую мы неожиданно вышли. — За понимание!
— За понимание! — тут же поддержал меня Регин.
— В таком случае, как мужик, ты меня должен понять, — отставив пиво в сторону, начал я серьезный разговор. — Мне этих ушастых девок таскать повсюду за собой исключительно с целью получения эстетического удовольствия от наблюдения за их мучениями — не с руки. Ладно бы от них была какая польза. Так ведь только жрут, что подороже, да лелеют планы усекновения моей головы. При этом ничего не знают и ничего не помнят. Как теперь выяснилось, даже походный дом терпимости из них не составишь. Но не приставить их к делу — значит продолжать терять деньги. Чего быть не должно в принципе!
— Это да! Терять деньги — последнее дело! — не стал изменять своим наклонностям гном.
— Вот и я о том же! На всём надо уметь зарабатывать! Даже на откровенно никчемных существах! — вновь покосился я в сторону эльфиек, от стола которых до меня начало доноситься обиженное сопение. — Поэтому, есть мнение, о необходимости срочного открытия в Кенигсберге стриптиз-бара! Город там, по нынешним временам, относительно большой и густонаселенный. Корабли, опять же, заходят в его порт время от времени. А в портовом торговом городе деньги по умолчанию крутятся солидные. При этом там все еще хватает никому не нужных капитальных каменных домов. — Я, естественно, не собирался оставлять поиск своей души. Но прежде виделось необходимым обеспечить себе более-менее крепкий тыл. Это в прошлой жизни за мной, так или иначе, всегда стояло сильное государство, обеспечивающее защиту, порядок и комфорт существования, коли на последнее у тебя имелись деньги. Здесь же мне неимоверно повезло осознать себя живым посреди лета и весьма споро выйти к месту, где могли предоставить кров над головой и пропитание. Вот только постоянно жить в таверне у гнома или в каком другом схожем заведении, виделось делом крайне разорительным, учитывая выставляемые Регином счета. Да и по старой доброй русской традиции сильно хотелось иметь солидный такой погребок, где можно было схоронить тонну-другую гречки, картошки, солений, варений, соли, спичек, патронов, пулеметов и много чего, дабы пережить зиму или же какой новый черный день. Учитывая же местное целое черное десятилетие, запасов хотелось набрать и того поболе. Вот только располагать в качестве крепкого тыла прибыльным заведением виделось куда лучшим вариантом, нежели каким-то простым домом, на обеспечение которого всем потребным еще требовалось бы изрядно разоряться.
— А что такое стриптиз-бар? — видать, у артефакта-переводчика не нашлось должного обозначения в гномьем языке, отчего мне даже стало по-мужски жаль всю сильную часть их народа.
— О! Это очень нужное и полезное место! Представь себе, не добротную пивную, к которым столь привычны местные бюргеры, а заведение с вчетверо большим залом и сценой, на которой установлены натертые до блеска бронзовые шесты. — Все же в эти времена достать шесты из бронзы мне виделось куда более простым делом, нежели искать поставщика легированной стали. — И на этой сцене, по всякому по разному извиваясь вокруг шестов, танцуют под зажигательную музыку остроухие, длинноногие, гибкие, прекрасные ликами, принадлежащие мне эльфийки. Но танцуют не просто так, а будучи одетыми лишь в кружевные чулочки и нижнее белье примерно вот такого фасона. — Нельзя было сказать, что из меня получился отличный художник или модельер, но наскоро набросанное огрызком простого карандаша на небольшом листке бумаги женское тело хотя бы угадывалось, как и обозначенные на нем мини-бикини в большинстве своем состоявшие из одних только веревочек, с редким вкраплением треугольничков ткани. — А коли разгоряченная алкоголем, музыкой и зрелищем публика начнет кидать на сцену звонкую монету, то танцовщицы в благодарность начнут избавляться от своего невеликого одеяния, пока не останутся полностью нагими! Посмотри на них, Регин, и после этого скажи, глядя мне в глаза, что ты отказался бы от возможности лицезреть подобное представление. — Судя по тому, как, жадно сглотнувший гном, принялся поглаживать притороченный к его поясу кошель, он представил себе не только обнаженных длинноногих подтянутых эльфиек, со стороны которых как раз раздался очень возмущенный писк, но и те деньги, что реально было заработать владельцам первого подобного рода заведения в столь крупном городе, как Кенигсберг.
— Орки на таких, пожалуй, не клюнут. Уж больно страшны все эльфы на их взгляд, впрочем, как и вы, хуманы. Хоть вас это касается в меньшей мере. — Принялся рассуждать он вслух, судя по устремленному в неведомые дали взгляду, продолжая параллельно подсчитывать в уме будущие барыши. — Да нашим многим не придется подобное по душе — слишком уж они у тебя рослые. Не любим мы таких дылд. А вот все прочие должны пойти толпой на лицезрение такого-то зрелища. Так что мыслишь ты в верную сторону. Продолжай!
— Назову заведение «Дом диких кошечек». Выряжу всех ушастеньких в нижнее белье, выделанное из шкур тигра, льва, пантеры, пумы и так далее. На трусики нашьем хвостики, на головах закрепим обручи с мохнатыми кошачьими ушками, — продолжил я расписывать свое видение основных участвующих лиц, заманивая столь потребного мне партнера в этом рисковом деле. Все же это для меня подобный внешний вид девах не стал бы чем-то невиданным прежде. Я никогда не был ханжой и, случалось, захаживал в соответствующие увеселительные заведения для мужчин, где каких только видов не представало моему жаждущему эротических красоток взору. Потому говорил о том, что знал не понаслышке. — Сцену же поставлю как раз напротив окон или даже витрин, но последние занавешу тяжелыми шторами и направлю свет так, чтобы силуэты танцовщиц просматривались снаружи. Но не более того! Потенциальный клиент должен возжелать непременно посетить мое заведение, но никак не наслаждаться волнующими видами на халяву. И, естественно, сделаю вход в заведение платным. Минимум одна марка с разумного. А также надо сразу запланировать отдельные кабинки на втором этаже для приватных танцев. Мало ли кто захочет поизучать точеные тела столь экзотических красоток своим внимательным взглядом, не афишируя личного присутствия. Ну и, конечно, пиво будет чуть дороже, чем в прочих барах. Главное, место подобрать такое, чтобы располагалось не на отшибе, и денежная публика могла себе позволить спокойно посещать его, не опасаясь, ни шальных неприкаянных, ни грабителей.
— Хм. Идея стоит как минимум того, чтобы ее обдумать. Тем более, что у тебя имеюсь знакомый я, у которого в свою очередь имеется собственная пивоварня, — показательно качнув кружкой, сделал он солидный глоток пенного. — Теперь я даже не возьмусь сказать, отрубят ли тебе эльфы голову за такое. С одной стороны, в продажные девки ты их не сдашь. С другой же стороны, какая-никакая тень на их род все же будет падать от описанных тобой забав.
— А если они сами согласятся на такое, без понуждения с моей стороны? — решил я уточнить немаловажный момент, ведь тащить их в свою постель с их собственного согласия мне более не возбранялось по словам того же гнома. Чем же в плане бесчестия отличались от такого действа танцы с раздеванием? Может он тоже не являлся великим специалистом в понимании взаимоотношений внутри эльфийского народа, но всяко знал побольше моего. Ну и устранять меня, ему, отчего-то, сейчас не требовалось, иначе я имел все шансы не вернуться из крайней поездки в лес. Потому хоть какая-то доля правды в его словах должна была наличествовать.
— И как ты это видишь возможным? — тот мигом сосредоточил свой взгляд на моей скромной персоне. Видать заданный мною вопрос являлся очень верным в его понимании складывающейся ситуации.
— Все очень просто. Те деньги, что полетят на подиум, будут отходить им в полном объеме. Хотя, нет! Треть должна будет отходить заведению за предоставление места и создание безопасных условий работы. А вот две трети — им. Пусть копят на свой выкуп хоть десять лет, хоть полвека — срок отработки будет зависеть только и исключительно от них. Потому, чем больше они сами будут распалять публику своими прекрасными, как на мой взгляд, телами, тем быстрее смогут выкупиться. Их же собственные соплеменники спокойно смогут приходить в мое заведение и буквально забрасывать сцену золотыми монетами, если захотят. Я вовсе не против такого развития событий. Мне ведь главное получить себе те деньги, которых они должны были стоить. А дальше пусть идут на все четыре стороны. Держать не буду. Да и кормить их за свой счет я точно более не собираюсь. На хлеб, воду и пустую кашу они, конечно, могут рассчитывать. Но не более того, — все же чуть сжалился я в самом конце, из-за едва проклюнувшегося душевного порыва.
— Хм. Были бы обычные, гражданские, девки, такое еще виделось бы возможным, — в задумчивости почесывая свою бороду, произнес гном. — Но вот боюсь, что эти предпочтут сдохнуть от истощения на обозначенной тобой диете, нежели согласятся вертеть налево и направо своими выставляемыми на всеобщий показ женскими прелестями. Пусть они лишились памяти, но ведь еще недавно были егерями. Воительницами! Что-то же от воинской чести у них должно сохраниться внутри.
— Тогда пущу их на приманки, когда пойду за неприкаянными в следующий раз, — чуть-чуть более громким голосом, нежели вел беседу прежде, озвучил я иное допускаемое мною применение повисших на моей шее мертвым грузом разумных. — Былая прыть у них явно сохранилась. Глядишь, продержатся подольше прочих. И даже если вновь лишатся души, мне-то какая разница. Вновь поймаю и сдам, как неприкаянных. Хоть какие-то деньги в карман упадут. А то пока от них вообще никакой пользы нет, сплошные убытки. А убытки — это зло! — привел я самый железный для гнома аргумент, с чем он молча согласился, чокнувшись со мной своей кружкой.
— А что планируешь делать с той «дикой кошкой», которая сейчас сидит в казематах моей усадьбы? Она ведь, ни на то, ни на другое, не сгодится, — напомнил мне Регин о четвертой пойманной эльфийке. — Дело, конечно, твое. Но посланник эльфов успел осмотреть твой последний остроухий улов и готов дать три сотни империалов за ее умерщвление. Немалые деньги!
— Давал бы он три тысячи этих самых империалов, я бы даже сам ему топор протянул, чтоб голову рубить сподручней было. Но за три сотни расстаться с таким трофеем? Не-е-е! Пусть ищет другого дурака! — с поглотившей звериную душу эльфийкой вышла вообще интересная история. Когда я грузил ее повязанную по рукам и ногам в фургон, то дотронулся до оголенного участка кожи и понял, что могу выдавить в нее уже имевшуюся внутри меня душу. Или же, наоборот, абсорбировать в себя ее душу зверя, ведь моя внутренняя пустота не исчезла полностью. Видать у душ разных разумных и просто живых существ имелся, что ли, свой вес или объем. Ни ей, ни мне, не хватило всего одной поглощенной души недостаточного «веса», чтобы стать полноценными вернувшимися. А это было очень интересно! Впрочем, как и очень боязно! Ведь экспериментировать с возможностью передачи душ предстояло с самим собой! Становиться же обычным неприкаянным из-за собственной глупости или же любопытства, не хотелось совершенно. С другой стороны, когда еще, если не сейчас, можно было относительно безопасно провести подобный эксперимент? Привязать ее и еще кого из вернувшихся к столбам, да попробовать передать душу. Естественно, предварительно оставив себе что-то вроде дневника о том, что уже успел сделать и на что надеялся, проводя такой опыт. Все же принятие в себя души сыграло и одну резко отрицательную роль — я потерял возможность спокойно разгуливать по крупнейшим городам мира, что все еще продолжали оставаться во власти, если не миллионов, то сотен тысяч неприкаянных, некогда бывших их жителями. Это здесь, на бывшей линии сосредоточения войск Германской и Российской империй, смогла сохраниться разумная жизнь. В глубине же территорий, там, где некому оказалось дать какой-либо отпор появившимся в одночасье десяткам миллионов неприкаянных, нынче царило мертвое запустение. И настоящее богатство! А деньги мне были ой как нужны, ведь мой путь лежал именно на восток, вглубь России, откуда доносился зов моей души. Идти же туда в одиночку, либо же малым отрядом, виделось невозможным. Собрать же крупное войско, численностью хотя бы в стрелковый батальон со всеми потребными службами и обозом, по нынешним меркам стоило немыслимых средств. Мало было выкупить себе достаточное количество вернувшихся для формирования основной ударной силы, всех их следовало еще вдобавок одеть, обуть, накормить, вооружить, обучить потребным навыкам и снабдить всем необходимым для длительного автономного похода. К тому же, требовалось нанять под сотню свободных стрелков для формирования этакого заградительного отряда, ведь бытие холопом многие терпели лишь по двум причинам: кроме как в обжитых местах, достать пропитание было попросту негде, и за их хозяином всегда имелась реальная сила. У того же Регина вся охрана состояла из вольных, а вот выкупленные вернувшиеся привлекались только к хозяйственным работам. К примеру, Федю он сперва желал выкупить, чтобы определить в строители, но после получения тем вольной, тут же нанял к себе в усадьбу еще одним стражем. Причем, как я подозреваю, за сущие копейки, поскольку получившему свободу парню попросту некуда было податься. Эльфиек, к сожалению, выкупать за полную цену или даже со скидкой, тот отказался наотрез, понимая, каким чемоданом без ручки стали все три мои холопки. Что уж было говорить про четвертую! — А я постараюсь найти ей применение получше. В крайнем случае, освобожу ее от души зверя, слив ту в умирающее бездушное тело и после куплю смертника, чтобы увеличить количество танцовщиц в моем будущем стрип-баре. — Говорить о том, что такими, полностью сохранившими свои боевые навыки, профи не разбрасываются, я не стал. Нечего жадному гному было знать или хотя бы догадываться, сколь сильно приглянулась мне эта «дикая» эльфийка в качестве будущего вольного или же невольного соратника по оружию. Уничтожать имеющийся в ней потенциал своими собственными руками я уж точно не собирался, прекрасно понимая, сколь сильно может пригодиться он мне в скором будущем. А потому в ближайшее же время ту ожидал доступный мне «полевой» курс психологической ломки наряду с вербовкой, чему в немалой степени обещала поспособствовать новость о желании видеть ее мертвой высказанном прибывшим ушастым соплеменником.
— И так тоже можно, — тем временем, пока я прокручивал в голове черновой план привязки к себе такого бойца, согласно кивнул головой, не нашедший к чему придраться, мой собеседник. — Долгосрочные вложения они тоже нужны и важны. Если сможешь полюбовно договориться со своими эльфийками, я войду в твое дело своим пивом, — не преминул аж дважды надуть меня хитрый представитель подгорного народа. — А затраты на поиск и ремонт здания бара можем уже поделить поровну.
— Ты говори, да не заговаривайся, борода многогрешная, — приступил я к торгу, не забыв погромче стукнуть кружкой по столу, тем самым выражая уровень своего негодования. — Девки мои! Плюс, именно они будут обеспечивать привлечение клиентов, которые будут хлебать твое пиво! Ты ведь и хотел бы поставлять его в Кенигсберг, да немцы тебя, несомненно, не пускают. А чисто свое, гномье, заведение держать не выгодно, ведь местные бюргеры к тебе просто-напросто не пойдут из солидарности с местными же пивоварами, которых они знают многие десятки лет. Будь все иначе, такой рачительный хозяин, как ты, уже непременно утвердился бы на столь доходном рынке, — сделал я очень вероятное предположение, основанное на знании реалий человеческой сущности. — Потому ты мне еще должен останешься, если выйдет продавать твое пиво через этот бар! Так что, ежели хочешь иметь равную долю в будущем заведении, с тебя поиск и ремонт здания. Покупку, коли у него найдется хозяин, так уж и быть, готов провести в равных долях.
— Да как у тебя только язык повернулся такое сказать! — начался нормальный рабочий процесс торговли со стороны моего собеседника…