— Чего тебе? — с хорошо различимыми нотками рыка, не сильно приветливо поинтересовалась сидящая в натуральной стальной клетке «дикая» эльфийка. И даже переданная мною часом ранее целая жаренная курочка не сильно поспособствовала ее расположению ко мне. Хотя, положительный эффект от столь вкусной и сытной еды мог быть полностью нивелирован тем фактом, что прежде мне пришлось раздеть ее донага, дабы убедиться в отсутствии новых неприятных сюрпризов. Все же ее я полагал неким аналогом меня прежнего, просто в антураже иных реалий. Вот и пришлось экстраполировать на нее свой личный опыт, полученный еще на службе родине. Припрятывать, где только можно и нельзя всевозможные ножи, лески, пилки и много чего еще, нас тогда учили на совесть. А штопанный-перештопанный балахон из самой дешевой дерюги, да к тому же буквально разъезжающийся по швам, прикупленный мною у местных за две серебряные марки, сокрыть бы ей не позволил ничего в принципе. Впрочем, не смог он и возместить былое одеяние. За что, признаю, на меня тоже можно было затаить обиду.
— Эльф, который приходил тебя осматривать недавно, готов заплатить только за твою смерть, — не стал ничего скрывать я, так как сейчас данная правда была мне только на руку. Коли объект вербовки стал для, вроде как, своих, мало того что не нужен, так вдобавок еще и по какой-то причине опасен самим фактом своего существования, грех этим было не воспользоваться в свою пользу. Обида, особенно женская, она, знаете ли, позволяла профессиональным мозгокрутам лепить из любого разумного потребного им исполнителя, словно фигурку из пластилина. И хотя мне до высот подобных специалистов по работе с психикой было, как до Луны, для заронения зерна сомнения годились и имевшиеся весьма скромные познания. — Чем-то ты ему не приглянулась. Видать, сожрала что-то не то, пока пропадала в лесах. Или кого-то не того.
— И чего не возьмешь деньги? — рыкнув от досады, все же поинтересовалась совладавшая со своей звериной натурой ушастая. — Судя по твоему внешнему виду, даже ломанный грош для тебя лишним не будет, — окинула она мою тушку брезгливым взглядом. И ее можно было понять. Не успев толком отдохнуть, или даже как следует помыться после приключений в лесу, я действительно выглядел со стороны непрезентабельно, особенно учитывая общее состояние моего истощенного организма.
— Он жадный. Предлагает какие-то три сотни золотых. Сущие копейки! — аж показательно сплюнул я на пол, давая понять собеседнице все, что я думаю о такой сумме. Ведь говорить напрямую о моей заинтересованности в ее дальнейшей службе уже на пользу мне, означало бы загубить абсолютно все, что только можно. Нет! Человек, или в данном случае эльфийка, сама должна была прийти к правильным с моей точки зрения мыслям. Мне же только и оставалось, что потихоньку подстегивать ее мыслительный процесс, да подталкивать к удобным лично для меня выводам. — Ты стоишь, минимум, в десять раз больше. А деньги, как ты сама подметила, — показательно провел я руками по измятой и изгвазданной в грязи гимнастерке, — мне нужны. Не в том я положении, чтобы кидаться столь великими средствами из-за скупердяйства твоего соплеменника.
— Если ты полагаешь, что я могу выкупить себя сама, то у меня с собой таких средств нет, — голосом, буквально сочащимся ехидством, поведала она хорошо известный мне факт. — Или ты желаешь получить оплату натурой?
— Судя по расценкам на проституток в ближайшем обжитом городе, тебе всей жизни не хватит, чтобы расплатиться со мной таким образом, — ответил я на столь занимательное предложение снисходительным взглядом. Предложение, конечно, было более чем заманчивым, учитывая мои мужские потребности и внешний вид тех деревенских баб, что проживали в крепости. На их фоне моя собеседница смотрелась, как прекрасный лебедь средь болотных жаб. Именно средь жаб! Даже не уток! Видать сказались, как дореволюционные деревенские идеалы красоты, царившие в Восточной Пруссии, так и гибель при постигшей мир катастрофе большей части генофонда всех наций. Хотя, возможно, то был всего лишь результат многолетнего тяжелого труда на земле и по хозяйству всех этих женщин, тогда как в юности они являлись очень даже миленькими девушками. Да и доступа к магической медицине у них явно быть никак не могло, в отличие от данной эльфийки. Однако ж, пусть располагающаяся передо мной особа притягивала к себе мой взгляд, то был неоспоримый факт, но заводить с ней даже мимолетную интрижку не следовало вовсе. Ни к чему иному, кроме как к гибели, подобное в будущем привести никак не могло. На службе имелось место лишь служебным отношениям — это гласил один из тех непреложных законов войны, что был написан кровью. И в данном плане я всегда являлся очень законопослушным гражданином. Но ныне знать об этом никому не стоило, а потому только и оставалось, что продолжать отыгрывать рядового местного жителя — то есть жадного и бездушного мерзавца, что мыслит исключительно о собственном благе. Ведь именно таковыми всех сделал новый мир. Иные просто не выжили. — Хотя, может тебе как раз и хватит. Ты же из народа долгожителей будешь.
— Тогда повторяю свой вопрос. Чего тебе надо? — поняв, что этот раунд словесной перебранки остался за мной, вернулась она к началу нашего диалога.
— Хочу сохранить свои сбережения. Хочу, чтобы твоя аппетитная попка еще послужила мне, — специально чтобы слегка раззадорить ее, сменил я свой взгляд на откровенно похотливый. — Много чего хочу! И для этого она должна остаться столь же аппетитной, да вдобавок в комплекте со всеми остальными частями твоего тела. Но чует мое сердце, что тот эльф не уедет отсюда без твоего. Причем аккуратно так вырезанного, завернутого в окровавленный платочек и упрятанного в какую-нибудь коробочку. А потому, ты сейчас будешь молчать и внимательно слушать все, что я тебе скажу. Ну и ответишь на все мои вопросы. Иначе следующая наша встреча все же станет последним моментом твоей жизни.
Гадский эльф, оставивший меня практически у разбитого корыта, тем не менее, в конечном итоге оказался полезен. Впрочем, как и его «дикая» соплеменница. С последней, помимо всей одежды, я смог снять самую настоящую магическую броню и даже пару магических же побрякушек. Но более всего меня заинтересовал кулон, от одного вида которого у приезжего эльфа затрепетали ноздри, как и у подсевшего к нам за стол Регина, стоило тому разглядеть заключенный в оправу из платины чистейший бриллиант карат так в 8–9.
То, что с вещами последней пойманной эльфийки что-то не так, я осознал еще в лесу. А как могло быть иначе после обследования ее кожаной брони, находившейся под маскхалатом, на которой попросту не осталось ни намека на попадание винтовочной пули? Я знал, что этот мир изменился. Я знал, что в него даже пришла магия. Плюс в своей прошлой жизни я родился и вырос не в лесу, отчего пару тройку РПГ-шек в жанре фэнтези успел-таки заценить. Так что, после обнаружения на теле моей несостоявшейся убийцы такой солидной ювелирки, в голове сами собой возникли мысли о всевозможных магических амулетах. В нашем случае — защитных. И реакция заезжего эльфа сказала мне о многом. Гном-то понятно, как та ворона, попервой сделал стойку именно на блестящую и явно дорогую цацку. А вот остроухий явно разглядел нечто много большее. Потому я и принялся разводить его на информацию. Не напрямую, естественно, а исподволь.
— Я вижу, вы распознали амулет, — пока тот не ляпнул чего-то типа — «дорогая побрякушка», пришлось мне сразу обозначить свое понимание истинной сути вещи. — Подзарядить сможете?
— Кхм, о чем вы? — мгновенно взяв под полный контроль свои эмоции, он лениво скользнул по мне взглядом.
— Вот только давайте не будем играть в игру известную нам обоим и сэкономим время, — показательно скривил я свою физию. — Я знаю, что это отличный защитный амулет. Вы тоже знаете это прекрасно. Но, в отличие от меня, также видите, насколько сильно он разряжен. Продавать его кому-либо я точно не намерен. Однако, готов заплатить хорошие деньги за полное восстановление его заряда. Не просто же так сюда направили для проверки приведенных мною вернувшихся именно вас. Вы тот, кто может видеть недоступное взору других. Иначе говоря, вы маг. А, стало быть, способны зарядить подобные артефакты, если, конечно, обладаете познаниями нужной школы.
— У тебя никаких денег не хватит, чтобы расплатиться со мной за подобную услугу, — через губу процедил в мою сторону эльф и показательно вернулся к поглощению своего позднего ужина, ведь я поймал его как раз за приемом пищи. — Поэтому, как ты сам ранее правильно сказал, сэкономь нам обоим время и больше не беспокой меня.
— А если я соглашусь продать вам для последующей казни ту, последнюю, эльфийку? Зарядка этого амулета, плюс пять сотен империалов и она ваша, — решил я выложить свой основной козырь. — Как мне кажется, уважаемый Регин не откажется прямо здесь и сейчас оформить все, как надо. И все мы получим то, что желаем.
— Легко! — тут же вставил свои пять копеек в наш разговор почуявший наклюнувшуюся прибыль гном. — Заполнить стандартный бланк договора купли-продажи не займет и пары минут.
— Я предлагал триста золотых, — отложив-таки вилку с ножом, впервые с некой долей внимания посмотрел на меня высокомерный эльф.
— Мне это прекрасно известно, — только и сделал, что кивнул я в ответ. — Но цена в пять сотен империалов, видится мне куда более честной. Мы ведь оба понимаем, что никто из остальных трех представительниц вашего народа, кои сейчас являются моей собственностью, не годятся ей даже в подметки.
— Да, триста золотых все же было маловато, — мгновенно встал на мою сторону гном, старающийся за свою львиную долю награды, что вообще-то должна была стать только моей. — За те же деньги ее можно было очистить от звериной души и сдать, как неприкаянную перекупщикам в Кенигсберге. Пусть это заняло бы пару дней, но дополнительные две сотни золотых того стоят.
— Плюс я готов за эти деньги сам пустить ей пулю в затылок, если у вас нет желания пачкаться самому. Хоть сейчас выведем ее за стены усадьбы, да и упокоем навсегда, — поспешил я предложить свои услуги палача.
— Это было бы неплохо. И еще лучше было бы, оставайся она в этот момент вашей собственностью. Я даже готов вам заплатить за такое представление те самые три сотни золотых, — в наглую лишил он гнома его прибыли, отчего хозяин усадьбы аж задохнулся от негодования.
— Идет! — протянул я эльфу свою руку, удостоившись в ответ лишь очередного брезгливого взгляда. — Но прежде, чем пойдем вытаскивать ее из клетки, вы здесь и сейчас зарядите сей амулет, — потряс я перед его носом сжимаемым в руке кулоном. — Деньги же можете передать мне на месте непосредственно перед выстрелом. — С учетом того, что в тех трех сотнях больше не было гномьей доли, составлявшей 50 % от сделки, я получил бы на руки на 50 монет больше, чем если бы мы сторговались на полутысяче, но при посредничестве местного владыки. Потому мое резкое согласие никак не могло насторожить этого самоуверенного франта. А мне же торговаться было не с руки, поскольку получить я собирался куда больше, нежели этот конкретный собеседник мог мне предложить в принципе.
— Да будет так, — поджав губы, он принял из моих рук артефакт и зажал тот в своих ладонях. — Ну вот. Готово, — минут через пять изрядно побледневший и даже обзаведшийся капельками пота на лбу эльф кинул на стол кулон. — Теперь твоя очередь, короткоживущий, исполнять свою часть сделки.
— Идите за деньгами, господин маг, — расплылся я в полной довольствия улыбке. — Буду ждать вас у главных ворот.
Обернулся эльф на удивление быстро. Это не мне, это ему пришлось ждать у калитки, которую ночная стража готовилась открыть для нас. Начальник смены даже было попытался высказать мне претензию по поводу ночных походов отвлекающих его людей от несения службы, в надежде сбить с меня хоть какую монету за беспокойство, но быстро замолчал, стоило мне покрепче дернуть удерживаемую за шиворот эльфийку. Те обноски, что были куплены мною для нее, не выдержали столь грубого обращения и с легким треском разошлись по швам, практически полностью выставив на всеобщее обозрение великолепную полную грудь пленницы. Весьма удачно получилась этакая слегка прикрытая женская нагота, оставляющая очень большой простор для мужского воображения. Расстроено цыкнув, я перехватил кисти ее рук, что были связаны за спиной, и задрал их максимально вверх, отчего передвигаться далее та могла исключительно согнувшись буквой «Г», отпячив свою привлекательную попку. О да! Зачет по отвлечению внимания противника, я получил бы легко и непринужденно. С такой-то «курсовой работой»! Недаром наиболее высокооплачиваемые телохранители-женщины всегда играют роль безмозглых содержанок, мажорных подружек или, в крайнем случае, сексапильных секретарей-референтов. Учат их, как правильно становиться отвлекающим фактором и при этом оставаться совершенно беспомощными существами в глазах возможного противника. Учат на славу! Здесь же мне пришлось все делать самому.
— А вы ее точно расстреливать ведете? — проявил здравый скептицизм тот самый начальник смены, увидев подобную картину, за что я сам себе поставил твердую пятерку с плюсом. Естественно, мысленно. Впрочем, находись я на его месте, и не знай того, что знаю, так же подумал бы о совершенно другом. Психология! Тут понимать надо!
— Можешь сходить с нами, если хочешь. Постреляем в три ствола, — похабно улыбнулся я в ответ, весьма показательно подвигав своими костлявыми бедрами, отчего у стража начался прилив крови, причем, отнюдь не к лицу, а кое-где пониже. С женским полом в местном замке все было очень напряженно, отчего я не сомневался в том, что «рыба» клюнет на такую-то аппетитную приманку. Пусть именно такой ход событий мною не планировался изначально, не воспользоваться моментом было просто выше моих сил. Вот и импровизировал прямо на ходу, раз уж ситуация складывалась подобным образом. — Я предпочту отстреляться в голову, а ты, куда фантазия подскажет. А? Как тебе такое предложение?
— Ну, как бы, это. Можно, конечно, сходить, проконтролировать. Звериная душа все же. Такая может и отчебучить чего, — нервно переступив с ноги на ногу, пробормотал обычный мужик, которому даже краткое обладание подобной красоткой, что шипела и дергалась в моем захвате, не светило в принципе. Вот у него и начал закипать котелок, в котором принялись сражаться личные низменные желания и служебные инструкции. Все же тут только мы с эльфом были вольными птицами. Этот же товарищ, по сути, находился в карауле, все правила несения которого, какой устав ни возьми, были написаны исключительно кровью.
— Ага, как раз двое будут держать, чтобы не дергалась, а третий стрелять. Давай, стрелок, присоединяйся. Вот увидишь, будет весело, — продолжил я его подначивать, поскольку мой план предполагал обязательное присутствие кого-нибудь из числа работников или же служащих усадьбы. И раз этот персонаж буквально сам свалился мне в руки, грех было отказываться от такого бесплатного подарка судьбы. — А то когда тебе еще выпадет шанс отстреляться в такую красотку! Они же все недотроги! Здесь же пристраивайся сзади поудобнее и делай свое дело. Красота же!
— Ну, да, наверное, надо все же сопроводить вас, — жадно сглотнув, с трудом оторвал он свой взгляд от практически не скрываемой обрывками ткани покачивающейся крепкой женской груди размера так четвертого, которая у столь рослой и крепкой девушки, стоило отметить, смотрелась весьма органично и пропорционально всему остальному телу. — Снаружи не безопасно. А вы наши гости, как-никак. Потому дополнительный ствол будет не лишним.
— Тогда чего стоим, кого ждем? Открывай ворота, — по-дружески хлопнул я его свободной рукой по плечу. — Отойдем метров на двести, к одному из уцелевших домов, да приступим, пожалуй, чтобы под стенами усадьбы громкими звуками никому сон не портить, — подмигнув ему, да состроив для верности максимально хитрую моську, мне только и оставалось, что с умом воспользоваться конечными результатами своего актерского мастерства.
Да, да! Вот так! На удивление, мне даже не пришлось заманивать звонкой монетой кого из стражей на поход с нашей веселой кампанией. Столь потребный мне человек вызвался буквально сам, стоило лишь слегка сместить акцент в ответах на его вопрос. Но, да его слабая моральная стойкость была мне только на руку. Потому под светом Луны я с удовольствием повел всю нашу компанию к запомнившемуся мне уже разобранному наполовину домику с вынесенными оконными рамами.
Специально наступив на волокущиеся по земле обрывки хламиды, тем самым лишив пленницу последней одежды и позволив обоим моим сопровождающим вовсю любоваться волнующим видом «кормы» нагнутой в недвусмысленной позе «жертвы», я подвел их к нужному месту уже в изрядно возбужденном состоянии. Тот же строящий из себя неведомо кого эльф, нет-нет, да задерживал свой взгляд на покачивающихся перед его взглядом крепких полушариях, чего я в принципе и добивался. Ведь, попадая в нестандартную ситуацию, тот, кто хоть на время переставал думать головой, не имел шанса вовремя и правильно отреагировать на изменение внешних условий. А здесь и сейчас мне это ой как требовалось для претворения в жизнь задуманного плана.
Весьма неожиданно нанеся удары под колени моей пленнице, я задрал ее руки еще выше, чтобы получить возможность справиться со все еще брыкающейся девицей, которая по физической силе на порядок превосходила мое нынешнее тощее тело. Тут же рухнув коленями и лицом на землю, она практически полностью потеряла возможность рыпаться и лишь продолжала рычать, видимо, понимая, что сейчас произойдет, и оттого изрядно бесилась. Все же я, не только присмотрел подходящее место, но и соответствующим образом накрутил эльфийку, пообещав ей незабываемую ночь любви перед неизбежной кончиной. Прежде с эльфами я дел, считай, что не имел, но те по умолчанию являлись долгожителями и благодаря накопленному за сотни лет жизни опыту могли разглядеть в моих и ее действиях фальшь. Потому я постарался на славу, чтобы даже тысячелетний «комар» не мог бы подточить своего носа.
— Господин маг, вставайте здесь, чтобы проконтролировать мои действия, — обратился я к «заказчику преступления», указав тому место как раз у стены напротив ближайшего оконного проема. — Ты же, служивый, пока посторожи нас, — кивнул я охраннику себе за спину. — Мало ли кто здесь может по ночам бродить. Я сейчас по-быстрому отстреляюсь, и после уступлю очередь тебе. Сможешь сделать свой контрольный выстрел, коли имеется такое желание, — расплывшись в похабной ухмылке, подмигнул я ему. — А господин маг посмотрит, коли заплатил именно за это. Кстати об оплате, — вновь повернулся я к эльфу. — Хотелось бы увидеть обещанные деньги.
— Делай свое дело быстрее, короткоживущий, — почти что прошипел в ответ от внутреннего негодования эльф, но полез-таки рукой в висевшую на плече сумку и вытащил оттуда шесть пузатых кошелей по типу средневековых. — Вот твоя плата. По пятьдесят монет в каждой, — вытянул он в мою сторону занятые кошелями руки. — Приступай, наконец!
Показательно жадно облизнувшись для вида, я оглянулся через плечо, дабы удостовериться в том, что стражник не смотрит в нашу сторону и принялся снимать с плеча свой карабин, который, очень неудачно уронил подальше от себя на землю, не удержав одной рукой. Очередной отвлекающий маневр сработал на отлично и опустивший взгляд на упавшее оружие эльф на несколько мгновений утратил бдительность. И, главное, совершенно потерял меня из вида.
Удерживая одной рукой эльфийку, а второй схватив за руку эльфа, я тут же принялся перекачивать между нами всеми имеющиеся в нас души. О! Надо было видеть лицо этого позёра, когда он осознал, что же на самом деле произошло. Да-да-да! Этот заносчивый остроухий даже успел испугаться, прежде чем в эльфийку перетекла его прежняя душа, превратив его самого в неприкаянного. Что я и поспешил озвучить как можно громче, правда, предварительно пройдя в ноги эльфа и, прихватив их под коленями, закинул того внутрь дома, затратив на все это дело от силы пару секунд. Благо более соприкосновений оголенных участков кожи между нами не случилось и тот не смог «зацепить» используемую мною временно душу.
— Неприкаянный! — одним рывком подняв эльфийку на ноги, я толкнул ее в сторону повернувшегося на мой выкрик стражника. — Там! — только и успел я ткнуть пальцем в сторону зияющих черными провалами оконных проемов, как в том месте появился силуэт лишившегося души эльфа. Именно в этот момент я дернул кончик повязанной на руках эльфийки веревки, и хитрый узел мгновенно распустился, вернув той достаточную свободу действия.
— Тревога! Неприкаянные! — мгновенно заорал что было мочи стражник и даже пальнул в воздух, видимо, чтобы предупредить своих. Но это оказалось последним, что он успел сделать, поскольку был тут же зафиксирован мною взятием руки на излом и брошен в сторону рванувшего прямиком на нас эльфа. А пока они боролись в объятиях друг друга за право обладания душой, я подскочил к ним и приголубил человека прикладом по затылку. Даже если бы он был одним из принадлежащих мне вернувшихся, я, непременно, пожертвовал бы его душой в пользу долгожителя, за которого его соплеменники торчали теперь мне не менее трех тысяч империалов. Здесь же вовсе удалось заработать за чужой счет! Дело оставалось за малым — крепко-накрепко связать освободившейся веревкой бесчувственное тело бывшего стражника, подобрать оброненные эльфом кошели и со всех ног драпать к усадьбе для наведения дальнейшей паники.
Тем временем, пока я был занят пеленанием неприкаянного, между оставленными без присмотра эльфами происходили свои эльфячьи разборки. Пока заполучивший себе человеческую душу и совершенно не понимающий, что происходит, эльф хлопал глазами, да крутил головой по сторонам, вобравшая в себя его душу вдобавок к уже имеющейся звериной эльфийка с оттягом зарядила тому по яйцам. А после попыталась проделать то же самое со мной! Лишь вовремя чуть скрученная внутрь правая нога позволила отделаться ударом по касательной, но даже так пришлось обиженно поскулить за такую несправедливость.
— Даже не надейся, что я что-либо забыла! — ткнула в меня пальцем скалящая зубы обнаженная эльфийка обладавшая поистине умопомрачительной фигурой. — И перестань пялиться! — отвесила она мне пощечину. Точнее попыталась, поскольку в ответ я уже бил апперкот, так что успеха не достигли мы оба, по причине одновременного нанесения друг другу этих ударов. Как крепко накрепко вбивали мне когда-то в голову, нет женщин, детей, мужчин, стариков. Есть только враг, коли тот взял в руки оружие. Потому и бил я деваху в ответ без всяких сопливых сомнений, что непременно возникли бы в голове какого-нибудь интеллигента и стали бы причиной конца его жизни.
— Цыц, дура, если хочешь жить! — кивнул я в сторону потихоньку приходящего в себя эльфа, почесывая слегка пострадавшую щеку и параллельно засовывая за пазуху нащупанные на земле кошели. Ведь если своей прежней памятью жертва моего коварства более не располагал, то запоминать все новое никто ему запретить не мог. — Он же очухивается! Лучше вот, одень, — стянув с себя китель от германской формы, я протянул его эльфийке и реально сглотнул тут же набежавшую слюну от того, сколь натужно тот натянулся на ее верхних ста десяти как минимум и сколь неуверенно прикрывал зону бикини. Вид столь шикарной обнаженной женщины конечно возбуждал. Но вид почти рвущегося от натяжения на двух великолепных полушариях военного кителя возбуждал куда больше. Ведь появлялось чувство некоторой тайны, которую вот прямо сейчас виделось возможным раскрыть, стоило лишь протянуть руку вперед, да расстегнуть пару пуговиц. Видать, отнюдь не один только адреналин был впрыснут в кровь потихоньку оживающим организмом, раз уж подобные мысли мне стали забивать мозги в условиях боевой обстановки.
— Все равно хватит пялиться! — опять рыкнула она в мою сторону и, как я ясно видел, с трудом сдержалась, чтобы вновь не пнуть почти пришедшего в себя эльфа, еще считанные минуты назад жаждавшего ее смерти. — Лучше помоги ему и пойдем обратно. Я голодна, как дикий зверь, и уж поверь мне, не потеряла интереса к кое-чьей печени. — Ткнув меня рукой в бок, она столь хищно облизнулась, что я решил последовать ее совету без всякого спора. Это если бы она была пьяной и связанной, мне можно было попытать счастья справиться с ней. Нынче же, после обретения бывшей пленницей души полноценного разумного, повязать ее голыми руками, нечего было и мечтать. Ведь помимо прежнего звериного чутья в ней отныне теплился полноценный расчетливый разум долгожителя.
Подхватив теперь уже пятого принадлежащего мне вернувшегося из числа эльфийского народа, я потянул ничего не понимающего разумного в сторону разразившейся светом фонарей усадьбы, отвечая тому, что обо всем мы поговорим потом, когда достигнем безопасного места, поскольку здесь за нами могут охотиться новые неприкаянные. Естественно, кто такие «неприкаянные», тот пока еще не понимал. Но быть объектом охоты совершенно не желал, так что отправился с нами без какого-либо сопротивления.