Лин вышел из кабинета, пропуская Ник вперед:
— Не обращай на него внимания. Он сволочь, но наша сволочь. Для вампира у него вполне замечательный характер… Есть какие-то планы на вечер? Ты спать или…?
— Я есть хочу. И привести себя в порядок хочу. И никуда не идти. И не хочу одиночества. Ты бы знал, как я ненавижу одиночество.
— Поверь, когда рядом с тобой шестеро оборотней, ты его скоро полюбишь. И, Ник, дай, пожалуйста, мне разрешение вмешиваться в твою судьбу. Я не хочу оказаться последним, кто узнает о тебе новости. Тем более вокруг тебя всегда такое движение, что я не успеваю отслеживать происходящее и осмысливать.
— Давай поговорим об этом за едой. И…
— Что тебе принести?
— А можно те самые пирожки? Пигоди?
— Учти, Мигель оказался к тебе крайне любезен, мне, когда я случайно объелся чеснока, он сразу сказал, что я воняю помойкой. И я не уверен, что смогу найти пигоди в этой глуши. Потерпишь до Либорайо?
— Потерплю, конечно, хотя жаль — я надеялась пару дней не показываться Пересу на глаза… Ты не видел его в гневе — неудивительно, что вампирам не удалось доказать свою безопасность Лиге Округов. От Мигеля заслуженно хочется держаться подальше. Хотя в Холмы бы я с ним пошла — за его спиной. А он тоже был стражем, да?
Лин приподнял вверх свою пятерню, напоминая о себе:
— От кого, как ты думаешь, мне достался Седьмой отряд? Я начинал под его командованием, когда стражи в гетто были еще под запретом. Когда видимость порядка поддерживали люди… И да, за спиной Мигеля уютно, но оркски страшно. — Он остановился перед дверью комнаты Ник. — Значит, я за едой?
— Ага. И что-нибудь попить захвати. И учти, мне нужно минимум полчаса на приведение себя в порядок.
— Ясно. — он осторожно провел пальцем по её губе, — Ник, можно… Впрочем, нет.
Он ладонью взъерошил свои волосы:
— Не обращай внимания. Я предупрежу парней, чтобы они Брендона от тебя не гоняли. Хоть он хорошо справляется.
Её накрыло уже в душе.
Жуткая паника, что она подставила Осень.
Осознание того, что чуть не стравила Лина и Осень. Чуть не стравила своих друзей. И чудо, что Перес оказался сволочью, но своей сволочью. А ведь все могло закончиться совсем иначе, будь Перес просто вампиром. Или вампиры все же… Не сволочи со своим эволюционным прыжком?
Она сидела, струи воды смывали слезы. Только легче не становилось. Она делает ошибки за ошибками. Как просто было в Сорок первом округе, и так сложно тут. Вода шумела. Вода уносила прочь дрожь в пальцах и дикий ритм сердца. Вода смывала страх… Только это не дом. Вода становилась все холоднее и холоднее, и скоро потекла совсем ледяная. А сил встать не было. Сегодня из-за её глупости все могло закончиться гораздо, гораздо печальнее. И слезы все никак не останавливались. И руки вновь тряслись.
А в дверь постучали. Сперва во входную. Потом в дверь санитарной комнаты.
— Ник? Все хорошо? Если не ответишь — я выбью дверь. Но глаза я закрою.
Она еле нашла в себе силы дотянуться до полотенца и закрыть воду. Потом по стенке, цепляясь за раковину и крючки для одежды, встала.
— Ник… Я закрываю глаза.
— Я не настолько страшная… — она дернула замок, и дверь открылась.
Руки Лина подхватили её, прижимая к себе — он честно не смотрел:
— Зато очень холодная. И чувство юмора так себе.
— Брендон вообще им не пользуется. И, Лин… Я в полотенце.
Он сделал всего два шага до кровати — настолько мала была комната для него. Поставил Ник на пол, замотал в одеяло и, опуская на пол, прижал к себе, согревая. Ник даже знала, почему он не на кровать сел. В кровати его запаха быть не должно.
— Ник… Учишься быть нагайной? — он заглянул ей в глаза, подумал и затащил безвольную Ник себе на колени.
— Ага. И, Лин, давай больше без тайн? Если тебе покажется, что я опять темню — просто скажи. Я плохо переучиваюсь. Я плохо доверяю. — она положила голову ему на плечо. Плечо было удобное — большое, как раз для её головы, и пахло правильно — деревом и землей. И в высоких парнях есть плюсы. Только этот парень не для неё — он вполне понятно обозначил свою позицию по отношению к ней еще в первый день их знакомства. Надо же когда-то начинать уважать чужой выбор. Она начнет с Линдро. Только девушка около него должна быть точно мисс Совершенство. Она выругалась про себя — опять все сводится к неуважению.
— С доверием у тебя все хорошо, поверь. Вот характер да, чисто леди с Холма. И я принес еду, но, кажется, тебе прежде всего нужен сон. Хочешь, покараулю? Все равно там горит и славно так горит — не надо носиться по Алисо и собирать доказательства дела десятилетней давности. Ткачи ивы сами отомстили за себя. Хоть опросить пострадавших все же придется — вдруг кто случайно въехал в дом убийцы…
— Лин, ты же понял, что дело Поджигателя в Либорайо закрыто?
— Это еще почему? Там только статуя была из Алисо. — напомнил Лин, и глаза любопытные-любопытные. И, главное, орки, такие честные! Ник почти поверила ему.
Она принялась перечислять:
— Мастерская мебели — надо проверить, была ли там лоза из Алисо. Кресло-качалка тоже плетется из лозы.
— А торговка?
— А торговка… Торговка… Может, корзина из лозы?
— Ясно.
Ник возмутилась:
— Ясно ему. Еще скажи — сам не дошел до этого. Ведь сам же знаешь — как носят товары ваши торговки, я-то совсем не в курсе. Может, те, кто пострадал в Либорайо, случайно лозу поломали, прям как вы в зоне затаптывали её, и вот… Полыхнуло.
— Ага.
— Ага…
— Спи, ага. Я покараулю тебя. Сегодня ты уже нахулиганила сверх меры.
Она упрямо выпрямилась:
— С пустым животом я спать не умею. — Точнее, она умела — война и приют научили, просто не любила. Она вытащила правую руку из-под одеяла, — давай, показывай, что принес.
— Тоник открывать?
— И тоник открывай. И только не говори, что впервые будешь проводить ночь с девушкой… Не поверю.
— Не буду говорить. — Он откупорил обе бутылки и улыбнулся, — чуть не забыл — днем Дин звонил из больницы. Приживление прошло хорошо. Его на днях выпишут.
Ник улыбнулась:
— Хорошее дело! И не смотри на меня так. Не жалею, что пустила деньги на Дина, а не на Джонса. Еще заработаю. Не проблема.
Лин кивком подтвердил:
— Не проблема! — он стукнул свою бутылку с тоником о её, — будем!
— Будем! — отозвалась Ник. — Еще как будем.
За полночь она все же перебралась на кровать — устала за день зверски, еще и перенервничала. Она зевала, глаза сонно смыкались, и периодически она проваливалась в яркие, почти настоящие сновидения. Кто-то кричал, что-то взрывалось, а она смотрела на решетку перед собой и не могла понять — с какой же стороны решетки она находится. В клетке. Или на свободе. Этот сон давненько не тревожил её, почти с больницы после бомбардировки. Видимо, слова Переса о детстве Лина всколыхнули старые, казалось, затянувшиеся раны.
Было тихо и темно. Только отсветы от экрана на потолке — Линдро, все так же сидя на полу, просматривал что-то на планшете, быстро проматывая фото за фото. Иногда попадались рисунки, иногда какие-то документы. Общежитие успокоилось, даже Жердя с его подвигами не было слышно.
Кажется, она опять заснула — перед глазами Ник неслись, как в хороводе, одинаковые собственные лица — снова, снова и снова, как будто она оказалась заперта среди зеркал. Она еле смогла открыть глаза, глядя на подсвеченный экраном профиль Линдро.
— Ник, все хорошо? — тихо спросил он, отвлекаясь от планшета, где замерла с распахнутой пастью какая-то нежить, разложившаяся до состояния скелета.
— Хорошо, — прошептала она. — Тебе нравится?
Она кинула взгляд на оскал нежити. Судя по зубной формуле — неупокоенный человек, возможно, солдат, погибший на поле боя.
— Что? — удивленно приподнял одну бровь Лин.
— Тебе нравится твоя работа?
— Знаешь, меня как-то об этом никто и не спрашивал. Когда стало ясно, что легенды о силе лигров совсем не легенды, мне оставался лишь один путь — в стражи. Нет, вру, еще был один — закрытые бои на Арене, но мать бы не позволила. Так что я согласился на предложение Переса и пошел в отряд.
— Сколько тебе было лет?
— Одиннадцать. Мы с матерью только-только перебрались в гетто Джорджтауна. И… Не спится, да?
— Не спится, — подтвердила она, придвигаясь ближе к краю кровати, чтобы быть ближе к Линдро. Он просто потрясающе пах — притягательно даже. Наверное, так пах дом — чуть землисто, пряно, тепло, уютно. — Мигель мне рассказывал недавно про твое детство. Он говорил, что твоя мать сбежала от отца…
— Это официальная версия, Ник.
— А то, что он сказал про лабораторию?
— А это правда. Только для друзей и заинтересованных лиц.
— Почему? — она потянулась пальцами к шее Лина и осторожно поправила ворот рубашки. Просто так. Экран планшета наконец-то погас, пряча нежить.
— Потому что знать о генетических экспериментах, о лабораториях и прочем нельзя. У Мигеля пунктик есть — про эволюцию. Все это может привести к дикому хаосу, в котором человечество может не выжить. Кое-кто разделяет его точку зрения, а кое-кто идет в обход, мухлюя с общественным мнением и принятыми в обществе нормами.
— Ирбисы.
Лин кивком подтвердил:
— Мигель не хочет, чтобы программа ускорения эволюции взорвала округ. Мы только-только вернулись к мирной жизни.
Ник нажаловалась на Мигеля:
— Он меня Евой назвал.
— Это он лишку хватил — доказано, что одна особь в популяции погоды не сделает. Хотя тебе это может сильно подпортить жизнь.
Ник решилась и просила:
— А ты знал, что я… Ева?
— Я это понял почти сразу, Ник.
— Мооооолот, — обиженно буркнула она.
— Он самый. Забытый, но на войне встречался. Его ни с чем не перепутаешь. И твои танцы.
— То есть ты сразу догадался. И в клуб специально потащил. — Ник даже отодвинулась от него. Все так просто и незатейливо. Осталось понять — что в ней разглядел Маки, что метку сразу же наложил. Только Эвану и можно верить. И Брендону. Можно верить только людям. Хорошо, что она тоже человек. Хотя бы какая-то её часть. Нюх тут же как ножом отрезало, наверное, от стресса. Она больше не чувствовала Лина, не ощущала аромат дома. Только привычный для общежития запашок дезинфекции и чуть затхлого постельного белья, видать долго хранившегося на складе.
Лин поймал её руку:
— Не злись, Ник. В клуб я тебя позвал лишь потому, что ты мне понравилась. Как ловец, как боец и как девушка, конечно же.
— Особенно, когда болталась у тебя на плече, грязная и потная, — она отодвинулась еще сильнее. Только за спиной уже была стена.
Он пристально смотрел на Ник, зрачок отливал алым в темноте:
— Ник, прошу… Поверь мне — в клуб я тебя позвал, потому что мы всегда празднуем победу. А там у кампуса именно она и была. Только поэтому. Я не ожидал, что музыка окажет на тебя такое сильное воздействие. Иначе, поверь, ни за что бы не повел. Ник… Пожалуйста. Я знаю, каково это быть гибридом. Я бы не повел тебя в клуб. Я бы не стал рисковать твоей тайной. Я сам гибрид… Я сам почти такой же, как и ты. Только меня эволюция миловала — я стерилен. Я испорченный материал, в отличие от тебя. Мне повезло.
— Линдро… Ты думаешь, что я… Создана в лаборатории, как и ты?
— Скорее всего.
— Да иди ты… — зло сказала Ник. Ей не хотелось верить, что ласковый голос отца обманывал её. И бумага про принца, опять же. Хотя она и не помнит, когда и почему она её писала… Но она же есть!
— Просто… — он взъерошил пальцами свои волосы, — я знаю одно: когда слышишь поступь, это чаще всего лошадь. Зеброй это не может оказаться. Я допускаю, что бывает великая любовь, которая столкнула два вида, избегающих скрещивания, но… Ник, чаще всего в основе лежит обман и лабораторная клетка. Я не хочу тебя обижать, я хочу вместе с тобой надеяться, что у тебя была любящая семья, и, быть может, они даже сейчас продолжают искать тебя, но мой собственный опыт говорит об ином.
Она засопела и придвинулась обратно. Прижалась своей головой к его и прошептала:
— Орки с ними, с этими лабораториями и прочим…
— Ник, от этого зависит твоя безопасность.
Она упрямо сказала:
— Хватит. Я человек, я не леди Холма. Ни ты, ни Брендон и Мигель, ни парни меня не выдадут. Я не Ева. И не ищу Адама уж тем более. И… Я буду более осторожна, Лин. Давай лучше о другом. Ты не ответил на мой вопрос. Чем бы ты хотел заниматься на самом деле?
Он усмехнулся, чуть разворачиваясь к ней:
— Твои формулировки всегда потрясают… — он поправил налетевшую на лицо Ник прядку. Заложил её за ухо. И Ник сама поняла, что сказала что-то не то. И не тогда.
— Лиииин…
— Я понял, о чем ты. Просто никто и никогда не спрашивал меня об этом. И я пока не готов тебе ответить. Я не знаю, кем бы я хотел быть. Пока я полезен, как страж, потом — будет видно. Сперва надо дожить. Мне еще два года до совершеннолетия сестер обеспечивать их статус в стае. Вот станут взрослыми, когда я и получу свою свободу. Тогда задашь этот вопрос еще раз?
Ник кивнула:
— Задам. Я сама не знаю, чем на самом деле хочу заниматься. Меня как-то тоже не спрашивали, что я люблю на самом деле. Отдали в школу ловцов и все. Так что я вполне могу подождать два года. Глядишь, тогда ловцы перестанут быть нужны.
— Думаешь?
Она кивнула:
— Когда-то казалось, что полиция никогда не исчезнет из нашей жизни, ведь это оплот порядка и закона. А теперь…
— Есть стражи.
— …оплот порядка и закона.
— Только не говори — чужого закона. Дин человек и служит в стражах.
— Я помню, Лин. — она зевнула.
— Спи, Ник. Я тебя покараулю. Чтобы дурные сны не могли к тебе пробраться. Я буду рядом всю ночь.
Она улыбнулась:
— Спасибо! — Про карусель из собственных лиц она не станет ему рассказывать. Ему это знать не нужно. Еще бы понять — с какой стороны решетки она находилась. — Не уходи…
— Не уйду.
Она свесила с кровати свою руку — Лин тут же поймал её и прижал к себе, накрывая своей ладонью. А потом планшет опять включился — Лин погрузился в работу. У Ник завтра тоже работа есть — дойти до курганов, подтверждая свое право на премию. Она все же накопит и на Эми, и на Брендона, а потом, заявляя о себе, как о леди Холма, сбежит. Куда-нибудь. Пусть мир стал отчаянно мал, спрятаться она всегда сможет. Ах да, ей же еще кинжал свой вернуть надо — Брендон опять поди все выскажет про растеряш, которые бросают оружие где попало.