К празднику Хогуэрас Ник подготовилась основательно — вновь накупила безделушек и сладостей для парней, с подарком Лина решила просто — не стала выделять его среди других. Тоже сладости и сувениры. Хватит уже играть на его дружеских чувствах, потому что было «и вообще… Нет».
Ник оделась в короткое красное платье — дом был уверен, что именно такой цвет понравится оборотням или кому угодно, лишь бы сбагрить свое сокровище. Ник даже спорить с ним не стала. Короткий рукав, небольшое декольте, пышная юбка — желающие найти изъян в Ник будут разочарованы, отсутствие хвоста будет весьма заметно. Платье слегка мерцало огнями в такт сердца Ник — очередная придумка фейри. Вот казалось бы — где фейри с магией природы и где техника? Они рабов там в Холмах, что ли, держат? Цвергов каких-нибудь, те вроде как раз любят в технике копаться, если верить мифам. Ведь, как и драконы, цверги были людской придумкой — их никто никогда не видел.
К наряду Ник выбрала туфли на небольшом устойчивом каблуке — до музыки надо еще как-то изящно дохромать, это там голову унесет так, что никакие каблуки помехой не будут. Дом коварно предлагал красные туфли невероятной высоты, но Ник ему честно сказала, что её всю дорогу будет штормить из-за них. Лин, может, и перенесет лысую Ник, но отнюдь не тошнящуюся — больную он завернет домой. Тут же мелькнула позорная мысль и впрямь притвориться больной. Пусть рана на голове спонтанно заросла, не оставляя после себя даже следа, но лысина-то никуда не делась. Зачем парням такой позор на празднике? Ник провела по гладкому черепу — может, нанести временную татуировку, как делают ро… нерогатые орки? Или все же заболеть? Одиночество, конечно, мерзкое чувство, особенно в праздник, но испортить авторитет Лина куда как хуже, если верить Пересу.
Ник скептически посмотрела в зеркало, откуда на неё взирала моль бледная, почти больная, и решила макияж не наносить — посмотрит на Лина, его настрой и уже тогда решит: стоит ли идти. И поведут ли её, такую красивую, куда-либо.
Лин пришел ровно в шесть, как и обещал. Оделся просто — черный обтягивающий лонгслив, черные джинсы и теплая куртка. Сам какой-то взволнованный, дико контролирующий движения, от чего казался совсем ленивым, наглым львом, раскинувшимся где-то в саванне Второго округа на солнышке. И самое странное — от него пахло иначе. Ник даже специально принюхалась — он воспользовался человеческим парфюмом! И с чего бы это? Пахло ветивером — чуть агрессивно и дымно. Это же совсем не аромат Линдро.
— Ник, как самочувствие? Пойдешь на праздник? Или…
Она пожала плечами:
— Как скажешь.
Лин, принимая из рук Ник шесть одинаковых пакетов с подарками, сказал:
— Парни поймут, если ты не придешь, хоть Жердь и настроился на танцы, хочет проверить, выдержит ли твой темп.
— А ты? — Ник подняла на него глаза. — Ты хочешь потанцевать?
— Я же обещал.
Она качнула головой:
— Нет, не ради обещания. Сам по себе.
— Хочу, — только и сказал Лин. Твердо и решительно. Так, что у Ник даже язык не повернулся солгать, что больна. Она расцвела в улыбке:
— Тогда пойдем! — она натянула на себя короткое пальто и пошла на выход. Празднику быть! И Лину она его не испортит. Она не допустит потери контроля. Она победит музыку. Она сильнее, чем какие-то звуки. Она… Она хотя бы постарается… — Пойдем, пойдем, пойдем!
Ник потащила его за собой, сцепляя свои и его пальцы в замок. Она уже не представляла, что с Лином можно ходить иначе.
Город преобразился — он шумел бумажными фонариками, он пел на множество голосов, он расцвел огнями, и электрической подсветкой, и магической. Тут не экономили на свете — ночь костров бывает раз в году. На площадях уже разжигали костры — огромные бревна, сложенные пирамидами. Ник с трудом представляла, глядя из окна спорткара Лина, как через такие костры прыгать. С её прыгучестью только насквозь проходить, правда, парни не оценят. Интересно, леди Холма огнеустойчивы?
Нарядные горожане уже прогуливались на улицах, останавливались, поздравляли друг друга, хлопали многочисленным представлениям музыкантов и танцоров, удивлялись фокусам факиров и настоящим выступлениям магов. Город готовился встретить самый важный праздник в году. А сердце в груди Ник подпрыгивало от ожидания и страха. Она очень боялась подвести Лина. Музыка может оказаться сильнее её.
Лин еле нашел парковочное место — слишком далеко от клуба. Площадь перед «Сердцем фейри» уже освещалась пламенем от костра — он был с трехэтажный дом, не меньше. Воздух дрожал от жара. Снег стаял или его тут никогда и не было, кто его знает, как фейри относятся к сугробам.
Перед дверьми клуба толпы не было — в эту ночь никого без приглашения не запустят.
Лин, и так в большинстве случаев молчаливый, совсем ушел в себя, подал Ник руку, помогая выйти, прихватил её и свои подарки. Шагал в тишине, не обращая внимания на костры и украшения площади. Лишь изредка кивал знакомым людям и нелюдям. Ник не понимала — что с ним происходит. Кажется, он все же не рад, что повел её в клуб.
В «Сердце фейри», слишком пафосном для Ник, было шумно и уже многолюдно. Отделанный под Холм фейри, он поражал воображение тонкими, хрупкими деревянными колоннами, высокими сводами, изящными арками, увитыми живыми цветами. Драпировки тонких, прозрачных тканей, магические завесы из капель дождя и радуг, хрустальные нити с порхающими на них бабочками — все должно было поражать красотой и дороговизной. Хотя бабочкам, нанизанным на нити, должно быть больно. Наверное. Пахло жарким летним вечером, тем самым временем, когда край солнца чуть заходил за горизонт, и Ник это раздражало — зима не менее ароматна: холодная влага снега, пряная нотка сонной земли, дымное тепло от костров… Ник любила чистый, кристально свежий аромат зимы, и летние запахи клуба чуть подпортили настроение.
Пока Лин сдавал в гардероб верхнюю одежду, Ник прислушивалась к звукам музыки — они приятно прорывались через щиты, зовя за собой. Оркестр, состоящий из нелюдей, старался во всю, создавая жаркое лето — хотелось разуться и босиком пойти танцевать по изумрудной шелковой траве, которой тут зарос танцпол. Ник прикусила губу — зима! Зима вокруг, и праздник должен быть зимним, но, кажется, хозяева клуба это не понимали.
Лин пальцем поправил её губу:
— Не надо, Ник… И не беспокойся — сейчас поздравим парней с ночью Костров, и танцпол весь твой — хоть на всю ночь!
— А ты?
— А я боюсь, что не выдержу твой темп. Но я тоже твой на всю ночь.
Она взяла его за руку и понеслась в зал в поисках парней — их тяжелый, землистый аромат прорывался через густую жару клубного лета, служа ориентиром для Ник. А кровь уже закипала от музыки, сердце вошло в ритм с барабанами, зовя танцевать, славя жизнь. Кажется, к ароматам лета был щедро добавлен легкий наркотик. Она потом вернется и разберется с хозяевами! Лишь теплая рука Лина в её ладони не давала забыть — она тут не ради музыки и незнакомых парней, она тут ради танца с Лином. И плевать на зов музыки!
Парни были рады её приходу, тут же заваливая поздравлениями и подарками.
Арано закружил её в объятьях, словно не виделись сто лет. Жердь обнял и поцеловал смиренно в макушку, нагло пользуясь своим ростом. Более спокойные Кедр и Зима лишь обняли. Ульв, зараза, завертел её в своих руках, явно ища шрам на затылке и не находя его.
— Не человеческая девица, а оборотень какой-то! — не удержался он. — Заживает налету.
— Это же хорошо, Ульв, — помогая сесть Ник, сказал Линдро. Правда, напрягся как-то при этом, словно его что-то тревожило. Пакеты с подарками парней он разместил на полу, чтобы не мешались. Ник улыбнулась и на всякий случай вцепилась в сиденье стула — кровь просто кипела от зова музыки.
На столе стояла какая-то мясная закуска и специально для Ник фрукты со сладостями… Только это было неважно… Парни сказали что-то пафосное, что-то прокричали дружно под звон бокалов… Ник уже не различала их лиц, они стали одинаковыми, ненужными, лишними. Они только мешали сосредоточиться на музыке. Нет, точно, что-то в воздухе клуба было лишним… Она встала, в последний момент умудряясь поймать чью-то ладонь, тут же переплетаясь пальцами, и пошла на танцпол. Музыка привычно победила. Ей не надо было сопротивляться. За ней надо были идти, и тогда дверь в лето сама легко откроется, даря тепло и заставляя забыть о холодной, ненужной зиме.
Она не помнила, как танцевал Линдро. Хорошо ли, как обещал, или не очень. Не до того было. Лишь ладони на талии, жаркое твердое, почему-то упирающееся тело под её руками, что-то пытающиеся сказать губы, но музыка и кипящая от неё кровь были важнее.
Кружиться, отдаваясь танцу, так что сердце заходилось от сладкой боли.
Подстраиваться под чьи-то ладони. И неважно чьи.
Чувствовать, как рука скользит от плеча до талии — звучало что-то томное, разжигающее тех самых пугающих Жердя бабочек в животе. И хотелось потянуться на цыпочках до самых губ, закусывая их и пробуя на вкус… Хорошо, что Жердь отчаянно высокий — при всем желании не дотянуться. Это отрезвило — Ник завертела головой, обнаруживая Линдро сидящим за столом. Он слишком пристально, прищурив глаза, рассматривал Ник. Подался вперед на стуле, локтями упираясь в колени широко расставленных ног. Сердце прыгнуло в груди, а потом Жердь развернул её в танце, и глупая ревность Линдро стала неважна для Ник. Только стук сердец, подстраивающихся друг под друга…
На следующем витке танца Линдро за столом не оказалось. Это же неважно… Но что-то все же взорвалось в голове, окатывая холодом — Лин важен! Он оркски важен! Ему хотелось смотреть в глаза и не стыдиться при этом. Она еле нашла в себе силы выскользнуть из рук Жердя, слишком по-хозяйски прижимающих её к себе, так что чувствовалось — оборотень еще не до конца вышел из солнечного цикла, и это совсем не то, что хотелось знать. Она желанна, да, но орки её задери — этот парень ей не нужен, да и ему потом будет стыдно перед неприглашенной Энн.
С трудом преодолевая зов музыки, она вырвалась с танцпола. Без туфлей и почему-то без чулок. Куда они могли подеваться, тот еще вопрос. Она помнила чьи-то ладони, но Линдро ли это был… Голова плыла от боли — все же что-то чужое было в воздухе. Что-то заставлявшее забыть себя.
Вслед прозвучало что-то непонятное. То ли вошел в солнечный цикл, то ли еще что-то. Причем тут это — Ник не поняла. Жердь должен был из него выйти, а Лин… Он-то тут при чем?
Она, протискиваясь через многочисленных посетителей, помчалась на улицу, следуя за чужим сейчас ароматом Линдро. Хотелось надеяться, что он ушел недалеко.
Он нашелся на улице. Стоял, прислонившись к стене клуба, чуть подрагивающей от низких звуков музыки, и пристально рассматривал пылающий на площади костер. При виде Ник он улыбнулся:
— Малыш, холодно… Возвращайся в клуб. Утес говорил, что присмотрит за тобой.
— Лин… — она упрямо подошла к нему, чуть поджимая пальцы ног — все же тротуар был слишком холодным. — Прости…
— Тебе не за что извинятся, Ник. Вся вина только на мне.
— Лииин… Объясни, пожалуйста.
Он стоял, хмурый и какой-то уставший, потом все же признался, старательно глядя в сторону:
— Просто я все же оркский альфа. — Отблески костра плясали в глубине его зеленых глаз.
И это должно все объяснять — оркский альфа⁈ Ник даже губу прикусила, чтобы не взорваться от негодования — что все это значит? Её не волновали глупые градации стаи! Её волновали Лин и его настроение, а не альфы, дурацкие беты… Глупые омеги… И гаммы…
— Лин…
Он посмотрел на неё, замечая и тонкое платье, и босые ноги, стащил с себя куртку, закутывая Ник, и подхватил её на руки:
— Пойдем-ка, поищем твои туфли.
— Лин… Давай домой… Если можно…
Он внимательно посмотрел на неё:
— Ты уверена? Когда еще в «Сердце фейри» побываешь… Жердь за год столик заказывал…
— Все равно. Без тебя зачем танцы?
Лин выгнул бровь.
— Уверена?
— Уверена.
— Тогда… Хочешь прыгнуть через костер? Традиция такая.
Она оглянулась на пламя — то стало гораздо ниже, бревна наполовину прогорели…
— Если только насквозь… Я же не перепрыгну пламя при всем желании.
— А у меня на руках, Ник?
Она честно сказала:
— Если не боишься оглохнуть.
Он рассмеялся, сильнее прижимая её к себе:
— Не боюсь.
Он развернулся к костру, Ник крепко обхватила его двумя руками за шею, прижимаясь к быстро бьющейся жилке на шее — там Лин пах привычно и умиротворяюще.
— Знаешь… Хочу сказать…
— Да, Ник?
— Прими душ, а? Воняешь не собой.
— Как романтично, Ник. — скривился он. — И можешь начинать орать…
Он перешел на бег. Ник зажмурилась, совсем вжалась в него, и почувствовала дикий жар костра, сжигающий прошлый год и обещающий новый, другой, совершенно необычный и удачный.
Лин приземлился на чуть согнутые ноги, пробежался еще пару шагов, отходя прочь от костра, чтобы не мешать другим оборотням, и прошептал:
— Все, все, малыш, можешь не кричать…
Она приоткрыла глаз, утыкаясь взглядом в подбородок Лина:
— А я кричала?
— В том-то и дело, что нет.
Ник чуть расслабила руки:
— Знаешь, Лин, я поняла одно — ты не оркская альфа, ты моя альфа. И рогатые орки тебя задери, чтобы я от тебя этой глупой классификации больше не слышала. Ты человек, человеки не делятся на классы.
— Ясно.
Ник пробурчала — она ему тут чуть ли не признание в любви сказала, а ему лишь ясно:
— Поехали домой, а?
Лин кивнул и слишком серьезно сказал:
— Я капитан Линдро Диего Андре Росси, оборотень в солнеч…
Она быстро приложила указательный палец к его рту, и он тут же остановился, даже с рук своих её спустил — видимо решил, что напугал. Знал же, что она боится оборотней в гоне. Кто же знал, что его гормоны наплюют на блокираторы — оркский альфа он, а не человек.
— Шшш… — она нагло встала ему на носки обуви, чтобы быть выше и чтобы не мерзнуть. — Я Никто Доу, ловец первого класса, могу я тебя поцеловать?
Он собирался что-то ответить ей, но она его оборвала:
— И стооооой, подожди, выслушай все мои планы на тебя… Я хочу тебя поцеловать в висок, потом по кромке волос, потом в губы…
Он вместо ответа снова подхватил её на руки, неся к машине.
— …потом укусить за ухо…
— Там ставят брачную метку, ты в курсе же?
— …хорошо, ухо кусать не буду, раз уж боишься брака…
— Я его не боюсь…
Она хмуро сказала:
— Поздно, я передумала туда кусать… Ключицу кусать можно?
Он приподнял бровь:
— А её кусают?
Ник вздохнула:
— Орки с тобой, поцелую. Потом поцелую ниже, ниже и еще чуть ниже… Я хочу попробовать тебя всего на вкус… Потом…
— Ник, можно уточняющий вопрос? — он замер перед дверцей машины.
— Давай! — смело разрешила она.
— Мне во время всего этого что-то позволено делать?
— Тебе… — она заглянула в его зеленые, сейчас тревожные глаза. — Тебе позволено все, даже послать к оркам весь мой план.
— Ясно. — Он поставил её на ноги, открывая дверцу машины. — Садись.
Ник вспомнила самое главное:
— Единственное — тебе запрещается напоминать, что твоего запаха не должно быть в моем доме. Понял? Вот это под запретом. Категорическим.
— Ясно. — Лин захлопнул дверь и сел за руль. Мотор радостно рыкнул, вывозя на пустой сейчас проспект. Где-то начинался новый год, где-то громко орали последние секунды старого года, где-то поздравляли друг друга, а Ник ехала домой.
Уже закрыв двери дома, она первым делом стащила с Лина лонгслив, отсекая пути к отступлению. Она знала — Лин из тех, кто все же может остановиться из каких-то своих внутренних убеждений даже в солнечный цикл.
Она потянулась за поцелуем, рукой проносясь по теплой, бархатистой коже, чтобы, обнимая за спину, прижаться к Лину сильнее.
Он не был слюнявым. Он не был мурчащим. Он был на данный момент полностью её. И Ник приложит все усилия, чтобы это так и было. Хотя бы и через два года. Два года пролетят быстро, она и глазом не успеет моргнуть.
Новый год обещал быть хорошим.
Она судорожно выдохнула, когда губы Лина скользнули по ключице и ниже…