Утро началось…
Ник даже вздрогнула, ничего не понимая.
Утро началось со звонка давно как почившего интера.
Ник, лежа в своей большой, мягкой, удобной кровати в своей месяц как исчезнувшей спальне ненавистно прошептала в потолок:
— Знаешь, а ты сволочь, дом! Я все же попрошу Брендона тобой заняться!
Она взяла трубку, не обращая внимания на номер — все равно она ни одного не знает.
Где-то далеко, в подвалах Холмов включилась автоматическая запись разговора — все звонки интер-связи отслеживались. Еще недавно о звонке на этот номер доложили бы лорду Холма наказаний, но две недели назад все, кто отслеживал этот номер и знал о нем, таинственно исчезли. Новых распоряжений не поступало, и потому запись будет автоматически уничтожена через месяц. Если в ней не прозвучит кодовых слов, требующих доклада лордам.
— Алло, Доу слушаю…
А в ответ прозвучал самый дорогой голос на свете:
— Доброе утро, Ник!
Она лишь смогла выдавить из себя:
— Лиииииииин… — странные, глупые слезы комком подкатили к горлу. На заднем плане на фоне непонятного шороха и стука в интере раздались крики:
— Он знал!
— Да не знал он — угадал, но как четко!
— Да вашу мааааать, ну как так⁈ Знать и не звонить!!! Ники, выбирай меня — Лист идиот!!!
Она рассмеялась от таких родных, знакомых голосов:
— Лин, ты там не один?
Он спокойно пояснил:
— Тут Брендон, Рик и Айк. Я…
Ник оборвала его:
— Я так скучала… Ты бы только знал… Надо было вместо той глупой открытки с загадкой просто отправить тебе номер интера.
Заглушая чуть хрипловатый, такой теплый голос Лина, раздались новые крики:
— Девочка! А уж как мы скучали! Плакали, обнюхивали твои открытки и снова рыдали!
— Упаси меня небеса, обнюхивать чьи-то открытки! Но, Ники, мы действительно скучали. Не сбегай от нас надолго — мы пугаемся…
— …до ужаса, Ники, твою же мать!
Лин ворчливо сказал:
— Все-все, успокоились… Ник, я тоже ску…
Его снова перекрыл рык Арано:
— Он не скучал! Он страдал и рыдал на моем плече! А мне нельзя простывать! И, девочка, ты бы знала — как этот матерый лигр тебя любит!
Вмешался явно Дин — слишком тихо звучал голос:
— Утес, угомонись — грачевник прошел. И Лин как-нибудь сам расскажет Ник о своих чувствах — если ты ему дашь хоть чуть-чуть вклиниться в твои вопли.
Ник рассмеялась:
— Рогатые орки, как же я вас всех люблю! Я сегодня вечером возвращаюсь из Фратерниса в Либорайо… У меня такой ворох новостей, и к сожалению, не все хорошие… Никуда не разбегайтесь — я скоро…
Лин тихо рассмеялся:
— Ник, мы едем по делам в Двадцать первый округ — через Фратернис как раз. Будем там через…
Голос Брендона подсказал:
— Через восемь… — Потом раздался визг тормозов, щелчок считывания кода со спецпропуска, и Брендон поправился, — через пять часов приблизительно.
— Да твою же мааааать, клыкастый, тут такая магическая буря! Ахренеть! Где моя ультра⁈
Айк фыркнул:
— В багажнике…
Лин, не обращая внимания на вопли, все так же тепло продолжил:
— … будем в столице через пять часов. Тебя… навестить?
Ник возмутилась:
— И ты еще спрашиваешь⁈ Буду ждать, конечно же! И я припарковалась на улице Пэйкс в самом конце её, только местные почему-то называют улицу Пэ. Лень, что ли, читать лишние буквы? Тогда почему не лень их писать⁈
Брендон рассмеялся:
— Это улица Мира, Ники. Найдем…
Лин подтвердил:
— Приедем, Ник… Скоро будем…
Ник еле слышно прошептала:
— Лин, я тебя люблю…
На той стороне канала связи повисла тишина, а потом Лин так же еле слышно сказал:
— И я тебя люблю, малыш.
Концовку фразы заглушил дикий победный рев Арано — Айк не удержал свою ладонь, которой все это время старательно закрывал ему рот.
Ник рассмеялась и нажала кнопку разрыва связи. День обещал быть хорошим. Даже не так — ошеломительным!
Кодовые слова так и не прозвучали, и запись разговора отправилась в архив.
Первым делом Ник на час, не меньше, заняла душ — просто из мелкой мести дому, пусть где хочет берет чистую воду и греет её. Потом спешно навела уборку по дому — страшно сказать: месяц не убиралась! Потом проверила запасы в холодильнике, достала свой утешительный пирог от Лина и загрузила его в духовку — к приезду парней как раз оттает, останется лишь разогреть. Утешительные блинчики у неё давно закончились — еще в триста второй зоне. Потом… Она собиралась забежать в библиотеку — найти хоть что-то по обороне Двадцать первого округа и соратникам Брендона, но тут в дверь постучали.
Ник, не боясь, открыла дверь — кинжал всегда был при ней. Ну, почти всегда.
На пороге стоял вчерашний страж из развлекательного центра. Все в той же форме, усталый и мрачный. Кажется, сегодня он точно не спал. Под глазами залегли тени, что еще больше выдавало в нем енота. Темные, почти черные глаза в упор смотрели на Ник:
— Доброе утро, ловец Ник Доу. Это же ваше имя?
Ник кивнула:
— Да, это я. Что-то случилось?
— Мадмуазель Доу, я страж Верн из клана енотовых… Нам нужно поговорить… — замялся парень. Кажется, он знал о долге клана перед Ник и теперь не знал, как выкрутиться.
Ник шире распахнула дверь:
— Проходите.
Страж как-то отчаянно качнул головой:
— Лучше в кафе. Я не смогу с вами преломить хлеб.
— Я ловец, Верн. Для меня этот ритуал не имеет значения. Но я клянусь, что выпущу вас живым и здоровым из своего дома, если вы будете вести себя адекватно. Проходите и не бойтесь меня.
Страж снял с себя синюю пилотку, пригладил рукой короткий черный ежик волос и прошел в дом. Ник пригласила его на кухню — там был большой стол, там удобнее всего было разговаривать, да и не хотелось потом в гостиной натыкаться на чужой запашок. Хотя енотовый несмотря на усталость и службу ночью пах ничего так, вполне терпимо. Наверное, гамма в клане или чуть ниже.
Верн послушно сел за стол, положил служебный кожаный планшет прямо перед собой и принялся любопытно осматриваться — Ник не стала одергивать его, знала, что это особенность его характера, как енота.
— Чай или кофе?
— Кофе, если не трудно.
Ник улыбнулась, забрасывая в кофемолку зерна:
— Трудное дежурство?
Верн наконец-то расцвел знаменитой енотовой улыбкой, за которую этим оборотням прощали все:
— Да нет, мадмуазель. Фратернис спокойный городок, сонный даже… Тут редко бывают неприятности.
— Вроде меня?
Он кивнул, соглашаясь:
— Вроде вас.
Ник набрала воды в турку и бросила туда молотый кофе, поставила на плиту, разворачиваясь к Верну. Руки она сложила на груди — её беспокоил предстоящий разговор. Скорей бы Лин приехал.
Верн позу оценил и просто спросил:
— Мадмуазель, я знаю про долг енотовых перед вами. И потому прошу об одном — уезжайте. Возвращайтесь в свой Либорайо или куда вы там стремились. Задержитесь тут, и я буду вынужден доложить о вас начальству.
— Я не признаю долгов. Я ловец. Это моя работа. Неужели вы каждому спасенному ставите долг, ведь вы же страж?
Парень чуть расслабился:
— Хорошо, что вы так относитесь к долгу. Спасибо, мне стало легче. Тогда… Ответьте на пару вопросов, пожалуйста.
— Страж Верн, вынуждена вас предупредить: если вы не объясните причину, по которой вы устраиваете мне допрос, то ни один суд не примет ваши показания к рассмотрению. Вы обязаны объяснить мне причину вашего допроса — я не собираюсь себя оговаривать или оговаривать кого-то иного. Это азы вашей службы, Верн. Я знаю, что новые власти не так строго подходят к работе стражей, считая главным найти и догнать, но в судах еще сидят люди, а они дотошны в плане законов.
— Мадмуазель… Я…
Кофе поднялся пеной в турке и чуть не выплеснулся наружу, Ник отвлеклась на него:
— Пока я делаю кофе, у вас есть пара минут все хорошенько обдумать и начать правильно. Хоть сразу скажу — я не нарушала законов Двадцать первого округа. Я ловец, я сама рука закона.
Верн лишь сцепил зубы, так что желваки заходили — кажется, для него клановый долг все же значил слишком много.
— Мадмуазель Ник… — начал он, когда она поставила перед ним чашку с кофе и тарелку с печеньем. — Вы не любите свою профессию?
Ник села напротив него:
— Забавное начало. Я не выбирала сама, чем мне заниматься, это сделали за меня, но я никогда не жалела о спасенных жизнях — вот этим мне нравится моя работа. Надеюсь, вам тоже нравится ваша служба — спасать чужие жизни.
— Все же ваша служба — нечто иное.
— Не сказала бы. — улыбнулась Ник, делая первый глоток кофе — утро было замечательное, скоро должен был приехать Лин, и кофе получился преотменный, его даже непонятный енот не испортил.
— Я могу спросить: когда и где именно вы покинули зону триста один?
— Можете, тут нет тайны — я покинула зону триста один где-то в районе перехода её в зону триста два. Там я колесила без толку две недели — была шикарная магическая буря, сломавшая у меня все приборы в автодоме. Вырвалась я из зоны триста два первого первоцвета через автоматический пост в районе деревни Бриш.
Енот выругался, отставляя в сторону чашку с кофе:
— Вкусно, но…
— Скажите, в чем вы меня подозреваете?
Он открыл свой планшет и достал фото… Самой Ник… Отвратительно мертвой самой Ник.
Она выругалась вслед за стражем, рассматривая фотографию:
— …вот это неожиданность… О, рогатые орки… Приезд Лина с парнями! — мысли странно метались в голове, и ведь Лин ни словом не попрекнул её за то, что заставила волноваться…
Верн пояснил:
— Убитую опознали как ловца Ник Доу, о чем сообщили в Третий, а потом и в Сорок первый округа. Собственно, поэтому я и спрашивал — насколько вам ненавистна ваша работа… Вы больше не ловец. Ваш номер, знак и кинжал аннулированы…
— И где её убили…?
Он внимательно рассматривал Ник:
— Только из-за долга енотовых перед вами…
Она оборвала его:
— Прекратите! Вы страж, какой к рогатым оркам долг⁈
— Её убили приблизительно третьего первоцвета, плюс-минус три дня, точнее наши эксперты сказать не могут. Тело нашли в зоне триста два в районе деревни Арс-ан-Пэ. Вы не доехали, по вашим словам, до неё всего один пост.
Ник вернула Верну фотографию:
— То есть… Вы думаете, что её убила я? Из-за ненависти к своей работе? Я ловец! И рогатые орки меня побери, я частенько рыдала в подушку, ненавидя все, но первые спасенные меня научили гордиться собой.
— Мадмуазель Ник… Я оборотень, и вы — оборотень. Я… Полностью понимаю вас. Если бы меня… Если бы меня насильно сделали ловцом, я бы ненавидел свою работу и всеми силами пытался освободиться.
Ник криво усмехнулась:
— Убийство входит в ваше понятие «всеми силами»? — она пыталась прогнать мысли, что сегодня пятнадцатое первоцвета, что у Лина были страшные полторы недели, когда он думал, что она мертва, что… Рогатые орки, и ведь даже не намекнул и не упрекнул…
— Нет, убийство не входит, но я понимаю, что у каждого свой выбор и своя судьба, мадмуазель. Я не могу вас осуждать.
— Я не убивала, страж Верн… И пусть я не могу представить вам мой маршрут — шторм в зоне сломал все приборы в моем автодоме, но мою поездку легко восстановить по показаниям почтарей. В каждом населенном пункте я останавливалась на почте и отсылала открытки капитану Росси из Седьмого штурм-отряда Либорайо и Брендону Джонсу, впрочем, для вас Джонс, наверное, не авторитет… Они как раз едут сюда в Фратернис, будут после обеда, вы сможете с ними переговорить…
— Брендон Джонс? Тот самый Генерал? — Ник удивилась тону Верна — он не был презрительным, а очень даже заинтересованным. Хотя, казалось бы, на войне они были по разные стороны фронта.
— Да, вы правильно поняли — тот самый. А что?
Страж потянулся к тарелочке и впервые за все время взял с неё печенье.
— Я восхищаюсь Джонсом, к вашему сведению. Как и большинство жителей Округа.
Ник подалась вперед, опираясь локтями на стол:
— Неожиданно! Объясните?
Верн мягко рассмеялся, от его улыбки и озорных глаз хотелось расплыться умильной лужицей.
— Он очень умный. Даже хитрый, как енот… Вы видели за свою поездку хоть одного фейри в округе?
— Нет, и меня это насторожило.
— Это из-за Джонса тут нет фейри. Они дрались за округ, они рвались сюда за залежами серебра… Да, да, да, союзники по войне прозорливо пытались отхватить нужные им ресурсы для новой войны. Мы, оборотни, до сих пор крайне чувствительны к серебру. Но во всем округе после войны не прижился ни один фейри. И это заслуга Джонса. Он еще в последний год осады округа разработал планы по восстановлению полей после войны, чтобы избежать голода. И после падения округа новые власти разрешили эту программу — что такого страшного в сидератах? Тем более, что семена уже были заготовлены и даже разосланы… А фейри очень заботятся о земле и полях… — Он улыбнулся и сделал глоток кофе, — вкусно, очень.
Ник призналась:
— Это потому, что настроение хорошее, Верн. Так что там с сидератами?
— Это такие растения, которые специально сажают для обогащения почвы азотом — для повышения урожайности… И одним из сидератов является клевер… — он внимательно смотрел за эмоциями Ник. — Да-да, вы правильно все поняли.
Она ахнула и заливисто рассмеялась:
— Брендон говорил, что мстительный, а я не верила!
Верн хмыкнул:
— Самое страшное для фейри оказалось то, что семена клевера были магически обработаны и давали стабильно по четыре листа. Первое время клевер пытались жечь, пытались уничтожить химикатами, но он упрямо прорастал и прорастал… Фейри в округе не продержались и полугода. У клевера при всем прочем потрясающая всхожесть — уже через неделю после посадки семян. Вот что значит — хорошо позаботиться о сельском хозяйстве. Так что… Фейри ушли, и сюда пришли мы — нам не нужна новая война, Ник. Мы уживаемся с людьми, мы уважаем их, потому что знаем — если не приживемся мы, то сюда придут вампиры. Они легче переносят серебро. У них оно вызывает только ожоги, когда как мы умираем. — Он вновь повторился: — Так что… Я поверю словам Джонса и Росси об открытках, мадмуазель. Я зайду вечером и переговорю с ними. И мой вам совет, мадмуазель… В школу ловцов сообщили о вашей гибели, вы свободны. Смените имя, смените номер автодома, скройтесь… Вас не найдут и больше не заставят убивать соплеменников. — Верн встал, — всего вам доброго, увидимся вечером, мадмуазель…
Ник только и оставалось, что смотреть ему в спину и бояться за закон — кланы ни фига не прогрессивно. Кланы и их понятия долга — мрак.
Она откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Значит, её кошмар, в котором она была в зеркальной комнате и видела свои отражения… Совсем не кошмар? Она видела не свои отражения, не саму себя, а… сестру? У неё есть… Была… сестра. Или, даже может, сестры.
Ник ладонями с усилием протерла лицо — у неё был не только кто-то родной, прячущийся за номером «Принц должен уметь», но и сестры. Или сестра. Надо рискнуть и позвонить все же по номеру интера в Десятый округ, пока она не потеряла еще кого-то…
Она еле слышно сказала:
— Дом, ты знал о моей сестре?
Ответом всегда была тишина. Дом никогда не отвечал.
— Мы из-за неё ехали туда? Или…
Ник снова прикрыла глаза — нет, подозревать дом в том, что он подставил незнакомую Ник девушку, странно. За рулем все же была она. Она вела дом, а не дом вел её, как в случае с Пятым округом.
Дом молчал, он был слишком древним Убежищем. Он пережил собственную смерть и сейчас усиленно возрождался из капли крови, которую Семечка на ладони забрала с собой. И он был слишком фейри — выбирая между оригиналом и копиями, он всегда выберет оригинал. Жизни остальных неважны. И если на него опять навесят поисковый маячок, как было в зоне триста один, он вновь приведет к копии, подставляя её, а не Семечку, благо, что копий хватает. Главное, нарастить мощности — в этот раз, уходя от фейри, пришлось задействовать все свои силы, отключая все, что можно. Было жаль, что выбирая между разбирающимся в устройстве Убежища вампиром его подопечная выбрала совершенно не пригодного в хозяйстве оборотня.