Ник села перед лордом, старательно выпрямилась и спокойно сказала, хоть сердце ходуном ходило в грудной клетке:
— За что ты так меня ненавидишь?
Закат потянулся к корзине с фруктами, принялся небольшим ножом чистить яблоко, задумчиво смотря, как падает на землю длинная шкурка.
Под ногами раздался неожиданный гул, словно где-то на глубине что-то лопнуло, и земля мелко затряслась. Ник прикрыла глаза, унимая головокружение. Лин с трудом заставил себя сидеть, а вот Утес все же вскочил на ноги, оглядываясь.
Закат абсолютно мирно, без издевки, а с него бы сталось, пояснил:
— Ничего страшного — этот кусок земли отправится в полет дня через два-три, вы уже успеете уехать отсюда.
Арано с трудом заставил себя сесть — было видно, что ему не по себе. Ник вспомнила, что оборотни, как и животные, с трудом переносят землетрясения.
Закат порезал яблоко на дольки и протянул одну Ник:
— Угощайся. Раньше ты любила яблоки.
Ник неуверенно взяла кусочек и завертела его в руках.
— Я спрашивала, за что ты меня…
— Шшш, — грустно улыбнулся Закат. — Дай парням время успокоиться — они в отличие от нас чувствуют напряжение земли — оно бьет по их нервам. Будь терпимее к чужим недостаткам.
Ник нахмурилась:
— Еще недавно ты мне отказывал в любых чувствах, а теперь…
— А теперь я знаю тебя чуть лучше, Ник. И я не ненавижу прицельно тебя. Я ненавижу всех полиморфов. Это немножко другое. — он протянул дольку яблока Лину: — угощайся, а то Ник не доверяет еде из моих рук. Малышу нужны витамины.
Арано рыкнул:
— О, небеса, лорд, твои заскоки в настроении убийственны!
— Не волнуйся, возможно, все даже будет хорошо. — Закат протянул дольку и Арано. Тот демонстративно полез в корзину и вытащил оттуда зеленое яблоко, с хрустом вгрызаясь в него. Лорд меланхолично протянул дольку Айку: — тогда ты не побрезгуй.
Айк наклонил голову на бок:
— Что ж, полагаю, это честь для меня. Благодарю, — он сунул яблоко в рот.
Закат перевел взгляд на Ник, продолжавшую пристально смотреть на него:
— Практически вся моя семья была истреблена полиморфом. Он втерся в доверие к моей сестре… Долго втирался. Очень. Она считала его своим близким другом… Его вдоль и поперек проверяла охрана. За ним наблюдали, и его признали неопасным… Когда он попал на защищенную территорию, сестра погибла первой. Он принял её облик и пошел убивать дальше — сперва моих младших сестер и братьев, потом… Зашел в покои матери — кто будет подозревать своего ребенка? Он убил её не задумываясь, а потом пошел к отцу — жену тоже не подозревают в желании убить. Только наличие кодового слова между ними спасло меня и отца… Страшно видеть, как самый близкий, самый дорогой тебе человек бросается на тебя в попытке убить. Я потом долго просыпался от кошмаров и уговаривал себя, что это была не мама. В тот день Холм просто утопал в крови. Полагаю, этого более чем достаточно, чтобы ненавидеть полиморфов, как ты думаешь, Семечка?
Ник вспомнила себя, вспомнила, как сама ревела в больнице, оплакивая потерянную семью… Вспомнила, как ей хотелось снова оказаться в уютных объятьях отца… Ей легче — возле неё есть Лин, а этого лорда воспитывали по всем правилам Холмов. Она сунула в рот кусочек яблока, встала, подошла к Закату и просто обняла его, прижимая к себе:
— Прошлое надо оставлять прошлому. Иначе оно будет тянуться за тобой и портить настоящее.
Лорд удивленно поднял на неё глаза:
— Это прошлое из тех, что может дотянуться до тебя и сейчас. Это прошлое из тех, что до сих пор может воткнуть в тебя кинжал, когда не ждешь. Причем это будет самый дорогой для тебя человек… И я благодарен твоему жесту — я видел, как ты отдала свой кинжал, Семечка.
— Я Ник.
Он легонько ткнул её рукой в поясницу, направляя к обратно к Лину:
— Что ж… Ник… Спасибо за утешение, но ты не права — нельзя раскисать от одной жалостливой истории.
Она нахмурилась:
— Но ты же не лгал.
— Я — да. Другие могут лгать, причем легко и непринужденно. Никогда не раскисай от чужих жалостливых историй. Всегда проверяй. Это мой тебе урок.
Ник резко села возле Лина:
— Знаешь, Закат, выверты лордов даже я, леди, не понимаю.
Тот совершенно серьезно сказал:
— Потому что ты пони — это же очевидно! И вернемся к твоей семье… И моему другу, то есть к твоему отцу.
— Как его звали? — еле слышно спросила Ник — горло привычно перехватило болью.
— Почему звали? Его и сейчас зовут. Он Рассвет. Он жив и находится в Холме наказаний. Он никогда не выйдет оттуда, пока ты жива.
Ник резко выдохнула, словно её ударили под дых. Лин прижал её к себе:
— Тихо, малыш… Тихо! Сейчас что бы ты не сказала, лорд использует это против тебя. Он специально загнал тебя в тупик. Сейчас любой твой выбор — идти за отцом, отказаться от него, согласиться умереть — будет высмеян и признан ошибочным.
Закат кивнул:
— Умный оборотень. Очень умный. И да, Ник, я жду твоего ответа — мне очень важно его услышать. И да, любой ответ сейчас не в твою пользу. Это второй урок тебе, Ник — не расслабляйся. Никогда не расслабляйся.
Арано рыкнул:
— А можно… Вот просто можно взять и поговорить без уроков? Просто поговорить, а⁈
Закат отрицательно качнул головой:
— Нельзя. Я-то уйду, а вам с ней оставаться. Она вас убьет и…
Ник вскинулась:
— Я никогда не убью своих друзей! Я лучше сама…
Лин сжал её ладонь:
— Ник, он опять тебя загоняет в угол — он же знает о ребенке. Он опять тебя испытывает.
Арано отозвался мрачно:
— А можно я вместо Ник его прибью, а? Чтобы нервы не мотал? Достал же до ужаса. Не разговор, а нервомотательство какое-то. Я себя Пересом уже чувствую.
Айк тихо сказал, смотря в пламя:
— Так это и является его задачей — помотать нервы, запутать, сбить с толку, чтобы получить нужные ему показания.
Арано повернулся к нему:
— Прости, что?
Айк пожал плечами:
— Мы на допросе. А ты не понял?
— Вот как бы… Ник меня своими поучениями уже приучила, что о допросах следует предупреждать, а то ни один суд не примет показания.
Айк поднял глаза на лорда, всматриваясь в него:
— Его это не касается. Он сам и есть суд… Простите, вы Второй или…? Я как-то не слежу за новостями фейри, не в курсе, кто правит Холмом наказаний.
Закат прищурился:
— Четвертый. Не сын, а племянник. Я получил Холм наказаний всего три года назад, так что новости не успели широко разойтись — мы не любим шумиху, мы не любим спешить, в отличие от людей…
Лин не удержался и, подхватив Ник на руки, усадил её себе на колени, крепко прижимая к себе:
— Прости, я понимаю, что унижаю тебя этим, но сейчас ничего не могу с собой поделать — я оркский альфа, мне важно знать, что ты в безопасности.
Закат приподнял уголки рта, только намечая улыбку — глаза его не улыбались:
— Позволь ему эту слабость, Ник. Не протестуй, побудь чуть-чуть слабой женщиной. Иногда мужчинам это необходимо. — он перевел глаза на Айка, меняя тему: — и как же ты догадался?
— Очевидно же — Ник всегда писала требования именно к принцу. Это мог быть, конечно, и некто по имени Брендон, что переводится как «принц», но чаще всего судьба выбирает более простые варианты — сказано: «Принц!» — значит, будет принц. Настоящий принц. А во-вторых… Вы сами сказали, что лорды старательно уничтожили всех знавших о полиморфах, но вы-то живее всех живых. Вас не тронули, потому что законы даже у людей одно время не касались тех, чьим именем они подписаны. Именем короля или, как сейчас у лордов, именем королевы. Насколько я знаю, только в Холмах закону не подчиняются все члены королевской семьи. Именно поэтому Рассвет, отец Ник, выбрал вас в её женихи — только вы и вхождение её в королевскую семью, могли защитить её от закона об обязательном уничтожении полиморфов. Да и… Проводить эксперименты над лордами интереснее с теми, кто точно влияет на политику и жизнь фейри. Ребенок с генами полиморфов в каком-нибудь захудалом Холме не оказал бы разрушительного действия на жизнь всех Холмов. Как-то так… Одного не понимаю — как ваша служба безопасности опять пропустила полиморфа? Я имею в виду мать Ник.
— Потому что считалось, что они все уничтожены. Только королевская семья и помнила про них… Я долгое время любовался невестой друга. Её звали Иней, она была из далекого захудалого Холма, как вы говорите, но она была неогранённый алмаз… Она была не по возрасту умна, красива, воспитана, одарена… Ею восхищались все. Я бы и сам был готов жениться на ней, благо в самом начале знакомства она благоволила и мне… Но меня связывал договор — я должен был взять невесту из рода Рассвета, моего друга. Наши отцы собирались породниться, так что мне пришлось уступить Иней другу. Рассвет смеялся, что уж его дочь точно будет моей невестой. После твоего рождения, Семечка, Рассвет уехал в Холм своей жены. Я навещал друга, я навещал тебя — знал же, что рано или поздно я женюсь на тебе. Когда тебе исполнилось семь лет, я приехал на помолвку, которая обернулась катастрофой. Ты… Оказалась чудовищем.
Ник старательно спокойно сказала:
— Я всего лишь сидела в своей комнате и рисовала. Я не была чудовищем — нашу встречу я помню!
— Пока я сидел и смотрел на тебя, решая, как же мне выбраться из ловушки, в которую загнал меня мой друг, ведь я не мог уничтожить свою невесту, ты три раза обернулась — отрастила змеиный хвост и прикоснулась им ко мне, потыкала в бок, словно я какая-то игрушка, потом отрастила крылья и взлетела к верхней полке за карандашами вместо того, чтобы попросить их достать, потом три раза поменяла лицо — видимо, тебя задело, что я не оценил твою красоту. И лишь потом мы с тобой заключили договор, который ты весьма скоро нарушила.
Ник нахмурилась — воспоминание, когда-то разбуженное Брендоном, нагнало её вновь, обрастая новыми подробностями.
Аюшки, огонек? Что ты пишешь? Требования к принцу? Ох, как же ты, огонек, жестока… Но это однозначно отпугнет всех потенциальных принцев… Моя леди Холма достойна лучшего. Давай-ка чуть-чуть подправим, потому что я знаю, кто точно достоин тебя…
— Отец… Он нашел наш договор и заставил переписать — ему не понравился пункт с белым конем. А потом я уже как-то сама стала добавлять новые пункты.
Лин напряженно спросил:
— Что было потом? После подписания договора о белом коне для принца?
Закат спокойно продолжил:
— Я разругался с другом. Сказал, что всегда хотел любить лишь одну женщину, а не многоликую тварь. Рассвет рассмеялся и сказал, что я ничего не понимаю в любви и женщинах. Он сказал, что полиморфы идеальны. Что, живя с одной и любя только её, можно обладать сразу тысячами разных женщин, не ограничивая себя ни в чем. Я не знаю, до свадьбы или после он узнал о происхождении Инея, но он до сих пор считает её самой прекрасной женщиной на свете. Я тогда уехал к отцу — мне нужно было решить, как поступить дальше. Я должен был уничтожить Иней, тебя и Рассвета тогда, сразу же, как понял, что избежал благодаря тебе ловушки, но я еще верил в дружбу. Тогда я не знал, что Иней уже год как сидит в темнице — взгляды на твое будущее кардинально разошлись между ней и Рассветом. Он хотел ввести гены полиморфов в гены лордов, освежая кровь. Она хотела восстановить свой род. Ей удалось сбежать, забрав с собой и тебя, Ник. Она продала тебя в биолабораторию, чтобы там тебя клонировали. Я отследил её путь, я проник в лабораторию и разрушил её. Я уничтожил все, что касалось полиморфов — от тебя самой до записей. Правда, мразь, которая занималась клонированием, избежала наказания — его укрыл один из Главных Холмов, который давно бросает вызов королеве. Пока разрушить тот Холм нет никакой возможности… Рассвет принял наказание. Иней растворилась в неизвестности — найти и выследить её не удалось, хотя я и пытался… Я до последнего момента пытался найти Иней — как только я уничтожил бы её, наказание Рассвета прекратилось бы… И вот, месяц назад, одна весьма наглая особа стала приставать к моему Привратнику. Мне об этом тут же доложили, я велел заняться этой особой — Привратник осужден за разглашение тайны Холмов, это очень тяжкое преступление. Все его контакты отслеживаются до сих пор — тайна не должна вырваться за пределы Холмов. И тут выясняется, что эта особа открыто воспользовалась пространственным переходом прямо перед камерами. Ник… Это было предельно нагло — так заявить о себе.
Ник зажмурилась:
— Я просто испугалась.
— Ты испугалась, а я увидел иное. Я понял, что все это время искал мать, когда надо было искать дитя. Непростительная ошибка… — Он нахмурился и взял яблоко, снова принявшись его чистить от шкурки.
— Это ты убил Салли?
Закат скривился:
— Если ты о той, кого мой человек посчитал ловцом Доу, то… Её уничтожили по моему приказу. Мой человек думал, что уничтожает тебя, а потом мне пришлось зачистить за ним. Так что не удивляйтесь, если пойдете по моему следу и найдете могилу — там похоронены уничтоженные за прикосновение к тайне полиморфов. Закон суров ко всем, кроме королевской семьи. И моей невесты с её друзьями. Я было решил, что история наконец-то закончена, но не тут-то было. Меня позвала к себе моя невеста, которую я считал мертвой. И тут я понял, что меня обвели вокруг пальца — лаборатория успела клонировать Семечку.
Ник хрипло рассмеялась:
— Это все, что ты понял из этой истории⁈
— Нет, — отрешенно сказал Закат. — Я понял многое, очень многое.
— Например⁈
— Например, что я неправильно оценивал Иней. Она умерла за тебя — она отдала свою жизнь, притворяясь тобой, пока тебя вывозили в безопасное место.
— Надо же, какое откровение!
— Оно напрямую касается тебя, Ник, и твоего будущего. И будущего твоих клонов — не думаю, что Салли была единственной, кого клонировали и отдали в семью, спасая от уничтожения. Я понял, что Иней не просто так не пошла по простому пути клонирования самой себя. Она хотела, чтобы полиморфы изменились. Она хотела, чтобы полиморфы стали пони. И еще я за сегодня понял, что ты и впрямь пони. И, быть может, твои клоны — тоже пони. Надеюсь, им хватит ума не отсвечивать своим происхождением, как поступила ты. Знаешь, в чем ужас всего происходящего, Ник?
— И в чем же? — мрачно сказала она.
— В том, что они все — мои невесты. Я никого из них не могу тронуть. Ни-ко-го. Они — ты, а ты — моя невеста. Впору заводить гарем, и это мне, который мечтал лишь об одной единственной женщине на всю жизнь.
Ник горько сказала:
— Да-да-да, я поломала всю твою жизнь. Живи теперь с этим! А мне жить с тем, что я не защитила Салли… И кучу других людей.
Закат её поправил:
— Фейри. Это были фейри, а не люди.
— Знаешь, среди них могли оказаться и люди. Потому что человек — это не происхождение, это воспитание. Точнее… — она заглянула в наглые зеленые глаза лорда и сказала, — прочем, неважно, ты все равно не поймешь.
Он легко согласился с ней:
— Может, и не пойму. Я знаю одно, точнее не так… Мой тебе совет: уничтожь свои игрушки — так ты будешь в безопасности.
Она резко встала, но руки Лина не дали ей вцепиться в Заката — они удержали её в объятьях:
— Ники, он опять провоцирует тебя. Хороший-плохой — самый простой принцип допроса.
Ник заставила себя успокоиться и холодно сказала, хоть голос то и дело срывался:
— Ты не на моем месте. Я знаю — я в полной безопасности. Мои друзья никогда не предадут меня. Если у меня и будут неприятности, то только из-за тебя — лишь ты можешь выдать меня. Но ты не сделаешь этого — просто потому, что тебе гордость не позволит признаться, в какую ловушку ты угодил. Ты будешь молчать. Твоя спесь не позволит тебе признаться. Потому я знаю — я и мои сестры в безопасности. И еще… Ты ненавидишь меня из-за происхождения — это то, что от меня не зависит. Это то, что я не в состоянии изменить. А я… Я презираю тебя за то, что ты изменить в состоянии, но не собираешься делать.
Закат недоуменно приподнял брови — у него на удивление была очень живая мимика:
— И что же это?
— Ты лорд Холма наказаний, ты называешь себя Справедливостью, но увы — это не так.
— Хоть одно дело, где я ошибся? Кроме дела о полиморфе. Оно еще не закончено и вердикт по нему не вынесен.
— Дело Брендона Джонса.
Закат отрицательно качнул головой:
— Он наказан и наказан справедливо. Это дело не подлежит пересмотру, пусть и не я судил Джонса когда-то.
Ник не удержалась:
— Ну да, вы же справедливые, вы же держите слово… Ну, не смогли наказать каждого из отряда Джонса — накажем весь округ. Уничтожим всех, твои действия в деле Салли Беранже подтверждают это. Плевать на чужие жизни, плевать на все, лишь бы уничтожить любой ценой.
— Ты не права, Семечка. Твои утверждения голословны.
— Голословны? Загляни на досуге в Двадцать первый округ… Впрочем, тебе не хватит смелости на такое — там же клеееевер!
— Я подумаю над твоим предложением, но согласен — клевер все затрудняет.
— Я так и знала, что ты им прикроешься, Закат. И… Я пойду — я устала, мне не о чем больше разговаривать с тобой. Я узнала все, что хотела. Может, что-то забыла, но это неважно.
Закат мягко сказал:
— Конечно, иди, Семечка. В твоем положении надо хорошо высыпаться. И совет — последний на сегодня: не превращайся в дракона. Я знаю — ты любила летать, но вряд ли твой муж оценит возню с яйцом на протяжении пяти месяцев.
Ник даже развернулась, застывая на месте:
— Что⁈
Закат со смешком в голосе пояснил:
— Драконы — яйцекладущие, Ник. Ты не знала?
— Иди ты… К оркам!
Лин поднялся следом за Ник, обнял её за плечи и повел прочь:
— Пожалуй, и впрямь стоит прервать разговор — слишком многое надо обдумать.
За ним пошел и Арано. Только Айк остался у костра:
— Можно еще пару вопросов, Закат?
— Сколько угодно, Айк… Сколько угодно. У меня сегодня говорливое настроение. Вечер неожиданных откровений.
Ник пошла к дому, только у крыльца пришлось остановиться, потому что она услышала, как Айк спросил:
— Это же вы разрешили продажу Джонса клану Переса?
— Я.
— Почему?
Тот пожал плечами:
— Потому что до сих пор верю в дружбу. Мигель Перес, упоминая все причины для выкупа Джонса, в том числе упомянул и дружбу. Я решил, что наказание легче переносить рядом с тем, кто подставит дружеское плечо, только и всего.
Ник нахмурилась, закрывая глаза. Она старательно вспоминала отъезд Джонса из Холма. Она вспоминала каждое лицо лорда и леди, просеивая воспоминания, как через сито. Заката в хохочущей толпе не было. Точно не было.
— Ложь, — буркнула она. — Оказывается, и лорды способны лгать. Его не было в момент продажи Брендона. Его там не было.
Лин притянул её к себе:
— Или он просто не захотел смотреть на его унижение. Так тоже может быть.
Она прислонилась к Лину, прячась в его объятьях:
— Я не верю ему. Ни единому его слову. И я очень боюсь за тебя — Закату выгодна твоя смерть. Я не знаю, как обезопасить тебя…
— Ники, я же не малыш, я пони. Помнишь? — он поцеловал её в макушку. — Все будет хорошо.