Целую неделю убирали провода со всех уровней. Неделю Ник жила по графику вампиров — отсыпалась днем в капсуле, а с началом темноты спускалась в подземелья Холма ткачей. Неделю Ник общалась с созданием Холма и все больше и больше понимала — Гарсия не во всем прав. Пес не квазиразумен. Он был просто разумен. Пусть не уровень человечества, а орангов или кого другого, но… Пес был разумен и запирать его в баке было больно. Только с другой стороны… Если это поможет в противостоянии с лордами, то, может, стоит и наступить на собственную совесть и… Ник прикусила губу — и отдать на эксперименты разумное существо. Это отвратительно и непримелимо!.. А если она ошибается? А если… Пес неразумен? Если он обладает лишь интеллектом, как собака или дельфин, но лишен разумности? Если прав Гарсия, а она своими действиями или вернее бездействием подвергнет человечество опасности?
Рогатые орки, она никогда не хотела быть спасительницей человечества, всегда хотела одного — любимую работу и близкого человека рядом… Спасать должны кто-то вроде Переса, Джонса или Гарсия, уверенные в своих убеждениях. Она же даже решить не может — разумен пес или нет.
Она ворочалась и ворочалась в капсуле, не в силах заснуть. Мыслей было много, только нужных — нет. Вспоминалось, как один из техников притащил светодиодную игрушку и кинул её псу. Тот, конечно же, подпрыгнул и проглотил её, расцветая всеми цветами радуги где-то, где у него расположен живот. Парни: и вампиры, и люди, — смеялись, как пес сперва искрутился весь, чтобы рассмотреть, что же сияет у него внутри, а потом надолго замер, рассматривая цвета и их сочетания. Все тогда решили, что ему просто понравилась игрушка, но потом… Потом все проходы вспыхнули разноцветьем по стенам вместо уже привычного мягкого света. Ник даже на миг показалось, что волшебство Холма вернулось, но потом заметила, что это всего лишь игра света. Да и присутствие Гарсия рядом напоминало, что магии не существует. Если ты что-то не понимаешь сейчас — не факт, что через день-два-месяц-год это не изучат и не объяснят с точки зрения науки.
Ник улыбнулась потолку капсулы — пес умел играть, одно из свойств разумных существ. И вот что с этим делать?
Она посмотрела на светящийся в темноте капсулы циферблат часов. Час дня. Вставать еще рано, надо попытаться поспать… Она взбила подушку и легла на бок, поджимая колени к груди. Сейчас бы Лин обнял её со спины, утешающе прижимая к себе… Она отчаянно скучала по нему, звоня по три-четыре раза за день по интеру. Как он там? Почему его так долго держат в больнице? Почему он вообще попал под алхимическое топливо…
Ей не хватало его голоса, его уверенности, его запаха — дерева и земли… Ей не хватало Лина, ей не хватало её короля… Тут же вспомнился Закат… Смешно, ведь если верить Гарсия, Закат вообще не принц, а просто заигравшийся сумасшедший. Хотя нет, он мал для того, чтобы лично пережить Катастрофу. Его отец или дед, или прадед заигрались и сошли с ума, вовлекая в игру весь мир. Легко же управлять еле сводящей концы с концами толпой выживших, объявляя себя богами или их потомками. Фейри! Действительно, хорошо, что любителей темных лордов не оказалось, а то выживали бы под пятой Темных властелинов… В Темные века люди верили легко — без знаний людям остается только вера…
Наверное, она все же задремала, потому что потом вдруг привычно пахнуло деревом и землей, сейчас сырой, дико соскучившейся и усталой, рука тяжело легла на талию, притягивая к себе, а все еще хриплый после отравления голос сказал:
— Спи, спи, малыш…
Она заснула совершенно счастливая — Лин рядом. Он все же вырвался из больницы и приехал. Теперь все точно будет хорошо.
Ник проснулась от жары — все же у оборотней температура тела чуть выше, а Лин еще и слишком сильно прижал Ник к себе, отчего её тонкая футболка пропиталась потом. Вдобавок, в капсуле для двух человек было тесно. Ник не сдержала улыбку — она уже давно не называла Лина оборотнем. Он был только человеком. Значит, она справится и со своим страхом по отношению к вампирам, и Мигель будет просто Миге, член семьи, а не тот, кто пугает до бабочек в животе. И все же, что Жердя так пугает в бабочках?
Ник аккуратно протянула руку вверх, стараясь не потревожить мирно спящего Лина, и чуть понизила температуру на панели управления капсулой. Кажется, Лин даже не заметил, что Ник чуть-чуть отодвинулась от него — самую малость, чтобы не было так жарко.
У Лина чуть подрагивали ресницы во сне, словно ему что-то снилось. Ужасно хотелось провести рукой по его лицу, прикасаясь к бархатистой коже лба, к скулам, к чуть сухим губам, к опять коротко подстриженным волосам, только он же проснется, почувствовав прикосновение, а будить его не хотелось. Как же ей его не хватало…
Пальцы Ник скользили в воздухе над его носом, вдоль ресниц, по кромке губ…
— Можно даже поцеловать, — сонно сказал Лин, не открывая глаз.
Ник тихонько рассмеялась:
— Нужно! — И поцеловала его в кончик носа, а потом в уголок рта, а потом уже серьезно в губы, чувствуя, как жар зарождается в сердце и течет по жилам… Жаль только, что в капсуле так мало места, чтобы… Впрочем, Лину так не казалось — его руки забрались под футболку Ник и потянули ткань на себя, а потом пришла очередь и штанов — Ник легла спать в рабочей одежде. Лин подмял Ник под себя, поцелуями прокладывая дорожку от мочки уха до груди, ловя губами её вершинку и заставляя Ник стонать… Места в капсуле оказалось в самый раз…
— Скучал… Дико… Невыносимо… — бормотал он после куда-то ей в шею.
Она тихо рассмеялась ему в макушку:
— Надеюсь, ты не сбежал из больницы?
Он отстранился, приподнимаясь на локте и заглядывая ей в глаза:
— Будешь звонить Мигелю и проверять?
Ник поймала его правую руку и поднесла к губам, целуя грубые шрамы и тонкую, чуть шершавую кожу на кисти:
— Я тогда так испугалась за тебя, пони! И как ты, именно ты, рассказывающий мне, как надо обращаться с алхимией, попался…
— Глупо вышло, — сознался Лин. — Не ожидал подвоха, вот и… Прости… — он снова принялся целовать её в шею, заставляя Ник садиться и натягивать на себя футболку — разговаривать с Лином неодетой совершенно невозможно. Она прислонилась спиной к боковой стенке капсулы, ноги пришлось закинуть на Лина — так мало было места. Голые пятки упирались в противоположную стену где-то под потолком.
— Что будет с рукой? Какой прогноз? — спросила Ник.
Лин чуть дернул голым плечом — в отличие от неё он одеваться не спешил:
— Доктора все, как один, говорят, что отделался легким испугом. Чудо, не иначе — там Мигель уже во всю клыки точил и уточнял пожелания на обращение. А еще интересовался — не ревнивая ли ты…
Ник в шутку его ударила в плечо — прибила бы Мигеля, если бы… Ник замерла. Орки рогатые, а ведь она и на обращение в вампира была согласна, лишь бы Лин жил. Она вновь поймала его кисть и принялась осторожно двигать его пальцами, проверяя подвижность.
Лин тут же пояснил:
— Все восстановится, надо только разрабатывать и не филонить, постоянно перекидываясь, для ускорения регенерации. Потерпишь пони дома? Я буду очень послушный и аккуратный, и мебель драть не буду — честно-честно. — И глаза такие предельно искренние, что хочется верить, да не получается!
— Да куда же от тебя деваться… — фыркнула она, целуя каждый палец Лина, словно это поможет… Словно нано… Ник вздрогнула, вспоминая…
Капля крови Холма на руке, когда бежала из Холма…
Капли крови Холма ткачей на её пальцах как раз перед Хогуэрас…
Слова Гарсия о заражении…
И ведь оказалось достаточно прикосновения для заражения.
И… Лин.
Бесплодный Лин до встречи с ней, точнее до встречи с наноботами, вылечившими генетическую поломку мейоза у Лина.
Лин, который отделался ожогами при контакте с алхимической жидкостью — обычно конечности просто ампутировали. Тоже наноботы? Только какого Холма? Это было очень важно. Кровь какого Холма пришла на помощь Лину? Холма, где была лаборатория, или Холма ткачей? Ведь… Ник вспомнила — до Хогуэрас Лин чуть не погиб от ожогов в зоне двести шесть, и там чуда не было. Значит… Кровь Холма ткачей? Значит… Пес все же разумен? Эмпатия — один из признаков разумности.
Она прикусила губу. Пальцы Лина тут же неловко скользнули по её губе:
— Не надо…
Получается, что пес пришел ей на помощь. Точнее, пришел на помощь Лину, сильно подставляя Ник, но она сама виновата — надо было думать головой и предохраняться, а не слушать всех подряд, рассказывающих про лигров.
Ей надо больше знаний, ей надо больше информации, чтобы понимать происходящее вокруг неё. Ладно, наноботы Холма с лабораторией не пришли Лину на помощь, её Холм вообще сам себе на уме, иногда и подставляя по полной, как было с Холмом наказаний. Как, возможно, было в истории с её сестрой Салли, там же она так и не разобралась, дом подставил её или нет…
Лин молчал, не отвлекая Ник и не мешая. Это всегда в нем нравилось — с ним было нестрашно молчать. Он умел ждать, он знал, когда не надо отвлекать.
Даже его пальцы не шалили и не гладили кожу под коленкой Ник.
Ей надо больше информации. Ведь был висящий на двери над пропастью Лин — тогда она отмахнулась: «Не дом же его пытался убить!». А… если… дом? Дом пристроил для Брендона комнату, дом, открывавший дверь Брендону без проблем, дом, который не сделал для Лина ничего. Дом, который не позволял Лину попадать домой самостоятельно. Дом, в котором могла быть протечка топлива. Сказал ли Лин правду о том, где он получил ожоги?
Она серьезно посмотрела Лину в глаза:
— Скажи… Ты же обжег руку дома, да? Не в доспехе… Дома.
— Ник…
— Дома?
Лин не стал врать и прятать взгляд:
— Да. Прости, что соврал — не хотел тебя пугать. Хватило и пропасти в Двадцатом округе. Была протечка в духовке.
— Почему не надел защитную перчатку?
Лин скривился:
— Ники…
Она кивнула, замирая от неожиданного приступа страха:
— Надел.
— Она, наверное, была просроченная. И все перчатки заменили, предварительно проверив, Ник. Подобное больше не повторится.
Ник кивнула:
— Не повторится… — Потому что она больше такого не допустит, но как же больно… Ник прикрыла глаза — даже думать, что, возможно, придется сделать, больно. Но сделать все равно придется, только сначала надо во всем разобраться. — Мне нужно в Холм… Закончу тут и… В Пятый округ.
— Куда точнее? — привычно уточнил Лин.
Ник не сдержала смешка — в этом весь Лин. Куда точнее… Ей этого не хватало. Ник наклонилась и поцеловала Лина в нос — просто так, потому что вновь все хорошо!
Лин сам спросил, когда она спешно отстранилась:
— К Ханылю или Закату?
— Еще не решила, — честно сказала она. К Закату… Он, конечно, принц… Тут она вновь не сдержалась, хмыкнула — Лин выгнул вопросительно бровь, но с уточнениями не полез. Принц, ага… Закат… Мысли опять ушли в сторону — у него человеческое-то имя есть?.. Нельзя забывать, что Закат мог быть причастен с неудавшемуся падению Лина в пропасть. Ему выгодна смерть Лина. Значит… Ханыль? Пусть он ставил запрещенные эксперименты на ней и её сестрах, точнее клонах, но он ученый, а, значит, может знать что-то о наноботах, крови Холмов и нарушении мейоза у некоторых лигров. Рогатые орки, зачем дому могла понадобиться смерть Лина? Ладно, разберемся… Сейчас надо решиться с псом и его будущим.
— Лин…
— Аюшки? — он мягким, завораживающим движением сел рядом, прижимая её к себе. Она позволила себе побыть чуть-чуть слабой.
— Лин… Как ты думаешь, что главное при определении разумности?
Он серьезно ответил:
— Способность к сопереживанию. И не вспоминай Заката — он не разбирается в полиморфах. Лучше разбирающийся в проблеме мистер О сказал, что ты чудо, а не чудовище. Помнишь?
— Кажется, я сорву Мигелю все планы… Кажется, я подставлю человечество. Лин, ты простишь меня?
— Ники? — он заглянул ей в глаза. — Что случилось?
Она пожала плечами:
— Мне кажется, пес… Ах, да, ты же не знаешь… Кровяную тварь, она же кровь Холмов, стали называть сторожевым песиком или просто псом. И мне кажется, что пес разумен.
Лин понял её, он, пожалуй, единственный, кто понимал её с полуслова, с полунамека:
— Если ты боишься, что история, случившаяся с тобой, может повториться с псом, то лучше попытаться предотвратить, чем потом каяться, что отправил разумное существо в лабораторию на опыты. Лучше ошибиться в степени разумности, ведь это можно исправить. Опыты и пытки разумного существа уже не исправишь и ничем не оправдаешь. И… Ники, вряд ли Мигель причинит тебе боль или что-то еще, но сразу скажу твою ошибку в прошлый раз — в тот раз ты не разрядила в него кинжал. Это его бы не убило, но вывело бы из игры надолго, заставляя тебя уважать.
Ник застонала — он все же все запомнил тогда… Вот же… Орки рогатые!!!
Лин поцеловал её в висок:
— Что бы ни случилось, я всегда на твоей стороне.
Она прошептала ему в грудь:
— Представляешь, вампиры — спасители человечества. Они те, кто спас человечество в начале Темных веков. Кажется, мои страхи по отношению к ним глупы, и с этим надо что-то делать.
— Ты умеешь признавать ошибки и исправлять их, Ники, я это в тебе очень уважаю. И с тва… И с псом поступай так, как считаешь нужным — я буду на твоей стороне.
Она швырнула носом и пробормотала:
— Тогда… Пожелай мне удачи — пойду в Холм, попытаюсь кое-что провернуть, пока Гарсия спит.
Гарсия не спал. Он стоял под защитой тени Холма и смотрел, как солнце замерло над горизонтом — вечера были по-летнему длинными.
Ник вздохнула и встала рядом с Гарсия — он закрывал собой проход в Холм:
— Добрый вечер!
— Добрый… — согласился Гарсия, заходя в темноту холла и зажигая единственную лампу — за остальное освещение отвечал уже пес.
Ник обернулась на яркое алое солнце:
— Скучаете?
Гарсия не стал отнекиваться, признаваясь:
— Вы даже не представляете, насколько. Все вампиры мечтают хоть разок увидеть солнце и не сгореть. Это у нас в крови, это осталось от человеческой жизни — с восходом солнца уходят страхи. Только для нас солнце никогда не встанет. Наши страхи останутся непобежденными…
— Разве вампиры чего-то боятся?
— Мы тоже люди, у нас тоже есть страхи. Например, сойти с ума и стать чудовищем… Ваши психические болезни лечатся таблетками, наши только осиновым колом. А человеческая кровь, сводящая нас с ума, всегда под рукой, всегда ходит рядом и от общения с ней не отказаться.
Ник старательно мягко сказала:
— Когда-нибудь вампиры и эту свою слабость победят. Правда.
Гарсия рассмеялся, грустно и необидно:
— Эта слабость никогда, боюсь, не будет побеждена. Это связано с отказом от человеческой крови. Раньше вампиры не сходили с ума от её вкуса, но сейчас, когда перешли на кровь животных, даже один глоток человеческой крови сводит с ума и опускает до уровня животного. Как пьяница дорывается до бутылки, как наркоман до дозы, так и вампиры… Увы и ах. — Он повернулся к Ник: — вы замечательная, Росси. Необычная и замечательная. Обычно в таких случаях говорят, что ты знал, на что шел…
Ник проглотила комок в горле:
— Я знаю, что иногда нет другого выхода, кроме как идти к вампирам. Я не осуждаю ветеранов…
— Я не ветеран. Я потерял ногу в экспедиции по собственной глупости — не смог отбиться от нежити. Мало знать, с кем имеешь дело, надо знать, как с этим бороться. Я знал, что такое нежить, а вот как бороться — увы, это не ко мне. Пришлось идти к Пересу.
Ник отвернулась в сторону, ничего не говоря. Гарсия рассмеялся:
— У Мигеля Переса есть сестра, ровня по положению в клане. Мужчин обращает она, если вы так переживаете за мою честь.
— Да я даже и не думала… — И ведь язык не примерз к нёбу, говоря откровенную ложь. Хотя нет, она не думала, кто обращал Гарсия, она всегда волновалась за Брендона и его обращение.
Гарсия легонько подтолкнул её в сторону прохода, где уже смирно сидел пес:
— Идите, Росси. Вы знаете, что нужно сделать.
Ник кивнула, ничего не говоря — лгать она не могла, а говорить правду опасалась. Она привычно зашла за защитные камни и протянула руку к псу, чтобы погладить его по голове. Тот же внезапно громко засвистел, в каком-то отчаянном прыжке преодолел защитные камни и вцепился пастью в руку Гарсия, кусая до крови, а потом так же резко пускаясь в бега за знаки. Ник только простонать захотелось — а ведь она почти поверила в разумность кровяной твари. Почти.
— Вот же безмозглая тварь, — выругалась она. — Гарсия, вам помочь?
Мужчина качнул головой, зажимая рану пальцами:
— Ерунда. Царапина просто. — Он подошел ближе к Ник, и пес тут же скрылся в стене. — Странно…
Ник опустила голову вниз — она же хотела спасти тварь, а, кажется, Гарсия изначально был прав — нет в твари никакого разума, только инстинкты. Вампир же задумчиво повторил:
— Странно… Может, вы, Росси, и правы. Может, пес и разумен.
— Что? — Ник резко выпрямилась, всматриваясь в мужчину. Тот пояснил:
— Наноботы всегда жестко подчинены лордам или программам выживания. Они никогда не принимают решения самостоятельно — для этого нужен разум, который у них отсутствует. А тут налицо самостоятельное действие, причины которого мы не понимаем.
— Тварям свойственно нападать, — напомнила Ник. — Вспомните самое начало — тварь нападала на местных, напала и на нас с Листопадом и Джонсом.
— Всего лишь программа защиты местности и убежища, — отмахнулся Гарсия, — даже тут на нас она нападала, защищая остатки убежища, она защищала технологии лордов. Программе же невдомек, что технологий тут не осталось. Все сгорело… Все погибло… Надо будет в лаборатории провести тесты на разумность пса — мало ли, я могу и ошибаться, Росси. А вы можете быть правы в разумности. В конце концов мы мало что понимаем в эволюции, особенно в эволюции искусственного интеллекта.
Он убрал пальцы с укуса — под разорванной тканью формы уже все зажило:
— Видите, Росси, всего лишь царапина. За вампиров не стоит переживать: наша регенерация — лучшее, что придумала природа. Жаль только одно — эволюция воплотила свою задумку, эволюция придумала, как спасти человечество, а вот как потом спасти самих спасателей — не продумала. Горько жить, зная, что существуешь напрасно, Росси. Это все вампиры сознают — бесполезность своего бытия. Наша сущность требует жизни на грани, жизни вопреки, нам требуется вызов, суровое выживание, а мир уже спокоен, отсюда и дикие вспышки гнева и агрессии у вампиров — нам некуда сливать свою ярость и силу. Отсюда и нарастающий страх вампиров в обществе. Замкнутый круг какой-то. Мы пытаемся стать цивилизованнее, и цивилизация нас же убивает… — он задумчиво посмотрел в проход и напомнил: — Идите уже, Росси. Надо работать — быть может, сегодня наш последний день работы в этом убежище. Дальше работа закипит в лаборатории. Вся сила лордов скрыта в крови Холмов…