Оставив после обеда Эвана дома и строго-настрого приказав ему отсыпаться и отъедаться, иначе завтра на разведке он будет балластом, Ник направилась в библиотеку. Пора бы и информацию хоть какую-то нарыть, помимо официальной, которую ей сообщили Арано и Лин.
Дорога к публичной библиотеке лежала через парк — Эван подсказал. День был пригожий и, кажется, выходной — в парке было многолюдно. Дети на игровых площадках, пожилые люди на скамейках или на прогулочных дорожках, много загорающих парочек на газонах в попытке поймать последнее тепло. Девочки, девушки, женщины — всех возрастов. И огромный провал среди мужчин — или совсем дети, не старше пяти-шести лет, или старшее поколение. Парни, поголовно, были оборотнями. Или редкими, прячущимися в тени вампирами — обращенные из людей легче переносили солнечный свет, не превращаясь на нем в пепел, как настоящие вампиры, типа того же Переса, но все равно предпочитали тень. Ник прищурилась — кажется, через поколение людей в Либорайо не останется. Все станут полукровками. Еще бы знать — это случайность или кто-то ставит тут необычный эксперимент, стирая с лица земли людей. Война всех не убила — убьет мир. Забавно, что Лин о таком не говорил. Видимо, точно, не аналитик или предпочитает такое не замечать. Люди в Либорайо были обречены. Оставаться тут не имело смысла — Ник не политик, она не революционер, она не заберется на баррикады, чтобы защищать людей, вполне самостоятельно стиравших себя, как вид. Ей тут не место. Или возвращаться в почти человеческий Сорок первый округ или дальше искать себя. Только в Сорок первом ловцов и без неё хватает.
Ник вышла на оживленную улицу, направляясь к совсем небольшому зданию библиотеки — так было везде. Пожар войны уничтожил не только архивы, но и почти всю человеческую культуру — книги, картины, фильмы, фотографии… Все… Редкие округа могли похвастаться музеями или большими библиотеками — все или сгорело, или было разграблено. Чудом сохранившиеся произведения искусства оседали в домах богатеев, каких как Перес. Как там Джонс говорил? Мистер Перес может позволить себе многое.
Поиск информации мало что дал, хоть Ник и убила на это весь день — заметки в газетах явно подвергались цензуре, а доступа в закрытые архивы у неё не было. Распечатав напоследок себе карту округа и взяв на прокат книгу «Кто есть кто в Либорайо», она задумчиво пошла домой по вечерним улицам. Горели фонари, частил мелкий, моросящий дождь, от которого Ник спряталась под капюшоном худи. Кинжал в кармане согревал теплом — иногда Ник позволяла себе использовать его магию и вне боя. Никто же из высокопоставленных ловцов не стоит у неё за плечом и не проверяет оружие на нецелевое использование.
Вампиров на улицах стало больше — они выделялись своими алыми глазами и бледными лицами. Впрочем, чистокровных вампиров почти не было — все сплошь с грубоватыми, почти человеческими фигурами, как Джонс. Ветераны, продавшиеся кланам за возможность полноценной жизни.
Ник опустила глаза вниз, глядя на мокрый, блестящий асфальт — парней, желавших вернуть потерянные на войне годы молодости, она не осуждала. Терпеть их не могла, но осуждать их она не вправе. Ей повезло — она встала на ноги сама. Им — нет, им пришлось обменивать свою свободу на здоровье. Хотя прожить всю жизнь под кровной клятвой — увольте. Это Джонс цветет и пахнет, явно обожая слово «элитный» — так часто оно звучало от него. Элитный кофе, элитный кемпинг, элитная страховка. Элитный, надо полагать, хозяин. Интересно, сам Джонс тоже элитного класса? Ник качнул головой — ну его, еще им себе вечер портить. Лучше обдумать все, что удалось узнать о прорыве.
Пусть информации было мало, но была же!
Первый ледяной прорыв случился в тогда еще Джорджтауне — шла четвертая неделя войны. Округ тогда даже не атаковали. Ден Стюард еще не совершил свой подвиг. А прорыв уже был. Странно.
И вторая странность, тоже в датах — нападение ледяных фейри состоялось, когда округ уже пал. Свои напали на своих же? Третий округ брали смешанные силы оборотней и вампиров. Не фейри. Они пришли позднее, чтобы напасть и… Маки не рассказал, что алхимическую бомбу на Холмы Ледяных сбросили, получается, освободители. Свои союзники… Значит, то, что случилось с морем, с портом и городом, все эти ледяные залпы не имеют никакого отношения к войне? Так, получается? Ник потерла виски — странно все это. Хотя Джорджтаун пал так легко как раз из-за ледяной блокировки порта — по земле их быстро отрезали войска оборотней, а выхода к морю не было. Попросить Переса о помощи с информацией или попытать Маки? Обязанной ни тому, ни другому, быть не хотелось. Тем более, что добраться до Переса можно только через Джонса. Элита, рогатые орки!
Она прошла через опустевший, мокрый парк, а дома… Дома её ждал мирно спящий на диване Эван и теплый ужин под магическими пологом, сохраняющим тепло. Точно, надо менять адресата списка. Зачем ей принц, когда такой потеряшка, как Эван, куда как полезнее?
Утро было… Опять вкусным и ароматным — кофе, яичница, воздушные пирожки с ягодами… Жаль, что Эвану она даже помочь не в силах, только дать возможность попрощаться с семьей.
Эван, стоя прихлебывая кофе в плотно сидевшей на нем футболке Ник, грустно улыбнулся:
— Жизнь прекрасна. Пока есть кофе.
— И осень, — подтвердила она, разглядывая ставшую более гладкой и упитанной тень Эвана. Он шел на поправку.
— И осень, и зима, и снова весна.
Ник прикусила губу. Время не лечило её, как не залечило Эвана. Она до сих пор помнила свою потерю. Она помнила, как её злили утешающие слова: «Это же хорошо, что ты не помнишь, кого потеряла! Меньше убиваться будешь». Им бы так самим.
В дверь наконец-то постучали, спасая Ник от воспоминаний. Она осторожно выглянула в окно — не прячется ли где коварный Арано со своей тягой к пробежке. Арано не было. На пороге стоял Лин с вещами для Эвана. Ник спешно открыла дверь, здороваясь. Тот кивнул в ответ:
— Доброе утро, Ник. Буду ждать в машине.
Какой-то Лин сегодня был встревоженный, сам на себя не похожий. Она, закрыв за ним дверь, пошла одеваться: светло-серый свитер с высоким воротом и теплые штаны — пусть даже будет броня, замерзнуть можно и в ней. Напоследок она прихватила сумку с почти пустым кошельком и кинжал.
Переодевшийся в наконец-то не спадавшую с него одежду Эван безропотно занял заднее сиденье в машине Лина. Ник приземлилась на переднее, тут же пристегиваясь и зевая — кругом царил туман. На дорожках парка, на озере, на улицах. Кажется, он даже висел в небе, или это были такие печальные облака. Одинокие прохожие выныривали из тумана и тут же пропадали, словно их никогда и не было. Словно самого мира больше не было. Капли влаги осаждались на холодных стеклах машины, как будто мир оплакивал сам себя. Ник сглотнула — что-то последнее время настроение у неё не очень. Она выпрямилась и заставила себя улыбаться — она всегда любила осень, особенно её контрасты: холод по утрам и жаркое солнце днем, увядание и буйное цветение напоследок… И где-то в этом мире есть её принц Осень. Быть может, именно сейчас он седлает своего белого, как туман, коня, чтобы примчаться и спасти Ник от одиночества. Или дрыхнет, кошак серебристый, кутаясь в одеяло — Маки был тот еще соня.
Лин сухо сообщил, выруливая из парка:
— Планы изменились. Сейчас едем сразу к морскому посту. Пропуска уже выписаны, броня приготовлена. Вам с Эваном выделят полчаса на тренировку в доспехах. В ультре вы всяко никогда не гоняли.
— И кто такой щедрый, что оплатил холостой прогон брони?
— Джонс.
— О… Любитель элитных отношений…
Лин бросил на неё косой взгляд, отвлекаясь от дороги:
— У вас с Джонсом…
— Полное взаимопонимание, не беспокойся. А что?
— Он идет с нами в больничный городок.
— С чего бы? — она внимательнее рассмотрела Лина — а ведь он из-за вампира сам на себя не походил. Волновался и чуть сильнее, чем обычно, пах мускусом.
Лин пожал плечами:
— Поверь, я сам не знаю. Видимо, Перес хочет знать о тебе и твоих возможностях все. Будь осторожна.
— Буду, — кивнула Ник. — Я помню твое предупреждение. Я буду очень осторожна…
Она обернулась на заднее сиденье, где сидел напряженный Эван, и попросила Лина:
— Останови, пожалуйста, возле цветочного магазина. Любого.
Лин вопросительно выгнул бровь, но ничего не сказал. Припарковался только минут через десять, когда Ник стала подозревать, что он проигнорировал её просьбу.
Эван продолжал безразлично смотреть в окно.
Ник повернулась к нему, протягивая свою кредитную карту:
— Эван… Купи цветы, пожалуйста. Тебе виднее, какие любила Андре.
Эван осторожно, словно это была магическая шутиха, взял кредитку и вышел со словами:
— Я потом все верну.
— Достаточно сказать спасибо, Эван.
Он наклонился к стеклу перед её сиденьем:
— Ник. Я. Никогда. Это. Не забуду. — и спешно пошел прочь.
Лин лишь пояснил — кажется, он был в курсе человеческого обычая, оборотни проще относились к уходу родственников:
— Там на площади Льда люди поставили памятник… Эвану будет где попрощаться с родными. За Границей будет не до того… — он бросил внимательный взгляд на побледневшую Ник. — А ты часто навещаешь своих…?
— Моих не осталось.
— Прости, лезу, куда не просят.
— Ты не знал.
— Это плохо, когда некуда приходить, да?
— Отвратительно, Лин. Это отвратительно…
Дверца хлопнула — вернулся Эван с небольшим букетом роз, возвращая кредитку.
Лин без слов вырулил на улицу — им еще полгорода пересекать до площади Льда.
Надо отдать должное — при почти общем для всех округов дефиците земель, в Либорайо перед Границей, учитывая опыт прошлого ледяного прорыва, был широкий, незастроенный лесной массив. Оборотни, правящие округом, осознавали проблему и не собирались допускать новых массовых жертв.
Перед постом стояла техника стражей — черный, хищный, приземистый командный пункт с полностью затемненными стеклами, чтобы и вампиры им могли пользоваться, и пара угловатых, тоже черных, бронированных внедорожников-грузовиков, перевозивших доспехи. На боках машин была эмблема стражей — ощерившийся тигр.
Лин припарковался у единственного здания в лесном массиве — лаборатории, отслеживающей состояние ледяной пустыни. Рядом с ней располагался небольшой мемориал с фамилиями погибших и пропавших без вести. Эван без слов рванул к нему.
Лин ничего не сказал, хотя мог бы бросить в спину: «У тебя пять минут!» — или что-то подобное. Просто прислонился к боку своего автомобиля, разглядывая небо в низких дождевых облаках:
— Парни нас уже за Границей перехватят — им полезно пробежаться в марш-броске. Тут только мы и…
Ник посмотрела в сторону командного пункта — из него, игнорируя слабый рассеянный свет солнца выбрался Джонс. Без брони, в простом, ярко-красном комбинезоне без опознавательных знаков, без шлема и защиты от солнца. Кожа на его лице покраснела, бледные, с рыжим отливом волосы чуть развевались на ветру. Если когда-то у него и были веснушки, то сейчас его кожа была идеально чистой — при перерождении люди теряли цвета. Наверное, когда-то Джонс был отчаянно морковно-рыжий.
— Доброе утро, мисс Доу, Росси…
Ник только сейчас поняла, что Джонс коротышка — он был выше её самой всего на пару дюймов.
Лин кивнул вампиру, подтверждая:
— Доброе…
Ник тоже мотнула головой:
— Доброе к нам, к вам — не очень. Мимикрируете под цвет комбеза?
Джонс прищурился:
— Угадали. Защитная окраска, мисс Доу. — он спрятал покрасневшие ладони за спиной.
Лин бросил тревожный взгляд на Ник, но сдержался.
— Хорошо будет видно на льду. — кивнула она.
— Не бойтесь — не потеряете. — улыбнулся всеми зубами Джонс. Клыки у него были чуть сточенные и неидеальные. Видимо, денег на элитного стоматолога не было. — Мисс Доу, вы уже придумали свой позывной?
— Мой позывной всегда один и тот же — Ловец. А позывной Эвана…
Лин все же вмешался:
— Его позывной — Лимон.
Джонс даже хмыкнул одобряюще:
— Подозревал что-то подобное.
— А ваш позывной, мистер Джонс? — спросила Ник.
— А мой позывной тоже не меняется. — Джонс замолчал, словно самой собой подразумевается, что его позывной знают все.
Лин подсказал Ник:
— Генерал.
Джонс кивнул:
— Точно. Все последние пять лет. А сейчас, простите — вам пора надевать доспехи и осваивать их. Надеюсь, мисс Доу, что проблем с этим не будет.
— Не бойтесь, я тоже не потеряюсь. — Она нахмурилась — кажется, Джонс не воевал. С вампирами всегда сложно — никогда точно не угадаешь возраст, слишком гладкие, слишком одинаковые лица, почти под копирку. Вот и Джонс такой же — алые глаза, чей изначальный цвет уже не узнать, высокий лоб со светлыми бровями, идеальный ни разу не ломаный нос, узкие губы. Симпатичная, знающая себе цену сволочь, обиженная, что его не пустили в дом. Ник раньше казалось, что Джонсу не меньше тридцати лет, а то и больше, но, кажется, она ошиблась. Уважение, как к ветерану войны, которому пришлось сдаться вампирам, у неё пропало — этот продался просто так.
Почему Эвана Лин назвал Лимоном, Ник поняла в грузовике, где стояли приготовленные для них доспехи. Если ей самой выделили боевую, белоснежную ультру, то Эвану достался гражданский доспех — без встроенного оружия с ярко-желтой окраской, чтобы не затерялся во льдах.
Лин, помогавший забраться в неудобный доспех, пояснил, пока техники запаковывали Эвана:
— За ним присмотрят Жердь и Утес. Не беспокойся.
— А кто назначен присматривать за мной?
— А надо?
— Спасибо, — только и сказала Ник, позволяя Лину захлопнуть доспехи на груди. Воняло дезинфекцией. Чуть жало в ногах, и слишком было свободно в плечах, но всяко лучше, чем в прокатном доспехе, там бы она и впрямь была мышью в кульке.
— Не за что, — ответил Лин, проверяя крепления перчаток. — Учти, Джонса я не контролирую…
— Поняла. Не в обиде.
— Он… Он хороший, Ник. С точки зрения людей хороший.
— Не волнуйся.
Он опустил вниз полупрозрачное забрало шлема:
— Привыкай! — он хлопнул по плечу. — У тебя полчаса… — Он спешно направился к своей ультре.
Привыкать было к чему — на забрало были выведены карта с пометками и возможными маршрутами, командные строки, сейчас пустые, показания приборов и амулетов. Это отвлекало, но забрало не приподнимешь и не отключишь — Лин первым же возмутится, запуская со своего командного доспеха все по новой. Хорошо еще, если просто заблокирует её за непослушание, а то и включить режим принудительной эвакуации может. Вдобавок магические потоки, всегда окружавшие Ник, почти иссякли, превращаясь в еле заметные ручейки — ультра давала высшую защиту, в том числе, рогатые орки, и от магии. И вот как работать⁈ Надо было не выпендриваться и брать простую инфру. Ей всего-то нужна защита от холода и двигатели для перемещения. Она сжала в левой руке кинжал, правая все еще была в фиксповязке. Все будет хорошо. Несмотря на ультру. Она справится.
Граница встретила дружным воплем стражей Седьмого отряда, легким падающим с небес снегом и полной безмагией. И серо-зеленым цветом — экран забрала сам включил ноктовизор.
Ник активировала кинжал, его тепло просачивалось через перчатку, придавая сил и уверенности.
Перекличка.
Распределение по местности.
За Эваном, неоном сиявшим во тьме, как и обещал Лин, присматривали двое — Жердь впереди, Утес прикрывающим.
Ник шла одна — Лин, сейчас Листопад, пристроился справа — там, где у неё было слабое место из-за недействующей руки. Слева шел Ульв, медик в отряде. Фланговыми были Кедр с их с Листопадом стороны и Зима со стороны Эвана.
Джонс, то есть Генерал, шел сам по себе, выделяясь своим легким, летним комбинезоном. На голове лишь дужка связи появилась. Впрочем, Джонсу холод был нестрашен. Так и хотелось сказать: «Пижон!» — да некому.
Льды потрясали своими размерами — панцирь достигал десяти, а то и двадцати ярдов. Снег чуть похрустывал под ногами. Слышны были тихие, редкие переговоры стражей. Жердь что-то шутил по помидорный цвет. Джонс даже не вздрагивал и не оборачивался, шел себе и шел, как на прогулке, а ведь у него двигателей не было в отличие от отряда. Ему приходилось самому преодолевать торосы.
С помидоров разговоры перешли на бледные поганки, с них на ледяные скульптуры — парни всерьез обсуждали, когда же Джонса заклинит где-нибудь. Листопад не вмешивался и не осекал парней. Джонс продолжал молчать. На нем медленно, не тая, оседал снег.
Эван сопел рядом — ему приходилось сложнее всех, даже с учетом экзоскелета.
Ник… Она ничего не чувствовала, и это начинало напрягать — как ловец она тут совершенно бесполезна. Она крепче сжала кинжал, а потом сказала:
— Листопад, открываю забрало. Иначе я бесполезна. Не выводи из строя — прошу!
Она, не дождавшись подтверждения от Лина, приподняла вверх забрало шлема — все же доспехи не для неё, они мешали слышать потоки магии.
— Ловец, это Листопад — не смей!
— Я ненадолго. — попыталась утешить его Ник, щеки начало пощипывать от мороза, зато на неё обрушился дикий, бессвязный поток магии. Он шептал, он обещал, он умолял… Странно, что никто до неё этого не слышал.
— Ловец, забрало закрыть!
Ник остановилась, прислушиваясь. Сейчас несущийся к ней дикими прыжками Росси отвлекал:
— Лин, прекрати — ты обещал доверять.
— Какие у нас тут оказываются нежные отношения… — вмешался Джонс.
— Генерал, не лезьте, — осек его Листопад. — Ловец — человек.
Джонс буквально выплюнул:
— Росси, заткнитесь и вернитесь в строй. Ловец сам разберется, что к чему.
Ник прикусила ставшую бесчувственной губу. Благодарить Генерала она не стала, подозревая, что от следующего шага взвоет и тот. Она щелкнула замком на запястьях — перчатки раскрылись, давая свободу. Холод тут же впился в пальцы.
— Ловец! — голос Лина мог и обжигать. — Я серьезно — ирбис тебя вампирам скормит!
— Почему вампирам? — Она опустилась на колени, прислушиваясь к снегу. К песне ветра. К холоду. К непонятному шепоту, подаваясь своей силой к нему и будя его.
Лин прошипел, не смея покидать строй:
— Потому что только они дают стопроцентную регенерацию конечностей.
Генерал меланхолично вмешался:
— Я первый в очереди — Ловец, полагаю, крайне вкусен. Давно не пил кофе, а тут такой экземпляр, весь пропитанный им.
Отозвался первым Эван:
— Во мне, Генерал, кофе всяко больше.
— Оставить, Лимон! Я предпочитаю перерождать женщин, а не парней.
Стражи вокруг заржали — говорят, что заканчивается перерождение в постели. Правда или нет, Ник не знала. Да и все равно ей как-то было — кто уж там превращал Джонса в вампира.
— Разговоры! — рыкнул, вмешиваясь Лин, но перешептывания парней было не остановить.
Ник отозвалась:
— Не волнуйтесь, Генерал, я вам завещаю мешок кофе. Обещаю.
Джонс уточнил, обращаясь к Росси и отвлекая его:
— Листопад, значит, вас не волнуют вопросы вампиризации Ловца?
Тот бесстрастно ответил, все же ломая строй и направляясь к Ник:
— Я в курсе, что современные бионические протезы вполне себе ничего — функциональные.
— Ааа, вы из противников вампиризации, и как я забыл.
Ник прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Нити магии потянулись к ней, теплым потоком окутывая заледеневшие пальцы. Стук… Просьба. Отклик. Далекий и… Невозможный.
— Листопад… Генерал… Это Ловец. Среди пропавших без вести были фейри или их полукровки?
Первым ответил Эван:
— Медсестра акушерского блока.
Генерал даже имя вспомнил:
— Мисс Эралийя дель Марро из Холма Плача.
Ник еле выдохнула — и как раньше эти хвостатые ничего не нашли, ничего не поняли⁈ Или вампиры промолчали… Или тоже не знали? Или… Мстили Холмам за льды?
— Они живы! Они там в больнице живы — спят под чарами фейри!
Эван без предупреждения врубил двигатели на полную мощность и, как сумасшедший, скачками отправился в сторону больницы.
— Стоять, Лимон! — рыкнул Лин. — Стоять, там необследованные конструкции. Ты там все обвалишь!
За Эваном вдогонку рванули Жердь и Утес.
Лин выругался и со своего командирского пульта отрубил подвижность доспехов Эвана. Тот рухнул, как подкошенный. Льды затрещали под его весом, вновь отвлекая Ник. Она чувствовала, что за стуком сердца… Сердец… Есть что-то еще. Она чуть придала сил, увеличивая свой импульс и… Ошибаясь.
По связи были слышны хрипы Эвана:
— Пожалуйста! Прошу!!! Умоляю!
Листопад тут же вырубил его канал, наверное, выговаривая что-то приватно.
Джонс заметил:
— Гражданские всегда некстати. Вас, Ловец, это не касается.
Лин скомандовал по общей связи:
— Жердь, Утес, выносите гражданского. И… — он добавил: — Мы вернемся, Эван. Мы никогда никого не бросаем. Но сейчас мы ждем ответа от Ловца!
Лед зашептал. Лед пришел в движение. Лед откликнулся, не зная, убить или обнять. Он рванул к Ник. Он рванул к городу…
Она, выпрямляясь, скомандовала не то, что ожидали все. Она проорала:
— Уходите — идет прорыв!
— Отходим! — тут же прорычал Лин.
Ник на всякий случай напомнила:
— Лин, я выдержу.
— Я знаю, Ник.
— Уходи. — она вытянула вперед свой кинжал. Поток магии вокруг неё был так слаб, гасимый амулетами доспеха, что кинжал еле светился. Так ей не погасить залп. Она раскрыла броню, выпрыгивая из нее на снег — так будет проще. Так она лучше чувствовала мир.
За спиной раздался грохот от приземлившихся доспехов и шипение воздуха — кажется, Росси так и не научился ей доверять.
— Лин, я же сказала…
Он прижался с ней сзади, согревая своим теплом:
— Без меня ты замерзнешь. — его руки замком сплелись на её животе.
Хорошо, что Джонс молчал. Прибила бы, если бы он испортил такой момент.
— Лин…
Мягко, вкрадчиво, прямо в ухо Лин прошептал, согревая своим дыханием:
— Просто доверься в ответ. Немного доверия — я ничего не прошу взамен… Тебе не надо совершать подвигов. Эвакуация начата. Джонс проследит. Там деловой квартал, в основном оборотнический. Это будет просто. Надо продержаться всего десять минут — там именно такие требования ко времени эвакуации. Не устраивай подвиг. Просто продержимся десять минут.
— Ты…
— Ник, подвиги давно отошли в прошлое. Сейчас мирное время. Пусть Граница и рухнет — это нестрашно. Уже был ледяной прорыв — люди к нему готовы. Ты меня слышишь, малыш?
— Слышу… — Она собирала силы. Странное дело — голос Лина её не отвлекал. Сил, наоборот, вливалось больше и гораздо проще. Потоки магии вились вокруг, согревая и подпитывая. Хорошо, что у Ник было человеческое зрение — она не видела, как вздымается в темноте вверх ледяная неотвратимая волна.
— Но не веришь. — прохрипел Лин — он-то волну видел — от края и до края.
— Я…
— Я не буду мешать.
Она закрыла глаза. Направила все силы в кинжал. Он накалился, приятно согревая ладони.
Руки Лина крепче прижали Ник к себе. К теплой, широкой, надежной груди, давая дополнительную опору.
Волна шла.
Ник чувствовала её всем телом.
Волна наваливалась на неё, пытаясь смять, подчинить, сломать.
Она вздымалась в небеса. Сейчас, закрыв звезды на небе, она была видна даже Ник.
Она взрывалась болью в голове — подчинись. Приди. Услышь. Подчинись! Ответь.
Сдайся…
Она звенела, она кричала, лед трещал, рвясь в небеса — от горизонта и до горизонта.
Лин за её спиной только прошипел под нос:
— Откуда эта дрянь приходит…
Она знала, откуда эта дрянь — это она позвала, это она разбудила что-то тревожно спящее, как в больнице. Только спящее гораздо дальше. Что-то безнадежно поломанное. И это был отнюдь не амулет. Это было что-то живое. Это был кто-то живой. Это была её ошибка, и потому стоять насмерть, стоять, как Ден Стюард на площади перед женским общежитием академии. Она помнила его каждый жест. Она помнила каждое его слово, даже те, что он не сказал вслух. Она помнила, что не стоит защищать каждого. Стоит защищать того-то одного, кто важнее. Кто дороже. Кто ближе.
Ближе был Лин.
Он обнимал её уже заледеневшими руками, давал опору, чтобы было легче принять удар волны.
Он стоял, не делая шага назад, хоть и не он вызвал волну, не его вина, он не должен был быть тут.
Она должна его защитить. Она не даст ему умереть в ледяной пустыне, где он не оказался, если бы не она.
Из горла вырывался хрип — она стала повторять заклинание, которое случайно десять лет назад придумал мальчишка, не умевший отступать.
И кончик кинжала принялся танцевать в её руках, вспарывая острием время и пространство.
— Ник, не надо… Прошу!
— Просто… Поверь…
Пространство просыпалось. Оно ворочалось в ответ, предчувствуя волну. Направления спутались. Высота стала длиной, а ширина рождала спирали за спиралью. Магия закипала в венах Ник. Магия скапливалась, чтобы подчинить последнее — время. И оно замерло, и покатило вспять, рождая хаос.
Волна на волну, как гасят пламя. Волна на волну — чья сила сильнее. Ник или того, кто спал во льдах? Кто сдастся первым — она или… Он. Все же он. Сейчас Ник как никогда четко воспринимала своего противника. Это был он, покалеченный, забытый, невинный. Он просто оказался в ненужном месте в ненужный час. И лишь в этом была его вина.
Волна хаоса напирала, останавливая лед, продавливая его, пытаясь отбросить назад. Сила на силу. И Ник была сильнее. Он покорился. Он признал её силу, он прошептал:
— Спаси…
И еще:
— Прости…
Он признал поражение — хаос понесся дальше, отбрасывая льды и снега в обратно в море, туда, где они родились. Хаос сбивал с неба темноту. Хаос ломал небесных танцоров, навсегда приземляя их. Хаос дорвался до моря и… И готов был лететь дальше, унося и её вслед за собой, вслед за песней китов, вслед за солнцем…
— Останься со мной, Ник… — хрипло прозвучало возле уха.
И Ник почему-то осталась. Упала волна хаоса, возвращаясь туда, где и была рождена — в кинжал Ник, заставляя её стонать от новой боли. Со скрежетом выправлялись дома, разгибая свои спирали. Со стоном выпрямлялись деревья. Дороги разглаживались и больше не стремились в море и небеса одновременно. А люди в больнице приходили в себя, скидывая с одежды непонятный лед и падая без сил.
Ник подхватили на руки:
— Малыш, а ведь ты фейри — ты леди Холма…
Она упрямо прошептала:
— Рогатые орки, Росси… Я человек…
И Ник все же нарвалась — оборотень сорвался. Огромный лигр заглянул ей в глаза, его пасть распахнулась, и где-то на шее Ник, там, где у котов холка, расцвела боль. Ник всегда знала — с оборотнями нельзя дружить. Оборотни не держат своих слов.
Пришла она в себя в больнице. Перед глазами все плыло разноцветными пятнами. Воняло дезраствором и еще какой-то гадостью. Что-то где-то капало. Горела от боли левая рука, в которую уходила капельница. Судя по её виду — усилению серебряным плетением, капали ей или алхимическую вытяжку из философского камня или еще более редкую дрянь — кровь фейри. В любом случае, денег на это у Ник не было. Она облизала губы и попыталась позвать медсестру. Из горла вырвался лишь хрип. Она попыталась снова, и добилась того, что, как призрачный корабль, перед её глазами появился узкий носик поильника, и в рот потекло что-то сладкое. Раствор глюкозы, не иначе. Ник глотала и глотала, чувствуя, как оживает. Все же, не глюкозу ей выпаивали.
Носик поильника исчез, а перед глазами появился уже знакомый вампир — Джонс собственной персоной. Точнее, часть Джонса — его голова. И что ему тут нужно?
— Ник… Мисс Доу… Вы пришли в себя?
— Пришли проверить… Можно ли забрать кофе… Себе по завещанию?..
— Естественно. Вы ветренная девушка. Непостоянная. То с одним, то с другим. Зазеваешься, и кофе из-под носа уведут.
Джонс отстранился, тут же исчезая в тенях, окружавших Ник:
— Мистер Перес, мисс Доу пришла в себя, как и говорили врачи. Сильная девочка.
— Рогатые орки… — пробормотала Ник.
Джонс повторился:
— Я же говорю…
Ник прикрыла глаза — только Переса тут не хватало для полного счастья.
А Джонс продолжал говорить с Пересом в полной тишине, тот, кажется, даже не отвечал. Ник приоткрыла глаза — они стали приспосабливаться, и уже не пятна мельтешили, а высота и длина пытались встать на свои места. И глубина. И резкость. И цвет. Мозг понял, что что-то явно лишнее для Ник и отрубил резкость. Сразу стало легче.
Джонс снова наклонился — оказывается, он все это время разговаривал с Пересом по интерфону. Элитному, надо полагать. Иначе же Перес и Джонс не могут.
— Мистер Перес просит вам передать, что вы умница и невероятный ловец. При желании остаться в городе и вступить в один из штурм-отрядов вам даже не придется сдавать экзамены. Кроме того, вам выделят жилье в э…
— …в элитном доме… — не удержалась Ник от шпильки.
Джонс слишком серьезно подтвердил:
— Элитном комплексе — с предсказаниями у вас так себе. Премия за выход к морю…
Она его перебила — он её злил своей тягой к элитности:
— Что с Росси?
— А что с Росси?
— Он… Жив?
Джонс пожал плечами:
— Поверьте, мисс Доу, еще не родилась та женщина, что прибьет его.
— Он… сильно… пострадал? — почему-то про кофе Джонсу было легко выговаривать, а спрашивать о Линдро отчаянно больно — вдруг она его покалечила. Вдруг из-за неё он стал таким, как Джонс.
— Он уже выписан домой. И я не договорил про премию…
— К оркам деньги…
— Они их не заработали.
Она посмотрела прямо в алые глаза:
— Джонс, у вас есть чувство юмора?
— Есть, конечно. Просто я предпочитаю им не пользоваться.
— Зря. Вы сухарь и… — она замерла, не в силах подобрать слова.
— Зануда, тварь и сволочь, — подсказал Джонс. — И не волнуйтесь, стоимость двух утерянных доспехов с вас вычитать не будут. Я лично свидетельствовал, что они утеряны в силу непреодолимых обстоятельств, а не из-за вашей глупости, мисс Доу.
— Джонс… Позовите врача — пусть остановят капельницу…
— Вы можете её себе позволить. Ваша элитная страховка все покрывает. Мистер Перес печется о людях.
— Я не его человек….
— Но человек же. И лежите — вам еще лежать и лежать. Или, хотите, позвоню Третьему принцу ирбисов? Будет вам мурлыкать песни на ночь и вылизывать пятки. Вы любите, когда вам лижут пятки?
— Не завидуйте так откровенно, Джонс. Мне только музыкального сопровождения не хватало.
— Тогда позвать вашего друга?
Ник даже голову приподняла от удивления:
— Кого?
— У вас нет друзей?
— Кого именно вы позовете…? Лин же…
— Он дома. А в коридоре сидит Эван Грей. Он соврал, что ваш друг?
— Нет, — поспешно сказала Ник. — Он друг.
— Не соврал, — почти печально сказал Джонс. — Что ж, тогда наилучших вам пожеланий выздоровления. Мистер Перес очень ждет вас — путь к морю свободен, но еще опасен. Он надеется, что вы и дальше будете заниматься этим делом. Он вам, кстати, выделил помощника.
— Надеюсь, не вас?
— Я сопротивлялся, как мог — упаси небеса меня от таких бывших соплеменников, как вы.
— Вы все еще злитесь, что я не пустила вас в дом?
Он обернулся у двери:
— Да. Я мстительное создание. Имею право.
Эван, улыбчивый, легкий, почти летающий — тень за его спиной выглядела сытой и довольной, влетел в палату и плюхнулся на кровать Ник, тут же беря девушку за руку:
— Я твой должник по гроб жизни. Что хочешь проси, куда хочешь зови — я приду.
Его голос звенел от радости. И почему она когда-то приняла его за осень? Он по характеру весна — дикая и необузданная.
— Эван, а давай ты просто больше не будешь связываться с душеедками?
— Ниииик, я же не специально. И ты лучше скажи — как ты? А то Джонс, как сыч, тут заперся, никого не пускал.
— Жить буду. Но лучше дома. Помоги добраться, пожалуйста!
— Тебе еще надо лечиться. — строго сказал Эван.
— А минуту назад обещал чуть ли не звезды с неба. А теперь даже домой отвезти не хочешь.
Эван серьезно осмотрел её:
— Уверена, что хочешь домой?
Она кивнула:
— Уверена. Мне нужно быстрее сбежать отсюда, пока тут материалы на генетическую карту не взяли.
Эван скривился:
— Вот не уверен, что уже не взяли. Росси настаивал, чтобы тебя отвезли в больницу тигров, но Джонс стоял насмерть — везти в ближайшую. А ближайшая принадлежит Пересу.
Ник прикрыла глаза — что ж, тут уже ничего не изменить. В любом случае она все равно хотела карту, так пусть за счет Переса. А от неприятностей всегда можно сбежать в другой округ. Дела Эвана, кажется, решены.
— Эван… Кстати, только сейчас поняла — видимо, какую-то дрянь капают… Почему ты тут?
— Так ты тут…
— Я имею в виду, не с семьей.
— А… Это… Они в соседней палате — врачи сказали, что нужна минимум неделя на восстановление, моих девочек держат в искусственном сне.
— Эван, деньги премии направим на их лечение.
Он наклонился и поцеловал её ладонь:
— Ты чудо, Ники. Я не заслужил своим поведением денег за операцию. Я должен был страховать тебя, а вместо этого с тобой был Росси. Меня утащили из-за моего несносного поведения.
— Я бы так же рванула, будь там моя семья, Эван. Тут я тебя понимаю. Я поговорю с Росси.
— Не волнуйся, все хорошо — мы поговорили и разобрались друг с другом. Правда. И не переживай за лечение. Прорыв допустили власти округа — они же оплатят лечение пострадавших. Деньги не нужны. Все хорошо. Самое главное, мои девочки будут жить — через неделю или месяц, уже неважно. Я умею ждать. Я дождусь. Вот ты лучше скажи: моей дочке…
— Поздравляю…
— Спасибо… Моей дочке сейчас три года или все же… Еще минус сколько-то дней до рождения?
— Важно?
— Нет. — рассмеялся Эван. — Важно, что они есть. И я есть. И ты есть…
— Есть не надо. Забери меня отсюда — отвези домой. Слышал, что дома и стены лечат?
— Слышал. Но у домашних стен нет крови фейри.
— Зато там есть блинчики.
— Прожорливое ты создание.
— Я лишь хочу наесться блинчиков до отвала, пока ты не сбежал домой.
— Не сбегу. Пока ты не встанешь крепко на ноги — не сбегу. И блинчиками закормлю, и Линдро научу их готовить.
Ник закашлялась от неожиданности:
— Почему Лина?
— Потому что мне показалось, что ты выбрала его, а не Форда. — отмахнулся Эван. Эх, хороший бы из него получился принц, жаль, что уже чужой и пристроенный. Или хорошо, что пристроенный — слишком он оказался живым и бурлящим. Весна, а не осень… Она не выжила бы рядом с ним. И блинчики бы не спасли.
Ник напомнила:
— Эван?
— Да?
— Ничего не забыл?
— Э…
— Дом и блинчики.
— Понял, пошел воевать.
— Жду с победой. — улыбнулась Ник. Домой. Скорее домой…