соперников мы еще как-то можем себе представить, но нежная любовь
любовника к мужу - это уже нечто непредставимое, это выше любых
возможностей.
Брики были единственной семьей Маяковского, со всем тем, что бывает в
семейной жизни: ласками и ссорами, дружбой и враждой, любовью и
ненавистью.
Что же касается интимной стороны вопроса, то кто, кроме одного из троих
мог внести необходимую ясность? Все прочие окружавшие Маяковского люди,
даже самые-самые близкие, терялись в догадках. Например, Вероника
Полонская пишет: "Я никак не могла понять семейной ситуации Бриков и
Маяковского. Они жили вместе такой дружной семьей, и мне было неясно, кто
же из них является мужем Лили Юрьевны. Вначале, бывая у Бриков, я из-за
этого чувствовала себя очень неловко".
Сама Лиля Юрьевна писала на полях одной из рукописей: "Физически О.М. не
был моим мужем с 1916 г., а В.В. - с 1925 г.". Осип Брик был при Лиле
Юрьевне чем-то вроде старшей подруги, товарки, всегда умиленной и
снисходительной. Видимо, такой уж он был человек, что его утраивала эта
роль. По-видимому, после нескольких лет любви Маяковскому отводилась
сходная роль, и он с этой ролью также смирился, но, в отличие от Брика,
без всякой готовности, далеко не сразу и не мирным путем. Но, несмотря на
все вышесказанное, Л.Ю. любила О.М. "Трагедия двух людей из
"треугольника", которых Маяковский называл своею семьей, заключалась в
том, что Лиля Юрьевна любила Брика, но он не любил ее. А Владимир
Владимирович любил Лилю, которая не могла любить никого, кроме Осипа
Максимовича. Всю жизнь она любила человека, физически равнодушного к ней"
,- писала одна женщина, которая была долго знакомой с ними и близко их
наблюдала.
Втроем они жили во всех квартирах в Москве, на даче в Пушкине. Одно время
снимали домик в Сокольниках и жили там зимой, ибо в Москве была теснотища.
У поэта была небольшая комната в коммуналке на Лубянской площади, куда он
мог уединяться для работы. Втроем с 26-го по 30-й - последние четыре года
- Маяковский и Брики жили в крохотной квартирке в Гендриковом переулке на
Таганке.
В те годы обручальные кольца для Лили являлись признаком буржуазности, с
которой воевал Маяковский. Поэтому они обменялись перстнями-печатками. На
ее перстне он выгравировал инициалы Л Ю Б. По кругу они читались, как
ЛЮБЛЮ - ЛЮБЛЮ. Эти три буквы поэт будет ставить как посвящения, художники
- вписывать в орнаменты на его книгах. На огромном перстне Маяковского она
заказала сделать его инициалы по-латыни: W M.
Вспоминая Маяковского в те далекие петроградские годы, Л.Ю. писала:
"Совсем он был тогда еще щенок, да и внешностью ужасно походил на щенка:
огромные лапы и голова - и по улицам носился, задрав хвост, и лаял зря, на
кого попало, и страшно вилял хвостом, когда провинится. Мы его так и
прозвали - Щеном". Он и в письмах к ней, и в телеграммах подписывался
Щеном и подобранного им щеночка назвал Щен.
В 1918 году они расстались почти на пять месяцев - он уехал по делам в
Москву, и письма его полны желанием скорее увидеться и жалобами на
одиночество.
В Москве Маяковский снова сблизился с Бурлюком, они издали