Франсиско Родригес, сорока трех лет; мулат-самбо[157], сын Антона, свободного мулата и Августины де Вийегас, индианки; уроженец города Антекеры, в долине Оашака, или сего города, ибо он в точности не знает; по роду занятий возчик и коровник.
Будучи продан на восемь лет на фабрику в Атапанео, в провинцию Мечоакан, за свои проступки, светским правосудием города Вальядолида, в названной провинции, он, через посредство двух приходских священников, донес комиссару Священного трибунала вышеупомянутого города Вальядолида, что заключил особый договор с диаволом, поклонился ему и подписал грамоту о продаже себя ему в рабство на девять лет, с тем чтобы, по прошествии сего срока, диавол унес его с собой во ад; что подписал он сие кровью жил своих, отрекшись от святейшей троицы и всех святых неба; что диавол дал ему свое изображение, отпечатанное на пергаменте, благодаря каковому подсудимый вышел свободным из тюрем, застенков и засад; что диавол даровал ему силу бороться с тысячью человек, овладевать женщинами, каких только пожелает, хоть самыми неприступными, торреадорствовать и скакать верхом, безо всякой для себя опасности, уезжать и приезжать обратно в одну и ту же ночь в сей город и в иные, хотя бы отдаленнейшие области; что он, подсудимый, во всякие часы и сроки произносил другие гнуснейшие и страшнейшие речи, недостойные быть повторенными, как оскорбительные для слуха католиков.
Донеся на себя еще лично, он сознался перед вышеупомянутым комиссаром во всем вышеприведенном, сообщил еще о других редкостных случаях и посему был заключен в тайные застенки при сем Священном трибунале. И при разбирательстве сего дела, — с бесчисленными обманами и запутываниями, — отрицал, сознавался и вновь отрицал, что содеял то, что от его имени донесли два вышеупомянутых приходских священника, и заявил, что всё, что он показал против себя, есть неправда, ибо сделал он сие, чтобы избавиться от нестерпимых работ и страданий, претерпеваемых им, на вышеупомянутой фабрике, от одного метиса, надсмотрщика его.
Был приговорен в аутодафе, как покаявшийся, — с зеленой свечой в руках, веревкой на шее, белой коросой на голове, отречением de levi, — за совершенное преступление и сношения с заключенными, к двумстам ударам плетьми и четырем в точности годам тернатских галер, на веслах, без жалованья.
Алехо де Кастро, восьмидесяти двух лет, уроженец города Тидора, на острове Тернате, в Молуккском архипелаге; житель города Манилы, на Филиппинских островах; по роду занятий солдат; женатый на Инесе де Лима, уроженке названного города Манилы, индианке-бенгальке или другого подобного племени; метис; сын Хуана де Кастро, по национальности галисийца или, что кажется вернее, португальца, и доньи Фелипы Дэса, по национальности мавританки, хоть и христианки.
За то, что он сказал, что кровосмесительный блуд или какой-нибудь иной разврат, кроме как между кумовьями, не есть грех; за то, что, как подозревается, он есть колдун и мавр; за то, что несколько лиц видели, как он творил селям по пятницам, а в десять часов вечера вешал на стропило перекрещенные веревки, а на них шпагу и ключ и обеими руками подносил их ко рту, наподобие креста и возводил очи к небу; а в другие дни, перед деревянным столбом, где висел ключ, становился на колени и клал обе руки на стену и за сим склонял голову, в знак благоговения и поклонения, вытягивая руки наподобие креста и проделывал сии обряды в продолжение целого часа с лишним; за то, что дурно жил и не выполнял обязанностей христианина, не давая своей жене посещать церковные службы, исповедоваться и поститься, ища в таковые дни повода к ссорам с ней; за то, что подавал дурной пример соседям, не слушая месс, не исповедуясь, не причащаясь; за то, что поддерживал тесную связь с тернатскими маврами и не слушал советов ходить в церковь в годовщины и пасхальные праздники, дабы заслужить отпущение грехов и милости, даруемые в таковые дни, причем говорил, чтобы его оставили в покое, что он даст отчет о своей душе богу и что не надо давать ему подобные советы; считался всеми больше мавром, чем христианином; употреблял травы и могильную землю для своих суеверий и травы сии вкладывал себе в левую руку, между кожей и мясом, не разрывая его, и говорил, что они хороши для того, чтобы враги не поранили его на войне и чтобы правосудие не схватило его или не могло схватить и чтобы женщины влюблялись в него.
У него нашли отличительный знак отпущенною св. инквизицией, а на двух руках шестнадцать опухолей, куда с вышеупомянутыми целями он клал сии травы.
Был приговорен в аутодафе, — как покаявшийся, с зеленой свечой в руке, — к отречению de levi и к определенному пожизненному изгнанию со всех Филиппинских островов; и да служит он при одном из монастырей сего города, по указанию Священного трибунала, пока будет жив, принимая во внимание его преклонный возраст, дабы просветили его и наставили его учению святой нашей католической веры.
Антонио Лопес де Ордунья, со следом обрезания, двадцати семи лет, уроженец г. Севильи; по роду занятий купец, а когда был арестован, заместитель старшего алькальда Чичикапских рудников; холостой; сын Фернанда Ваэса де Торреса, уроженца Кастеллобланко, в Португалии, умершего в местечке Утрере, в Королевствах Испанских, и Исабели Родригес, уроженки вышеупомянутого г. Севильи, умершей там же, — евреев, новых христиан.
Был арестован как еврей, соблюдавший Моисеев закон, с секвестрацией имущества. Сознался в том, что он есть иудействующий еврей, и попросил милосердия. Евреи, родственники Симона Ваэса Севильи и донья Хуана Энрикес, жена его, послали подсудимого к воротам монастыря босых кармелитов сего города, дабы проследить, не вырыт ли по приказу св. инквизиции труп матери вышеупомянутой доньи Хуаны, доньи Бланки Энрикес, погребенной в ту же ночь нового 1642 г., по иудейскому обряду, причем в могилу были брошены зубы, выпавшие у нее при жизни; испуганный и устрашенный, пустился он бежать и сообщил им, что все спокойно.
Был допущен к примирению с церковью и предстал как покаявшийся; зеленая свеча в руках; конфискация имущества, какового не оказалось; формальное отречение; сан-бенито; тюремное заключение сроком на один год и определенное пожизненное изгнание из всей Вест-Индии, из города Севильи и из Мадрида, двора его величества. И да отправится он на первом же корабле, готовом к отплытию из порта Сан-Хуана де Илуа — в королевства Испанские и, по прибытии в вышеупомянутые королевства, в течение одного месяца, явится в Священный трибунал св. инквизиции в Севилье, дабы дать ознакомиться с собой и отметить себя в протоколах и получить указание, в какой местности он должен отбыть оставшийся срок ношения покаянной одежды и срок тюремного заключения; а чтобы, в случае правонарушения, можно было принять меры против него как против нерас-каявшегося, список сего решения и приговора с указанием примет и возраста подсудимого должен быть послан достославному и досточтимому сеньору епископу пласенскому, генеральному инквизитору и господам из Совета его величества, св. генеральной инквизиции и трибуналам вышеупомянутой севильской инквизиции и трибуналам городов Лимы и Карфагена, в Вест-Индии.
Педро де Эспиноса, со следом обрезания пятидесяти лет; уроженец сего города; работает по поручениям и комиссионным делам при разных трибуналах и по управлению мясными лавками поселка Сайулы, в Авалосской провинции, в Новой Испании; женат на Донье Исабеле де Сильва или Энрикес, уроженке города Севильи, заточенной при сем Священном трибунале за соблюдение Моисеева закона; сын умерших в вышеупомянутом городе: Симона Родригеса, португальца, примиренного с церковью, при сей инквизиции, как иудействующий, и Бернардины де Эспиноса, уроженки города Бургоса, в королевствах Кастильских.
Был арестован как еврей, соблюдавший Моисеев закон, с секвестрацией имущества. Сознался, что он иудействующий еврей, и попросил милосердия.
Увидев, что он с увлечением читал книгу, именуемую «Зерцало утешения», в коей повествуется о патриархах и пророках древнего закона, некоторые еврейки воспользовались случаем, чтобы заставить его отречься от нашей святой католической веры.
В разговорах с евреями он язвительно называл Священный трибунал жадным, утверждая, что инквизиция не любит бедных евреев, а любит богатых и что таким образом все наиболее подозрительные евреи, заточенные и наказуемые инквизицией, — люди крайне бедные и жалкие.
Переговариваясь с другими заключенными, пользовался двумя выдрессированными кошками, находившимися в сей тюрьме, называя их своими товарищами, привязывая им к шее то, что посылал другим, лаская их и приманивая к окну своей камеры. Однажды весьма огорчился, увидя, что вещь, которую он привязал им к шее, была столь больших размеров, что не проходила через окошко, — отчего и другие заключенные горевали.
Они же говорили о сан-бенитах, кои им предстояло надеть, будет ли их три, одно на груди и два на плечах, вроде дорожного плаща, будут ли они доходить до пят или до колен, ни в грош не ставя подобный позор.
Подсудимый был допущен к примирению и предстал приговоренный как покаявшийся; зеленая свеча в руках; конфискация имущества, какового не оказалось; формальное отречение; сан-бенито, пожизненное тюремное заключение и определенное пожизненное изгнание из всей Вест-Индии, из города Севильи и из Мадрида, двора его величества, в порядке, изложенном в приговоре первого примиренного с церковью.
Эсперанса Родригес, мулатка, шестидесяти четырех лет, уроженка города Севильи, проживающая в городе Мексико; вдова Хуана Баптиста, немецкой национальности, по роду занятий резчика по дереву и столяра, умершего в городке Гвадалахаре, в Королевстве Новой Галисии; свободная, а ранее рабыня доньи Каталины Энрикес, заключенной при сем Священном трибунале за иудейство; дочь Исабели, негритянки из Гвинеи, умершей в Севилье, и Франсиско Родригеса, еврея, нового христианина; по роду занятий швея.
Была арестована как еврейка, соблюдавшая Моисеев закон, с секвестрацией имущества. Долго пребывала отрицающей, а увидя себя в затруднительном положении, притворилась сумасшедшей, пожирая вшей, намеренно произнося слова и совершая определенные поступки, чтобы ее признали таковой: разорвала свою сорочку, сшила большую куклу с мантильей, поясом и шляпой; целовала ее, делала вид, что кормит ее грудью, называла ее своим ребенком, повторяла, чтобы на него только смотрели и не убивали его; или нарочно прятала его, плакала и требовала, чтобы ей его вернули. Сим путем, столь далеким от истинного, думала избежать необходимости сознаться в своих тяжких преступлениях и дать показания против многочисленных сообщников, кои, как она знала, соблюдали вышеупомянутый Моисеев закон. Наконец, приняв лучшее решение, созналась, что она иудействующая еврейка, и попросила милосердия. Была допущена к примирению и предстала, приговоренная как покаявшаяся; зеленая свеча в руках; конфискация имущества, какового не оказалось; формальное отречение; сан-бенито и пожизненное заключение, и всенародное бесчестие и определенное пожизненное изгнание из всей Вест-Индии, из города Севильи и Мадрида, двора его величества, в порядке, изложенном в приговоре первого примиренного.
Хуана дель Боске, мулатка, двадцати девяти лет, уроженка города Карфагена, на материке, в Вест-Индии, пребывающая в сем городе; жена Бласа Лопеса, португальца, отсутствующего, бежавшего; дочь Эсперансы Родригес, мулатки, примиренной по сему делу, и Хуана Баптиста дель Боске, немецкой национальности, по роду занятий резчика по дереву и столяра, умершего в городе Гвадалахаре, в Новой Галисии; по роду занятий швея, еврейка, новая христианка — со стороны Франсиско Родригеса, португальца, деда своего по матери.
Была арестована как еврейка, соблюдавшая Моисеев закон, с секвестрацией имущества. Созналась, что она иудействующая еврейка, и попросила милосердия. До заключения в тюрьму сговорилась с некоторыми евреями, матерью своей и братьями, ничего не говорить в инквизиции против сообщников, а после ареста переговаривалась в тюрьме со многими заключенными, чтобы узнать, что они показали против нее и противоречат ли их показания тому, в чем она созналась, причем они обсуждали вещи весьма важные и весьма зазорные.
Была допущена к примирению с церковью и предстала, приговоренная как покаявшаяся; зеленая свеча в руках; веревка на шее; конфискация имущества, какового не оказалось; формальное отречение; сан-бенито и тюремное заключение на шесть месяцев и сто ударов плетьми и определенное пожизненное изгнание из всей Вест-Индии и из города Севильи и Мадрида, двора его величества, в порядке, изложенном в приговоре первого примиренного с церковью.
Капитан Франсиско Гомес Техосо, со следом обрезания; пятидесяти восьми лет, уроженец города Валенсии дель Сид, в Королевствах Испанских; холостой; по роду занятий купец; проживавший в городе Нуэва Веракрус, в Новой Испании, где был пехотным капитаном; сын Педро Гомеса Гехосо, уроженца города Севильи, умершего в Лиме, в Королевствах Перу, где был торговым маклером, и доньи Вио-ланты Родригес, уроженки города Лиссабона, в Португалии, умершей в вышеупомянутом городе Нуэва Веракрус, — евреев, новых христиан. Со значительными оговорками и увертками сознался, что он иудействующий еврей, и попросил милосердия.
Был допущен к примирению с церковью и предстал, приговоренный как покаявшийся; зеленая свеча в руках; конфискация имущества; формальное отречение; сан-бенито; пожизненное заключение и определенное пожизненное изгнание из всей Вест-Индии, из города Севильи и из Мадрида, двора его величества, в порядке, изложенном в приговоре первого примиренного с церковью.
Клара Антунес, девятнадцати лет; уроженка и жительница сего города; помолвленная за несколько дней до ареста с Мануэлем Карраско, примиренным с церковью в сем аутодафе, за соблюдение, подобно ей, Моисеева закона; дочь Доньи Исабели Дуарте, уроженки города Севильи, примиренной здесь же, в сем вышеупомянутом аутодафе, и дона Диэго Анту-неса, умершего в сем вышеупомянутом городе, по роду занятий купца, — евреев, новых христиан.
Была арестована как еврейка, соблюдавшая Моисеев закон, с секвестрацией имущества. Созналась, что она иудействующая еврейка, и попросила милосердия. Была уличена в переговорах с заключенными.
Была допущена к примирению и предстала, приговоренная как покаявшаяся; зеленая свеча в руках; конфискация имущества, какового не оказалось; формальное отречение; сан-бенито; тюремное заключение на один год и определенное пожизненное изгнание из всей Вест-Индии, из города Севильи и из Мадрида, двора его величества, в порядке, изложенном в приговоре первого примиренного с церковью.
Леонора Мартинес, четырнадцати лет, уроженка и жительница сего города; девственница; дочь Томаса Требиньо де Собремонте, уроженца города Рио Секо, в Старой Кастилии, и Марии Гомес, его жены, уроженки сего города, примиренных с церковью как иудействующие в общих аутодафе[158], отпразднованных сей инквизицией; племянница и внучка примиренных, кои в настоящее время вновь заключены в тюрьму как вновь впавшие в ересь.
Кроме одного раза, никогда она не присутствовала на мессе, ибо, хотя в праздничные дни ее бабушка и кричала ей (нарочно, для соседей-католиков): «Пойдем к мессе, Леонорочка!» и уходила с ней, — они проходили мимо церквей, никогда не заходя ни в одну из них, и бабушка приводила подсудимую в дом тетки ее, примиренной с церковью.
При первых допросах, хотя сначала отрицала во всем свои проступки, обнаружила в своих отрицаниях лукавство, сказав, что, может быть, бабушка лишила ее всяких доказательств того, что она верила в Моисея, называя его Мессией. Впоследствии созналась в соблюдении названного закона и попросила милосердия.
Была допущена к примирению с церковью и предстала, приговоренная как покаявшаяся; зеленая свеча в руках; конфискация имущества, какового не оказалось; формальное отречение; сан-бенито, каковое да будет снято с нее по прочтении приговора, и определенное пожизненное изгнание из всей Вест-Индии, из города Севильи и Мадрида, двора его величества; а пока найдется возможность отправить ее в изгнание, да будет она помещена в дом одного из служителей сего Священного трибунала, дабы быть приобщенной учению святой нашей католической веры.
Были отпущены на костер во плоти тринадцать иудействующих, каковые из милости были удушены гарротой, прежде чем сожжены; кроме Томаса Требиньо де Собремонте, за его дерзостное сопротивление и диавольскую ярость, с каковой он, хотя ему дали почувствовать у подбородка огонь, его ожидавший, — разразился мерзостными богохульствами и притянул к себе ногами дрова костра, где горели сорок семь скелетов с их статуями и десять статуй бежавших.
Самбо (Zambo) — сын негра (или мулата) и индианки, а также сын индейца и негритянки (или мулатки) в Южной Америке.
...в общих аутодафе. — В том же аутодафе предстал Рафаэль де Собремонте, сын Томаса Требиньо де Собремонте.