Я пялился на исчезающие в портальных окнах вереницы пауков, платформы с грузами и тяжело вздыхал.
Вот и закончилась моё странное попадание в мир меча и магии.
Скоро, очень скоро, когда последний паукан покинет это измерение и порталы начнут с хлопками закрываться, придет и мой черед сделать шаг за зеркальную гладь, переливающуюся, отделяющую меня от мира, в котором я, согласно договора, вновь пойду своим путем.
И пусть Великая и Враг, не зависимо друг от друга, пообещали мне твердую помощь "в случае чего", но хотелось уже открытых путей, на которых меня ждут нормальный люди, с двумя руками, двумя ногами и головой.
И, желательно, без перьев!
И, желательно, хоть на минутку — человечных, а не тех, что все чаще прорезались в моем мире, наращивая "мышцу" за счет здравого смысла.
Повернувшись спиной к веренице, выбрался из своей "башенки" и пошел к встроенному в стену кубическому "пищемату", здоровенному прибору, который пауканы раскопали на планете-Родине и приперли исключительно мне в подарок, ведь под их физиологию там был только витаминизированный коктейль, слабо алкогольный, приторно-сладкий и ядовито-синий, в придачу ко всему!
Но кофе пищемат делал божественный, чай у него был исключительно зеленый, слава Звездам, хоть без жасмина или бегемета, точнее — бергамота, на который у меня совсем не шуточная аллергия.
Еще пищемат делал бифштексы и сладкие блинчики, а вот супов не делал, зараза кубическая!
Заказав литр кофе и странные печеньки из неведомой муки, вкусные, легкие, но очень сытные, вернулся к псевдостеклу и сделал первый за сегодняшний день, глоток обжигающе-горячего, черного напитка.
Молока и сливок, увы, пищемат синтезировать не мог.
В голове крутились обрывки разговоров, легкое сожаление о шараге, с припрятанными вещичками, до которых я теперь и не дотянусь…
Или дотянусь?!
От внезапно пронзившей меня мысли, я аж поперхнулся.
Поставив кружку с кофе прямо на пол и дожевывая печеньку на бегу, спустился вниз, в зал, и, высмотрев зорким глазом знакомого Младшего, блаженно покачивающегося на паутинной люльке в зоне отдыха, ринулся в атаку…
Как ни крути, вычислительные мощности — это просто песня какая-то, главное найти того, кто поет попадая в ноты, а не орет как можно громче.
Су’Иах’Ари — обладал музыкальным слухом!
Но вот чтобы докричаться до его трехметровой высоты тушки, пребывающей в стране Морфея, тут уже нужна луженая глотка.
Например, моя!
Через полчасика, когда машинное время превратилось в обычный прогон массивов между двумя точками, ради прогона массивов, мы с Младшим, "потянули к себе уголок одеялка".
В принципе, я бы мог и методом научного тыка проверить свою идею, но избаловали меня технологии и возможности так называемых "искинов", от которых дух захватывало, насколько все оказывалось быстро, просто и решаемо.
Нам бы в шарагу такое, а то мое "изобретение" и на одну десятитысячную не тянуло по производительности, по сравнению с пауканьим.
А уж возможности "Голоса" я себе и представить не мог, настолько там все было запредельно.
— Гм… — Су’Иах’Ари постучал когтем по полу, отыгрывая незамысловатый такт. — Так можно было?! Это же сколько лишнего мы сейчас тянем!
— Но-но! — Придержал я разогнавшегося было паукана, мечтающего о "пространственном кармане" невероятного объема. — У меня-то "карман" уже есть, а что у вас?
— Здесь, уже ничего… — Со вздохом согласился паукан. — Но вот там, на той стороне… Надо Великой сообщить!
Ну, в этом и весь смысл пауканьего существования — создать\узнать нечто, что продвинет все расу вперед и, желательно, не на один шаг, а эдак на сотню.
— Или ты против? — Су’Иах’Ари уставился на меня своими глазами-подносами, ожидая подвоха.
— Против. — Со вздохом признался я. — Сейчас, вот именно в эту минуту и ближайшие пару дней — буду очень против. А потом…
— Расскажешь сам? — Догадался лаборант и пошевелил хелицерами.
— Да. Надо кое-что проверить… — Я совсем не спешил радовать пауканий народ, что есть у них теперь такая потрясающая штука, как "внепространственный карман". Тем паче, что то ли он есть, то ли нет… У меня он вот он, рукой потрогать, да занырнуть, а им… Им его надо создать!
А это время, человеко-часы, то есть паукано-часы и энергия.
Выбравшись из зала и закрепившись на самокате, искренне пожалел, что отправил обеих своих стрекозочек на разведку нового мира, разрешив Высшей управлять ими.
Вот, плачет моя паранойя, плачет, что вряд ли я их получу назад…
Два поворота, три, чуть вверх и наискосок…
Жемчужно-белый портал, открывшийся прямо у меня на пути, зашвырнул мою тушку прямо в гости к тому, с кем пауканы вели войну все это время.
А моя копия, в тот же момент вывалилась с другой стороны портала и поехала по делам, точнее, просто блукать по паутинным дорожкам, наобум.
А что?
Я и сам так делал, и не раз.
— Уже придумал, чего хочешь? — Сидящий за чайным столиком Враг, собственной персоной, в кои-то веки, как всегда, не поздоровался.
Он потягивал черный чай из белоснежной фарфоровой чашечки с синенькими, танцующими слониками, откинувшись на спинку плетеного из виноградной лозы кресла и любовался закатом.
Второе, точно такое же кресло, поджидало меня, ровно как и чашечка, исходящая паром свежезаваренного чая.
И кресло это, и закат, и даже чай — все это из моей головы, моих воспоминаний, моего бывшего мира.
А Враг, ну, что с него взять?
Ну, порылся он у меня в голове, но так знает, что за это ему ничего не будет — раз. А во-вторых… Он все-равно за это с лихвой рассчитается. И об этом он тоже знает…
Отставив в сторону свой "самокат", уселся в кресло и, сделав первый глоток, посмотрел в быстро темнеющее небо.
— Мне будут нужны спутники. — Я вздохнул. — Но, как вы понимаете, они не могут быть из пауканов или "ваших". И те, и другие будут верны своим видам. А проконтролировать их… Вы же не сможете научить меня читать мысли?
Враг отрицательно покачал своей чуть седоватой головой и развел руками.
— Значит, мне придется покупать их верность. А это очень дорого.
— И они все равно тебя предадут. — Враг "растворил" столик, оставив мне чашку. — И тогда, тебе придется либо их убивать, либо бежать.
— И искать новых. Ошибаясь и веря в чудо.
— Странные вы, люди-гуманоиды. — Враг улыбнулся, показав острые, как иглы, клыки. — Но не плохие. У меня есть варианты.
И исчез, оставив меня на берегу неведомого, теплого и пахнущего йодом и солью, океана.
С чашкой индийского, заваренного в чернь и горечь, чая.
"Одно обещание есть". — Утешил я самого себя, допивая чай. — "Осталось еще одно".
Ехать в свою комнату отчаянно не хотелось.
Ну, бывает со мной вот такое — выгорел я.
Все сделано, дальше все без меня катится по рельсам.
Я закрыл глаза и представил свой подвальчик, под общагой.
С полупустым баром и сломанным барным креслом, стоящим слева.
Открыл глаза и разочарованно выдохнул — иногда простого желания будет маловато!
Оставив чашку сиротливо стоять на ручке кресла, встал на самокат и привычно поискал своего двойника, все еще катающегося по паутине со странным, стеклянным взглядом.
Прицелился и оттолкнулся ногой, въезжая в открывшийся портал.
Пришлось чуть наклониться — портал получился маловат, так что…
Я то в него въехал целиком, а вот мой пустоголовый двойничок вывалился на берег двумя половинками.
Мне никогда не врут.
Те, кто врет — долго не живут.
Кто пользуется мной, забыв, что за все надо платить — расплачивается за мои услуги втройне.
Враг это понял. Великая — поняла.
Жаль, что не поняли привязанные ко мне, но…
Зла я на них не держу, а значит, ничего смертельного с ними не произойдет.
Я снова попытался увидеть свой "карман".
Знаете…
Наверное, мне надо взять за правило, не представлять конечную точку, скатываясь под горку.
Оттолкнув смятый в лепешку самокат и с хрустом и матом вправив выбитую из сустава левую руку, дополз до барной стойки и достал один из последних эликсиров лечения.
Как ни крути, а мой долбанный болевой порог, что подрос благодаря "привязыванию", таки обнулился, возвращая меня к исходной точке.
Вот ведь она какая, магия…
Вроде и все починить можно, и даже научиться бегать по разным мирам, а вот с болью и мозговыми проблемами, это, увы, не в той компетенции.
Отдышавшись, занялся тем, что стоило сделать уже давно, но… Как-то было не надо.
А вот теперь — надо!
Я сидел за барной стойкой с бокалом синего вина, что прихватил еще от "слонят", благо, что бутылка такого напитка стоила мне пары золотых монеток, а объем приближался полусотне литров, меньшего в том мире никто бы и делать не стал.
И пусть вино было простеньким, на подобии испанской "Сангрии", но вот так, "вприхлебочку" без всего, этот компотик был ровно то, что надо.
Весь вот этот подвальчик, вместе с комнатами и сундуками с добром, что я притарил от загребущих рук преподлей разной высоты полетов, отказывался подчиняться мне!
И, был бы этот карман привязан к зданию, к измерению или какому-то предмету, все можно было бы решить, решение зависело от лишь силы, времени и знаний, но…
Карманное измерение оказалось привязано к "столовому камню" всей нашей шараги!
Единственное, до чего я допился, так это того, что теперь сюда смогу попасть даже мертвецки пьяным!
Пошарившись в сундуках, среди разномастной магической мишуры, с сожалением признал, что ничего из содержимого, мне, в ближайшие лет пять-десять не понадобится.
А вот если хоть что-то из барахла засвечу при Враге или, упаси Звезды, при Великой, то за свою жизнь не дам и ломаного медяка!
Вроде и вещички-то так себе, старье, плюнешь и развалится, но что паукам, что демонюке не понравится в одно мгновение лишиться всей своей истории, вне зависимости от ее длительности.
Скорее всего, именно так, существа, что позже взяли и присвоили себе титул "божеств", чистили моим одноземельцам мозги, внушая свою охеренную неповторимость и крутизну.
Стирали-стирали, да и достирались настолько, что прихватили из реальности не только воспоминания, но и самих себя.
А боги без паствы — желтые листья, что быстро становятся перегноем.
"Не удивительно, что пошел народ другим путем, развивая технологии"… — Усмехнулся я, представляя, чего бы успела добиться Земля, если бы ей не мешали всякие… Боги…
Допив бокал, решил из принципа попроказничать, на последок.
А что?!
Имею, между прочим, право.
И пусть мне уже давно за 40, но опыт, опыт так просто не просрешь!
Нет, будь я потрезвее, в жопе бы детство не заиграло, наверное.
Хотя…
Будь я трезвым, был бы намного злее.
Выбравшись из подвальчика наружу, первым делом пошел, гм, правильно, здороваться с Мадам!
Хотелось, очень хотелось поздороваться с рыжей Марой, но я напился не настолько, чтобы совать голову в рассадник феечек. Или эльфов?!
Я замер посреди дорожки, с ужасом осознавая, что совсем не помню, как выглядит Мара и почему я так побаивался повариху?!
Я даже понятия не имел, сколько прошло времени по шаражному измерению и как оно соотносится со временем мира Великой Паучихи?!
То ли здесь прошло десятилетие, судя по снова заросшим дорожкам, то ли я вообще остался торчать там, откуда начал свое бегство.
Наглый студень-эльф, пробегая мимо меня почему-то решил хлопнуть меня по заднице, видимо, возомнив себя бессмертным.
А две феечки, что стали свидетелями сего действа, отчего-то стали прихихикивать, то и дело тыкая в меня пальцами.
Отмахнувшись, прогулялся до домика Мадам, с сожалением поняв, что в нем живет явно кто-то другой, не столь чистоплотный, но столь же сильный.
Почесав затылок, развернулся и побрел в сторону "круглого озерца", уже, в принципе, не надеясь на него выйти.
И, точно, "на него" не вышел.
Вместо озерца с белым песочком, вышел я к облагороженному бассейну, точнее — самому настоящему аквапарку, с тремя трубами быстрого спуска, десятком мелких ларечков и чинно вышагивающими, мускулистыми спасателями, слава Звездам, хоть не в красных трусах, а то бы я вообще впал в депрессию!
Отдыхающие студни уставились на меня, на целых две минуты уставились, а потом отвернулись, демонстрируя свое полной призрение появившемуся откуда ни возьмись старику, не блещущему своим талантом или силой Дара.
Ну, да и пофиг…
Я подошел к краю бассейна, зачерпнул очищенной до равнодушия воды и слегка освежился.
Да уж…
"Наше" озеро было местом силы, а теперь это место нагло качало Силы студентов, переливая ее по толстенной, серебристо-багровой пуповине куда-то далеко-далеко, за черту не только горизонта и самого измерения.
Ну, да…
Был бы трезвым — не пошел бы творит чуши, хотя бы просто из лени.
А тут, такое наглое кидалово!
Ну, я и открыл два портала прямо в пуповине, то ли сдуру, то ли от ударившей по мозгам синей "Сангрии"!
Через двадцать секунд "пуповина" встопорщилась, напряглась и лопнула, устраивая неклассическое свечение в небе над шарагой и заполняя аквапарк и его окрестности чистейшей маной святой лени, любви и радости.
Само измерение шараги задрожало, засвистело и засверкало, заставляя всех отдыхающих брать ноги в руки и уносить их поближе к гарантированно защищенным учебным корпусам, над которыми уже разгоралось, сияя багровыми искрами и серебристыми сполохами молний, защитное поле.
Клянусь, среди бегущих от аквапарка я заметил трехглазого негра и, кажется, Мару, но это не точно.
Через минуту, когда пляж опустел, а пуповина напрочь растворилась, из моих порталов полезла какая-то золотая гнусь, шевеля своими червями тентаклей и фоня упорядоченными структурами, от которых ничего хорошего ждать не приходилось.
Так что, порталы я закрыл и сам ретировался к себе в бар, подальше от грозы, которая вот-вот разразится над быстро мелеющем водоемом, грозя наглухо затопить все, что не успеют прикрыть щитами.
И тому, кто все это дело потом будет "вычерпывать" я искренне не завидую, уж больно обрубки тентаклей ядовитые, приторно-мерзкие в своей божественной оболочке.
Уже у самой общаги меня догнала Марушка, что-то испуганно пискнула и, подхватив под локоть потянула было в сторону лазарета, молча и лишь блестя своими зелеными глазищами с вертикальным зрачком.
Ага, это она зря, совсем зря, я сейчас не в том настроении, чтобы меня укладывали в кроватку, даже из лучших побуждений.
Особенно если эта кроватка — больничная!
Приготовившись как можно дороже продать свою пьяную жизнь, остановился как вкопанный и открыл уж было рот, чтобы сказать кошкоженщине все, что уже давненько у меня поднакопилось, но…
Тут-то и грянул гром и разверзлись хляби небесные, норовя вмазать молниями нам с Марушкой по темечку!
Теперь уже мне пришлось тащить за руку мокрую кошку, впихивать в скрипучую дверь общаги и пропихивать в подвал, к бару, теплу, уюту и вину.
Марушка фырчала, шипела, блестела глазами и даже первые секунд пятнадцать сопротивлялась, но разряд молнии, подпаливший ей кончик мокрого хвоста, намекнул, что чем дольше она сопротивляется, тем больше шансов превратиться из, пусть и мокрой, но живой кошки, в прекрасно зажаренную крольчиху…
— Да твою же…! — Марушка встряхнула мокрой шевелюрой, осматривая внутренности моего подвалобара. — Так вот ты где все время прятался! Вот что упорно искала Николь! А мы-то, дурни!
— Ванна — там! — Ткнул я пальцем в белую дверку "гостевой ванны" с голым синим младенцем, обдаваемым из душа клубами пара. — Полотенце…
Я почесал затылок, пытаясь вспомнить, а есть ли там полотенце вообще.
Получалось, что есть.
Вот только — где?
Пока я чесался, Марушка скользнула в ванну, оставляя меня промокшим, злым, трезвым и искренне недоумевающим, нафига я вообще поперся в шарагу, когда мог, с таким же успехом, нажравшись, вернуться в систему Великой?!
Ну, ведь мог же!
Прохлюпав к себе в мастерскую, разделся и занырнул в "свою ванну", надеясь хорошенько прогреться под упругими струями горячей воды.
И, кажется, я нашел еще одну проблему "внутреннего кармана".
Осталось понять, кто больше хотел, я или Марушка?!