"Шваль посконная с жидами,
прочь с пути,
сигайте в ров!"
Едет пьяный шеф жандармов
с Азой
дочерью шатров.
И полковнику Гангардту
на служебную кокарду,
раззвенясь во все сережки,
нацепляет Азочка
еще теплую от ножки
розочку-подвязочку.
А в номерах Щетинкина
такая катавасия!
Шампанское шутихами
палит по потолкам.
Плевать, что за оказия
гуляй Расея-Азия,
а малость безобразия
как соусок пикан.
Купцы в такой подпитости,
что все готовы вытрясти.
Деньга досталась хитростью,
а тратить - разве труд?
Тащи пупки куриные
и пироги с калиною,
а угости кониною
они не разберут.
Первогильдейно крякая,
набрюшной цепью брякая,
купчина раскорякою
едва подполз к стене.
Орет от пьянства лютого,
от живота раздутого:
"Желаю выйти тутова!
Рубите дверь по мне"
Безгильдейная Расея
носом ткнулась в снег, косея,
закаляется.
Как подменная свобода,
шлюха грязная - суббота
заголяется!
А в портерной у Лысого,
где птичье молоко,
буфетчик, словно лисонька,
вовсю вострит ушко.
Вас наблюдая, мальчики,
"папашей" наречен,
к доносцу матерьяльчики