Оружейная лавка была не самым прибыльным местом. В нее заходили редко и в основном дети, желающие посмотреть на недоступное им оружие, приезжие или воины. Да и те приходили сюда редко, потому что лавка считалась низкого класса и хорошее оружие найти здесь проблематично. В защиту владелец лавки всегда говорил, что они хотя бы не заламывали цену, но его мало кто слушал.
Поэтому младший сын владельца, Ара, обычно в свою смену очень скучал. Иногда он прохаживал вдоль стен с саблями, копьями и тонкими кинжалами, рассматривал их и некоторые брал в руки. Крутил, вставал в боевую стойку и подражал тем доблестным воинам, о которых ему рассказывала мама и старший брат, работающий на господина, держащего в страхе Вермелло. Но всегда случайно резался или выворачивал руку, отбивал пальцы на ногах, а потом тихо проклинал оружие и свою смену, с которой не сбежишь.
Старший брат сейчас находился на службе у своего господина. Ему Ара не завидовал, потому что слышал, кто того кормили не часто и заставляли ходить в дальние походы, завоевывать новые земли. Да и мама как-то раз обмолвилась, что у Вермелло сейчас времена сложные и многим господин брата не нравился. Второму старшему брату Ара завидовал совсем немного, потому что тот учился в академии и, казалось, даже преуспевал. Он сам тоже пытался туда попасть, но оказался слишком хорошим для них, поэтому все наставники и преподаватели отказались. Точно побоялись.
К тому же ему и тут не плохо. Мйоголь город тихий и небольшой, портовый. В двух часах езды на повозке Вермелло Он сидел в оружейной лавке, иногда ходил с матерью на рынок. В особо везучие дни отец брал его с собой в походы, где на развалинах они находили старые побрякушки или оружие. Все это они потом очищали, побрякушки продавали на черном рынке, а оружие как новое сейчас висело на стенах или хранилось под стеклом. И почему люди нос воротили? Хорошее же оружие, рабочее и совсем не дорогое.
Походы с отцом Ара любил, потому что там никто с него ничего не требовал, и мама не приставала. А еще было интересно, и он потом рассказывал друзьям про свои приключения. Они, дураки, ему иногда не верили, но Ара думал, что просто завидовали. У него были приключения и походы, как у героев из легенд, а они по домам сидели и дальше их маленького городка никуда не уезжали.
Ара широко зевнул и тут же подорвался на месте, поправляя свободную рубашку, когда дверь со скрипом приоткрылась. В лавку вошла две симпатичные женщины. Одна в длинном платье, которое она постоянно разглаживала раскрытыми ладонями, с длинными светлыми волосами и тревогой на лице. Вторая же в кожаных штанах и свободной рубашке, с ножнами на поясе и огненными волосами, забранными в высокий хвост. Обе очень красивые, но первая, по мнению Ары, была просто волшебной.
— Здравствуйте, что-то конкретное желаете? — тут же бодро поинтересовался он и вышел из-за прилавка. Приосанился, когда блондинка обратила на него свое внимание, улыбнулась застенчиво.
— Кинжал, — грубо ответила другая девушка и вышла чуть вперед, прикрывая своим плечом спутницу.
— Конечно, кинжалы вывешены на этой стене, — уже натянуто улыбнулся он и указал на стену по правую сторону от себя. Потом подошел к витринам и постучал по стеклу пальцами. — Тут тоже лежат.
Девушка ему кивнула и в несколько шагов дошла до стены, придирчиво рассматривая лезвия и рукояти. Некоторые она брала в руки, вертела, творила что-то странное, но Аре уже было все равно. Главное, чтобы не украла. Для него сейчас важнее был ангелочек, милейшее существо, стоящее сейчас чуть поодаль и неуверенно переминающееся с ноги на ногу. Приосанившись и поправив прическу, Ара медленно подошел к ней.
— Вы очень красиво смотритесь на фоне оружия. Как бабочка в луже грязи.
— Оу, спасибо, — неловко ответила та и тут же опустила взгляд. Ее щеки мило покраснели, что еще больше восхитило Ару. Тонкая, нежная, она казалась настолько неземной, что внутри все переворачивалось, голос дрожал и потели ладони.
Они вздрогнули, когда спутница ангела с силой положила кинжал на держатель, посмотрела на них недовольно и подошла к витрине, рассматривая оружие. Она аккуратно подняла стекло и пригнулась, ощущая странную энергию, исходящую от чуть кривых лезвий, стертых рукоятей. Ара смотрел на это со скептицизмом, потом вновь оживился и обратил внимание на ангелочка.
Та выглядела немного сконфуженной и виноватой, словно делала что-то не правильное. Это умиляло. Трепет вызывало и то, как своими тонкими пальцами она заправляла светлые пряди за ухо.
— Я Ара Маккей, владелец этой лавки, — представился он и широко улыбнулся, приглаживая волосы. Девушка вновь неуверенно посмотрела на него и протянула тонкую ладонь.
— Лефея.
— Красивое имя. Такое же прекрасное и необычное, как вы, — незамедлительно сказал он и поцеловал холодную кожу, пахнущую почему-то цветами и чем-то неуловимо древесным. Ангелочек раскраснелась, смотря на него исподлобья. — Вы самое прекрасное, что я когда-либо видел. Прекраснее луны и звезд, самый красивых цветов у магазина.
Лефея покрывалась алыми пятнами, смущенно отводила взгляд и комкала в ладонях подол хлопкового платья, поверх которого надета длинная, серая шаль. Ара улыбался шире, понимая, что она смущалась, а значит, ей нравилось. Он ей нравился и был шанс на отношения с такой красивой девушкой. Да, друзья и братья локти будут кусать, когда Ара расскажет им про первую встречу и свидание.
Поправив волосы, Ара подошел чуть ближе, вновь ощущая аромат полевых цветов, осмотрел Лефею и улыбнулся.
— Может…
— У вас отвратительный ассортимент и на некоторых кинжалах лежит проклятия. Лефея, мы уходим, — жестко оборвала его женщина и, взяв свою спутницу под локоть, ушла. Она говорила что-то приглушенно, скорее всего ругалась и иногда посматривала на него.
Ара недовольно вздохнул и скривился. Опустил стекло, проверил наличие всего оружия и сел за прилавок. У него только начало получаться, Лефея смотрела на него, улыбалась и наверняка хотела пойти на свидание, продолжить общение, но ее спутница… Завистливая женщина. Он ей тоже понравился, вот она и увела подругу. Наверняка обе потом вернуться, потому что Ара им просто не мог не понравиться. Но он примет только Лефею, потому что та вторая оскорбила их лавку. И не было на оружии проклятий, отец бы сказал или проверяющие нашли. Хотя проверяющие тоже не были частыми гостями у них. Тоже не верили в их успех.
Он ждал. Ждал из возвращения или конца рабочего дня, потому что выручки не было, а сиделось на жестком стуле неприятно. Его раздражали радостные крики людей на улице, что все готовились к празднику солнца, Серату, а он сидел в пыльном магазине и пропускал все это. Не видел, как девушки развешивали цветы на крышах домов, как украшали магазины и покупали фрукты для приготовления пирогов.
Через несколько часов ему стало очень скучно. Он даже подремал, пока дверь вновь не открылась со скрипом. На пороге стоял тот, кого Ара не хотел бы видеть никогда.
— Что тебе тут нужно? — грубо спросил он, пряча руки за стойку. Паренек усмехнулся, останавливаясь на нем взглядом, но тут же продолжил рассматривать оружие. Маленький и наглый, он не удостоил его своим вниманием, словно Ара был не больше, чем стул или надоедливая муха.
— Твоя лавка пусть и отвратительная, но тут есть то, что мне нужно, — через какое-то время пояснил он скорее всего для Ары, потому что сам сразу пошел к витринам. Поднял стекло и немного пригнулся, рассматривая кинжалы, над которыми до этого стояла та рыжая девица.
Ара скривился от подобного тона, ломающегося голоса и тонкой фигуры. Парень слишком хорошо знал, куда шел и зачем, раз без раздумий подошел именно к этим ящикам. Правда, сам сын хозяина лавки в оружии не разбирался, лишь помнил все напутствия, которые давал ему отец и старший брат. Те понимали больше и даже владели навыками боя на мечах.
Посетитель быстро нашел, что искал, потому что через несколько минут уже стоял за прилавком, едва доставая до него плечами, и протягивал монеты. Рядом с его ладонью лежал старый, неровный кинжал, от которого мурашки шли по коже и становилось холодно. Ара посмотрел на монеты, на парня и кинжал.
— Мне не положено продавать оружие таким мелким, как ты.
— О, — парень удивленно вскинул брови, а потом усмехнулся. Светлые волосы упали на лоб, серые глаза смотрели из-под челки лукаво. — Но ведь я сегодня твой единственный покупатель. Неужели не хочешь похвастаться перед отцом, что продал проклятый кинжал, который стоит от силы две золотые монеты за четыре?
Это уже более выгодное предложение. Одну золотую монету он мог оставить себе и потом купить что-нибудь вкусное или красивое. Там уже как настроение будет. Ара посмотрел на паренька, потом на монеты и невольно скривился. Все эти нравственные выборы он ненавидел, потому что как можно говорить о нравственности, когда на кону стояли собственные интересы? На самом деле продавать такой кинжал не стоило, потому что мальчику от силы лет десять и тот был явно приютским, поэтому сразу возникал вопрос: откуда взялись деньги?
Дверь вновь со скрипом приоткрылась и в магазин заглянул другой мальчик. Такой же мелкий и неопрятный, с парой ссадин на щеке. Он посмотрел на Ару, потом на мальчика и тяжело вздохнул.
— Алькор, ты долго? — устало поинтересовался он, не заходя во внутрь.
— Подожди немного, сейчас приду.
Мальчишка на это закатил глаза, достал из русых волос листочек и вышел. Алькор смотрел на дверь некоторое время, усмехаясь чему-то своему, потом вновь обратил внимание на продавца. Выложил на столешницу четыре золотые монеты и убрал кинжал в тканевую сумку с заплатками.
— Четыре монеты. Забирай и просто делай вид, что мне больше лет, чем на самом деле.
Ара скривился от подобного тона, но взял монеты и отвернулся. Не видел широкую усмешку на чужом лице и не слышал глухое ворчание в ответ на какую-то колкость. Это раздражало, настолько, что в железную банку кинул все монеты. Он скривился от противного звука, незамедлительно встал и закрыл дверь лавки, потому что в такое время уже никто не приходил, да и видеть никого не хотелось.
***
Алькор смотрел на закрывающийся магазин с усмешкой. Его радовало осознание того, что этот напыщенный индюк из-за своей гордости и жажды наживы отдал ему такой ценный артефакт, от которого фонило первобытной, ледяной энергией. Магией. Той самой, от которой отвернулись в свое время люди, которую получали сейчас только избранные. И он был одним из них. Был особенным.
— Прекрати так улыбаться, на нас уже люди странно смотрят, — отдернул его подошедший Вереск и вновь достал из волос листочек. На этот раз мяту. Тот выглядел даже комично в длинных брюках и рубахе на несколько размеров больше, с тканевой сумкой на одно плечо, заполненной разными травами и минералами.
Такой интересный, маленький воробушек, который всегда был рядом и залечивал его раны, когда воспитательница была в плохом настроении или ловила его за использованием магии. Ему по закону и нельзя было. Магией управляли лишь те, кто обучался этому или те, кто не попадался людям на глаза, кого боялись. Его Вереск уже учился, а ему только предстояло ещё раз попытать шанс.
— И все же не понимаю, зачем тебе эта железка.
— Обожаю, когда ты бубнишь себе что-то под нос, а я делаю вид, что слушаю, — хохотнул Алькор и погладил друга по волосам, пропуская их сквозь пальцы. Мягкие, нежные и всегда чистые, словно он мыл голову каждый день. Его друг был особенным и чистым во всех отношениях. — Идем обратно, а то нам вновь придется подниматься по плющу.
Вереск на эти слова закатил глаза, ушел от прикосновений, а потом и вовсе, развернувшись, уходя. Он не сказал, как сильно ненавидел друга, потому что тот и так это знал, как и знал, что эти слова не более чем ложь. Не обернулся, прекрасно зная Алькора, который шел за ним следом, который через некоторое время уже шел впереди и сам вел, показывал дорогу и командовал. В этом был весь он.
Они шли по узкой тропинке, ведущей на холм. Все дальше был людской гомон и открывающиеся бары, свет от керосиновых ламп. Поднимались на холм по тропинке и все ближе оказывались к старенькой церквушке, в которой жили такие же потерянные и оставленные родителями дети. Некоторых брали, но многие жили в этих каменных стенах, сидели на неудобных лавках годами, подчинялись настоятелю и воспитательнице, молились каждое воскресенье Богу, которого не существовало. Никогда не существовало, потому что были лишь Древние, о которых забывали или нарочно не вспоминали. Они жили в приюте годами, некоторые уходили из него после наступления двадцати лет, другим везло, и они поступали в академии, после которых всегда находили работу в больших городах и уже обеспечивали себя сами.
Они были счастливчиками, но за это настоятель их недолюбливал.
Он отрицал магию, считая ее порождением злых сил и говорил всячески игнорировать потоки, глушить в себе эту скверну. Достойно была лишь работа на благо народа и Бога. Его Бога, которого возводили в культ.
— Мы будем велики, дорогой Вереск. Совсем скоро мы будем великими.
— Совсем скоро мы опоздаем и тогда будем вновь стоять коленями на каменном полу. Будут на наших спинах вздуваться кровь и все из-за того, что ты захотел какую-то железку, — недовольно отозвался Вереск и вздрогнул, когда Алькор замедлился и взял его руку в свою.
— Ты же вылечишь нас? — лукаво спросил он и коротко поцеловал белеющие костяшки.
— Куда я денусь.