На стоянку ГУВД мы заехали менее, чем через пятнадцать минут.
— Возьми дюжину листовок, — велела мне наставница.
Бодро выйдя из машины, я открыл багажник и взял требуемое. Быстрым шагом мы направились в наше крыло.
Кивнули двоим дежурным, к стойке которых была небольшая очередь из гражданских.
— Господин полковник уже вернулся?
— Так точно, его бронемашина десять минут назад заехала в гараж, — ответила унтер-офицер.
— Отлично, идём скорее! — кивнула Ирена на лестницу.
Я шел на шаг позади наставницы, как и положено. Это давало мне возможность пялиться на её классный попец.
На пятом этаже был какой-то легкий ажиотаж — Шершнев и его секретарша отчитывали несколько гражданских сотрудников около кабинета. Увидев нас, полковник закончил разговор и отпустил их жестом.
— Что случилось, госпожа Снегирева?
— Господин полковник, дело очень срочное — вы должны это знать! — вытянулась по стойке лейтенант.
Шершнев скептически оглядел нас, потом открыл дверь и махнул ладонью, приглашая нас в кабинет.
— Лидочка, организуйте мне обед через четверть часа, — заходя в кабинет, велел он секретарше.
Полковник прошёл к своему столу и уселся в кресло.
— Докладывайте! — жестом он подозвал нас поближе.
Мы остановились в четырех шагах от его стола.
— После отъезда кортежа с иностранным гостем из дирижаблепорта мы выждали несколько минут и двинулись следом… — Снегирева начала излагать дело.
Полковник слушал внимательно, откинувшись в кресле. Рассказав, Ирена, достала из кармана золотую монету и положила на стол.
Шершнев повертел её в руках, потом достал из ящика стола лупу и где-то минуту изучал её.
— Я такую только раз в жизни видел, ещё когда во Франции правил король. И сегодня такая обнаруживается на полу машины в Химках… Дай-ка мне эти листовки, — посмотрел он на меня.
Я подошёл и протянул.
— Как я и думал, анархисты и близкие к ним элементы не упустят такое напряженное для полиции время и будут проявлять себя, активно действовать. Есть зацепки по этому Витольду Подкаракал?
— Номер его мобилета, а также участие связанных с родом Каракал лиц во вчерашнем налёте на склад господина Кротовского. Мне кажется, в этих делах есть какая-то связь. Очевидно, что мадемуазель Лимоньен прямо связана с листовками, ведь недаром эта дама из посольства, атташе по культуре, подключила к этому делу адвоката Дятлицкого и угрожала нам неприятностями!
— Прохиндей Дятлицкий! — нахмурился полковник, покивал и вернул мне листовки. — Да, девицу надо подробно допросить, она может быть единственной реальной зацепкой. Давите на неё, но аккуратно, её дипломатический статус не позволит нам её привлечь в качестве обвиняемой. Лейтенант Снегирева — я подтверждаю ваше процессуальное решение на её счёт и сейчас уведомлю префекта и попробую заручиться его санкцией.
— Так точно! — улыбнулась Ирена.
— В остальном действуем пока что полуофициально. Монету и её вещи сдайте в наш спецхран, а листовки отнесите криминалистам — возможно, они смогут определить, в какой типографии они были отпечатаны. Пробейте через узел связи мобилет подозреваемого, вечером отразите это в рапорте. Если допрос этой Лимоньен даст какие-то результаты, тогда официально пустим в ход и монету, если нет, отображать это пока что не будем.
— Вы уведомите ИСБ, господин полковник?
— Нет, пока что мало зацепок. Если дело перспективное, оставим его себе, а пятый департамент сможем подключить в любой момент. Ищите Витольда и допросите Лимоньен — она только свидетель, никаких вариантов привлечь её по этому нет, сами понимаете. Даже у ИСБ.
Я вполне понимал его логику — в случае успеха это дело могло стать громким и принести различные бонусы и славу тем, кто его распутает.
— Видимо, она очень ценный свидетель, раз так сразу подключили Дятлицкого, — покивала Ирена.
— Да, присутствие этого прохиндея — верный признак чего-то важного. Ваш экипаж сегодня в ударе — везёт вам на интересные дела и приключения, — усмехнулся Шершнев. — Занимайтесь дознанием сколько потребуется, сверхурочные я сегодня санкционирую. Жду доклад по Лимоньен.
— Есть! Разрешите идти? — вытянулась Ирена.
— Работайте!
Щелкнув каблуками, мы вышли из кабинета.
— Поддержкой начальства мы заручились, так что Веронике пока можно и не звонить, — улыбнулась в коридоре Ирена. — Теперь отрабатываем зацепки — идём на четвертый этаж ГУВД.
Насколько я помнил, там был целый отдел, занимавшийся различными экспертизами.
Пока мы спускались к переходу между зданиями, я поинтересовался:
— А чем мы можем надавить на эту девицу? Наверняка её уже проинструктировал Дятлицкий.
— Он не знает про монету, это наш козырь. Её можно обвинить в контрабанде, а это уже может грозить лично ей высылкой и объявлением персоной «нон-грата», что поставит крест на её карьере. Так что посмотрим.
— Но тогда ИСБ перехватит у нас дело?
— Может, конечно, но скоро мы будем перехватывать у них дела, — усмехнулась лейтенант.
В общем, это было логично — в любом государстве каждое ведомство тянуло одеяло полномочий и финансирования на себя, а в государстве кланово-феодальном, с только нарождающимися буржуазно-правовыми нормами привычного мне типа, это проявлялось особенно остро.
«Если мы распутаем это дельце, премия будет очень сладкая, плюс один или даже полтора месячных оклада!» — я сейчас вполне ясно это осознавал.
На четвертом этаже здания ГУВД было множество кабинетов. Слышался гул печатных машинок.
— Так, нам в тридцать пятый, — когда мы вошли на этаж, промолвила Ирена.
Подошли к кабинету, она постучала. Получили разрешение войти.
— Давай, — она забрала у меня листовки.
Внутри было семь человек, они сидели за столами и проводили различные манипуляции с разными бумажками, фотографиями, книгами. Кабинет был неплохо оборудован — я заметил пару интересного вида верстаков, разное типографское оборудование, столы с огромными лупами.
— Здравствуйте, господа! Очень срочное дело!
— А, добрый день, — поднял голову один из людей в расстегнутом вицмундире с нашивками обер-криминал-асессора. — Что за дело, госпожа Снегирева?
«Видимо, он здесь начальник», — я прикинул, что этот гражданский сотрудник полиции — штабс-лейтенант, если брать сомжовскую иерархию.
— В одном из гаражей мы нашли вот эти листовки. Вы можете определить, в какой типографии они были отпечатаны? — подошла к его столу Ирена.
— Если они отпечатаны в типографиях Москвы или городах губернии, а также в Петербурге, то такая вероятность есть. Это займёт время. Заполните формуляр и оставьте там, — показал начальник на один из столов около входной двери.
— Господин Орешников, это очень срочно, понимаете? Мы можем потерять след.
Человек поморщился и снял очки. Выглядел он довольно уставшим.
— Госпожа Снегирева, вы уже служите в жандармерии? — удивился он, оглядев её форму.
— Мы давно не виделись, барон, — усмехнулась наставница. — Перевелась в СОМЖ, в патруле работаю.
— Ну хорошо, заполняйте формуляр, через три-четыре часа я смогу дать вам точный ответ, — обер-криминал-асессор просмотрел листовки. — Ах, вот оно что, анархисты. Разве не ИСБ расследует это дело?
— Пока что расследуем мы, только сегодня мы их нашли и теперь пытаемся задержать одного из организаторов! Дело очень интересное, замешаны иностранцы.
— Вы меня заинтриговали, сиятельная леди Ирена. Что ж, ожидайте ответ факсотайпом.
— Степан Петрович, огромное спасибо. Буду должна! Мой экипаж — сто первый, буду ждать факсотайп!
Ирена подошла к столу и за полминуты заполнила чернильной ручкой формуляр на экспертизу.
— До свидания, господин барон!
Орешников рассеянно кивнул ей, просматривая на свет одну из листовок.
Когда вышли в коридор, Ирена улыбнулась:
— Обожаю наших экспертов — все они люди не от мира сего!
— В таком кабинете время летит неспешно, — кивнул я.
— Так, теперь на третий, в узел спецсвязи. Там будет посложнее, знакомых у меня там мало!
Мы спустились на этаж вниз. Центральный узел спецсвязи Технического Бюро ГУВД занимал всю левую половину третьего этажа.
На входе стоял вооруженный винтовкой унтер-офицер.
— Ваши документы! По какому делу? — потребовал он.
Ирена достала жетон и удостоверение, я тоже.
— Срочная экспертиза вещественного доказательства, поиск преступника по номеру мобилета, — сказала она.
— Это вам в двенадцатый, значит!
Унтер снял трубку прикрепленного к стене стационарного мобилета, очень похожего на первые телефоны из моего мира, набрал комбинацию на разноцветных кристаллах.
— Господин помощник инспектора, к вам лейтенант Снегирева из СОМЖ по неотложному делу!
Выслушав ответ, унтер повесил трубку и открыл одну из дверных створок:
— Помощник инспектора Солодков, девятнадцатый кабинет!
— Благодарю, — кивнула Ирена.
Здесь атмосфера была значительно более бодрая и деловая, как показалось мне из-за гула печатных машинок. Из лекций в Академии я знал, что сотрудники Техбюро МВД являются опытными делопроизводителями и обеспечивают техническое функционирование и систематизацию сведений не только полиции, но и пожарной и воздушно-надзорной служб. Здесь был расположен коммутатор спецсвязи ГУВД, куда ежеминутно поступали сведения из разных отделов. Я слышал, что здесь работает восемь десятков гражданских сотрудников на каждой из двух смен, которые обслуживают новейшие магокристаллические аппараты и обрабатывают огромные объёмы информации, занося её в каталог и архив.
По коридору из кабинета в кабинет сновали довольно симпатичные девицы в строгих платьях, с папками в руках.
Мы подошли к девятнадцатому, Ирена постучала.
— Войдите!
— Здравствуйте, очень срочное дело! — войдя, заявила Ирена. — Лейтенант Снегирева, СОМЖ.
Два человека в вицмундирах сидели за большим столом, перед каждым был монитор и механическая клавиатура.
— Помощник инспектора Солодков. Слушаю вас, — полуразвернулся к нам человек лет тридцати в очках и с нашивками «помощник инспектора».
— Есть номер мобилета. Необходимо установить по нему местоположение владельца.
Сидящие за столом переглянулись.
— Настолько точной технологии не существует, но примерное местоположение определить возможно, аппаратура нового типа это позволяет, — ответил человек в очках. — Диктуйте номер, госпожа лейтенант.
Ирена достала из кармана блокнот и продиктовала услышанный от Юзека номер.
— Весьма интересно — номер варшавский, судя по первым трём цифрам, — сказал Солодков своему коллеге.
— Да, подозреваемый примерно два месяца назад прибыл из Варшавы, — подтвердила Ирена.
— Присаживайтесь, офицеры — это дело не быстрое, — показал Солодков на стулья около правой стены.
Мы так и сделали.
Эксперты начали вводить данные, переговариваясь между собой. Речь шла о какой-то макротриангуляции.
— Так, владелец номера — Подкаракал Витольд Казимирович, купил аппарат три месяца назад в Варшаве. Последний выход в московскую сеть был одиннадцать дней назад, — произнес Солодков минут через семь.
— Что это значит? — встрепенулась Ирена.
— Поскольку мобилет невозможно полностью отсоединить от сети, это может означать, что он сломан или уничтожен.
Мне стало интересно, почему это его нельзя полностью отключить. Решил озвучить вопрос потом.
— То есть его теперь нельзя найти? — нахмурилась Ирена.
— Почему же, мы можем поискать его прошлую активность, остались макроотпечатки на сетевых вышках, около которых он находился. Но это примерное местоположение.
— Возможно, это нам поможет. Вы можете найти его следы за последнюю перед отключением аппарата неделю?
— Максимум — за последние два дня перед потерей соединения, у нас нет технической возможности хранить такие объёмы данных, госпожа лейтенант!
— Два дня? Хорошо, господин помощник инспектора. Сколько это займёт времени?
— К полудню понедельника будет готова распечатка.
— Так долго? А если сегодня?
— Это невозможно чисто технически, госпожа лейтенант, — развёл руками Солодков. — Кроме того, мне нужно письменное разрешение главы СОМЖ на проведение подобных изысканий.
— Конечно, — вздохнула Ирена. — Я скоро приду, господа. Даурский, можешь посидеть пока здесь.
— Так точно! — меня это удивило.
Ирена, немного расстроенная, вышла из кабинета.
Эксперты продолжили что-то клацать, уткнувшись в мониторы.
— Прошу прощения, господин помощник инспектора, а можно спросить?
Видимо, я вывел их из погружения в работу — оба удивленно повернули головы ко мне.
— Да, спрашивайте, юнкер!
— Вы сказали, что мобилет невозможно полностью отсоединить от сети, не сломав его. А если вытащить макробатарею, это будет считаться поломкой?
— Хороший вопрос — у вас пытливый ум, — покивал Солодков. — Дело в том, что в мобилетах предусмотрен специальный кристалл, отвечающий за поддержку сетевого сигнала при переходе абонента из одной соты в другую. Он работает полностью автономно и не зависит от батареи. Об этом мало кто знает, поэтому в данном случае можно сказать, что аппарат вашего подозреваемого уничтожен. Если бы он был с извлеченной батареей, в сети ещё примерно три месяца оставался бы очень слабый остаточный сигнал этого аппарата!
— Спасибо большое за разъяснение, господин помощник инспектора!
«Ничего себе, средства слежения. Вот только откуда об этом знают анархисты?»
Несколько секунд помолчав, я озвучил и этот вопрос.
— Думаю, что была или утечка информации от производителя этих замечательных приборов, или у анархистов отличные маги-техники, что весьма сомнительно. Когда произошло несколько таких случаев с явным уничтожением этого кристалла, это стало неприятным сюрпризом для нас и для ИСБ, — ответил Солодков.
Ирена вернулась минут через двадцать, в руках у неё была одна из наших обеденных корзин, сумочка француженки и лист бумаги с печатью.
— Это вам, господа — прямо из «Судакова», — поставила она корзинку на один из столиков. — Вот разрешение, подписанное полковником Шершневым.
— Большое спасибо, госпожа лейтенант! — улыбнулся эксперт. — К полудню понедельника ждите результат!
— До свидания!
Когда мы вышли с территории узла спецсвязи, Ирена сказала:
— Времени до вечера ещё много, а вот информации мало. Сейчас поедем в Чертаново, а потом уже в больницу к француженке. А уже после этого зайдём в спецхран.
Мы быстро спустились вниз и пошли к выходу.