Когда мы вышли за ворота, озвучил предположение:
— Этот Чумоваров, видимо, сам организовал соседей на митинг около дома. Арам сказал, что тот лично получал плакат и деньги от этого Витольда.
— Мы его об этом обязательно спросим, только уже не сегодня, — кивнула Ирена. — Всё равно он будет работать на нас, никуда не денется.
Сели в машину. Снегирева завела, развернулась и мы поехали в сторону аптеки нашего нового «друга».
Я раздумывал о том, что денёк выдался в высшей степени насыщенным — начиная от утреннего приключения с теми двумя дурами, проблемами с кошкодевкой, знакомством с царевной и заканчивая фактом отжатия в пользу нашего отдела части финансовых потоков криминального мира. Вот это меня шокировало более всего — у меня сразу развеялась по ветру большая часть имеющегося в отношении СОМЖ идеализма.
Сам вечер оказался не менее весёлый — пока мы ехали, диспетчер озвучила пять довольно серьёзных происшествий, включая применение огнестрельного оружия около ипподрома.
— Госпожа лейтенант, двадцать экипажей наших жандармов на столицу — это как-то слишком мало с учётом происходящего хаоса в аристократических кругах, не говоря о простолюдинах, — когда мы поворачивали в сторону Большого Тотемического бульвара, озвучил я свои наблюдения.
— Конечно мало, мы и с третьей частью всего этого бардака пока ещё не справляемся, не говоря о том, что у обычной полиции не хватает на всё это сил и средств. Наше печальное положение — это всё заслуги графа Орлова, нашего министра обороны. Именно Орлов срезал мотожандармерии бюджет и блокировал подбор кадров, когда только основали наш отдел, — убежденно произнесла она. — Очень опасный интриган.
— Нам нужно больше власти в отношении таких, как та наглая стерва Белоорланова, фрейлина Джейранян и этот вассальный пёс Арам, — промолвил я.
— Ты абсолютно прав, юнкер! Такую абсолютную процессуальную власть по отношению к аристократам с кэфом выше трех единиц должен нам дать император своим циркуляром, иначе мы окажемся в положении обычной полиции, только немного более влиятельной. Тогда от нас будет мало пользу государству и династии!
Когда уже свернули в сторону больницу, раздался вызов — заиграл колокольчиком мобилет Снегиревой.
— Слушаю! — достала она из кармана аппарат и немного сбавила скорость.
Я прислушался к разговору — судя по всему, звонила Акулова.
— Хорошо, так и сделаем — надо поговорить без лишних ушей. До встречи, постараюсь не задерживаться! — вскоре закончила разговор Ирена.
Откинувшись на спинку сиденья, я смотрел на неё.
— Вероника звонила, — взглянула она на меня. — Сейчас мы закончим дело с француженкой, потом встретимся с ней и Коневым — надо обсудить дальнейший план действий. Мне очень не нравится всё происходящее в городе, столицу будто захлестнула волна криминала!
— То есть наш сегодняшний день выделяется из привычных вам, наставник? — улыбнулся я.
— Ещё и как выделяется! Месяц назад было значительно спокойнее, у нас было в два раза меньше работы. Вал преступности идёт по нарастающей, особенно в этом месяце. Я просто не понимаю, с чем это связано, — ответила офицер. — С каждым днём у нас больше и больше работы.
— Просто так такой вал возникнуть не может, наставник — разве нет?
— Намекаешь, что полиция плохо работала всё это время? — усмехнулась Ирена.
— Видимо, настал критический момент, когда организованная преступность ощутила свою полную безнаказанность.
— Возможно, так оно и есть — никто ничего достоверно не знает. Но когда я работала дознавателем в северо-западном секторе, тенденции уже были видны. Такие кадры, как князь Авдей, тоже очень поспособствовали ослаблению возможностей полиции в последние годы.
— Получается, что император был вынужден создать СОМЖ из-за критической ситуации на улицах и Москвы, и Питера?
— Думаю, что да. Но благодаря графу Орлову идею похерили на корню. Спасибо, что князь Мышкин смог вырвать нас из-под его юрисдикции, — нервно усмехнулась девушка, — иначе были бы мы военными жандармами и занимались бы отловом изнаночных монстров где-нибудь на периферии.
— Тоже нужное дело, — покивал я.
— Нужное, но для этого большого ума не требуется, вот поверь мне! И людей у Орлова хватает! А вот бороться с преступностью — это работа совершенно иного уровня сложности. Поэтому Орлов и лишил нас финансирования, и у нашего отдела даже раздевалка общая для мужчин и женщин. Благодаря ему вся городская полиция с нас смеется!
— Да, это бывает очень неудобно, — криво ухмыльнулся я, вспомнив Веронику и её грудь.
— Как только будет опубликован новый УПК и императорский циркуляр о нашем особом статусе, мало никому не покажется. Мы наведём порядок среди аристократии, невзирая на чины и статус! — убежденно заявила Ирена.
— До великого князя мы точно не доберёмся, — произнес я.
— Как знать, юнкер, как знать! — на миг Ирена взглянула на меня — в её взгляде я увидел решительность и убежденность. — На всё воля богов!
С Большого Тотемического свернули на Малый. Там, на въезде в неотложку, пропустили две скорых и заехали на территорию. Фонари здесь были редким явлением.
— Нам понадобится переводчик, наставник?
— К счастью, нет. В аккредитационном документе Лимоньен указано, что она владеет русским на третьем среднем уровне. Было бы странно, если бы она приехала сюда работать, не владея языком.
От приёмного отделения свернули в сторону главной семиэтажки и вскоре припарковались напротив центрального входа.
Выйдя из машины, я взглянул на часы — было уже двадцать минут девятого. Между прочим, уже давно пошли сверхурочные, что радовало, поскольку смена должна была закончиться ещё в шесть.
Людей около больницы было уже значительно меньше. Поднялись в вестибюль — дневной толпы тоже не наблюдалось, несколько каких-то печальных бедолаг сидели на стульях.
Мы с Иреной сразу пошли к лифту. На пятом этаже были через три минуты — меня поразило, что кроме охранников-полицейских, которые уже разжились стульями, и одной медсестры в коридоре больше никого не было видно. Да и медсестра почти сразу вошла в одну из палат.
— Что-то здесь слишком тихо, — прокомментировала Ирена и кивнула влево: — Идём!
Подойдя к восьмой палате, лейтенант кивнула полицейским, которые вскочили и вытянулись, решительно дернула ручку и открыла дверь.
Мы вошли. Внутри приглушенно горел светильник, освещавший лежащую на высокой постели бледную девушку и сидевшего на стуле в нескольких метрах от неё молодого человека.
Ирена повернулась и нажала кнопку выключателя — зажглась люстра. Молодой человек в костюме дернулся и открыл глаза, чуть не свалившись со стула.
— А-э, вы кто? — пролепетал он.
— А вы кто, подданный? — усмехнулась Ирена. — Живо отсюда, мы будем проводить допрос!
Парень достал из внутреннего кармана очки и надел их.
— А, вы те самые жандармы, о которых предупреждал дядюшка! — сказал он и поднялся. — Я представляю адвокатскую компанию «Дятлицкий и партнеры» и уполномочен защищать законные интересы госпожи Лимоньен.
Ирена скептически оглядела парня и спросила:
— Так ты адвокат, мальчик?
— Иван Дятлицкий, младший юридический консультант в компании «Дятлицкий и партнеры»!
— А, ещё один представитель печально известного семейства, — хмыкнула Ирена. — Иди отсюда, пока я добрая!
— Кхе-кхе, я протестую! И не надо мне «тыкать», я с вами на «ты» не переходил!
— Любезный, ты даже не адвокат, а какой-то студент, судя по твоей должности. Адвокат мадемуазель — твой дядюшка, а не ты, — вмешался я. — Выйди из палаты или я тебя выведу!
— Согласно договору, интересы госпожи Лимоньен представляют все сотрудники нашей компании, поэтому ваши претензии безосновательны, господин жандарм, — ответил этот Ваня.
— Вывести его, госпожа лейтенант? — посмотрел я на Ирену.
— Пока нет. Надо её будить, — кивнула она на спящую француженку.
— Доктор сказал, что мадемуазель проснётся сама. Вы не имеете права её будить, это может причинить вред её здоровью, — заявил Иван.
— В таком случае, я приведу врача, — пожала плечами Ирена, развернулась и вышла из палаты.
Я заложил руки за спину и сфокусировал на типе тяжелый взгляд. С виду он на пару-тройку лет младше меня, типичный такой студент столичной юридической академии. Чем-то мне Гарри Поттера напомнил по внешности, стилю одежды и форме очков.
— А что вы на меня так смотрите, госпожин жандарм? — через минуту немного стушевался он.
— Скажи спасибо, что просто смотрю, — ответил я.
Не знаю почему, но он начал меня слегка раздражать. Видимо, я просто морально вымотался за весь этот день.
— Я попрошу вас выбирать выражения!
Захотелось взять его за шкирку и вышвырнуть из палаты.
Пока я сдерживал в себе это желание, вернулась Ирена с какой-то пожилой женщиной-доктором.
— Господин заведующий сказал, что пациентка сама проснётся в восемь вечера или немного позже, — говорила она Ирене.
— Так помогите ей проснуться, доктор — у нас мало времени! — ответила наставница. — Уже половина девятого!
— Понимаете, нужно подождать, у неё тяжелое сотрясение мозга!
— Я знаю — мы её спасли и оказали первую помощь, — кивнула Ирена.
— Вы её не спасли, а устроили эту ужасную аварию, — уже сидя на стуле, промолвил тип, глядя на докторшу.
Мы с Иреной переглянулись — в глазах наставницы начал появляться гнев.
— Молчать там, адвокатишка, — ответила она.
— Попрошу вас выбирать выражения! — тип сжал свой портфель.
Минуту Ирена стояла в раздумьях, глядя на спящую француженку.
— Будите её, доктор — мы уже половину суток на смене, я не желаю больше ждать!
— Как скажете, офицер, — вздохнула женщина.
Доктор подошла к пациентке, пощупала пульс, потом сняла довольно массивный стетоскоп с шеи, приложила к груди девицы и начала прослушивать.
— Долго вы будете испытывать моё терпение? — не выдержала Ирена примерно через минуту.
— Подождите, офицер! — подняла ладонь докторша.
С девушкой она возилась ещё минуты две, потом достала из кармашка какой-то флакон и поднесла ей к носу.
Француженка резко вздохнула, застонала и зашевелилась. Через несколько секунд она открыла глаза.
— Witold, Witold, que s’est-il passé? (Витольд, Витольд, что случилось?) — простонала она на французском.
— Вы в больнице! Благодаря Витольду вы попали в аварию, а он вас бросил, госпожа Лимоньен! — подошла к ней Ирена.
Девица со стоном повернула голову.
— А кто вы⁈ — спросила она на русском с сильным акцентом.
— Я вытащила вас из машины и спасла. Скажите, Флоранс, где я могу найти Витольда?
— Я протестую! — вскочил со стула адвокат.
Я бросился к нему, сильно ткнул в плечо и усадил обратно.
— А ну заткни свою пасть, ублюдок, иначе я тебе лицо разобью так, что твой тотемический покровитель тебя месяц не будет узнавать! — прошипел я очень тихо.
Иван вытаращился на меня, потом испуганно покивал.
— Сиди тихо, мы поговорим с девушкой и уйдём! Понял?
Он снова покивал. Вероятно, моё лицо в этот момент было очень злым, поскольку этот день меня уже основательно вымотал.
— Я вернусь, когда вы закончите, — произнесла доктор и вышла из палаты.
Ирена продолжила разговаривать с француженкой. Пострадавшая рассказала, что Витольд работает механиком на весьма известной киностудии, одной из самых первых в Москве, где снимают совместный русско-французский фильм про дирижабли и их возрастающую роль в жизни общества.
— Я курирую съёмки этого фильма со стороны посольства. Я была там всю ночь, а Витольд согласился меня подвезти в посольство, когда закончил свою работу. Мы на его машине возвращались из Перепечинского, потом я помню аварию… — закончила девушка и бессильно откинулась на подушке.
— Спасибо, Флоранс! Выздоравливайте! Мы ещё зайдём к вам через пару дней, до этого момента вы будете в больнице, — сказала Ирена.
Француженка тихо застонала.
— Давай выйдем в коридор! — посмотрела Ирена на адвоката.
Тот с опаской посмотрел на меня и поднялся.
Когда вышли, лейтенант сказала ему:
— Своё процессуальное решение я оставляю в силе — госпоже Лимоньен необходимо лечиться. Она сильно пострадала и будет находиться здесь, в больнице!
— Дядюшка уже оспорил этот произвол! — приосанился Иван.
— Желать удачи не буду, но флаг ему в руки, — хмыкнула Ирена. — Охраняйте пациентку, пока не будет соответствующего рапоряжения. А пока позовите доктора, ей плохо, — сказала она полицейским.
— Так точно! — ответил один из них и поднявшись, пошёл в сторону регистратуры.
Мы спустились по лестнице.
— Почему вы не спросили про монету, наставник? — поинтересовался я уже на улице.
— Об этом ещё рано говорить, это наш козырь. Главное, что мы получили зацепку по Витольду, и сама эта Флоранс может быть не в курсе про золото, я допускаю такой вариант, — разъяснила Снегирева.
— Каким образом она не в курсе?
— Пока это моё предположение. Это всё предстоит выяснить, посколку завтра мы поедем на эту студию.
— У нас же выходной, наставник, и я уже записан добровольцем на конференцию промышленников, — напомнил я.
— Да, точно! — Ирена остановилась около машины и задумалась: — Если что, возьму Веронику, она тоже выходная.
— Думаете, вы найдёте там этого Витольда?
Мы сели в машину.
— Уверена, что нет, его и след уже явно простыл, если он не идиот. Пока что это наиболее реальная зацепка, как и ещё один номер его мобилета. Кто ж знал, что в ублюдка надо было стрелять сразу же на поражение.
— У нас не было для этого оснований, — хмыкнул я.
— Вот именно, — Ирена начала разворачиваться.
Выехав за территорию больницы, Ирена свернула в сторону Петровки. Минут за десять, петляя вечерними, почти уже пустыми внутриквартальными улицами, мы вырулили в сторону ГУВД.
По левой стороне виднелась полицейская «эф-дэха».
— О, а вот и наши коллеги уже собрались, — чуть притормозив, произнесла Ирена.
— Да, это машина Конева, — присмотрелся я. — Что-то они тоже на смене до упора!
— Отлично, паркуемся здесь! — офицер притормозила напротив.
Припарковались, вышли. Газовые фонари освещали улицу. Я вспомнил, что макры в уличном освещении не использовалось из-за относительной дороговизны, приходилось использовать светильный газ, более дешевый и значительно менее дефицитный.
Людей на этой улице уже виднелось гораздо больше, публика довольно интересная, много гуляющих парочек. На Петровке располагалось несколько приличных ресторанов, да и сам район безопасный и приличный.
Метрах в тридцати от нас бренчали трое уличных музыкантов.
— Вообще стыд потеряли — около здания городской полиции устраивают концерты! — усмехнулась Снегирева.
По её лицу я понял, что это её весьма позабавило. Мы пропустили фиакр извозчика, запряженный двумя гнедыми лошадьми, и перешли дорогу.
Когда проходили около машины Конева, я рассмотрел мотоцикл — очень мощная и дорогая модель, «Империал» восемнадцатой модели. Насколько я сейчас вспомнил, она появилась на рынке только месяца как четыре назад и стоила прилично.
— Хороший у кого-то мотоцикл, — промолвил я, остановившись рассмотреть его.
— Это мой, господин юнкер Даурский! — услышал я слева знакомый насмешливый голос.
Оторвав взгляд от мотоцикла, на входе в «Пельменную» увидел Акулову, которая оперлась плечом на косяк и скрестила руки на груди. Я еле сдержался, чтобы не присвистнуть — одета она была сногсшибательно, в кожаную, очень стильную мотоциклетную экипировку. Если в форме она была более чем хороша, то в кожаной косухе с открытым декольте смотрелась отпадно. Её шею украшал какой-то интересный медальон.
— Госпожа штабс-лейтенант — добрый вечер! — я на миг вытянулся и щелкнул каблуком.
— Добрый! — усмехнулась Акулова. — Я уже вам звонить собралась — где вас носит? Уже ночная смена разъехалась!
Они по-дружески обнялись со Снегиревой.
— Расследуем сразу парочку очень интригующих дел, — улыбнулась Ирена. — Вы нам заказали ужин?
— Конечно, скоро всё будет готово! Пойдёмте! — взмахнула кистью блондинка.
Мы с Иреной вошли следом за ней в заведение.