— Дан, мне так жаль… — прошептала Руна.
— Что? Что ты там увидела? — спросил я, чувствуя, как сердце рухнуло в пятки.
— Пойдем туда.
— Почему не перенесешь просто меня туда?
— Не могу на далёкие расстояния. Идём.
Я послушался ее повеления молча и зашагал в сторону деревни, не забыв накинуть на плечо свой мешок. Расстояние было не близким. Я шел, насколько мог, быстро. Казалось, что я шел целую бесконечность.
— Смотри… — шепнула Руна где-то в стороне печально, когда мы достигли края леса.
Я вышел и пошатнулся от ужаса. Деревню сравняли с землей. Ее покрывали мертвые тела. Трупы были везде, докуда мог дойти мой взгляд.
Я был потрясен.
— Что… произошло? — спросил я с трудом повинующимся языком.
— Король Альбита был жестоко убит в собственных покоях. Престол должен наследовать его старший сын, но младший поднял против него мятеж. Два герцогства из пяти встали под знамена предателя. Одно пока молчит. Герцог Кальда и еще один отказались присягать на верность узурпатору, и по их самым слабо защищенным землям прошлись военные отряды, опустошая деревни, сжигая их, убивая и уводя в рабство людей. Это все, что я успела узнать из подслушанных разговоров членов отрядов, который побывал здесь.
— Ты видела их?
— Да, они не успели еще далеко уйти. Нападение было на рассвете. Здесь тебе больше нечего делать, Дан. Выживших в деревне нет. Те, кого не убили, были уведены в рабство.
— Я должен все осмотреть и проверить, — сказал я и на налитых свинцом ногах вошел в деревню.
Некоторые дома были разграблены. У некоторых — выбиты двери. Земля тут и там была усыпана растерзанными, изувеченными человеческими телами — стариков и малых детей в основном.
— Они увели только способных работать? — без труда догадался я.
— Да.
— Значит, и Агнар должен быть с ними…
А Анвар и Рада?
Я стремительно побежал вперед. Скорее, скорее, на пределе сил… Вдруг успею? Вдруг еще не поздно?
Я резко затормозил за несколько шагов от дома старейшины. Я увидел тело.
Нет, нет, нет! Только не это! Нет, нет!!!
Анвар лежал в неестественной позе головой вниз. Я узнал его рубаху, его седые волосы. Заставил себя подойти вплотную. Нет, нет, нет! Старик был мертв. Под телом растеклась кровавая лужа. Я рухнул на колени и осторожно, будто боясь повредить, перевернул тело лицом кверху.
Нет!
Глаза старика были открыты. В них навсегда застыли тоска и сожаление. Щека была разорвана. В груди зияла жуткая рваная рана.
Я закрыл его веки и опустил голову.
Нет! Почему? Почему???
Заставив себя подняться, я вошел в дом. Рада лежала на полу на кухне. На ней был передник, а рядом с рукой валялся деревянный половник. Наверное, варила суп. Наверное, как раз собиралась звать мужа к завтраку. Лицо пожилой женщины было залито кровью, один глаз заплыл. На животе была страшная рана.
Сдерживая рвущее грудь горе, я обошел дом. Агнара не было. Вышел на улицу, направился вперед, заходя в каждый дом, проверяя каждый закуток, в котором мог лежать истекающий кровью и умирающий человек. Или кто-то, кто сумел спрятаться от чудовищ. Никого не было в живых. Только трупы.
Я шел и шел меж домов, пока не достиг той части дороги, где улица разветвлялась на две боковые. Пошел по той, где жила семья Ли.
Вот их дом. Дверь нараспашку. Внутри все разворочено, как в большинстве домов. Хозяева оказались на заднем дворе — два мертвеца в луже крови. Чуть поодаль от них… лежала она.
Я медленно подошел к ней. Красивая, мертвая девушка. Эта грудь не приподнимется более, делая очередной вдох. Эти руки не коснутся больше ничьего лица.
Глаза Ли были закрыты, будто она всего лишь уснула безмятежным сном. Спи спокойно, красавица, я прощаю тебя за твой обман.
Никто не заслуживал такой смерти. Они не имели права забирать их жизни.
Душившее меня изнутри горе сменилось пламенем ярости. Гори, пламя, гори ярче! Мне понадобится твой жар, когда я буду вершить отмщенье за этих людей!
Тела Роба нигде не было. Но почему они не забрали Ли?
Я вернулся к трупу девушки, присел рядом на корточки. Вот оно что. Не сразу обратил внимание на то, что одежда местами порвана. На бедрах синяки. А шея… ее задушили. Ее изнасиловали и задушили. Мрази.
Я встал и пошел дальше. Обошел всю деревню вдоль и поперек. Никого, кто оказался бы живым. Деревня превратилась в кладбище.
Руна все это время не прерывала моего безмолвного страдания какими-то словами. Девушка молчала, но я знал, что она рядом. Спасибо, Руна.
— Не за что. Мне правда очень жаль, Дан.
— Я должен их похоронить, — тихо сказал я.
— Не сумеешь. Их много. Мы сожжем деревню. И пусть Творец упокоит их души.
— Тогда за дело, — скомандовал я.
Не знаю, что конкретно сделала Руна, но спустя с десяток секунд вся деревня полыхнула подобно громадному кострищу.
Я смотрел на языки пламени, взлетающие к небу, и думал о том, что мрази, которые творят подобное, не достойны ходить по земле.
***
— Ты не можешь остановить их, Дан! — в сотый раз заспорила со мной Руна. — Ты спятил? Как ты собираешься остановить целый отряд вооруженных профессиональных воинов?
— Не собираюсь, — угрюмо сказал я. — Но я должен нагнать их и забрать Агнара. Он у них — я знаю это!
— Ты не сможешь его вытащить! Рабов везут в клетках! Тебя заметят и проткнут на месте мечом!
— Тогда ты освободи его! Ты ведь можешь! — вскричал я в бессильной ярости.
— Не могу, Дан, — с болью в голосе ответила она. — Не могу! Я и так не имею права вмешиваться в дела людей, не имею права помогать тебе. Моя власть не безгранична, Дан, к тому же, она даже не моя, а заимствованная из Источника. Прости меня, Дан, но я не могу…
— Тогда это сделаю я.
Руна тяжело вздохнула.
— Окажи мне последнюю услугу — доведи до отряда. И больше я тебя не побеспокою. Я прошу тебя, Руна!
— Хорошо…
Мы зашагали по полям туда, где, как я знал, пролегала главная дорога. Шли около часа. Золотистые поля расступились, и мы вышли на мощеную камнем дорогу. С другой стороны был лес. Мы прибавили шагу.
— Только не шуми и гляди в оба — эти земли сейчас не безопасны. Ваш барон больше не защитит вас, — предупредила Руна.
Мы шли долго. Несколько часов, наверное. А затем дорогу преградили три мужика в изношенной одежде, с мечами, прицепленными к поясам. Я не заметил их издали, потому что они вышли из-за деревьев буквально за пару шагов от нас.
— Не показывай гонор — с этими ребятами не стоит шутить. Постарайся тихо-мирно уйти. Если есть медяки — отдай, — быстро скомандовала Руна. — Учти, Дан, я не имею права вмешиваться в дела людей.
— Учту, — процедил я сквозь зубы.
— Здрав будь, путник, — заговорил один из мужиков. Один из трех.
— И вам не хворать.
— Куда путь держишь?
— Да куда придется.
— Вона как. Не слыхал разве, что опасными дороги нынче стали?
— Разве? — Я приподнял брови, гадая, сколько еще продлится этот спектакль.
— Поделишься с нами своим добром, парень?
— Нет у меня ничего, — развел я руками.
И это была правда. В заплечном мешке не было ничего, что могло представлять ценность для этой шайки.
— Да неужто? А давай-ка мы заглянем в твой мешок? Авось что отыщется? — нахально заявил урод.
— Мужики, ну вы и наглые, — развел я руками. — Сказано же вам, нет у меня ничего, давайте просто пойдем каждый своей дорогой?
— Ишь, чего захотел! — заржал второй урод. — Давай мешок сюда, щенок!
— Пошел ты!
— Дан, я же просила… — услышал я чуть ли не прямо возле своего уха.
— Отважный щенок, — оскалился тот, который был, видимо, главарем шайки. — Или тупой, как бревно.
Мужики почти синхронно вытянули мечи из ножен. Я, конечно, в оружии не спец, но выглядят их орудия для убийства не ахти как качественно. Впрочем, какая разница, насколько остро наточен клинок, который оборвет нить твоей жизни?
Не знаю, зачем, но они втроем двинулись на меня. Один бы справился — я-то безоружен. Даже если вытащу нож, он мне не поможет против меча.
Уроды были в шаге от меня, когда все три горла были жестоко располосованы невидимым клинком — фонтаном хлынула кровь.
— Ты же не должна вмешиваться! — потрясенно проорал я, с ужасом наблюдая, как падают мертвым грузом тела.
— Будто бы ты оставил выбор… — Руна говорила… мрачно? Холодно? — Они уже обдумывали, что будут делать, когда прирежут тебя и обчистят твои карманы.
— Но ты могла просто обезвредить их! Ты не вправе была их убивать!
— Думаешь, мир много потерял со смертью этого отребья? Да они, глазом не моргнув, кого угодно прирезали бы.
Я промолчал. Подошел к главарю и поднял его меч. Действительно ржавый какой-то. Но все лучше, чем почти безоружным ходить. Мое копье осталось в лесу.
— Ты обращаться-то с ним умеешь?
— Проткнуть чью-то нахальную рожу, наверное, смогу. А теперь сожги их тела, чтобы падальщикам не достались.
— Ублюдки не заслужили человеческих похорон!
— Сожги их тела! — повысил я голос.
Руна молчала. А затем трупы вспыхнули ярким пламенем.
***
Отряд мы нагнали к ночи. Шли без устали быстрым шагом, делая лишь редкие привалы. Я старался не обращать внимание на голод и жажду. Все перестало быть важным, кроме цели.
Отряд был небольшим — приблизительно пол сотни воинов. Остальные — рабы. Они сидели в клетках, водруженных на повозки.
Я скрывался за деревьями. Руна следила за тем, чтобы мы оставались незамеченными. Я искал глазами знакомые лица. Мне удалось разыскать Роба. Изодранная одежда, синяк на лице. Он сидел в своей клетке рядом с тройкой других рабов — зашуганный и раздавленный.
Я думал, что испытаю чувство злорадства, но мне было все равно. А когда я вспомнил изнасилованную и убитую Ли, стало тоскливо.
Когда я, наконец, отыскал Агнара взглядом в одной из дальних клеток, я едва удержался, чтобы не вскочить и не помчаться к нему. Так, надо сохранять рассудок. Надо держать себя в руках. Нельзя позволять эмоциям верховодить разумом — это погубит и меня, и пацана. Пацана, ставшего мне братом.
— Верно мыслишь. Мы должны уходить, — шепнула Руна, хотя вообще-то другие ее слышать не могли.
— Мы должны придумать, как вытащить мальчишку.
— Никак, Дан! Тебе не дадут забрать его. Тебя убьют! А мальчик все равно станет рабом.
— Снова… — сказал я и заскрежетал зубами от ярости.
— Мы не сможем его вытащить. Они выставили караульных.
— Ты можешь сжечь дотла весь их отряд!
— Не могу! Не могу, Дан! Хватит!
— Я не брошу Агнара здесь! Не позволю снова отправить его в рабство!
— Это на время. Иди к Источнику, Дан, и забери из него то, что полагается тебе по праву. Ты станешь магом. Ты станешь сильнее. И однажды ты вернешься за мальчиком. Обещаю, что прослежу за тем, куда именно его отправят, а потом сообщу тебе это.
Я глубоко задумался. Источник. Неведомое нечто, куда мне предстоит отправиться. И стать магом? Мне было сложно поверить в этом. Но это была моя последняя надежда.
— Я согласен.
***
Правитель одного из герцогств был в своих покоях и принимал своего доносчика. Этот человек преподносил господину самые ценные сведения.
— Король мертв, говоришь… — задумчиво произнес герцог.
— Да, ваша милость.
— И как же он умер?
— Говорят, не вынес… кхм… любви со своей женой. — Доносчик говорил совершенно невозмутимо. — Впрочем, иные утверждают, что она зарезала его во сне. А третьи говорят, будто младший брат устроил заговор против короля и подослал к нему своих людей.
— Это все не важно. — Герцог снова задумался. — Говоришь, два герцогства присягнули новому королю на верность?
— Да, ваша милость. Тем, кто не согласился признать его власть, король грозил страшными карами. От вас ждут ответа, ваша милость. В письме вас призывают немедленно отправиться в путь — на присягу. Что ответить послу, ваша милость?
— Разумеется, что я почту нового короля своим визитом и буду служить ему верой и правдой.
— Да, ваша милость. — Доносчик поклонился и ушел.
— Хорошо, что купить шахту в Кальде не вышло… я бы сейчас терпел убытки или, чего хуже, был бы обвинен в том, что сношаюсь с изменниками. — Герцог встал и налил себе превосходного вина из графина.
***
Мы с Руной незаметно свалили подальше от отряда. Голод мучил меня невыносимо. Наконец, Руна сжалилась надо мной и с помощью магии поймала мне зайца.
— Освежевать будешь сам, — сказала она, телекинезом кидая тушку к моим ногами.
— Спасибо.
Я занялся своим ужином.
— А ты питаешься вообще?
— Нет. Таким, как я, не нужна пища.
— Хотел бы я тоже от этой потребности избавиться.
Мы молчали, пока я разделывал зайца и поджаривал его на костре.
— Скучаешь по своему миру? — возобновила беседу Руна, когда я уселся есть.
— Бывает. Особенно по нормальному унитазу.
— А это что? А… не отвечай. Уже ответил в мыслях.
— Я же просил не читать их! — возмутился я, жуя пресное мясо, казавшееся мне сейчас вкуснейшей пищей во всех мирах.
— Извини.
— Какую магию ты выбрала для меня? Тогда, когда в хижине был.
— Молнии метать.
— Что, серьезно? Но разве это не слишком круто для такого, как я?
— Да сила-то средненькая была бы. И по количеству метаний очень ограниченная. Я решила, что в таком жестоком мире для тебя будет в самый раз подобная способность. По крайней мере, ты мог бы молниями подпалить сегодняшнюю шайку разбойников. Убить нет, но выключить на время запросто.
— Круто. Жаль, не вышло. Скажи… а почему ты не имеешь права вмешиваться в людские дела, но при этом уже сто раз помогла мне?
— Не знаю. — Тяжелый вздох. — Жаль было бы не помочь. Впрочем, тогда в пещере я обязана была спасти тебя, потому что почувствовала в тебе потенциального мага. А уж потом… как-то в привычку вошло. А вмешиваться не имеем права… да ведь я не человек. Человечество шагает по своему пути, оно само делает выбор. Такие, как мы, не имеем права менять ход их истории. А люди не могут стать свидетелями или участниками нашей истории.
— Такие, как вы — это кто?
— Я не могу тебе рассказывать о бессмертных, Дан. Извини.
— Понял. Ты, получается, бессмертная?
— Получается, что так.
— Тебе сотни лет?
— Всего лишь пятьдесят. Я из юных Стражей.
— Что за стражи?
— Дан!
— Понял, понял, прости. — Я примирительно поднял руки. — Знаешь, это очень обидно: ты видишь меня, я тебя — нет.
Руна не ответила. Прошла минута, две — она молчала. Ладно, закроем тему. Видимо, очередное табу. А жаль… столько любопытного мог бы узнать.
— Дан!
— Да все, не думаю больше об этом. А ты мысли не читай!
— Оно само получается иногда, — оправдывающимся тоном сказала Руна.
— Что-то все в этом гребаном мире идет через жопу у меня.
— Найдешь Источник — станешь магом. Будет чуточку проще тогда. Но в т же время и опаснее. Маги — серьезные пешки в игре больших людей этого мира.
— Кто бы сомневался… Ты поможешь мне дойти до Источника? Ах, прости, я обещал больше ничего не просить у тебя.
— Я бы хотела помочь, но не могу, Дан, — грустно ответила Руна. — У меня работа. Но мы еще обсудим твой путь. Тебе нужно подготовиться.
— Спасибо тебе, Руна. Без тебя я бы уже…
— Лежал в могиле. — Кажется, она улыбнулась.
— Точно. Знаешь… все эти люди в деревне — они были славными. Анвар и Рада… они…
— Не надо, Дан.
— Нет, я скажу. Они стали моей семьей. Я полюбил этих стариков. Они приняли нас в свой дом. Приняли в общину.
— Дан?
— Что?
— Ты не виноват.
— О чем ты? — нахмурился я, прекрасно зная ответ.
— Ты не мог их спасти.
— Если бы я был в деревне…
— … тебя бы тоже увели в рабство. И поставили бы на шею клеймо. И ты не смог бы сбежать, не смог бы пойти к Источнику, не смог бы стать магом, не смог бы ничем помочь Агнару.
— Убедила. Меня просто… выворачивает наизнанку от мысли, что каждый, к кому я привязываюсь, каждый, кто становится мне дорог — погибает. Я устал от смерти, Руна. И до жути устал быть ползающим в грязи червем — беспомощным и слабым.
— Так стань сильнее, Дан. Стань сильнее и прекрати быть червем. Ты сумеешь подняться со дна. Ты сумеешь стать выше того, кто ты есть сейчас. Я верю в тебя, Дан.
— С чего это? Ты все время долбила в мою голову мысль, что я никчемный мальчишка из другого мира, которому будет сложно и пару дней прожить в этом.
— Но сейчас я вижу в тебе не мальчишку.
— А кого же?
— Мужчину, который станет тем, кем никогда не был — воплощением подлинной силы духа и могущества.