Тепло, уютно и очень мягко. Так не хочется просыпаться, но организм не будет спрашивать у меня, чего я хочу, а также он явственно тянет меня в туалет, не оставляя какого бы там выбора. Только вот опять же, никто не хочет меня отпускать.
Стоило моему разуму приобрести больше осознанности, как я осознал себя лежащим в обнимку с какой-то девушкой, на что намекала уткнувшаяся в моё лицо грудь. Ещё стоит добавить, что меня обвили руками и держали словно дакимакуру — подушку для обнимашек. Начав первые движения к попытке освободиться, как услышал знакомый голос, который раздался у моего уха.
— Проснулся, проказник? — сказала Кавасаки-сенсей глубоким голосом, чем заставила меня застыть. — Как ты там сказал? Ты не будешь жалеть о содеянном? И как? Не сожалеешь?
— Что бы я там не совершил, не жалею, — осторожно произнёс, ведь руки сенсея вполне могут с лёгкостью добраться до моей шеи.
— Как это чего бы ты там не совершил?! — с праведным гневом произнесла сенсей. — Для тебя всё произошедшее не имеет значения?!
— А что именно я совершил? — спрашиваю у неё с мольбой в голосе.
— Ты не помнишь? — уже спокойным голосом произнесла сенсей.
— Совсем ничего, — покачал головой, что было немного пикантно ввиду нашего положения.
— М-м-м, — сенсей что-то промычала, после чего выпустила из своей хватки.
Позволив мне встать, сенсей сама присела на… подобие кровати в тюремной камере.
— И как нас угораздило? — спрашиваю у самого себя.
— Ты совсем ничего не помнишь, — констатировала сенсей, глядя на меня.
Я же продолжил осматривать наше место заключения. Ну, а как иначе назвать два лежачих места, умывальник и самое главное — стальные прутья и маленькое окошко в прекрасную жизнь, которое тоже с прутьями. Какой-то большей роскоши камеры заключения и не предполагали, только вот не это интересовало меня.
Но самое главное было найдено — моя Химари лежала, потягиваясь на другом койко-месте. Сев рядом с ней, принялся поглаживать её.
— Можете просветить о произошедшем? — с мольбой посмотрел на сенсея.
— Дайка подумать, — сенсей приложила указательный палец к губкам и посмотрела в потолок. — Нет, мучайся сам, — после этих слов её уста украсила поистине лисья улыбка.
Мой взгляд отметил, что на сенсее сейчас отнюдь не форма школьного учителя. Брюки сменились на джинсы, которые впрочем, также очерчивали её ноги, белая рубашка сменилась серым свитером, который каким бы просторным ни был, не мог скрыть прекрасную фигуру учителя. Вместе с этим даже отсутствие макияжа не могло как-то изменить картину. Скажу даже больше, отсутствие туши на глазах с горящей в этих самых глазах искрой ехидства вносило некий шарм.
— Я прекрасна — спору нет, но не стоит так откровенно взирать на меня, ведь…
— И солнце может ослепить, если на него постоянно смотреть, — перебиваю её, хотя этим не сказать чтобы вызвал её неудовольствие.
— Всё верно, — градус ехидства поднялся выше. — Что-то не вижу у тебя на лице и доли паники, хотя ты уже угодил в полицию в лице заключённого. Как так, ещё ученик, но попал в полицию?
— Вы не паникуете, поэтому не паникую и я, — отвечаю ей, продолжая гладить Химари. — Тем более мы с вами в одной лодке, причём подводной.
— Может я уже успела пройти стадию истерии, а ты видишь успокоившегося человека? — сенсей криво усмехнулась.
Я внимательно осмотрел учителя, но не нашёл ничего выбивающегося из образа прекрасной девушки. Немного помятый свитер, который не смог скрыть объёмную грудь, джинсы, которые очерчивали стройные ноги. На месте, где я спал, нашлось бежевое пальто, предположительно принадлежащее сенсею. Не оглядываясь на ситуацию, сенсея в такой одежде можно было позвать и в ресторан и в клуб, да вообще много куда.
— Вы не выглядите как девушка способная истерить по такой причине, — сказал ей, после чего подошёл к сидящему сенсею и немного наклонившись, чтобы наши лица были на одном уровне. — Тушь, которой и так минимум, всё ещё превосходно лежит и не выглядит испорченной слезами. Чёрные прекрасные глаза не выглядят покрасневшими. На себе же каких-либо побоев не чувствую. Поэтому вы преувеличиваете сенсей, — улыбнулся, глядя ей в глаза.
— Ты прав, но это не делает наше положение лучше. Всю ночь спать здесь неудобно, а ведь скоро в школу, — она поддержала меня улыбкой и всё также смотрела в глаза.
— На счёт школы я не беспокоюсь — у нас ещё есть суббота и воскресенье, — пожал плечами, на автомате начав гладить Химари сидящую на моём плече.
— Сегодня воскресенье, мой дорогой ученик, — усмехнулась сенсей, а меня молнией ударило. — Теперь понимаешь? За эти двое суток столько интересного произошло, — Куросава-сенсей приложила свою изящную ладошку к щеке и притворно покачала головой.
— И вы мне, конечно, ничего не расскажите? — тяжело вздохнув, спросил у сенсея.
— Конечно, нет! — она настолько ярко улыбнулась, что я на автомате начал искать лимон, чтобы убрать ту довольную физиономию, но не найдя оного перевёл взгляд на моего учителя.
Наши лица в десяти сантиметрах друг от друга, происходит битва взглядов. Искра, буря, безумие! Ровно до тех пор, пока мой палец не кусает Химари, которую я продолжал гладить.
— Ау! — разрываю зрительный контакт с сенсеем и с небольшой обидой смотрю на Химари. — Неужели ты решила проголодаться именно сейчас?
В ответ чёрная кошка начала активно бить меня хвостом по шее.
— Ты в последний раз кормил её в пятницу. Поэтому я больше удивлена, что она смогла вчера продержаться без еды.
— Тогда вы видели процесс её кормления? — выпрямляюсь и присаживаюсь рядом с сенсеем.
— Видела. Я не осуждаю, но и не одобряю, — Куросава-сенсей покачала головой.
— И почему же? — интересуюсь у неё, попутно закатывая рукав чёрной рубашки с длинными рукавами.
Пункт в копилку наблюдений — я успел когда-то зайти к себе домой и переодеться в мою одежду.
— Вы становитесь слишком близки, — услышал неожиданную новость.
Я ожидал слов об отсутствии гигиены и чего-то подобного, но не такого неожиданного факта.
— И чем же это плохо? — спрашиваю у неё, отмечая, что Химари тоже прислушивается.
Не знаю как другие, но небольшое изменение поведения с её стороны стало мне заметно сразу. Она даже не стала торопиться и кусать моё предплечье.
— Привязанность, — сенсей сказала слово, словно это должно было мне что-то объяснить. — Связь. Близость. Не понял? Эх, — она тяжело вздохнула, после чего продолжила. — Вы становитесь небезразличны друг другу. Привязываетесь и не можете долго находиться друг без друга. Иногда это доходит до страшного. Это можно сравнить с ломкой у заядлого наркомана, но на степень сильнее.
— Не замечал подобного, — пожимаю плечами, беззаботно продолжая поглаживать мурчащую Химари.
— Аха-ха-ха-ха, — звонко засмеялась сенсей. — Ты себя просто вчера не видел! Стоило нам сюда попасть, как вас двоих разделили. Первый час ты даже сесть нормально не мог, постоянно ходя кругами, на второй ты просил вернуть её тебе, а на третий требовал.
— А что дальше? — спрашиваю её.
— На четвёртый час ты был готов гнуть и грызть решётки камеры. Только после этого, ну и моей просьбы, они вернули тебе кошку, — сказала она, когда я на автомате посмотрел на решётку.
Она была цела, хотя чего мне ещё ожидать? Что они будут вырваны с корнями?
— Так чем плохо то, что мы привязываемся друг к другу? — возвращаюсь к предыдущей теме.
— Кроме предыдущего пункта, ваша привязанность может сыграть с вами злую шутку. Случайность или естественный ход событий, но вскоре вы расстанетесь. Как никак у вас разный срок жизни, — сенсей странно посмотрела на довольную Химари. — Смерть одного из вас сильно ударит по другому. Может быть вплоть до смерти другого. Поэтому спрошу у вас. Вы готовы к этому? Готовы к возможным последствиям? — сенсей так и не перевела своего странного взгляда с моей кошки.
— Разве в жизнь не всегда так? — спрашиваю у неё, но получаю вопросительно поднятую бровь. — Мы намеренно совершаем поступки, которые позже принесут нам боль и разочарования. Можно ли назвать это ошибкой — решает сам человек. Даже зная результат, выбор человека может не измениться. Тогда ради чего он раз за разом совершает одни и те же действия? — вопрос уходит в пространство. — Повторение одного и того же действия с ожиданием на изменение — это ведь безумие? Тогда человек безумен? Или он мазохист, который тем самым доставляет себе удовольствие посредством боли? Нет, ведь всё наоборот, — я усмехнулся, поглаживая замершую Химари. Она даже не пыталась двигаться и, казалось, даже перестала дышать. — Всё как раз таки наоборот. Человеку приятен сам процесс. Зачем брать и привязываться к домашним животным, которые умрут спустя три или пять лет? Зачем страдать от потери? Но ведь человеку приятно само проведённое время с ним. Поэтому люди готовы заводить их раз за разом. Готовы раз за разом страдать, тем самым платя за проведённое вместе время, — мои пальцы нежно прошлись по ушкам моей кошечки.
Только вот она так и не сдвинулась.
— Надеюсь, в тебя говорит не юношеский максимализм, — сенсей посмотрела на меня как-то по-доброму, что было довольно неожиданно.
Я уже хотел сказать что-то в ответ, как не двигающаяся до этого Химари резко поднялась на лапы и прыгнула мне в лицо. Не успел я среагировать, как почувствовал сначала шершавый язык на своей шее, который облизывал её, а мгновением позже шеи коснулись острые зубки Химари.
Тело уже хотело дёрнуться от боли и прикосновения к такому опасному месту, но услышав урчание, которое, казалось бы, было сравнимо с тракторным, я остановился. Меня охватило спокойствие и странное чувство. Вот взять момент, когда ты что-то делаешь, а в голову приходит осознание — вот оно! Ты сделал правильно или даже идеально.
У меня в голове было понимание, что это естественно и ни капли не опасно. Поняв это, я стал чувствовать движение в моём теле. Маленькие частицы, вызывающие раздражающее жжение, распространялись от места укуса по всему телу. Шея, плечи, голова, руки, грудь, живот, бёдра, икры и стопы. По немногу, но эти частицы, вызывая всё большее жжение, захватывали каждую часть моего тела.
Дальше больше — если поначалу это было не заметно, то чем больше частиц было во мне, тем чётче было понимание, что они вибрируют. Вибрируют в такт с мурчанием Химари, и лишь чуть позже пришло знание, что в этот же такт попадает и моё сердце. С каждым стуком сердца моё тело получало волну бодрости.
«Препятствия» — вспыхнуло в голове. Каждую волну, которая начиналась в месте укуса, чувствовал как свою конечность, и каждая из них билась о два препятствия в моём теле. Одно в солнечном плетении, а другое в предплечье, причём каждое чувствовалось иначе, нежели другое.
Если в солнечном сплетении у меня словно находился осколок чего-то твёрдого и агрессивного, то вот в предплечье чувствовалось что-то омерзительное и похожее на корни растения, которое хочет прорасти в моём теле, причём довольно успешно, ведь эти корни распространились до плеча и намеревались перейти на моё лёгкое.
Как можно скорее расстегнул чёрную рубашку и закатал рукав правой руки, чтобы увидеть неожиданное. На груди у меня появился шрам, которого до этого не было. Небольшой, не больше монеты, но его чувствовал как никогда. На правой же руке было нечто выходящее за грань моего понимания. На предплечье были несколько аккуратных отверстия, которые вызывали неожиданные ассоциации.
Наверное, смотрели фильмы про вампиров? Когда вампир пьёт у какой-то девы крови из самой шеи, у неё появляются два небольших отверстия, как обозначение произошедшего укуса. Так вот, у меня очень похожие отверстия, только с рядом отличий.
Первое отличие — отверстий четыре и видны следы именно укуса, а не мягкого погружения клыков в плоть. По-простому были следы и других зубов, которые остаются после несильного укуса.
Второе отличие — все кровеносные сосуды почернели. Если на кисти ещё можно было увидеть пару чёрных полосок, то уже всё предплечье было почерневшим. Поэтому я начал снимать рубашку полностью.
— Не надо устраивать тут стрип… — сенсей хотела возмутиться, но умолкла, стоило мне бросить рубашку на тюремное лежачее место.
Чёрные вены тянулись даже дальше, нежели я чувствовал. Они не заканчивались на плече, а продолжали идти дальше, захватывая правую часть груди, часть шеи и всем своим видом показывая, как стремились к ещё одному месту — к сердцу.
И обо всю эту дрянь бились волны частиц в моём теле, при этом начиная вызывать ответную реакцию.
«Пока ты вглядываешься в бездну, бездна вглядывается в тебя» — пришло сравнение в голову.
Чёрная жижа в моей правой руке стала размываться, словно грязь под напором воды, но ведь грязь надо куда-то девать? В моём организме она скорее разбавилась и распределилась по всему организму, вызывая болезненные спазмы во всём теле.
Осколок в солнечном плетении, ну именно так я его ощущал, начал посылать свои волны своих частиц в моё тело. Волны Химари и данного осколка были похожи, как огонь и вода. Если я думал, что частицы Химари вызывает у меня жжение, то сейчас казалось, что это чесотка, когда в то же мгновение частицы осколка чувствовались как горячий кипяток, разлитый по жилам. Каждая частица осколка была пропитана разнородной агрессией, ненавистью и чудовищной жаждой крови, которая могла вы вызывать трепет и первобытный страх, да только вот…
Страх мой того… атрофировался, причём давно, ведь годика четыре уже прошло точно.
По сравнению с ними, частицы Химари несли спокойствие, уют и… радость? Не могу что-то близкое помимо этого подобрать. Противостояние всё усиливалось и становилось понятно, что осколок отвоёвывает место в моём теле и не планирует останавливаться.
Сколько так продолжалось, сказать, увы, не могу, ибо это будет сугубо субъективно, но вскоре, стоило осколку захватить сердце, лёгкие и пробраться к голове, как меня стало клонить в сон. Последнее, что перед отключением увидел, хотя старался не падать в пучину сна, была сенсей и мои обеспокоенные сёстры Маша и Катя, появление которых я пропустил.
***
— Просто превосходное утро! — сарказм, с которым Мария Нестлавская произнесла эти слова, было сложно не заметить, да даже если и был кто-то на это способный, то в данный момент находился не в зоне досягаемости этих слов.
Зато рядом находилась её сестра — Екатерина Нестлавская, которая была готова поддержать слова своей сестры, хоть и в немного меньшей степени.
— Вот не было никаких проблем, но тут он не звонит нам, а после нам звонит полиция, говоря, что наш брат — подозреваемый в убийстве сорока человек! — возмущалась Маша, у которой одни подозрения, что её брат убийца стольких людей, вызывали чувство, словно её оскорбили. — Вот увижу его и он от меня не отвяжется, пока не расскажет мне обо всём!
— Полностью поддерживаю, — Катя поддержала именно сестру, а не её высказывание, хотя это почти одно и то же.
— А сейчас мы узнаём, что он задержан в связи со штурмом офиса какого-то контрабандиста! И они даже не думают его отпускать, хотя наверняка уверены, что он тут не при чём! — воскликнула Маша.
— Что довольно странно, — Катя высказала своё мнение, хотя они узнали обо всём чуть более часа назад.
Просто её сестре иногда нужно было высказаться и выплеснуть из себя эмоции, ведь постоянно находиться в состоянии серьёзного человека её весьма утомляло. То же самое можно сказать и о самой Кате, но у неё свои способы сбросить стресс, к которым иногда присоединялась и Маша.
— Почему странно? — спросила Маша свою сестру, которая и не думала поднимать голову, всматриваясь в данные со своего планшета.
— Его давно должны были допросить и позвонить нам, чтобы мы могли его либо забрать, либо просто приехать и получить информацию по ситуации, но мы это узнаём от совершенно других людей, — Катя задумчиво смотрела в одну точку, без какой-либо цели, попутно анализируя ситуацию.
— Может быть, какие-то сложности в расследовании? — предположила Маша, хотя и сама понимала, что это довольно странно. — А кто уведомил нас?
— Кавасаки Мия — учитель нашего братика, которая по её же словам, вместе с ним была задержана, — Катя свернула все вкладки и оставила лишь одну, где было досье Кавасаки Мии. — Сложностей быть не должно. В случае задержания, нам братик был лишь не в том месте не в то время, что легко проверить, а по поводу убийства… Ты вот веришь, что подросток мог съесть сорок три человека?
— Съесть? — Маша удивилась формулировке.
— Не осталось и грамма плоти на жертвах, а на костях были найдены следы зубов. Все квартиры, в которых были убиты жертвы людоеда, украшены такой картиной из крови и потрохов, что задаёшься вопросами, — Катя впервые, как сёстры сели в автомобиль перевела взгляд на свою сестру.
— Погоди, все жертвы были обнаружены в доме, где живёт наш братик. Люди бы не дали себя так спокойно пожирать, кто-то должен был хоть попытаться закричать! Как такое возможно и причём тут наш брат? — Маша откинулась на спинку сиденья и посмотрела в потолок автомобиля.
— Есть людей могут все, но чтобы иметь с этого какой-то толк помимо удовлетворения жестокости… Это сужает зону возможных виновников. После этого стоит взять тот факт. Что никто не обнаружил того, что в соседней комнате кого-то могут поедать. Тут либо что-то глушащее звуки, либо жертва сама их не издавала. Значит жертва, возможно, была мертва, — Катя задумчиво постучала указательным пальцем по губам.
— Что по камерам? — Маша лениво задала вопрос, предполагая ответ сестры.
— Ничего. Словно там не было какого-либо убийцы, — ответила Катя, даже не думая искать что-либо, так как уже знала это.
— Значит, стоит подозревать одержимого демоническим духом, какого-нибудь древнего и дряхлого божка, на подобии низшего звена языческого пантеона, или и вовсе материализовавшегося злобного духа, — перечислила Маша, постепенно загибая свои пальчики, поле чего в её взгляде появился огонёк озорства. — Или вампира!
— Маш, ты сама знаешь, что шанс встретить вампира настолько мал, что скорее встретишь кицуне в Америке, а того, кто мог проделать подобное и вовсе невозможно на сегодняшний день, ибо они скорее всего вымерли, — Катя посмотрела на свою сестру журящим взглядом.
— Но почему?! Всё сходится! Гипноз не позволял бы жертвам кричать! Даже больше, ведь они бы сами с радостью отдались ему во власть! Камеры их не засекают, вот ничего на них и не видно! — Маша рьяно кинулась защищать свою точку зрения.
— Они не едят людей, а пьют кровь! Им нужна жизненная энергия, которая в крови содержится. Плоть для них вторична.
— При сильной голодовке они готовы и плотью полакомиться, ведь в ней всё же содержится жизненная сила, просто меньше, — Маша пожала плечами и посмотрела на свою сестру.
— Вполне может быть, — Катя кивнула, после чего пришло уведомление, и она вновь начала что-то искать в планшете.
— Хорошо, что Витали не было, когда происходило нападение, — произнесла Маша, после чего нахмурилась. — Разве вампиры не должны бояться света? Нападение же прошло днём? — беловолосая красавица своими серыми глазами спросила у своей сестры.
Вот только ответа она не получила, ведь Катя сначала сильно нахмурилась, а после и вовсе побледнела, сильно сжав пальцами планшет, чем заставила его трещать и покрываться трещинами.
— Кать?! Что случилось?! — Маша обеспокоенно прижалась к сестре, стараясь немного её успокоить.
— В квартире Витали была об-бнаружена кучка пепла. С-словно сожгли кого-то, — Катя немного заикалась, что выражало её сильное потрясение.
— И что такого? Думаешь кто-то убил вампира? Это же хорошо! — воскликнула Маша. — Не надо будет искать эту тварь!
— Маш, ты так и не изучила нормально некоторые книги по монстрам нашего мира? — Катя укоризненно посмотрела на сестру, которая немного смутилась.
— Вампиры считались почти вымершими, поэтому я не сильно уделяла им время. К тому же в романах всё описано довольно точно! — Маша воскликнула, стараясь за этим скрыть смущение.
— Не всё, далеко таки не всё, — Катя покачала головой. — Чеснока они не боятся. Просто как вид его не переносят, а солнца боятся лишь те, что кровь была разбавлена настолько, что они ближе люди, нежели вампиры.
— Это как? Ребёнок между человеком и вампиром?! Они же нежить! — Маша воскликнула от удивления.
— Самые первые были, что ни на есть самыми настоящими живыми существами и могли иметь детей. Тоже кстати живыми. Вот только при обращении, организм старается измениться и стать истинным вампиром, но у него не хватает ресурсов, поэтому человек умирает, тем самым освобождая ресурсы человека. Например, дыхание у них отключается как раз по этому поводу, как и пищеварение сильно замедляется. Поэтому им не хватает стандартной еды, чтобы жить. Им нужна кровь, как замена еде, — Катя менторским тоном начала интересный для Маши рассказ. — Из-за этого считается, что обращённые люди — нежить. Про разбавленную кровь я имела ввиду, что каждое последующее обращённое поколение имело всё меньше крови истинных вампиров и тем поганее становился их род. Вплоть до того, что обращённые от самого последнего поколения становились упырями, которые лакомились плотью, а не пили кровь.
— Так может это был упырь? И его прикончили. Вроде всё превосходно? Или есть ещё что-то, — Маша посмотрела на всё ещё нахмуренную сестру.
— Упыри после смерти оставляют свои тела и не обращаются пеплом, но от солнца всё равно страдают. Пеплом обращаются истинные вампиры и ещё два поколения обращённых после них, независимо от возможных обстоятельств смерти.
— Откуда такая древность вылезла? Их же по пальцам одной руки пересчитать можно и все они либо запечатаны, либо совсем на виду. Та же гробница Носферату запечатана, Дракула сидит в своём замке и не высовывает свой носик оттуда, что довольно обидно. Я бы не против была бы пообщаться с ней вновь. В Америке всё пока чисто и все храмы стоят, не выпуская отъявленных потрошителей. Правда я слышала про ещё одного истинного, которого запечатали в японском древнем храме наряду с другими ёкаями, но он тоже запечатан, — Маша беспомощно пожала плечами.
— Тот храм был уничтожен… — просевшим голосом произнесла Катя.
— Паршиво, но я не вижу чего-то страшного для нас. Как были в этом мире опасные твари, так и остались, только больше стало, — Маша беззаботно заложила руки за голову. — Главное, чтобы наш брат с ними не встретился. Тем более с одним вампиром не встретится более!
— Да, больше не встретится… — безэмоциональным голосом произнесла Катя и пустым взглядом смотрела в планшет.
— Кать? — с тревогой в голосе спросила Маша.
— Потому что он уже встретился с ним, — таким же безэмоциональным голосом сказала черноволосая девушка, смотря видео с камер наблюдения, что находились в коридоре.
На кадрах в ускоренном воспроизведении было видно, как некто невидимый открывал и закрывал двери квартир. Из одной двери вышла платиновая блондинка в уличной одежда и наверное хотели идти куда-то. Её планам помешала открытая невидимкой дверь. Девушка перевела на неё взгляд и застыла, после чего открыла ближайшую дверь, каким-то образом сломав дверную ручку, зашла в неё.
«Она зашла в его квартиру» — пронеслось в головах у сестёр.
Спустя пару мгновений ускоренной перемотки, в квартиру заходит Виталий. Ещё пару секунд в так и не закрытую дверь вбегает, словно молния, чёрная кошка их брата, только её мордочка успела просунуться в дверь, как в квартире происходит яркая вспышка.
Подождав ещё немного, сёстры могли увидеть, как из квартиры выходит Виталий, с кошкой на плече. Немного покачиваясь и прижимая правую руку к телу, но вполне здоровым.
— Он-на… убил-ла его? — в шоке спросила Маша.
— Вполне может быть, — сказала Катя. — Но необходимо спросить у него лично.
— Может у него и с тем, что его задержали в месте, где был один из глав контрабандистов, что-то связано? — с долей иронии спросила Маша, но Катя уверенно покачала головой.
— Нет, там он не причастен. Просто не в том месте и не в то время.
***
Шесть часов до задержания
Площадка для погрузки фур
Принадлежность: компания «Хаиро но Юки»(Серый снег)
В нескольких местах работниками склада производилась погрузка товаров в фуры. Компания имела много разнообразных источников дохода, начиная от производства продуктов повседневного быта, заканчивая продажей иностранной техники. У каждого направления имелась своя выгода, даже не смотря на минусовые цифры в отчётах о доходах, ведь не вся прибыль может быть написана на бумаге.
Сотрудничество с другими компаниями, которые в ответ на уступки оказывают свои услуги по меньшей цене. Попытки ущемить бизнес конкурента или забрать прибыльное дело у слабого человека можно считать вложением в будущее. Инвестицией. Слитая или вовремя купленная информация может быть намного ценнее потраченных на неё денег или услуг. Чего уж говорить, если такая информация помогала несколько раз избежать ужасных ситуаций и покушений.
А иногда это можно было получить всё и сразу лишь за одну маленькую услугу. Перевезти товар, ничего при этом не спрашивая и не досматривая, а также не обращать внимания на её странность. Такие просьбы были и всегда будут, остаётся лишь вопрос, кому с такой просьбой в этом помочь, ведь ситуация может стать губительной, если партнёр замыслил нечто плохое.
У компании Хаиро но Юки были надёжные партнёры, с которыми они прошли и огонь и воду. Полного доверия между ними не было, как и желания доверить спину, но это было как раз в зоне допустимого риска, конечно учитывая подложенную соломку в случае подставы.
Так и происходило нынешний день, до этого ничем не отличавшийся от предыдущих. Молчаливые грузчики, ленящиеся водители и товар, который они загружали.
Один из зелёных грузовиков уже стартовал в пункт назначения. Водитель оказался торопливым молодым мужчиной, который по своей сути не может усидеть на месте без движения. Ему говорили, что эта дурацкая черта характера рано или поздно приведёт к неприятностям.
На выезде за территорию склада стояли выдвигающиеся из земли стальные заграждения. Как только они начали опускаться в землю, водитель фуры мгновенно выжимает газ чуть ли не полностью. Так он делал каждый раз, за что много раз получал замечания в свой адрес. Только сегодня он немного не рассчитал и зацепил днищем один из столбов.
— М? Что это было? — вопрос был задан в воздух. — Наверное, показалось.
Водитель пожал плечами и продолжил движение не сбавляя скорости, а за ним образовалась небольшая чёрная линия, что состояла из тормозной жидкости. Малая неудача и халатность, но это было только начало…
***
Четыре часа сорок семь минут до задержания
Очередной перекрёсток Токио
В водителе зелёной фуры умирал мировой гонщик формулы один и он подозревал пободное, но даже если бы начал что-либо сделать, всё было бы напрасно. У него не было денег, связей или явного таланта, а увидеть скрытый никто так и не смог или не хотел. По мыслям самого водителя, конечно же.
У него не хватало денег для покупки личного транспорта, а работа была единственным местом, где он мог сесть за руль, почувствовать скорость и чувство управления многотонной махиной. Эту возможность даже не омрачнял тот факт, что фура даже близко не стояла по параметрам рядом с гоночными автомобилями.
Вот и радуясь столь малым моментам, водитель старался выжать как можно больше из фуры, но ему не позволял весьма сложный маршрут, в котором присутствовало множество светофоров, поворотов и других машин.
«Наконец-то» — пронеслась мысль в голове водителя, когда он своим намётанным взглядом увидел столь желанную картину.
Горящие синим светофоры, позволяющие тем самым ехать дальше, а также почти пустая дорога.
«Место, где можно разогнаться»
Стоило скрытому гонщику набрать приличную скорость, как на перекрёсток в этот же момент выезжает легковая машина.
Предупреждающий сигнал фуры, нажатые тормоза, трение резины, паника водителей и удар. Скрежет металла, прервавшийся вскрик, звук разбитого стекла, крики паники. Водитель фуры старался в последний момент избежать несчастья и выкрутил руль в сторону, но было поздно. Из-за столь резкого манёвра фура изменила направление, захватила с собой машину, врезалась в витрину магазина и попутно перевернулась на бок.
***
Четыре часа двадцать четыре минуты до задержания
Тот же злополучный перекрёсток
Капитан Ватанабе. Отдел контроля ёкаев.
Уставший от свалившейся на него работы оперативник глубоко вздохнул и перевёл раздражённый взгляд на одного из его «коллег». Обычный полицейский, который был старше него на несколько десятков лет. Он мог ему годиться в отцы, если не в деды.
— Лейтенант Атсуши-сан, повторите вновь. Почему авария оказалась приравнена к делам, достойных внимания ОКЁ(Отдел Контроля Ёкаев)? У вас имеются сработавшие детекторы излучения? Или по городу снуют пробравшиеся ёкаи?
— Н-нет, господин капитан … — лейтенант полиции посмотрел на погоны Ватанабе и запнулся, так как не знал его фамилии.
— Ватанабе. Капитан Ватанабе, — сказал оперативник.
После его слов, в глазах полицейского появилось огромное уважение и отголосок трепета. Он уже хотел продолжить говорить, но его прервали.
— Лейтенант Атсуши-сан, — вздохнул Ватанабе. — Вы же понимаете, что этим самым вызовом вы можете и, скорее всего, получите выговор за ложный вызов ОКЁ. Не сработало штатское оборудование, и вы, не смотря на это, вызвали нас. Штраф, понижение в звании, лишении премии и отчёт в вашем деле.
Капитан вздохнул и мягко потёр кончиками пальцев переносицу, пытаясь хоть немного сбросить усталость и стресс. Даже просто выехать на ложный вызов являлось неплохим вариантом отдыха для Ватанабе. О диване, а уж тем более о кровати, оперативник и желать не мог. Этот вечер он, скорее всего, опять будет ночевать в отделе или если совсем не повезёт на выездной миссии. Провести же вечер в компании своей девушки и будущей невесты… Это можно считать не сбывшейся мечтой, но благодаря лейтенанту у него появилось время позвонить ей.
— Давайте так. В честь моего уважения вашему возрасту и стажу работы, я сообщу о том, что штатское оборудование сломано и вы максимум получите устный выговор, — капитан серьёзно посмотрел на полицейского.
— Понимаете, капитан Ватанабе-сан, — лейтенант замялся, но под взглядом оперативника продолжил. — Я знал на что иду. Знал, что ни молчащее оборудование, не какие-либо другие пункты не были выполнены. В ином случае мне бы в голову не пришло звонить в ваш отдел.
Лейтенант обдумывал, что ему сказать, а капитан терпеливо молчал, ожидая продолжения.
— У меня в семье есть традиции, которые берут корни с далёких предков, среди которых были знакомые с экзорцистами люди. Близко знакомыми. Так нам передалась одна старая, по-своему добрая, но крепкая традиция. Связать вместе с каким-либо ребёнком небольшой талисман и подарить его родственнику, — лейтенант по-доброму улыбнулся, вспоминая что-то своё, после чего вытащил ключи с ромбовитым брелком, состоящим полностью из красных нитей. — По заветам предков, этот талисман должен будет скрыть нас от злого внимания духов и предупредить, когда кто-то из них близко.
Взгляд оперативника цепко зацепился за брелок, а в его глазах проскользнуло удивительное узнавание, после чего он рукой показал следовать за ним полицейскому. Направились они к разбитому грузовику, который оградили лентами, а также весь перекрёсток, и никого не подпускали полицейские с оружием по приказу лейтенанта.
— Когда я из-за ведущего меня любопытства проходился рядом с корпусом фуры, талисман в кармане начал жечь мою грудь, а все золотые ленты на нём истлели. После этого мне и пришла идея вызвать ОКЁ, даже зная последствия, — плечи лейтенанта немного поникли.
Капитан, что шёл впереди, в этот момент повернул голову в сторону полицейского и с интересом взглянул на него.
— И почему же Атсуши-сан?
— Если была хоть малая вероятность, что там находится злобный ёкай, я обязан был предотвратить трагедию. Чего бы мне это ни стоило, — на последних словах взгляд полицейского приобрёл сталь готового идти до конца человека.
Ватанабе видел такой взгляд. У не сломавшегося под грузом разочарований от системы человека, внутри которого был стержень, сутью которого была помощь людям. На похожего человека Ватанабе ровнялся, когда поступил на службу, и до сих пор ровняется, а также хочет соответствовать ему, своему начальнику. Именно из-за такого взгляда капитан проникся глубоким уважением к полицейскому, не только из-за его возраста и опыта, но и из-за мировоззрения.
Подойдя к кузову фуры, где были открытые двери, а также виднелись предметы транспортировки, капитан достал из своего кармана жёлтую чистую бумажку. Стоило ей только появиться в руке оперативника, как в следующее мгновение на ней появились символы. Через мгновение бумага в руках оперативника истлела до пепла, но своё дело она сделала. Информация была получена, а Ватанабе неуловимым для глаза рывком оказался в кузове перевёрнутой фуры.
Спустя пару секунд он вышел, держа в руках семь толстых и затемнённых ампул, четыре из которых были разбиты. Когда капитан успел достать телефон, полицейский не заметил. Вот он стоял с ампулами в одной пуке, а через мгновение в пустующей до этого руке появился телефон.
— Майор Ивамото-сама! Срочное донесение. Обнаружены ампулы с концентрированной кровью ёкая. По анализу предположительно второго класса, — после этих слов полицейский резко побледнел, поняв, наконец, с чем столкнулся.
— Ясно. Приказ принят. Мне потребуется несколько групп бойцов специального назначения, — а после этих слов глаза у лейтенанта расширились в удивлении.
— Выполняю, — после этих слов капитан убрал телефон и посмотрел на полицейского.
— Атсуши-сан, можете предоставить данные по владельцам этой фуры? — хоть это и выглядело, как просьба, но в голосе Ватанабе звучал приказ.
Лейтенант даже не подумал спросить разрешение на предоставление данных, ведь он понимал, что каждая секунда запоздания, может стоить десятков, если не сотен жизней.