Мы общались с девушками около часа, когда наш разговор скатился на одну неожиданно неприятную для меня тему.
— Может не надо?! — с мольбой спрашиваю у Маши.
— Надо, Виталик, надо! — Маша наставительно подняла указательный палец и приподняла подбородок, тем самым делая свои слова более значимыми. Ну, или попыталась, так как выглядела она в этот момент мило.
— Давай хоть другое выберем? Любимчик Фортуны, обманувший Лакшми или ещё что-то, но только не это?! — с надеждой заглядываю ей в глаза.
— Чем тебе не нравится такое прозвище? — с наигранным удивлением спрашивает Маша.
— Что люди могут подумать о человеке, которого прозвище звучит как Самоубийца?! Да меня сторониться будут! — с уверенностью говорю Маше.
— А разве это не так? — уже с настоящим удивлением спрашивает беловолосая и милая красавица, забавно склонив голову к плечу.
— Кать! Скажи, что это не так, прошу! — переключаюсь на другую цель, в поиске поддержки.
— А разве твои действия нельзя назвать, как полное отсутствие инстинкта самосохранения? Можно было бы списать на дурость и тупость, но ты точно не такой. Ты не боялся ни дула автомата, ни огромного мужика, который мог свернуть тебе с лёгкостью шею. Для тебя это было как представление, в котором нет места для страха. Ты его когда-нибудь испытывал? — очень обширно загрузила меня наша ответственная черноволосая девушка.
— Инстинкт самосохранения у меня есть! Я не пытаюсь резать ножом себе руки и не падаю с крыши небоскрёба за поиском ощущений. У меня сдвинуты эти рамки по сравнению с обычным человеком. Зачем мне бояться высоты, когда нужно бояться того, что место, на котором ты стоишь, обвалится? А по поводу страха… — я тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, из-за чего замолчал на несколько минут.
— Ну? — первой не выдержала Маша.
— Я боялся. В детстве очень сильно боялся. Боялся зданий, боялся окон, да я блин боялся просто пройтись в городе лет с семи, когда начал осознавать свою ситуацию с моей удачей! Каждый выход на улицу как испытание, в ходе которого я могу просто упасть, разодрав коленку, или же получить цветочным горшком по голове, который упал с третьего этажа. Я боялся каждой машины, которая всегда могла сойти со своего пути и врезаться в меня! И это была не беспочвенная фобия, ведь в десять лет, за месяц меня чуть не сбили двенадцать раз неудачно и два вполне успешно. Это был даже не рекорд, прошу заметить, но запомнился мне тот месяц тем, что у меня началась истерика. Я не хотел выходить из своей комнаты, даже в туалет, а мыться в душе было мне тогда совсем противопоказано, ведь у нас могли в любой момент отключить холодную воду, и меня бы ошпарило бы горячим кипятком! Проходили, знаем, — я не заметил, как немного повысил голос, а две девушки немного сжались как мышки. Именно это заставило меня глубоко вздохнуть и успокоиться.
— Именно тогда я перегорел. Перегорел настолько, что мне это надоело. Надоело чувствовать страх, опасность, которая могла исходить из каждого угла. Я тогда устал бояться, — невольно вспомнил себя, когда это происходило.
Как мне рассказывали родители, взгляд у меня, до того мечущийся из стороны в сторону, словно застыл. Я перестал выискивать что-то, не обращал внимания на какие-либо раздражители, помимо тех, которые были свойственны обычному человеку. Например, голод или жажда.
— Именно тогда зародился росток, который позже пророс и укрепился во мне. Забыть страх, перестать постоянно оглядываться назад, нужно жить и радоваться жизни, получая от неё всё, — спокойно закончил свой монолог, после чего усмехнулся. — Правда, после этого мой друг постоянно сравнивал меня с медоедом. Его словами: «Вы оба настолько отбитые и без тормозов, что вас могут бояться и львы», — улыбнулся, вспоминая наш разговор.
— Позже выяснилось, что его слова были пророческими. На школьной экскурсии в зоопарк, в двенадцать лет, я упал в вольер ко львам. Какой ор там был, особенно после того, как лев, упав с небольшой возвышенности, сломал себе передние лапы. Как он так умудрился, до сих пор понять не могут. Были ещё попытки львиц подойти ко мне, но я тогда начал бросаться в них камнями, а позже они и сами чего-то испугались. Кстати, если выбирать, в чей вольер падать, выбирайте панд, не ошибётесь. Они такие милахи, особенно когда гладишь их шерсть у ушей!
Если в начале истории девочки сидели хмурыми, то на последних моих словах, на их лицах появились неуверенные улыбки.
— Скрасили вы мне моё одиночество, девоньки, — говорю тоном умудрённого деревенского старца. Мне бы бороду ещё, чтобы её поглаживать и был бы полный образ! — Можете сказать, что там с моим багажом? Мне просто для борьбы со скукой нужен или телефон, или ноутбук.
— Понимаешь… — Катя немного смутилась, но всё же ответила полностью. — Твой чемодан оказался потерян при разгрузке, но мы его нашли, — снова пауза. — Без многих вещей.
— Мне главное чтобы телефон и кружка остались, а с остальным я думал так и произойдёт, — отвечаю им.
— Почему ты телефон положил в багаж и причём здесь кружка? — недоумевала Маша.
— Эта кружка важна для меня. Да и держится у меня уже три года и не потерялась, не оказалась разбита или же конфискована. Телефонов же мне нужно иметь несколько и желательно как можно дальше от себя. Слишком уж часто они ломаются, — отвечаю им.
— Весёлая у тебя жизнь, — протянула Маша.
— На малое количество веселья в жизни никогда не жаловался, — улыбаюсь им.
— Кстати! Тебе лучше не встречаться с главой нашей охраны, как можно дольше, — сказала Маша, состроив серьёзную мордочку.
— Это ещё почему? — спрашиваю у неё, переводя взгляд с одной девушки на другую.
— Он ещё не определился, что с тобой делать. Или лицо начистить за то, что подвергал нас опасности, или поблагодарить, ведь всё могло кончиться гораздо хуже, — пояснила мне Катя.
— Теперь я уверен, что мы с ним встретимся в самое ближайшее время, — пожимаю плечами на это замечание.
После моих слов образовалась небольшая пауза, которая всё-таки была прервана.
— Что хочешь делать после того, как выйдешь из больницы? — спрашивает Маша.
— Думаю найти квартиру и старшую школу, куда можно поступить, — отвечаю ей.
На это девушки переглянулись между собой и кивнули друг другу. У них там случаем не телепатическое общение происходит? Я вот ничего не понял.
— Виталя, ты разве не знаешь… — тут уже Маша замялась, что удивительно, а за неё отвечает черноволосая красавица.
— Учебный год начался три дня назад, а подавать документы надо было минимум за неделю. Тем более, как я поняла, у тебя ещё вещей помимо твоего чемодана нет? — спрашивает Катя, на что я молча киваю. — У тебя нет ни школьной формы, ни документов для поступления, которые наверняка были в чемодане. Фактически ты почти ничем не отличаешься от бездомного. Хочу хоть немного отблагодарить тебя за наше спасение и помочь со всем этим. Ты не против?
— Нет, конечно! Буду очень благодарен вам за это, — киваю Кате и Маше.
— Вот и отлично! Сейчас тогда поедем в магазин за одеждой! — с глазами горящими энтузиазмом говорит Маша, а Катя поддерживает её решительным кивком.
— Как сейчас? Я же больной! Меня разве могут сейчас отпустить из больницы? — для доказательств поднимаю правую руку и левую ногу, которые были в гипсе.
— Тебя уже как два дня можно выписывать из больницы, так как у тебя на удивление всё хорошо зарастает. Как на… — Маша осеклась, но я понял о чём она.
— Как на собаке, — улыбаюсь ей во все тридцать два, отчего они на мгновение замерли, после чего продолжаю. — Мне уже многие так говорили. Не вы первые и я уверен, не последние.
— Когда выдвигаемся? — спрашиваю у них, тем самым выводя из странного ступора.
— Как только ты оденешься. Не хочешь же ты в больничной одежде выйти отсюда? — говорит Катя.
— Но старая моя одежда в дырках, да и не подойдёт под гипс, — про гипс я конечно преувеличил. В отличие от отечественного гипса, более массивного и неудобного, в Японии он более утончённый и привычный для повседневной жизни.
— Кстати, а зачем мне на ногу гипс? Мне же сказали, что пуля прошла насквозь и не задела кости, — спрашиваю у них.
— Когда мы прилетели в аэропорт и тебя положили на каталку, у неё поломалось колёсико, вследствие чего ты упал… — говорит Маша, но я её перебиваю.
— И сломал ногу, — утвердительно говорю ей.
— Нет, — она смутилась, да и Кате было неловко. — Ты упал прямо на то место, куда с потолка падала лампа.
— И она упала мне на ногу? — с усмешкой спрашиваю у неё, предполагая, что это не всё.
— Ты дай мне договорить! — вспылила Маша. — Один из наших телохранителей успел подхватить тебя на руки и спас от падающей лампы, но кто-то наступил ему на развязавшиеся шнурки и упал на тебя, тем самым сломав ногу.
— А-ха-ха-ха, — я рассмеялся от души, тем самым вновь вводя девушек в ступор.
— Это надо записать в рейтинг моих неудач. Пережить террористический акт в самолёте, три пулевых ранения, а позже сломать по нелепице ногу, — отсмеявшись, произнёс я.
— И на какое место? — спросила Маша, которая начала привыкать к моим заскокам.
— Где-то в семидесятое, может чуть повыше, — отвечаю её.
— А… — хотя, похоже, Маша ещё не привыкла к таким откровениям.
— А что на первом месте? — спрашивает Катя, а Маша навострила ушки.
— Это слишком личное и постыдное… — тихо отвечаю им и отворачиваюсь от них, чтобы они не видели, как у меня покраснело лицо.
— Ты обязан нам это рассказать! — они обе подобрались, как хищники для броска. Ох, что-то мне не нравятся их сверкающие в предвкушении глаза.
***
За новыми вещами для меня мы выехали через двадцать минут. Мне принесли чёрную рубашку, которую удалось нормально надеть на гипс, и довольно свободные чёрные брюки, а цепочка с патроном на ней завершала мой образ. Странный выбор, особенно учитывая трудность, связанную с гипсом, но внешний вид мне нравился. Также мне выдали новый телефон с несколькими записанными в него номерами.
И только в машине мне пришёл в голову один нюанс.
— В моём чемодане не была найдена банковская карта?
— Не-а, но твои родители сразу спросили о ней и заблокировали её. Как они сказали: «Наш сын обязательно встанет, а вот потерянная карта и снятые с неё деньги могут его расстроить», — говорит Маша, смотря что-то в планшете на карте города.
— Да, они правы, — улыбаюсь, вспоминая родителей. — Но как тогда…
— За наш счёт и это не обсуждается! — резко проговорила Маша, оторвав от планшета свой взгляд, по которому я понял, безопаснее для себя не спорить.
Тут ко мне наклонилась Катя и прошептала на ухо достаточно громко:
— Ей в детстве дарили мало кукол, а тут появляешься ты, словно младший брат, которого можно одевать, как захочешь, вот и не хочет она потерять забаву.
— Эй! Это не правда! — кричит Маша, а я хихикаю в сторонке.
В такой обстановке мы и проехали весь путь. Только выйдя из машины, стало понятно, насколько же попал. Мы стояли у огромного торгового центра. К сожалению, не настолько хорошо знаю торговые центры Японии. Да чего там врать, мне совсем неинтересен был этот вопрос. Посмотрим, что там будет интересного.
***
Два часа. Выбирали вещи два часа, которые мне приходилось вертеться и примерять различные комплекты одежды. Эти две садистки даже не думали щадить меня из-за наличия гипса, а когда к ним присоединялись консультанты магазинов, то стало совсем страшно. Слава всевышним силам, всё кончилось ещё относительно быстро.
*В этот момент одно существо, которого можно было с большой натяжкой, но привести под категорию всевышних сил, пило кофе. Только, к сожалению не долго, так как гаубичный снаряд упал прямо в кафе, где существо отдыхало.*
Взяли мы не настолько много одежды, чем я думал. При наличии у меня моей карты, мне эти вещи были вполне по карману, без существенных финансовых проблем в дальнейшем.
Позже уже девушки начали примерять одежду и просить оценить, но я не мог сказать ничего умозрительного, ведь во всех нарядах были превосходны. Единственно, под самый конец, когда мы шли на выход из торгового центра, мой взгляд зацепился на одном интересном экземпляре одежды. Зацепился и намертво прикипел.
Ещё при входе в торговый центр, спросил у девушек, о наличии косплеерских нарядов, но, к сожалению, они ответили, что именно в этом такого нет. Вот во всех других есть, а здесь нет.
А на глаза мне попался белый плащ. Очень длинный, практически до пят и единственным способом закрыться от ветра — запахнуть плащ и использовать ремень. Один из многих плащей, но единственный для меня.
— Ким Докча был бы в восторге, — пробормотал в пустоту.
***
Уже выйдя из торгового центра, я снова завёл разговор о деньгах.
— …заплачу за вещи.
— Ещё одно слово о деньгах и мы купим тебе небоскрёб, — зловеще проговорила Маша.
— Почему это звучит, как угроза? — с сомнением и опаской смотрю на Машу.
— Если мы купим небоскрёб и запишем тебя как владельца, то тебе позже придётся заниматься контрактами аренды помещений, службами проверок пожарной безопасности и многое другое, — пояснила Катя.
— И? Почему я не могу его просто оставить так стоять? — вопросительно смотрю на Катю.
— Налоги. Очень большие налоги. Либо небоскрёб будет работать и окупать себя, либо он будет тянуть из тебя деньги, которые по сравнению с ценой за все вещи, вместе взятые из этого ТЦ, будут неподъёмными. Это уже не говоря о конкуренции и о том, что здание могут попытаться «отжать» другие люди, — дополнила информацию Катя.
— Всё равно не так страшно. Найми управляющего или продай. Дел не более чем на неделю, — всё ещё не понимаю в чём подвох.
— А теперь самое интересное, — злорадно улыбнулась Маша. — С твоей удачей, будет счастьем, чтобы этот небоскрёб не упал на следующий день после покупки. Как думаешь, удачно у тебя пройдёт продажа этого здания?
Я подумал. Представил. Ужаснулся, после чего проникся уважением и опаской к Маше. Это же ведь без всяких воздействий и угроз. Подарок, с которым на мою голову упадёт слишком много геморроя.
Мне почему-то вспомнился похожий способ мести в Индии. Или в Африке, что-то не помню. Только там дарили слона, который считался что-то около неприкосновенного животного, чья смерть оставила бы тень на всю семью. Поэтому там и выходило, что тебе подарили слона, а его не убить, ни продать или даже отдать. Содержание слона обходилось же в большую копеечку.
— Вижу, ты понял! Поэтому… — что там дальше говорила беловолосая красавица, я не слышал, так как сосредоточился на ином.
На грани слуха уловил жалобное мяуканье, которое спустя секунду прервалось болезненным мявком и кошачьим шипением. Не обращая на окружающих никакого внимания, словно заведённый направляюсь в сторону раздающихся звуков. В переулок на противоположной стороне дороги.
Машины сейчас стоят на красном светофоре, из-за чего я могу спокойно перейти дорогу, правда, пешеходный переход далеко, поэтому иду напрямик. Через капот одной машины буквально перелезаю, где-то по дороге теряя костыль, на который до этого опирался. Так-то можно было передвигаться и без него, но с костылём передвижение происходит легче.
Перейдя дорогу, через мгновение захожу в переулок и запоздало слышу автомобильные сигналы, но мне сейчас не до них. Открывшаяся передо мной картина заставляет во мне проснуться холодной ярости.
Бледный, даже болезненно бледный тощий мужчина, с карими глазами навыкате, в которых отчётливо видны лопнувшие капилляры. Европеец, одет в чёрную водолазку, которая скрывает шею и руки, а также в порванные местами джинсы и без одного кроссовка. Очень похож на наркомана в пред припадочном состоянии. Дерганые движения, постоянно дрожащие руки, метающийся в хаотичном порядке взгляд. И ставящая на будущем его приговоре приподнятая для удара нога.
Рядом с ним лежит чёрный котёнок, грудь которого с трудом вздымается. В грязи, крови, а его шерсть сильно сбилась. Неестественно выгнут чёрных хвост, который и не думает двигаться.
Мне хватило мгновения на оценку ситуации и я начал подходить к наркоману. Уверен, если приподнять рукава, то можно будет увидеть следы от уколов. Очень мешался гипс на ноге, сильно снижая мою скорость, но и реакция у наркомана почти полностью отсутствовала. Он заметил меня только тогда, когда я полностью подошёл к нему и замахнулся кулаком правой руки.
«Рука и так сломана. Будет больно» — посетила меня мысль.
«Плевать, оно того стоит» — пришла ко мне другая мысль и я был с ней полностью согласен.
Кулак залетел ровно по челюсти наркомана и впечатал его в стоящую в метре от меня стену. Больше не обращая на него внимания, сконцентрировался на котёнке. Полностью чёрный котёнок, помимо сломанного хвоста у него ещё сломаны обе левых лапы и немного подбито правое ухо.
Аккуратно глажу его правой рукой по голове, стараясь не касаться ушек, а второй рукой достаю телефон и звоню Маше.
— Маш, срочно, вызывай ветеринаров.
— … — из трубки доносится недовольный и удивлённый голос
— Как куда? В тот переулок, в который я побежал.
— … — интонации голоса становятся возмущёнными.
— Почему вы не увидели, куда я убежал. Я ж сейчас инвалид со сломанной ногой, куда я мог убежать?
— … — уже смирившимся голосом в трубке что-то спрашивают.
— Да-да. Так, прям напротив ТЦ, небольшой переулок, я сейчас оттуда выйду с котёнком. Ему требуется срочная ветеринарная помощь.
После этого кладу трубку. Аккуратно беру котёнка, чтобы не навредить ему ещё больше, и иду прочь из переулка. Оказавшись на улице, оглядываюсь в поисках торгового центра и с удивлением обнаруживаю его в двух сотнях метрах от переулка. Теперь понятно, почему за мной не уследили. Достаю телефон и скидываю свою геолокацию. После этого посмотрел на котёнка, который в бессознательном состоянии пытался укусить меня.
— Ничего, скоро всё будет хорошо, — аккуратно погладил клубок шерсти держащей его же рукой.