На следующее утро мне позвонили и фактически поставили перед фактом. Хотя, казалось бы, разговор начинался с банальностей.
— Алло! Как слышно? Алло! — раздавалось из моего телефона, во время того, как сам я пытался проснуться.
— Слышно, тебя прекрасно слышно, — сонно пробормотал, приподнимаясь с кровати и будя этим сонную Химари.
— Вот и отлично! У тебя же нет сегодня никаких планов? — радость в голосе Маши так и лилась в мои уши.
— Вроде как нет, — всё ещё не пришедшим в себя голосом говорю ей.
— Превосходно! Тогда к тебе скоро подъедет машина и вы кое-куда поедите! — довольно сообщила Маша.
— Куда? — до моего мозга стало кто-то доходить.
— В школу! — после этого раздались гудки.
Я где-то с полминуты втыкал в выключившийся телефон, под шебуршание Химари. Вполне могло быть, что я, наплевав на всё, вновь лягу спать, но одна особа с чёрным хвостом была иного мнения.
— Ау! Больно ведь! — почти подскочил с кровати, ведь меня укусили за предплечье до самой крови.
Под мои недовольные причитания, эта наглая особа, как ни в чём не бывало, продолжила лакать льющуюся кровь. Посмотрел на телефон и увидел время, после чего выругался от столь ранней побудки.
5:23
***
Спустя тридцать минут, за которые я едва успел только помыться и начать пить чай, как ко мне в кухню ворвалось два урагана. Поправочка два взбудораженных и возбуждённых урагана. Только им стоило вбежать на кухню, как они встали словно вкопанные.
Ну, я могу их понять. Сидит парень без футболки, с пулей на цепочке, держит одной рукой кружку горячего чая, а во вторую ему вцепилась кошка и цедит у него кровь. Только я не думал, что первая фраза будет такой.
— Ты выиграла, — произнесла недовольно Маша.
— Не беспокойся. У нас есть ещё один спор, — снисходительно произнесла Катя, на что Маша фыркнула и движением головы взмахнула белой копной волос.
— Что за споры? — поинтересовался у них, после чего зевнул, чуть не вывихнув челюсть.
— Это я о нашем, о девичьем, — Маша угрюмо уселась и посмотрела на меня. — Не предложишь чая?
— Увы, не смогу, — пожал плечами, но на удивлённый взгляд девушки дополнил ответ. — Чайник сломался.
— Ты же ведь его вчера купил, — Катя вопросительно подняла бровь, когда Маша встала и начала проводить инспекцию того, что было на моей кухне.
— Сломался, — вновь пожал плечами, наблюдая, как довольная Химари ложится мне на колени и начинает мурчать.
— Тебя это устраивает? — спросила Катя, кивком указывая на то, как я закрываю пластырем укус, предварительно обеззаразив его.
— Честно? — спрашиваю у неё и, не ожидая ответа, продолжаю. — Не устраивает. Она очень больно кусает, но это то, чем я могу пожертвовать ради того, чтобы иметь домашнее животное. Тем более эта привереда вообще ничего другого не ест.
— А что ей есть-то? У тебя в доме кроме риса и молока ничего нет, — сказала Маша, оказавшись у меня за плечом. — Мне её уже искренне жаль. Ни еды, ни место для сна, ни лотка, — в голосе беловолосой девушки было слышно осуждение.
— Что-то я об этом не подумал, — задумчиво почесал затылок, подавив желание вздохнуть. — Химари, тебе необходим лоток или ты умная кошечка?
Умная кошечка вопроса не услышала, притворилась глупой кошечкой и продолжила мурчать.
— Восприму это как согласие, — правой рукой глажу её за ушком и, подняв взгляд, встречаю пару странных взглядов от девушек, что уже сидели с одной стороны. — Что?
— Да так, ничего такого, — Маша с милой улыбкой покачала головой. — Вы просто друг друга прекрасно понимаете.
— Разве это что-то странное? — поглаживаю животик разлёгшейся на моих коленях Химари.
— … — сёстры молча переглянулись между собой.
Пусть после этого будут говорить, что девушки не могут телепатически общаться.
— Так что насчёт школы? — прервал их мысленные переговоры.
— Сегодня ты отправишься в японскую старшую школу, — ответила Катя, которая что-то смотрела в телефоне.
— И будешь самым настоящим Обычным Японским Школьником! — Маша всплеснула руками и ехидно уставилась на меня.
— Так я же не японец, — с сомнением посмотрел на девушку.
— По паспорту гражданин Японии и, как там вписано, ты японец, — взгляд карих глаз Кати с искорками веселья встретился с моим. — Не так ли бра-атик?
С последними её словами меня словно пронзила молния, ибо это было сказано таким тоном, что мурашки по коже прошли.
— С каких это пор я ваш брат? — хриплым голосом спросил у неё, чем вызвал несколько девичьих смешков.
— Хи-хи, тут всё просто, — Маша уже хотела разразиться речью, как где-то в доме раздался крик одного парня.
Мы все единым порывом посмотрели наверх, ведь крик был с верхнего этажа.
— Ещё один случай твоей неудачи у окружающих? — Катя вопросительно посмотрела на меня, но наткнулась на мою пышущую добродушием улыбку, что-то заподозрила. — Вита-аль?
— Ну почему сразу Виталя? Всего лишь крем для депиляции, шампунь и щепотка неудачи. Я вообще рассчитывал, что он шампунь использует чуть позже.
Вот правду говорят, сделал гадость, а на сердце радость. Даже немного взбодрило меня, хотя я всё ещё чувствовал себя сонным. Сходил поздно в магазин, купил крем, дождался когда парень уйдёт из дома, ведь случайно услышал, как он поздно ночью куда-то пойдёт.
Забраться к нему в квартиру было дело пяти минут… Хотел бы я так сказать, но нет. Дверь он закрыл, но мы не из робкого десятка. Закрыта дверь, открыт балкон, ведь какой идиот будет залезать к нему в квартиру на четвёртом этаже?
Себя за идиота не считаю, но к парню я залез. У него на балконе оказались такие неустойчивые ограждения, что я чуть не сорвался! За ними если что следить нужно! Вдруг на утро курить захотел, вышел на балкон и облокотился о перила, а они под твоим весом рушатся и ты падаешь с четвёртого этажа?
Вот за это и за вчерашнее «весёлое» для меня представление с последующим падением со второго этажа он временно лишился своих волос. Как до этого говорилось, крем для депиляции в мыльницу, шампунь, гель для душа и вообще во всё, что было в его ванной.
— Он? — Маша задумчиво наклонила голову набок. — Как по-моему, крик был женским.
— Тем для него и хуже, — спокойно пожимаю плечами. — Так что там по нашему родству?
— Ты вчера нам сказал, что у тебя абсолютно новый паспорт, — на это я лишь кивнул. — Теперь ты можешь считаться абсолютно новым гражданином Японии и, наверное, самым чистым. Ни места рождения, ни школы, где ты обучался или дома, где ты был прописан. Этакая мёртвая душа, которую было бы удобно использовать для каких-либо махинаций, но при первичной проверке бы всё вскрылось, но это даже не самое худшее на данный момент.
Катя приняла из рук Маши стакан, наполненный молоком, благодарно кивнула и промочила горло.
— Спасибо. Так вот, самое худшее, что до последнего времени ты являлся несовершеннолетним подростком, по документам, не имеющим ни родителей, ни родственников, — Катя спокойно рассуждала, попивая молоко.
— Иными словами, тебя ждал бы детдом, — Маша смотрела на меня серьёзным взглядом.
— Да, всё именно так. И знаешь, что самое удивительное? — на этих словах уголок губ Кати немного приподнялся. — Тебе уже нашёлся «покупатель».
— Покупатель? — не на шутку удивился данной формулировке. — Сейчас же вроде не век рабства.
— Кое-кто заплатил, чтобы на тебя оформили опеку вне очереди и задним числом, — спокойно пожала плечами беловолосая девушка, встав со стула.
— Но зачем? Не вижу в этом смысла. Что мешает им напрямую оформить опеку без этих ухищрений?
— Скорость и некоторые моменты, которые позже могут позволить таким детям «пропасть», — Катя наблюдала, как Маша ходит из стороны в сторону.
— Значит, мне суждено «пропасть» неизвестно где? — спокойно смотрю на Катю.
— Мы бы этого не позволили бы! — за моим плечом раздался возмущённый голос Маши.
— И вы оформили надо мной опеку? — свёл всё, что мне сказали девушки.
— Мы попросили родителей нам помочь, — Маша положила свой подбородок мне на плечо и смотрела на Катю.
— И они так просто согласились? — с неверием покосился на Машу.
Серый взгляд с каким-то даже страшным спокойствием посмотрел на меня, что мне даже стало страшно. Маша постоянно была лучиком света, что только и мог светить позитивом, ехидством и энергией, в то время, как Катя была спокойной, язвительной и сосредоточенной. Такие перемены вызывали разрыв уже устоявшегося шаблона в голове.
— Только при условии, что я подумаю над тем, чтобы пройти лечение, — скучающим и даже где-то безжизненным голосом сказала Маша.
У меня же где-то внутри что-то сжалось. Маша больна? Она не хочет проходить лечение? Но почему? И почему она согласна на лечение ради меня? Хотя, не факт, что она согласилась, но плевать на это.
— И ты? — глухим голосом спрашиваю у неё.
— И я подумаю над этим позже, но уже всё сделано со стороны родителей и ты наш брат, — в тон мне, также глухо ответила Маша.
В комнате не было ничего кроме тишины. Настенные часы и те остановились в четвёртом часу ночи. Даже Химари переключила мурчание в режим вибрации и положила свою голову на сложенные лапы.
Мои же мысли бегали, ехали и летали, но так ни к чему толковому не приходили. Какое лечение нужно пройти Маше? Почему не прошла и… сколько ей осталось? Спрашивать этого я не мог и не хотел. Если она сама до этого не рассказала, значит не хотела, и я её понимаю.
Не вчерашним знакомым это рассказывать. Я и так удивлён её и Кати добротой, как и вниманием. Сперва думал, что так они заглаживают для себя чувство вины, за то, что я пострадал. Затем пришёл к мысли, что это благодарность за спасение, но даже для этого они сделали слишком многое, не говоря уже об их личном ко мне отношении. Напрямую же спросить… для меня это означало бы плевок им в лицо. К тебе с добротой, а ты спрашиваешь у человека, что он за это хочет. И ладно бы, такое присутствует, что за услугу могут требовать ответную, но я чего-то подобного от этих девушек не чувствую.
Именно поэтому мои мысли роились над тем, как я могу ей помочь, но чёрт! Что я могу сделать? Загадать желание у джина и вылечить её? Трижды ха-ха-ха, очень смешно. Я не медик или народный лекарь, не волшебник, что в магию исцеления может или ведун какой. Даже не некромант, чтобы воскресить при неудаче или не демонопоклонник, чтобы выменять её душу за множество жертв.
Я обычный шестнадцатилетний парень, которого преследует постоянная неудача. Да, я привык с ней жить и даже уживаться, но это не сильно меняет дело. Каким бы не был материал здания, плохой фундамент не позволит построить высокое здание. Так и здесь.
Что же я тогда могу? Как это бы странно не звучало, но я могу как бесконечно много, так и бесконечно мало. Я могу, наверное, сделать самое главное…
— Знаешь, — разорвал гнетущую тишину в комнате. Маша, как и Катя, вышли из своих раздумий и смотрели на меня. Даже почувствовал, как Химари приподняла свою головку и посмотрела на меня, но я не торопился что-либо ещё говорить. Вместо этого взял в руку прядку ярко белых волос и принялся их гладить. — Удивительно мягкие, гладкие и такие приятные на ощупь. Так и не хочется их отпускать. А эти серые красивые глаза? Вновь хочу увидеть, как в них плещутся удивительные смеси эмоций: ехидства и радости, энергичности и счастья, доброты и заботы.
В глазах Маши, что так и не убрала подбородок с моего плеча и стояла позади меня, я увидел бурю эмоций, но даже не думал о том, чтобы понять, какие они. Мне этого сейчас не нужно. Рука без моей прямой воли потянулась к её векам и аккуратно их погладили.
— Нравится та яркая улыбка, которую ты даришь. То ощущение заботы, которое ты можешь подарить лишь парой фраз, — рука спустилась ниже и коснулась края губы. — Можешь считать меня эгоистом, последней тварью или ещё чем похуже, но…
В это момент у меня словно что-то застряло в горле и не дало продолжить говорить. Голова опустилась вниз, тем самым прикрыв глаза упавшими на них волосами. Это было трудно, но у меня получилось пересилить себя, и я продолжил говорить.
— … но я не хочу этого лишаться. Я не хочу лишаться тебя, — подняв голову, встречаюсь взглядом серых глаз.
Мы молча смотрели друг другу в глаза, пока у меня немного не замылилось зрение.
— У тебя глаза мокрые, — Маша указала на очевидный факт.
— Кажется, дождь начался, — сказал первое, что мне попало в голову.
— Хи-хи-хи, — Маша засмеялась в кулачок. — Дурачок.
— Пойду, уберу это непотребство, — начал вставать и направился в ванную.
***
Надежда. Такое знакомое всем слово. Один из главных столпов, который поддерживает человека даже когда все другие стали руинами. Безвозмездно даёт человеку силы, волю и стремление, что могут человеку спастись.
«Пока есть надежда, ты можешь идти вперёд» — примерно так говорят, стараясь приободрить и направить потерянных людей. Но что делать человеку потерявшему такое благо как надежда? Ему не за что держаться и уже нечего терять. Он потерял волю и желание. Более у него ничего не осталось, но он встаёт с колен и приходит в себя.
Человек вновь начинает жить, но всё же теряет возможность испытывать надежду. Он боится вновь положиться на надежду и вновь упасть в глубины отчаяния, когда ты не можешь сделать абсолютно ничего.
Вот только в самых отчаянных ситуациях человек всё равно начинает взывать к самой отчаянной из надежд.
В наблюдающих за этой сценой карих глазах появилась небольшая искра такой предательской эмоции как надежда.
***
Уже вернувшись из ванной и по пути одев футболку, вошёл в кухню, где уже была как всегда весёлая Маша и слабо улыбающаяся Катя.
Именно тогда мне и объяснили, каким таким образом мне надо идти в школу, а я абсолютно ничего об этом не знаю. Как оказалось, документы были сданы ещё в тот момент, когда я был без сознания, и мне даже выдали некоторое время, чтобы прийти в себя.
Я как раз таки выписался из больницы, вполне себе даже бегаю и даже карабкаюсь по балконам, и ничего!
— Поэтому старшие сестрички и решили, что негоже нашему младшему братику школу прогуливать без причин! — пафосно оповестила меня Маша.
— Поэтому мы сломаем ему ещё пару косточек нашему братику, и у него будет причина не ходить в школу, — раздался тихий шёпот, и я даже сначала не понял от кого он исходит, потому с ошарашенно посмотрел на Катю.
— Пхи, — Маша засмеялась. — Ну у тебя и лицо!
— Я как-то не знал, что Катя у нас любительница чёрного юмора, поэтому и удивился, — постарался придать действительности в ситуацию.
После этого мне также объяснили и про школьную форму, которая оказывается, уже была для меня сшита. Мерки же были сняты.
— Стоп! — мне в голову пришла одна мысль, которая не даёт мне покоя. — Хотите сказать, что когда мы мерили в магазине большие и маленькие для меня комплекты одежды, вы знали, что она мне не подходит?! — возмутился их коварству.
— Не только, хи-хи-хи, — засмеялась Маша, да и Катя улыбнулась.
— Не только? — приподнял бровь.
— Одень этот комплект школьной формы, — Катя дала мне белый пакет с одеждой.
Пожав плечами, направился в свою комнату переодеваться.
— Ой, да чего мы там не видели, — насмешливо сказала Маша.
— Так и знал, что вы там подглядывали, — пробурчал под нос и зашёл в комнату.
— Скажи спасибо, что мы не дали твой телефон тем консультанткам в магазине, — донеслись до меня слова Кати, от которых стоило мне представить последствия, аж передёрнуло. Те пираньи выпьют кровь похлеще кого-либо.
— Это шутка? — спросил у девушек, стоило мне выйти из своей комнаты.
— Это реальность, — опровергла меня Катя.
Школьная форма мне жала, причём во многих местах, и двигаться мне приходилось аккуратно, ведь неловкое движение и в нескольких местах разойдётся шов.
— Всё равно ничего не понимаю, — ответил на их внимательные взгляды.
— Эта форма была сшита по меркам твоей старой одежды, которую у тебя сняли при попадании в больницу, — после слов Маша показала на второй пакет. Чёрный. — Эта же форма сшита по меркам взятым из торгового центра. Одень её.
Ничего не спрашивая беру пакет и иду в комнату.
— Мог бы и остаться, — долетело до моих ушей.
Выйдя же из комнаты, был знатно обескуражен.
— Как влитая, — сказал девушкам и покружился, давая осмотреть себя. — Я не знаю как такое возможно.
Я сравнил форму. Она и в правду была такой, какую бы я носил две недели назад, но она мне мала. Новая же была больше на несколько размеров, но подходила мне как раз.
— Вот и мы не знали, — Катя пожала плечами.
Позже мы выехали по направлению к моей новой школе. «Сёстры» же вызвались «проводить братика, чтобы дать пинок в правильное направление жизни». Где-то я эту фразу слышал…
***
— Кстати, братик, — в машине ко мне обратилась Маша.
— Да? — отрываю взгляд от мелькающих за окном зданий.
— Сегодня вроде бы никаких неудач не было, — заметила она.
— Просто ты их не видела.
— Да? — в глазах Маши появился интерес.
— Да. Например, сегодня во всём доме отключили горячую воду.
— И что здесь такого? — Маша приподняла бровь, когда в глазах Катя появилось осознание.
— Её отключили как раз в тот момент, когда я принимал душ. Зато, какой он был бодрящий! Помимо этого сегодня сломался чайник, остановились часы и я пока не включал имеющийся телевизор, а ведь это только начало дня!
— Пфф… — Маша засмеялась в кулачок, когда Катя посмотрела на меня со всей возможной серьёзностью.
— Виталь, можешь нам кое-что пообещать? — вместе с её словами успокоилась и Маша.
— Что именно? — напрягся я, ибо обещания это что-то более чем серьёзное для меня.
— Постарайся не вылететь из школы как можно раньше. В твоё поступление было вложено много нервов, — улыбнулась Катя.
— Но зачем? — тихо вздохнул и посмотрел на неё.
— Потому что мы так захотели! И негоже нашему братику учиться в обычной школе! — Маша с ехидной ухмылкой посмотрела на меня.
— А я говорила тебе, мало кукол было у неё в детстве, поэтому тебе придётся отдуваться за это по полной, — Катя произнесла это заговорщицким шёпотом мне на ухо.
— Неправда! — возмущённо вскрикнула Маша и полезла щекотать Катю.
В этот момент я увидел на горизонте здание школы.