41450.fb2 Кому на Руси жить хорошо - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

Кому на Руси жить хорошо - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРОЛОГ

В каком году – рассчитывай,В какой земле – угадывай,На столбовой дороженькеСошлись семь мужиков:Семь временнообязанных,Подтянутой губернии,Уезда Терпигорева,Пустопорожней волости,Из смежных деревень:Заплатова, Дырявина,Разутова, Знобишина,Горелова, Неелова —Неурожайка тож,Сошлися – и заспорили:Кому живется весело,Вольготно на Руси?Роман сказал: помещику,Демьян сказал: чиновнику,Лука сказал: попу.Купчине толстопузому! —Сказали братья Губины,Иван и Митродор.Старик Пахом потужилсяИ молвил, в землю глядючи:Вельможному боярину,Министру государеву.А Пров сказал: царю…Мужик что бык: втемяшитсяВ башку какая блажь —Колом ее оттудоваНе выбьешь: упираются,Всяк на своем стоит!Такой ли спор затеяли,Что думают прохожие —Знать, клад нашли ребятушкиИ делят меж собой…По делу всяк по своемуДо полдня вышел из дому:Тот путь держал до кузницы,Тот шел в село ИваньковоПозвать отца ПрокофияРебенка окрестить.Пахом соты медовыеНес на базар в Великое,А два братана ГубиныТак просто с недоуздочкомЛовить коня упрямогоВ свое же стадо шли.Давно пора бы каждомуВернуть своей дорогою —Они рядком идут!Идут, как будто гонятсяЗа ними волки серые,Что дале – то скорей.Идут – перекоряются!Кричат – не образумятся!А времечко не ждет.За спором не заметили,Как село солнце красное,Как вечер наступил.Наверно б ночку целуюТак шли – куда не ведая,Когда б им баба встречная,Корявая Дурандиха,Не крикнула: «Почтенные!Куда вы на ночь глядючиНадумали идти?..»Спросила, засмеялася,Хлестнула, ведьма, меринаИ укатила вскачь…«Куда?..» – переглянулисяТут наши мужики,Стоят, молчат, потупились…Уж ночь давно сошла,Зажглися звезды частыеВ высоких небесах,Всплыл месяц, тени черныеДорогу перерезалиРетивым ходокам.Ой тени! тени черные!Кого вы не нагоните?Кого не перегоните?Вас только, тени черные,Нельзя поймать – обнять!На лес, на путь-дороженькуГлядел, молчал Пахом,Глядел – умом раскидывалИ молвил наконец:«Ну! леший шутку славнуюНад нами подшутил!Никак ведь мы без малогоВерст тридцать отошли!Домой теперь ворочаться —Устали – не дойдем,Присядем, – делать нечего.До солнца отдохнем!..»Свалив беду на лешего,Под лесом при дороженькеУселись мужики.Зажгли костер, сложилися,За водкой двое сбегали,А прочие покудоваСтаканчик изготовили,Бересты понадрав.Приспела скоро водочка.Приспела и закусочка —Пируют мужички!Косушки [1] по три выпили,Поели – и заспорилиОпять: кому жить весело,Вольготно на Руси?Роман кричит: помещику,Демьян кричит: чиновнику,Лука кричит: попу;Купчине толстопузому, —Кричат братаны Губины,Иван и Митродор;Пахом кричит: светлейшемуВельможному боярину,Министру государеву,А Пров кричит: царю!Забрало пуще прежнегоЗадорных мужиков,Ругательски ругаются,Немудрено, что вцепятсяДруг другу в волоса…Гляди – уж и вцепилися!Роман тузит Пахомушку,Демьян тузит Луку.А два братана ГубиныУтюжат Прова дюжего, —И всяк свое кричит!Проснулось эхо гулкое,Пошло гулять-погуливать,Пошло кричать-покрикивать,Как будто подзадориватьУпрямых мужиков.Царю! – направо слышится,Налево отзывается:Попу! попу! попу!Весь лес переполошился,С летающими птицами,Зверями быстроногимиИ гадами ползущими, —И стон, и рев, и гул!Всех прежде зайка серенькийИз кустика соседнегоВдруг выскочил, как встрепанный,И наутек пошел!За ним галчата малыеВверху березы поднялиПротивный, резкий писк.А тут еще у пеночкиС испугу птенчик крохотныйИз гнездышка упал;Щебечет, плачет пеночка,Где птенчик? – не найдет!Потом кукушка стараяПроснулась и надумалаКому-то куковать;Раз десять принималася,Да всякий раз сбиваласяИ начинала вновь…Кукуй, кукуй, кукушечка!Заколосится хлеб,Подавишься ты колосом —Не будешь куковать! [2]Слетелися семь филинов,Любуются побоищемС семи больших дерев,Хохочут, полуночники!А их глазищи желтыеГорят, как воску ярогоЧетырнадцать свечей!И ворон, птица умная,Приспел, сидит на деревеУ самого костра.Сидит и черту молится,Чтоб до смерти ухлопалиКоторого-нибудь!Корова с колокольчиком,Что с вечера отбиласяОт стада, чуть послышалаЛюдские голоса —Пришла к костру, уставилаГлаза на мужиков,Шальных речей послушалаИ начала, сердечная,Мычать, мычать, мычать!Мычит корова глупая,Пищат галчата малые.Кричат ребята буйные,А эхо вторит всем.Ему одна заботушка —Честных людей поддразнивать,Пугать ребят и баб!Никто его не видывал,А слышать всякий слыхивал,Без тела – а живет оно,Без языка – кричит!Сова – замоскворецкаяКнягиня – тут же мычется,Летает над крестьянами,Шарахаясь то о землю,То о кусты крылом…Сама лисица хитрая,По любопытству бабьему,Подкралась к мужикам,Послушала, послушалаИ прочь пошла, подумавши:«И черт их не поймет!»И вправду: сами спорщикиЕдва ли знали, помнили —О чем они шумят…Намяв бока порядочноДруг другу, образумилисьКрестьяне наконец,Из лужицы напилися,Умылись, освежилися,Сон начал их кренить…Тем часом птенчик крохотный,Помалу, по полсаженки,Низком перелетаючи,К костру подобрался.Поймал его Пахомушка,Поднес к огню, разглядывалИ молвил: «Пташка малая,А ноготок востер!Дыхну – с ладони скатишься,Чихну – в огонь укатишься,Щелкну – мертва покатишься,А все ж ты, пташка малая,Сильнее мужика!Окрепнут скоро крылышки,Тю-тю! куда ни вздумаешь,Туда и полетишь!Ой ты, пичуга малая!Отдай свои нам крылышки,Все царство облетим,Посмотрим, поразведаем,Поспросим – и дознаемся:Кому живется счастливо,Вольготно на Руси?»«Не надо бы и крылышек,Кабы нам только хлебушкаПо полупуду в день, —И так бы мы Русь-матушкуНогами перемеряли!» —Сказал угрюмый Пров.«Да по ведру бы водочки», —Прибавили охочиеДо водки братья Губины,Иван и Митродор.«Да утром бы огурчиковСоленых по десяточку», —Шутили мужики.«А в полдень бы по жбанчикуХолодного кваску».«А вечером по чайничкуГорячего чайку…»Пока они гуторили,Вилась, кружилась пеночкаНад ними: все прослушалаИ села у костра.Чивикнула, подпрыгнулаИ человечьим голосомПахому говорит:«Пусти на волю птенчика!За птенчика за малогоЯ выкуп дам большой».– А что ты дашь? —«Дам хлебушкаПо полупуду в день,Дам водки по ведерочку,Поутру дам огурчиков,А в полдень квасу кислого,А вечером чайку!»– А где, пичуга малая, —Спросили братья Губины, —Найдешь вина и хлебушкаТы на семь мужиков? —«Найти – найдете сами вы.А я, пичуга малая,Скажу вам, как найти».– Скажи! —«Идите по лесу,Против столба тридцатогоПрямехонько версту:Придете на поляночку,Стоят на той поляночкеДве старые сосны,Под этими под соснамиЗакопана коробочка.Добудьте вы ее, —Коробка та волшебная:В ней скатерть самобраная,Когда ни пожелаете,Накормит, напоит!Тихонько только молвите:«Эй! скатерть самобраная!Попотчуй мужиков!»По вашему хотению,По моему велению,Все явится тотчас.Теперь – пустите птенчика!»– Постой! мы люди бедные,Идем в дорогу дальную, —Ответил ей Пахом. —Ты, вижу, птица мудрая,Уважь – одежу старуюНа нас заворожи!– Чтоб армяки мужицкиеНосились, не сносилися! —Потребовал Роман.– Чтоб липовые лапоткиСлужили, не разбилися, —Потребовал Демьян.– Чтоб вошь, блоха паскуднаяВ рубахах не плодилася, —Потребовал Лука.– Не прели бы онученьки… —Потребовали Губины…А птичка им в ответ:«Все скатерть самобранаяЧинить, стирать, просушиватьВам будет… Ну, пусти!..»Раскрыв ладонь широкую,Пахом птенца пустил.Пустил – и птенчик крохотный,Помалу, по полсаженки,Низком перелетаючи,Направился к дуплу.За ним взвилася пеночкаИ на лету прибавила:«Смотрите, чур, одно!Съестного сколько вынесетУтроба – то и спрашивай,А водки можно требоватьВ день ровно по ведру.Коли вы больше спросите,И раз и два – исполнитсяПо вашему желанию,А в третий быть беде!»И улетела пеночкаС своим родимым птенчиком,А мужики гуськомК дороге потянулисяИскать столба тридцатого.Нашли! – Молчком идутПрямехонько, вернехонькоПо лесу по дремучему,Считают каждый шаг.И как версту отмеряли,Увидели поляночку —Стоят на той поляночкеДве старые сосны…Крестьяне покопалися,Достали ту коробочку,Открыли – и нашлиТу скатерть самобраную!Нашли и разом вскрикнули:«Эй, скатерть самобраная!Попотчуй мужиков!»Глядь – скатерть развернулася,Откудова ни взялисяДве дюжие руки,Ведро вина поставили,Горой наклали хлебушкаИ спрятались опять.«А что же нет огурчиков?»«Что нет чайку горячего?»«Что нет кваску холодного?»Все появилось вдруг…Крестьяне распоясались,У скатерти уселися.Пошел тут пир горой!На радости целуются,Друг дружке обещаютсяВперед не драться зря,А с толком дело спорноеПо разуму, по-божески,На чести повести —В домишки не ворочаться,Не видеться ни с женами,Ни с малыми ребятами,Ни с стариками старыми,Покуда делу спорномуРешенья не найдут,Покуда не доведаютКак ни на есть доподлинно:Кому живется счастливо,Вольготно на Руси?Зарок такой поставивши,Под утро как убитыеЗаснули мужики…

Глава I. ПОП

Широкая дороженька,Березками обставлена,Далеко протянулася,Песчана и глуха.По сторонам дороженькиИдут холмы пологиеС полями, с сенокосами,А чаще с неудобною,Заброшенной землей;Стоят деревни старые,Стоят деревни новые,У речек, у прудов…Леса, луга поемные [3],Ручьи и реки русскиеВесною хороши.Но вы, поля весенние!На ваши всходы бедныеНевесело глядеть!«Недаром в зиму долгую(Толкуют наши странники)Снег каждый день валил.Пришла весна – сказался снег!Он смирен до поры:Летит – молчит, лежит – молчит,Когда умрет, тогда ревет.Вода – куда ни глянь!Поля совсем затоплены,Навоз возить – дороги нет,А время уж не раннее —Подходит месяц май!»Нелюбо и на старые,Больней того на новыеДеревни им глядеть.Ой избы, избы новые!Нарядны вы, да строит васНе лишняя копеечка,А кровная беда!..С утра встречались странникамВсе больше люди малые:Свой брат крестьянин-лапотник,Мастеровые, нищие,Солдаты, ямщики.У нищих, у солдатиковНе спрашивали странники,Как им – легко ли, трудно лиЖивется на Руси?Солдаты шилом бреются,Солдаты дымом греются —Какое счастье тут?..Уж день клонился к вечеру,Идут путем-дорогою,Навстречу едет поп.Крестьяне сняли шапочки.Низенько поклонилися,Повыстроились в рядИ мерину саврасомуЗагородили путь.Священник поднял голову,Глядел, глазами спрашивал:Чего они хотят?«Небось! мы не грабители!» —Сказал попу Лука.(Лука – мужик присадистый,С широкой бородищею.Упрям, речист и глуп.Лука похож на мельницу:Одним не птица мельница,Что, как ни машет крыльями,Небось не полетит.)«Мы мужики степенные,Из временнообязанных,Подтянутой губернии,Уезда Терпигорева,Пустопорожней волости,Окольных деревень:Заплатова, Дырявина,Разутова, Знобишина,Горелова, Неелова —Неурожайка тож.Идем по делу важному:У нас забота есть,Такая ли заботушка,Что из домов повыжила,С работой раздружила нас,Отбила от еды.Ты дай нам слово верноеНа нашу речь мужицкуюБез смеху и без хитрости,По совести, по разуму,По правде отвечать,Не то с своей заботушкойК другому мы пойдем…»– Даю вам слово верное:Коли вы дело спросите,Без смеху и без хитрости,По правде и по разуму,Как должно отвечать.Аминь!.. —«Спасибо. Слушай же!Идя путем-дорогою,Сошлись мы невзначай,Сошлися и заспорили:Кому живется весело,Вольготно на Руси?Роман сказал: помещику,Демьян сказал: чиновнику,А я сказал: попу.Купчине толстопузому, —Сказали братья Губины,Иван и Митродор.Пахом сказал: светлейшемуВельможному боярину,Министру государеву.А Пров сказал: царю…Мужик что бык: втемяшитсяВ башку какая блажь —Колом ее оттудоваНе выбьешь: как ни спорили,Не согласились мы!Поспоривши – повздорили,Повздоривши – подралися,Подравшися – одумали:Не расходиться врозь,В домишки не ворочаться,Не видеться ни с женами,Ни с малыми ребятами,Ни с стариками старыми,Покуда спору нашемуРешенья не найдем,Покуда не доведаемКак ни на есть – доподлинно:Кому жить любо-весело,Вольготно на Руси?Скажи ж ты нам по-божески:Сладка ли жизнь поповская?Ты как – вольготно, счастливоЖивешь, честной отец?..»Потупился, задумался,В тележке сидя, попИ молвил: – Православные!Роптать на Бога грех,Несу мой крест с терпением,Живу… а как? Послушайте!Скажу вам правду-истину,А вы крестьянским разумомСмекайте! —«Начинай!»– В чем счастие, по вашему?Покой, богатство, честьНе так ли, други милые?Они сказали: «Так»…– Теперь посмотрим, братия,Каков попу покой?Начать, признаться, надо быПочти с рожденья самого,Как достается грамотапоповскому сынку,Какой ценой поповичемСвященство [4] покупается,Да лучше помолчим!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Дороги наши трудные.Приход [5] у нас большой.Болящий, умирающий,Рождающийся в мирНе избирают времени:В жнитво и в сенокос,В глухую ночь осеннюю,Зимой, в морозы лютые,И в половодье вешнее —Иди куда зовут!Идешь безотговорочно.И пусть бы только косточкиЛомалися одни, —Нет! всякий раз намается,Переболит душа.Не верьте, православные,Привычке есть предел:Нет сердца, выносящегоБез некоего трепетаПредсмертное хрипение,Надгробное рыдание,Сиротскую печаль!Аминь!.. Теперь подумайте.Каков попу покой?..Крестьяне мало думали,Дав отдохнуть священнику,Они с поклоном молвили:«Что скажешь нам еще?»– Теперь посмотрим, братия,Каков попу почет?Задача щекотливая,Не прогневить бы вас…Скажите, православные,Кого вы называетеПородой жеребячьею?Чур! отвечать на спрос!Крестьяне позамялися.Молчат – и поп молчит…– С кем встречи вы боитеся,Идя путем-дорогою?Чур! отвечать на спрос!Кряхтят, переминаются,Молчат!– О ком слагаетеВы сказки балагурные,И песни непристойные,И всякую хулу?..Мать-попадью степенную,Попову дочь безвинную,Семинариста всякого —Как чествуете вы?Кому вдогон, как мерину,Кричите: го-го-го?..Потупились ребятушки,Молчат – и поп молчит…Крестьяне думу думали,А поп широкой шляпоюВ лицо себе помахивалДа на небо глядел.Весной, что внуки малые,С румяным солнцем-дедушкойИграют облака:Вот правая сторонушкаОдной сплошною тучеюПокрылась – затуманилась,Стемнела и заплакала:Рядами нити серыеПовисли до земли.А ближе, над крестьянами,Из небольших, разорванных,Веселых облачковСмеется солнце красное,Как девка из снопов.Но туча передвинулась,Поп шляпой накрывается —Быть сильному дождю.А правая сторонушкаУже светла и радостна,Там дождь перестает.Не дождь, там чудо божие:Там с золотыми ниткамиРазвешаны мотки…«Не сами… по родителямМы так-то…» – братья ГубиныСказали наконец.И прочие поддакнули:«Не сами, по родителям!»А поп сказал: – Аминь!Простите, православные!Не в осужденье ближнего,А по желанью вашемуЯ правду вам сказал.Таков почет священникуВ крестьянстве. А помещики…«Ты мимо их, помещиков!Известны нам они!»– Теперь посмотрим, братия,Откудова богачествоПоповское идет?..Во время недалекоеИмперия российскаяДворянскими усадьбамиБыла полным-полна.И жили там помещики,Владельцы именитые,Каких теперь уж нет!Плодилися и множилисьИ нам давали жить.Что свадеб там игралося,Что деток нарождалосяНа даровых хлебах!Хоть часто крутонравные,Однако доброхотныеТо были господа,Прихода не чуждалися:У нас они венчалися,У нас крестили детушек,К нам приходили каяться,Мы отпевали их,А если и случалося,Что жил помещик в городе,Так умирать наверноеВ деревню приезжал.Коли умрет нечаянно,И тут накажет накрепкоВ приходе схоронить.Глядишь, ко храму сельскомуНа колеснице траурнойВ шесть лошадей наследникиПокойника везут —Попу поправка добрая,Мирянам праздник праздником…А ныне уж не то!Как племя иудейское,Рассеялись помещикиПо дальней чужеземщинеИ по Руси родной.Теперь уж не до гордостиЛежать в родном владенииРядком с отцами, с дедами,Да и владенья многиеБарышникам пошли.Ой холеные косточкиРоссийские, дворянские!Где вы не позакопаны?В какой земле вас нет?Потом, статья… раскольники [6]Не грешен, не живился яС раскольников ничем.По счастью, нужды не было:В моем приходе числитсяЖивущих в православииДве трети прихожан [7].А есть такие волости,Где сплошь почти раскольники,Так тут как быть попу?Все в мире переменчиво,Прейдет и самый мир…Законы, прежде строгиеК раскольникам, смягчилися,А с ними и поповскомуДоходу мат [8] пришел.Перевелись помещики,В усадьбах не живут ониИ умирать на старостиУже не едут к нам.Богатые помещицы,Старушки богомольные,Которые повымерли,Которые пристроилисьВблизи монастырей,Никто теперь подрясникаПопу не подарит!Никто не вышьет воздухов [9]Живи с одних крестьян,Сбирай мирские гривенки,Да пироги по праздникам,Да яйца о святой.Крестьянин сам нуждается,И рад бы дать, да нечего…А то еще не всякомуИ мил крестьянский грош.Угоды наши скудные,Пески, болота, мхи,Скотинка ходит впроголодь,Родится хлеб сам-друг [10],А если и раздобритсяСыра земля-кормилица,Так новая беда:Деваться с хлебом некуда!Припрет нужда, продашь егоЗа сущую безделицу,А там – неурожай!Тогда плати втридорога,Скотинку продавай.Молитесь, православные!Грозит беда великаяИ в нынешнем году:Зима стояла лютая,Весна стоит дождливая,Давно бы сеять надобно,А на полях – вода!Умилосердись, господи!Пошли крутую радугуНа наши небеса [11]!(Сняв шляпу, пастырь крестится,И слушатели тож.)Деревни наши бедные,А в них крестьяне хворыеДа женщины печальницы,Кормилицы, поилицы,Рабыни, богомолицыИ труженицы вечные,Господь прибавь им сил!С таких трудов копейкамиЖивиться тяжело!Случается, к недужномуПридешь: не умирающий,Страшна семья крестьянскаяВ тот час, как ей приходитсяКормильца потерять!Напутствуешь усопшегоИ поддержать в оставшихсяПо мере сил стараешьсяДух бодр! А тут к тебеСтаруха, мать покойника,Глядь, тянется с костлявою,Мозолистой рукой.Душа переворотится,Как звякнут в этой рученькеДва медных пятака [12]!Конечно, дело чистое —За требу [13] воздаяние,Не брать – так нечем жить.Да слово утешенияЗамрет на языке,И словно как обиженныйУйдешь домой… Аминь…Покончил речь – и меринаХлестнул легонько поп.Крестьяне расступилися,Низенько поклонилися.Конь медленно побрел.А шестеро товарищей,Как будто сговорилися,Накинулись с упреками,С отборной крупной руганьюНа бедного Луку:– Что, взял? башка упрямая!Дубина деревенская!Туда же лезет в спор! —«Дворяне колокольные —Попы живут по-княжески.Идут под небо самоеПоповы терема,Гудит попова вотчина —Колокола горластые —На целый божий мир.Три года я, робятушки,Жил у попа в работниках,Малина – не житье!Попова каша – с маслицем.Попов пирог – с начинкою,Поповы щи – с снетком [14]!Жена попова толстая,Попова дочка белая,Попова лошадь жирная,Пчела попова сытая,Как колокол гудёт!»– Ну, вот тебе хваленоеПоповское житье!Чего орал, куражился?На драку лез, анафема [15]?Не тем ли думал взять,Что борода лопатою?Так с бородой козелГулял по свету ранее,Чем праотец Адам,А дураком считаетсяИ посейчас козел!..Лука стоял, помалчивал,Боялся, не наклали быТоварищи в бока.Оно быть так и сталося,Да к счастию крестьянинаДорога позагнулася —Лицо попово строгоеЯвилось на бугре…

ГЛАВА II. СЕЛЬСКАЯ ЯРМОНКА [16]

Недаром наши странникиПоругивали мокрую,Холодную весну.Весна нужна крестьянинуИ ранняя и дружная,А тут – хоть волком вой!Не греет землю солнышко,И облака дождливые,Как дойные коровушки,Идут по небесам.Согнало снег, а зелениНи травки, ни листа!Вода не убирается,Земля не одеваетсяЗеленым ярким бархатомИ, как мертвец без савана,Лежит под небом пасмурнымПечальна и нага.Жаль бедного крестьянина,А пуще жаль скотинушку;Скормив запасы скудные,Хозяин хворостиноюПрогнал ее в луга,А что там взять? Чернехонько!Лишь на Николу вешнего [17]Погода поуставилась,Зеленой свежей травушкойПолакомился скот.День жаркий. Под березкамиКрестьяне пробираются,Гуторят меж собой:«Идем одной деревнею,Идем другой – пустехонько!А день сегодня праздничный,Куда пропал народ?..»Идут селом – на улицеОдни ребята малые,В домах – старухи старые,А то и вовсе запертыКалитки на замок.Замок – собачка верная:Не лает, не кусается,А не пускает в дом!Прошли село, увиделиВ зеленой раме зеркало:С краями полный пруд.Над прудом реют ласточки;Какие-то комарики,Проворные и тощие,Вприпрыжку, словно посуху,Гуляют по воде.По берегам, в ракитнике,Коростели скрипят.На длинном, шатком плотикеС вальком поповна толстаяСтоит, как стог подщипанный,Подтыкавши подол.На этом же на плотикеСпит уточка с утятами…Чу! лошадиный храп!Крестьяне разом глянулиИ над водой увиделиДве головы: мужицкую.Курчавую и смуглую,С серьгой (мигало солнышкоНа белой той серьге),Другую – лошадинуюС веревкой сажен в пять.Мужик берет веревку в рот,Мужик плывет – и конь плывет,Мужик заржал – и конь заржал.Плывут, орут! Под бабою,Под малыми утятамиПлот ходит ходенем.Догнал коня – за холку хвать!Вскочил и на луг выехалДетина: тело белое,А шея как смола;Вода ручьями катитсяС коня и с седока.«А что у вас в селенииНи старого ни малого,Как вымер весь народ?»– Ушли в село Кузьминское,Сегодня там и ярмонкаИ праздник храмовой. —«А далеко Кузьминское?»– Да будет версты три.«Пойдем в село Кузьминское,Посмотрим праздник-ярмонку!» —Решили мужики,А про себя подумали:«Не там ли он скрывается,Кто счастливо живет?..»Кузьминское богатое,А пуще того – грязноеТорговое село.По косогору тянется,Потом в овраг спускается.А там опять на горочку —Как грязи тут не быть?Две церкви в нем старинные,Одна старообрядская,Другая православная,Дом с надписью: училище,Пустой, забитый наглухо,Изба в одно окошечко,С изображеньем фельдшера,Пускающего кровь.Есть грязная гостиница,Украшенная вывеской(С большим носатым чайникомПоднос в руках подносчика,И маленькими чашками,Как гусыня гусятами,Тот чайник окружен),Есть лавки постоянныеВподобие уездногоГостиного двора…Пришли на площадь странники:Товару много всякогоИ видимо-невидимоНароду! Не потеха ли?Кажись, нет ходу крестного [18],А, словно пред иконами,Без шапок мужики.Такая уж сторонушка!Гляди, куда деваютсяКрестьянские шлыки [19]:Помимо складу винного,Харчевни, ресторации,Десятка штофных лавочек,Трех постоялых двориков,Да «ренскового погреба»,Да пары кабаков [20].Одиннадцать кабачниковДля праздника поставилиПалатки [21] на селе.При каждой пять подносчиков;Подносчики – молодчикиНаметанные, дошлые,А все им не поспеть,Со сдачей не управиться!Гляди, что́ протянулосяКрестьянских рук со шляпами,С платками, с рукавицами.Ой жажда православная,Куда ты велика!Лишь окатить бы душеньку,А там добудут шапочки,Как отойдет базар.По пьяным по головушкамИграет солнце вешнее…Хмельно, горластно, празднично,Пестро, красно кругом!Штаны на парнях плисовы,Жилетки полосатые,Рубахи всех цветов;На бабах платья красные,У девок косы с лентами,Лебедками плывут!А есть еще затейницы,Одеты по-столичному —И ширится, и дуетсяПодол на обручах!Заступишь – расфуфырятся!Вольно же, новомодницы,Вам снасти рыболовныеПод юбками носить!На баб нарядных глядючи,Старообрядка злющаяТоварке говорит:«Быть голоду! быть голоду!Дивись, как всходы вымокли,Что половодье вешнееСтоит до Петрова!С тех пор, как бабы началиРядиться в ситцы красные, —Леса не подымаются,А хлеба хоть не сей!»– Да чем же ситцы красныеТут провинились, матушка?Ума не приложу! —«А ситцы те французские [22]Собачьей кровью крашены!Ну… поняла теперь?..»По конной [23] потолкалися,По взгорью, где наваленыКосули [24], грабли, бороны,Багры, станки тележные [25],Ободья, топоры.Там шла торговля бойкая,С божбою, с прибаутками,С здоровым, громким хохотом.И как не хохотать?Мужик какой-то крохотныйХодил, ободья пробовал:Погнул один – не нравится,Погнул другой, потужился.А обод как распрямится —Щелк по лбу мужика!Мужик ревет над ободом,«Вязовою дубиною»Ругает драчуна.Другой приехал с разноюПоделкой деревянною —И вывалил весь воз!Пьяненек! Ось сломалася,А стал ее уделывать —Топор сломал! РаздумалсяМужик над топором,Бранит его, корит его,Как будто дело делает:«Подлец ты, не топор!Пустую службу, плевуюИ ту не сослужил.Всю жизнь свою ты кланялся,А ласков не бывал!»Пошли по лавкам странники:Любуются платочками,Ивановскими ситцами,Шлеями [26], новой обувью,Издельем кимряков [27].У той сапожной лавочкиОпять смеются странники:Тут башмачки козловыеДед внучке торговал,Пять раз про цену спрашивал,Вертел в руках, оглядывал:Товар первейший сорт!«Ну, дядя! два двугривенныхПлати, не то проваливай!» —Сказал ему купец.– А ты постой! – ЛюбуетсяСтарик ботинкой крохотной,Такую держит речь:– Мне зять – плевать, и дочь смолчит,Жена – плевать, пускай ворчит!А внучку жаль! ПовесиласьНа шею, егоза:«Купи гостинчик, дедушка.Купи!» – Головкой шелковойЛицо щекочет, ластится,Целует старика.Постой, ползунья босая!Постой, юла! КозловыеБотиночки куплю…Расхвастался Вавилушка,И старому и маломуПодарков насулил,А пропился до грошика!Как я глаза бесстыжиеДомашним покажу?..Мне зять – плевать, и дочь смолчит,Жена – плевать, пускай ворчит!А внучку жаль!.. – Пошел опятьПро внучку! Убивается!..Народ собрался, слушает,Не смеючись, жалеючи;Случись, работой, хлебушкомЕму бы помогли,А вынуть два двугривенных —Так сам ни с чем останешься.Да был тут человек,Павлуша Веретенников(Какого роду, звания,Не знали мужики,Однако звали «барином».Горазд он был балясничать,Носил рубаху красную,Поддевочку суконную,Смазные сапоги;Пел складно песни русскиеИ слушать их любил.Его видали многиеНа постоялых двориках,В харчевнях, в кабаках.)Так он Вавилу выручил —Купил ему ботиночки.Вавило их схватилИ был таков! – На радостиСпасибо даже баринуЗабыл сказать старик,Зато крестьяне прочиеТак были разутешены,Так рады, словно каждогоОн подарил рублем!Была тут также лавочкаС картинами и книгами,Офени [28] запасалисяСвоим товаром в ней.«А генералов надобно?» —Спросил их купчик-выжига.«И генералов дай!Да только ты по совести,Чтоб были настоящие —Потолще, погрозней».«Чудные! как вы смотрите! —Сказал купец с усмешкою, —Тут дело не в комплекции…»– А в чем же? шутишь, друг!Дрянь, что ли, сбыть желательно?А мы куда с ней денемся?Шалишь! Перед крестьяниномВсе генералы равные,Как шишки на ели:Чтобы продать плюгавого,Попасть на доку [29] надобно,А толстого да грозногоЯ всякому всучу…Давай больших, осанистых,Грудь с гору, глаз навыкате,Да чтобы больше звезд! [30]«А статских [31] не желаете?»– Ну, вот еще со статскими! —(Однако взяли – дешево! —Какого-то сановника [32]За брюхо с бочку виннуюИ за семнадцать звезд.)Купец – со всем почтением,Что любо, тем и потчует(С Лубянки [33] – первый вор!) —Спустил по сотне Блюхера [34],Архимандрита Фотия [35],Разбойника Сипко [36],Сбыл книги: «Шут Балакирев» [37]И «Английский милорд» [38]Легли в коробку книжечки,Пошли гулять портретикиПо царству всероссийскому,Покамест не пристроятсяВ крестьянской летней горенке,На невысокой стеночке…Черт знает для чего!Эх! эх! придет ли времечко,Когда (приди, желанное!..)Дадут понять крестьянину,Что розь портрет портретику,Что книга книге розь?Когда мужик не БлюхераИ не милорда глупого —Белинского и ГоголяС базара понесет?Ой люди, люди русские!Крестьяне православные!Слыхали ли когда-нибудьВы эти имена?То имена великие,Носили их, прославилиЗаступники народные!Вот вам бы их портретикиПовесить в ваших горенках,Их книги прочитать…«И рад бы в рай, да дверь-тогде?» —Такая речь врываетсяВ лавчонку неожиданно.– Тебе какую дверь? —«Да в балаган. Чу! музыка!..»– Пойдем, я укажу! —Про балаган прослышавши,Пошли и наши странникиПослушать, поглазеть.Комедию с Петрушкою,С козою [39] с барабанщицей [40]И не с простой шарманкою,А с настоящей музыкойСмотрели тут они.Комедия не мудрая,Однако и не глупая,Хожалому, квартальномуНе в бровь, а прямо в глаз!Шалаш полным-полнехонек.Народ орешки щелкает,А то два-три крестьянинаСловечком перекинутся —Гляди, явилась водочка:Посмотрят да попьют!Хохочут, утешаютсяИ часто в речь ПетрушкинуВставляют слово меткое,Какого не придумаешь,Хоть проглоти перо!Такие есть любители —Как кончится комедия,За ширмочки пойдут,Целуются, братаются,Гуторят с музыкантами:«Откуда, молодцы?»– А были мы господские,Играли на помещика.Теперь мы люди вольные,Кто поднесет-попотчует,Тот нам и господин!«И дело, други милые,Довольно бар вы тешили,Потешьте мужиков!Эй! малый! сладкой водочки!Наливки! чаю! полпива!Цимлянского – живей!..»И море разливанноеПойдет, щедрее барскогоРебяток угостят.Не ветры веют буйные,Не мать-земля колышется —Шумит, поет, ругается,Качается, валяется,Дерется и целуетсяУ праздника народ!Крестьянам показалося,Как вышли на пригорочек,Что все село шатается,Что даже церковь старуюС высокой колокольнеюШатнуло раз-другой! —Тут трезвому, что голому,Неловко… Наши странникиПрошлись еще по площадиИ к вечеру покинулиБурливое село…

ГЛАВА III. ПЬЯНАЯ НОЧЬ

Не ригой [41], не амбарами,Не кабаком, не мельницей,Как часто на Руси,Село кончалось низенькимБревенчатым строениемС железными решеткамиВ окошках небольших.За тем этапным зданиемШирокая дороженька,Березками обставлена,Открылась тут как тут.По будням малолюдная,Печальная и тихая,Не та она теперь!По всей по той дороженькеИ по окольным тропочкам,Докуда глаз хватал,Ползли, лежали, ехали.Барахталися пьяныеИ стоном стон стоял!Скрыпят телеги грузные,И, как телячьи головы,Качаются, мотаютсяПобедные головушкиУснувших мужиков!Народ идет – и падает,Как будто из-за валиковКартечью неприятелиПалят по мужикам!Ночь тихая спускается,Уж вышла в небо темноеЛуна, уж пишет грамотуГосподь червонным золотомПо синему по бархату,Ту грамоту мудреную,Которой ни разумникам,Ни глупым не прочесть.Дорога стоголосаяГудит! Что море синее,Смолкает, подымаетсяНародная молва.«А мы полтинник [42] писарю:Прошенье изготовилиК начальнику губернии…»«Эй! с возу куль упал!»«Куда же ты, Оленушка?Постой! еще дам пряничка,Ты, как блоха проворная,Наелась – и упрыгнула.Погладить не далась!»«Добра ты, царска грамота [43],Да не про нас ты писана…»«Посторонись, народ!»(Акцизные [44] чиновникиС бубенчиками, с бляхамиС базара пронеслись.)«А я к тому теперича:И веник дрянь, Иван Ильич,А погуляет по полу,Куда как напылит!»«Избави Бог, Парашенька,Ты в Питер не ходи!Такие есть чиновники,Ты день у них кухаркою,А ночь у них сударкою [45]Так это наплевать!»«Куда ты скачешь, Саввушка?»(Кричит священник сотскому [46]Верхом, с казенной бляхою.)– В Кузьминское скачуЗа становым. Оказия:Там впереди крестьянинаУбили… – «Эх!.. грехи!..»«Худа ты стала, Дарьюшка!»– Не веретенце [47], друг!Вот то, чем больше вертится,Пузатее становится,А я как день-деньской…«Эй парень, парень глупенький,Оборванный, паршивенький,Эй, полюби меня!Меня, простоволосую,Хмельную бабу, старую,Зааа-паааа-чканную!..»Крестьяне наши трезвые,Поглядывая, слушая,Идут своим путем.Средь самой средь дороженькиКакой-то парень тихонькийБольшую яму выкопал.«Что делаешь ты тут?»– А хороню я матушку! —«Дурак! какая матушка!Гляди: поддевку новуюТы в землю закопал!Иди скорей да хрюкаломВ канаву ляг, воды испей!Авось, соскочит дурь!»«А ну, давай потянемся!»Садятся два крестьянина,Ногами упираются,И жилятся, и тужатся,Кряхтят – на скалке тянутся,Суставчики трещат!На скалке не понравилось:«Давай теперь попробуемТянуться бородой!»Когда порядком бородыДруг дружке поубавили,Вцепились за скулы!Пыхтят, краснеют, корчатся,Мычат, визжат, а тянутся!«Да будет вам, проклятые!Не разольешь водой!»В канаве бабы ссорятся,Одна кричит: «Домой идтиТошнее, чем на каторгу!»Другая: – Врешь, в моем домуПохуже твоего!Мне старший зять ребро сломал,Середний зять клубок украл,Клубок плевок, да дело в том —Полтинник был замотан в нем,А младший зять все нож берет,Того гляди убьет, убьет!..«Ну полно, полно, миленький!Ну, не сердись! – за валикомНеподалеку слышится. —Я ничего… пойдем!»Такая ночь бедовая!Направо ли, налево лиС дороги поглядишь:Идут дружненько парочки,Не к той ли роще правятся?Та роща манит всякого,В той роще голосистыеСоловушки поют…Дорога многолюднаяЧто позже – безобразнее:Все чаще попадаютсяИзбитые, ползущие,Лежащие пластом.Без ругани, как водится,Словечко не промолвится,Шальная, непотребная,Слышней всего она!У кабаков смятение,Подводы перепутались,Испуганные лошадиБез седоков бегут;Тут плачут дети малые.Тоскуют жены, матери:Легко ли из питейногоДозваться мужиков?..У столбика дорожногоЗнакомый голос слышится,Подходят наши странникиИ видят: Веретенников(Что башмачки козловыеВавиле подарил)Беседует с крестьянами.Крестьяне открываютсяМиляге по душе:Похвалит Павел песенку —Пять раз споют, записывай!Понравится пословица —Пословицу пиши!Позаписав достаточно,Сказал им Веретенников:«Умны крестьяне русские,Одно нехорошо,Что пьют до одурения,Во рвы, в канавы валятся —Обидно поглядеть!»Крестьяне речь ту слушали,Поддакивали барину.Павлуша что-то в книжечкуХотел уже писать.Да выискался пьяненькийМужик, – он против баринаНа животе лежал,В глаза ему поглядывал,Помалчивал – да вдругКак вскочит! Прямо к барину —Хвать карандаш из рук!– Постой, башка порожняя!Шальных вестей, бессовестныхПро нас не разноси!Чему ты позавидовал!Что веселится беднаяКрестьянская душа?Пьем много мы по времени,А больше мы работаем.Нас пьяных много видится,А больше трезвых нас.По деревням ты хаживал?Возьмем ведерко с водкою,Пойдем-ка по избам:В одной, в другой навалятся,А в третьей не притронутся —У нас на семью пьющуюНепьющая семья!Не пьют, а также маются,Уж лучше б пили, глупые,Да совесть такова…Чудно смотреть, как ввалитсяВ такую избу трезвуюМужицкая беда, —И не глядел бы!.. ВидывалВ страду деревни русские?В питейном, что ль, народ?У нас поля обширные,А не гораздо щедрые,Скажи-ка, чьей рукойС весны они оденутся,А осенью разденутся?Встречал ты мужикаПосле работы вечером?На пожне гору добруюПоставил, съел с горошину:«Эй! богатырь! соломинкойСшибу, посторонись!»Сладка еда крестьянская,Весь век пила железнаяЖует, а есть не ест!Да брюхо-то не зеркало,Мы на еду не плачемся…Работаешь один,А чуть работа кончена,Гляди, стоят три дольщика:Бог, царь и господин!А есть еще губитель-тать [48]Четвертый, злей татарина,Так тот и не поделится,Все слопает один!У нас пристал третьеводниТакой же барин плохонькой,Как ты, из-под Москвы.Записывает песенки,Скажи ему пословицу,Загадку загани.А был другой – допытывал,На сколько в день сработаешь,По малу ли, по многу лиКусков пихаешь в рот?Иной угодья меряет,Иной в селенье жителейПо пальцам перечтет,А вот не сосчитали же,По скольку в лето каждоеПожар пускает на ветерКрестьянского труда?..Нет меры хмелю русскому.А горе наше меряли?Работе мера есть?Вино валит крестьянина,А горе не валит его?Работа не валит?Мужик беды не меряет,Со всякою справляется,Какая ни приди.Мужик, трудясь, не думает,Что силы надорвет.Так неужли над чаркоюЗадуматься, что с лишнегоВ канаву угодишь?А что глядеть зазорно вам,Как пьяные валяются,Так погляди поди,Как из болота волокомКрестьяне сено мокрое,Скосивши, волокут:Где не пробраться лошади,Где и без ноши пешемуОпасно перейти,Там рать-орда крестьянскаяПо кочам [49], по зажоринам [50]Ползком ползет с плетюхами [51]Трещит крестьянский пуп!Под солнышком без шапочек,В поту, в грязи по макушку,Осокою изрезаны,Болотным гадом-мошкоюИзъеденные в кровь, —Небось мы тут красивее?Жалеть – жалей умеючи,На мерочку господскуюКрестьянина не мерь!Не белоручки нежные,А люди мы великиеВ работе и в гульбе!..У каждого крестьянинаДуша что туча черная —Гневна, грозна, – и надо быГромам греметь оттудова,Кровавым лить дождям,А все вином кончается.Пошла по жилам чарочка —И рассмеялась добраяКрестьянская душа!Не горевать тут надобно,Гляди кругом – возрадуйся!Ай парни, ай молодушки,Умеют погулять!Повымахали косточки,Повымотали душеньку,А удаль молодецкуюПро случай сберегли!..Мужик стоял на валике,Притопывал лаптишкамиИ, помолчав минуточку,Прибавил громким голосом,Любуясь на веселую,Ревущую толпу:– Эй! царство ты мужицкое,Бесшапочное, пьяное,Шуми – вольней шуми!.. —«Как звать тебя, старинушка?»– А что? запишешь в книжечку?Пожалуй, нужды нет!Пиши: «В деревне БасовеЯким Нагой живет,Он до смерти работает,До полусмерти пьет!..»Крестьяне рассмеялисяИ рассказали барину,Каков мужик Яким.Яким, старик убогонький,Живал когда-то в Питере,Да угодил в тюрьму:С купцом тягаться вздумалось!Как липочка ободранный,Вернулся он на родинуИ за соху взялся.С тех пор лет тридцать жаритсяНа полосе под солнышком,Под бороной спасаетсяОт частого дождя,Живет – с сохою возится,А смерть придет Якимушке —Как ком земли отвалится,Что на сохе присох…С ним случай был: картиночекОн сыну накупил,Развешал их по стеночкамИ сам не меньше мальчикаЛюбил на них глядеть.Пришла немилость божия,Деревня загорелася —А было у ЯкимушкиЗа целый век накопленоЦелковых тридцать пять.Скорей бы взять целковые,А он сперва картиночкиСтал со стены срывать;Жена его тем временемС иконами возилася,А тут изба и рухнула —Так оплошал Яким!Слились в комок целковики,За тот комок дают емуОдиннадцать рублей…«Ой брат Яким! недешевоКартинки обошлись!Зато и в избу новуюПовесил их небось?»– Повесил – есть и новые, —Сказал Яким – и смолк.Вгляделся барин в пахаря:Грудь впалая; как вдавленныйЖивот; у глаз, у ртаИзлучины, как трещиныНа высохшей земле;И сам на землю-матушкуПохож он: шея бурая,Как пласт, сохой отрезанный,Кирпичное лицо,Рука – кора древесная,А волосы – песок.Крестьяне, как заметили,Что не обидны баринуЯкимовы слова,И сами согласилисяС Якимом: – Слово верное:Нам подобает пить!Пьем – значит, силу чувствуем!Придет печаль великая,Как перестанем пить!..Работа не свалила бы,Беда не одолела бы,Нас хмель не одолит!Не так ли?«Да, бог милостив!»– Ну, выпей с нами чарочку!Достали водки, выпили.Якиму ВеретенниковДва шкалика поднес.– Ай барин! не прогневался,Разумная головушка!(Сказал ему Яким.)Разумной-то головушкеКак не понять крестьянина?А свиньи ходят по́ земи —Не видят неба век!..Вдруг песня хором грянулаУдалая, согласная:Десятка три молодчиков,Хмельненьки, а не валятся,Идут рядком, поют,Поют про Волгу-матушку,Про удаль молодецкую,Про девичью красу.Притихла вся дороженька,Одна та песня складнаяШироко, вольно катится,Как рожь под ветром стелется,По сердцу по крестьянскомуИдет огнем-тоской!..Под песню ту удалуюРаздумалась, расплакаласьМолодушка одна:«Мой век – что день без солнышка,Мой век – что ночь без месяца,А я, млада-младешенька,Что борзый конь на привязи,Что ласточка без крыл!Мой старый муж, ревнивый муж,Напился пьян, храпом храпит,Меня, младу-младешеньку,И сонный сторожит!»Так плакалась молодушкаДа с возу вдруг и спрыгнула!«Куда?» – кричит ревнивый муж,Привстал – и бабу за косу,Как редьку за вихор!Ой! ночка, ночка пьяная!Не светлая, а звездная,Не жаркая, а с ласковымВесенним ветерком!И нашим добрым молодцамТы даром не прошла!Сгрустнулось им по женушкам,Оно и правда: с женушкойТеперь бы веселей!Иван кричит: «Я спать хочу»,А Марьюшка: – И я с тобой! —Иван кричит: «Постель узка»,А Марьюшка: – Уляжемся! —Иван кричит: «Ой, холодно»,А Марьюшка: – Угреемся! —Как вспомнили ту песенку,Без слова – согласилисяЛарец свой попытать.Одна, зачем Бог ведает,Меж полем и дорогоюГустая липа выросла.Под ней присели странникиИ осторожно молвили:«Эй! скатерть самобраная,Попотчуй мужиков!»И скатерть развернулася,Откудова ни взялисяДве дюжие руки:Ведро вина поставили,Горой наклали хлебушкаИ спрятались опять.Крестьяне подкрепилися.Роман за караульногоОстался у ведра,А прочие вмешалисяВ толпу – искать счастливого:Им крепко захотелосяСкорей попасть домой…

ГЛАВА IV. СЧАСТЛИВЫЕ

В толпе горластой, праздничнойПохаживали странники,Прокликивали клич:«Эй! нет ли где счастливого?Явись! Коли окажется,Что счастливо живешь,У нас ведро готовое:Пей даром сколько вздумаешь —На славу угостим!..»Таким речам неслыханнымСмеялись люди трезвые,А пьяные да умныеЧуть не плевали в бородуРетивым крикунам.Однако и охотниковХлебнуть вина бесплатногоДостаточно нашлось.Когда вернулись странникиПод липу, клич прокликавши,Их обступил народ.Пришел дьячок уволенный,Тощой, как спичка серная,И лясы распустил,Что счастие не в пажитях [52],Не в соболях, не в золоте,Не в дорогих камнях.«А в чем же?»– В благодушестве [53]!Пределы есть владениямГоспод, вельмож, царей земных,А мудрого владение —Весь вертоград Христов [54]!Коль обогреет солнышкоДа пропущу косушечку,Так вот и счастлив я! —«А где возьмешь косушечку?»– Да вы же дать сулилися…«Проваливай! шалишь!..»Пришла старуха старая,Рябая, одноглазая,И объявила, кланяясь,Что счастлива она:Что у нее по осениРодилось реп до тысячиНа небольшой гряде.– Такая репа крупная,Такая репа вкусная,А вся гряда – сажени три,А впоперечь – аршин [55]! —Над бабой посмеялися,А водки капли не дали:«Ты дома выпей, старая,Той репой закуси!»Пришел солдат с медалями,Чуть жив, а выпить хочется:– Я счастлив! – говорит.«Ну, открывай, старинушка,В чем счастие солдатское?Да не таись, смотри!»– А в том, во-первых, счастие,Что в двадцати сраженияхЯ был, а не убит!А во-вторых, важней того,Я и во время мирноеХодил ни сыт ни голоден,А смерти не дался!А в-третьих – за провинности,Великие и малые,Нещадно бит я палками,А хоть пощупай – жив!«На! выпивай, служивенький!С тобой и спорить нечего:Ты счастлив – слова нет!»Пришел с тяжелым молотомКаменотес-олончанин [56],Плечистый, молодой:– И я живу – не жалуюсь, —Сказал он, – с женкой, с матушкойНе знаем мы нужды!«Да в чем же ваше счастие?»– А вот гляди (и молотом,Как перышком, махнул):Коли проснусь до солнышкаДа разогнусь о полночи,Так гору сокрушу!Случалось, не похвастаю,Щебенки наколачиватьВ день на пять серебром!Пахом приподнял «счастие»И, крякнувши порядочно,Работнику поднес:«Ну, веско! а не будет лиНоситься с этим счастиемПод старость тяжело?..»– Смотри, не хвастай силою, —Сказал мужик с одышкою,Расслабленный, худой(Нос вострый, как у мертвого,Как грабли руки тощие,Как спицы ноги длинные,Не человек – комар). —Я был – не хуже каменщикДа тоже хвастал силою,Вот Бог и наказал!Смекнул подрядчик, бестия,Что простоват детинушка,Учал меня хвалить,А я-то сдуру радуюсь,За четверых работаю!Однажды ношу добруюНаклал я кирпичей.А тут его, проклятого,И нанеси нелегкая:«Что это? – говорит. —Не узнаю я Трифона!Идти с такою ношеюНе стыдно молодцу?»– А коли мало кажется,Прибавь рукой хозяйскою! —Сказал я, осердясь.Ну, с полчаса, я думаю,Я ждал, а он подкладывал,И подложил, подлец!Сам слышу – тяга страшная,Да не хотелось пятиться.И внес ту ношу чертовуЯ во второй этаж!Глядит подрядчик, дивится,Кричит, подлец, оттудова:«Ай молодец, Трофим!Не знаешь сам, что сделал ты:Ты снес один по крайностиЧетырнадцать пудов!»Ой, знаю! сердце молотомСтучит в груди, кровавыеВ глазах круги стоят,Спина как будто треснула…Дрожат, ослабли ноженьки.Зачах я с той поры!..Налей, брат, полстаканчика!«Налить? Да где ж тут счастие?Мы потчуем счастливого,А ты что рассказал!»– Дослушай! будет счастие!«Да в чем же, говори!»– А вот в чем. Мне на родине,Как всякому крестьянину,Хотелось умереть.Из Питера, расслабленный,Шальной, почти без памяти,Я на машину сел.Ну, вот мы и поехали.В вагоне – лихорадочных,Горячечных работничковНас много набралось,Всем одного желалося,Как мне: попасть на родину,Чтоб дома помереть.Однако нужно счастиеИ тут: мы летом ехали,В жарище, в духотеУ многих помутилисяВконец больные головы,В вагоне ад пошел:Тот стонет, тот катается,Как оглашенный, по полу,Тот бредит женкой, матушкой.Ну, на ближайшей станцииТакого и долой!Глядел я на товарищей,Сам весь горел, подумывал —Несдобровать и мне.В глазах кружки багровые,И все мне, братец, чудится,Что режу пеунов [57]!(Мы тоже пеунятники [58],Случалось в год откармливатьДо тысячи зобов.)Где вспомнились, проклятые!Уж я молиться пробовал,Нет! все с ума нейдут!Поверишь ли? вся партияПередо мной трепещется!Гортани перерезаны,Кровь хлещет, а поют!А я с ножом: «Да полно вам!»Уж как Господь помиловал,Что я не закричал?Сижу, креплюсь… по счастию,День кончился, а к вечеруПохолодало, – сжалилсяНад сиротами Бог!Ну, так мы и доехали,И я добрел на родину,А здесь, по Божьей милости,И легче стало мне…– Чего вы тут расхвасталисьСвоим мужицким счастием? —Кричит разбитый на ногиДворовый человек. —А вы меня попотчуйте:Я счастлив, видит Бог!У первого боярина,У князя Переметьева,Я был любимый раб.Жена – раба любимая,А дочка вместе с барышнейУчилась и французскомуИ всяким языкам,Садиться позволялось ейВ присутствии княжны…Ой! как кольнуло!.. батюшки!.. —(И начал ногу правуюЛадонями тереть.)Крестьяне рассмеялися.– Чего смеетесь, глупые, —Озлившись неожиданно,Дворовый закричал. —Я болен, а сказать ли вам,О чем молюсь я Господу,Вставая и ложась?Молюсь: «Оставь мне, Господи,Болезнь мою почетную,По ней я дворянин!»Не вашей подлой хворостью,Не хрипотой, не грыжею —Болезнью благородною,Какая только водитсяУ первых лиц в империи,Я болен, мужичье!По-да-грой именуется!Чтоб получить ее —Шампанское, бургонское,Токайское, венгерскоеЛет тридцать надо пить…За стулом у светлейшегоУ князя ПереметьеваЯ сорок лет стоял,С французским лучшим трюфелем [59]Тарелки я лизал,Напитки иностранныеИз рюмок допивал…Ну, наливай! —«Проваливай!У нас вино мужицкое,Простое, не заморское —Не по твоим губам!»Желтоволосый, сгорбленный,Подкрался робко к странникамКрестьянин-белорус,Туда же к водке тянется:– Налей и мне маненичко,Я счастлив! – говорит.«А ты не лезь с ручищами!Докладывай, доказывайСперва, чем счастлив ты?»– А счастье наше – в хлебушке:Я дома в БелоруссииС мякиною, с кострикою [60]Ячменный хлеб жевал;Бывало, вопишь голосом,Как роженица корчишься,Как схватит животы.А ныне, милость Божия! —Досыта у ГубонинаДают ржаного хлебушка,Жую – не нажуюсь! —Пришел какой-то пасмурныйМужик с скулой свороченной,Направо все глядит:– Хожу я за медведями.И счастье мне великое:Троих моих товарищейСломали мишуки,А я живу, Бог милостив!«А ну-ка влево глянь?»Не глянул, как ни пробовал,Какие рожи страшныеНи корчил мужичок:– Свернула мне медведицаМаненичко скулу! —«А ты с другой померяйся,Подставь ей щеку правую —Поправит…» – Посмеялися,Однако поднесли.Оборванные нищие,Послышав запах пенного,И те пришли доказывать,Как счастливы они:– Нас у порога лавочникВстречает подаянием,А в дом войдем, так из домуПроводят до ворот…Чуть запоем мы песенку,Бежит к окну хозяюшкаС краюхою, с ножом,А мы-то заливаемся:«Давать давай – весь каравай,Не мнется и не крошится,Тебе скорей, а нам спорей…»Смекнули наши странники,Что даром водку тратили,Да кстати и ведерочкуКонец. «Ну, будет с вас!Эй, счастие мужицкое!Дырявое с заплатами,Горбатое с мозолями,Проваливай домой!»– А вам бы, други милые,Спросить Ермилу Гирина, —Сказал, подсевши к странникам,Деревни ДымоглотоваКрестьянин Федосей. —Коли Ермил не выручит,Счастливцем не объявится,Так и шататься нечего…«А кто такой Ермил?Князь, что ли, граф сиятельный?»– Не князь, не граф сиятельный,А просто он – мужик!«Ты говори толковее,Садись, а мы послушаем,Какой такой Ермил?»– А вот какой: сиротскуюДержал Ермило мельницуНа Унже. По судуПродать решили мельницу:Пришел Ермило с прочимиВ палату на торги.Пустые покупателиСкоренько отвалилися.Один купец АлтынниковС Ермилом в бой вступил,Не отстает, торгуется,Наносит по копеечке.Ермило как рассердится —Хвать сразу пять рублей!Купец опять копеечку,Пошло у них сражение;Купец его копейкою,А тот его рублем!Не устоял Алтынников!Да вышла тут оказия:Тотчас же стали требоватьЗадатков третью часть,А третья часть – до тысячи.С Ермилом денег не было,Уж сам ли он сплошал,Схитрили ли подьячие,А дело вышло дрянь!Повеселел Алтынников:«Моя, выходит, мельница!»«Нет! – говорит Ермил,Подходит к председателю. —Нельзя ли вашей милостиПомешкать полчаса?»– Что в полчаса ты сделаешь?«Я деньги принесу!»– А где найдешь? В уме ли ты?Верст тридцать пять до мельницы,А через час присутствиюКонец, любезный мой!«Так полчаса позволите?»– Пожалуй, час промешкаем! —Пошел Ермил; подьячиеС купцом переглянулися,Смеются, подлецы!На площадь на торговуюПришел Ермило (в городеТот день базарный был),Стал на воз, видим: крестится,На все четыре стороныПоклон, – и громким голосомКричит: «Эй, люди добрые!Притихните, послушайте,Я слово вам скажу!»Притихла площадь людная,И тут Ермил про мельницуНароду рассказал:«Давно купец АлтынниковПрисватывался к мельнице,Да не плошал и я,Раз пять справлялся в городе,Сказали: с переторжкоюНазначены торги.Без дела, сами знаете,Возить казну крестьянинуПроселком не рука:Приехал я без грошика,Ан глядь – они спроворилиБез переторжки торг!Схитрили души подлые,Да и смеются нехристи:«Что, часом, ты поделаешь?Где денег ты найдешь?»Авось найду, Бог милостив!Хитры, сильны подьячие,А мир их посильней,Богат купец Алтынников,А все не устоять емуПротив мирской казны —Ее, как рыбу из моря,Века ловить – не выловить.Ну, братцы! видит Бог,Разделаюсь в ту пятницу!Не дорога мне мельница,Обида велика!Коли Ермила знаете,Коли Ермилу верите,Так выручайте, что ль!..»И чудо сотворилося:На всей базарной площадиУ каждого крестьянина,Как ветром, полу левуюЗаворотило вдруг!Крестьянство раскошелилось,Несут Ермилу денежки,Дают, кто чем богат.Ермило парень грамотный,Да некогда записывать,Успей пересчитать!Наклали шляпу полнуюЦелковиков, лобанчиков,Прожженной, битой, трепанойКрестьянской ассигнации.Ермило брал – не брезговалИ медным пятаком.Еще бы стал он брезговать,Когда тут попадаласяИная гривна меднаяДороже ста рублей!Уж сумма вся исполнилась,А щедрота народнаяРосла: – Бери, Ермил Ильич,Отдашь, не пропадет! —Ермил народу кланялсяНа все четыре стороны,В палату шел со шляпою,Зажавши в ней казну.Сдивилися подьячие,Позеленел Алтынников,Как он сполна всю тысячуИм выложил на стол!..Не волчий зуб, так лисий хвост, —Пошли юлить подьячие,С покупкой поздравлять!Да не таков Ермил Ильич,Не молвил слова лишнего.Копейки не дал им!Глядеть весь город съехался,Как в день базарный, пятницу,Через неделю времениЕрмил на той же площадиРассчитывал народ.Упомнить где же всякого?В ту пору дело делалосьВ горячке, второпях!Однако споров не было,И выдать гроша лишнегоЕрмилу не пришлось.Еще – он сам рассказывал —Рубль лишний, чей Бог ведает!Остался у него.Весь день с мошной раскрытоюХодил Ермил, допытывал:Чей рубль? да не нашел.Уж солнце закатилося,Когда с базарной площадиЕрмил последний тронулся,Отдав тот рубль слепым…Так вот каков Ермил Ильич. —«Чудён! – сказали странники. —Однако знать желательно —Каким же колдовствомМужик над всей округоюТакую силу взял?»– Не колдовством, а правдою.Слыхали про Адовщину,Юрлова князя вотчину?«Слыхали, ну так что ж?»– В ней главный управляющийБыл корпуса жандармскогоПолковник со звездой,При нем пять-шесть помощников,А наш Ермило писаремВ конторе состоял.Лет двадцать было малому,Какая воля писарю?Однако для крестьянинаИ писарь человек.К нему подходишь к первому,А он и посоветуетИ справку наведет;Где хватит силы – выручит,Не спросит благодарности,И дашь, так не возьмет!Худую совесть надобно —Крестьянину с крестьянинаКопейку вымогать.Таким путем вся вотчинаВ пять лет Ермилу ГиринаУзнала хорошо,А тут его и выгнали…Жалели крепко Гирина,Трудненько было к новому,Хапуге, привыкать,Однако делать нечего,По времени приладилисьИ к новому писцу.Тот ни строки без трешника,Ни слова без семишника,Прожженный, из кутейников —Ему и Бог велел!Однако, волей Божией,Недолго он поцарствовал, —Скончался старый князь,Приехал князь молоденькой,Прогнал того полковника.Прогнал его помощника,Контору всю прогнал,А нам велел из вотчиныБурмистра изобрать.Ну, мы не долго думали,Шесть тысяч душ, всей вотчинойКричим: – Ермилу Гирина! —Как человек един!Зовут Ермилу к барину.Поговорив с крестьянином,С балкона князь кричит:«Ну, братцы! будь по-вашему.Моей печатью княжескойВаш выбор утвержден:Мужик проворный, грамотный,Одно скажу: не молод ли?..»А мы: – Нужды нет, батюшка,И молод, да умен! —Пошел Ермило царствоватьНад всей княжою вотчиной,И царствовал же он!В семь лет мирской копеечкиПод ноготь не зажал,В семь лет не тронул правого,Не попустил виновному.Душой не покривил…«Стой! – крикнул укорительноКакой-то попик седенькийРассказчику. – Грешишь!Шла борона прямехонько,Да вдруг махнула в сторону —На камень зуб попал!Коли взялся рассказывать,Так слова не выкидывайИз песни: или странникамТы сказку говоришь?..Я знал Ермилу Гирина…»– А я небось не знал?Одной мы были вотчины,Одной и той же волости,Да нас перевели…«А коли знал ты Гирина,Так знал и брата Митрия,Подумай-ка, дружок».Рассказчик призадумалсяИ, помолчав, сказал:– Соврал я: слово лишнееСорвалось на маху!Был случай, и Ермил-мужикСвихнулся: из рекрутчиныМеньшого брата МитрияПовыгородил он.Молчим: тут спорить нечего,Сам барин брата старостыЗабрить бы не велел,Одна Ненила ВласьеваПо сыне горько плачется,Кричит: не наш черед!Известно, покричала быДа с тем бы и отъехала.Так что же? Сам Ермил,Покончивши с рекрутчиной,Стал тосковать, печалиться,Не пьет, не ест: тем кончилось,Что в деннике с веревкоюЗастал его отец.Тут сын отцу покаялся:«С тех пор, как сына ВласьевныПоставил я не в очередь,Постыл мне белый свет!»А сам к веревке тянется.Пытали уговариватьОтец его и брат,Он все одно: «Преступник я!Злодей! вяжите руки мне,Ведите в суд меня!»Чтоб хуже не случилося,Отец связал сердечного,Приставил караул.Сошелся мир, шумит, галдит,Такого дела чудногоВовек не приходилосяНи видеть, ни решать.Ермиловы семейныеУж не о том старалися,Чтоб мы им помирволили,А строже рассуди —Верни парнишку Власьевне,Не то Ермил повесится,За ним не углядишь!Пришел и сам Ермил Ильич,Босой, худой, с колодками,С веревкой на руках,Пришел, сказал: «Была пора,Судил я вас по совести,Теперь я сам грешнее вас:Судите вы меня!»И в ноги поклонился нам.Ни дать ни взять юродивый,Стоит, вздыхает, крестится,Жаль было нам глядеть,Как он перед старухою,Перед Ненилой Власьевой,Вдруг на колени пал!Ну, дело все обладилось,У господина сильногоВезде рука; сын ВласьевныВернулся, сдали Митрия,Да, говорят, и МитриюНетяжело служить,Сам князь о нем заботится.А за провинность с ГиринаМы положили штраф:Штрафные деньги рекруту,Часть небольшая Власьевне,Часть миру на вино…Однако после этогоЕрмил не скоро справился,С год как шальной ходил.Как ни просила вотчина,От должности уволился,В аренду снял ту мельницуИ стал он пуще прежнегоВсему народу люб:Брал за помол по совести.Народу не задерживал,Приказчик, управляющий,Богатые помещикиИ мужики беднейшие —Все очереди слушались,Порядок строгий вел!Я сам уж в той губернииДавненько не бывал,А про Ермилу слыхивал,Народ им не бахвалится,Сходите вы к нему.– Напрасно вы проходите, —Сказал уж раз заспорившийСедоволосый поп. —Я знал Ермилу, Гирина,Попал я в ту губерниюНазад тому лет пять(Я в жизни много странствовал,Преосвященный нашПереводить священниковЛюбил)… С Ермилой ГиринымСоседи были мы.Да! был мужик единственный!Имел он все, что надобноДля счастья: и спокойствие,И деньги, и почет,Почет завидный, истинный,Не купленный ни деньгами,Ни страхом: строгой правдою,Умом и добротой!Да только, повторяю вам,Напрасно вы проходите,В остроге он сидит…«Как так?»– А воля Божия!Слыхал ли кто из вас,Как бунтовалась вотчинаПомещика Обрубкова,Испуганной губернии,Уезда Недыханьева,Деревня Столбняки?..Как о пожарах пишетсяВ газетах (я их читывал):«Осталась неизвестноюПричина» – так и тут:До сей поры неведомоНи земскому исправнику,Ни высшему правительству,Ни столбнякам самим,С чего стряслась оказия.А вышло дело дрянь.Потребовалось воинство.Сам Государев посланныйК народу речь держал,То руганью попробуетИ плечи с эполетамиПодымет высоко,То ласкою попробуетИ грудь с крестами царскимиВо все четыре стороныПовертывать начнет.Да брань была тут лишняя,А ласка непонятная:«Крестьянство православное!Русь-матушка! царь-батюшка!»И больше ничего!Побившись так достаточно,Хотели уж солдатикамСкомандовать: пали!Да волостному писарюПришла тут мысль счастливая,Он про Ермилу ГиринаНачальнику сказал:– Народ поверит Гирину,Народ его послушает… —«Позвать его живей!»…………………………….Вдруг крик: «Ай, ай! помилуйте!»,Раздавшись неожиданно,Нарушил речь священника,Все бросились глядеть:У валика дорожногоСекут лакея пьяного —Попался в воровстве!Где пойман, тут и суд ему:Судей сошлось десятка три,Решили дать по лозочке,И каждый дал лозу!Лакей вскочил и, шлепаяХудыми сапожнишками,Без слова тягу дал.«Вишь, побежал, как встрепанный! —Шутили наши странники,Узнавши в нем балясника,Что хвастался какою-тоОсобенной болезниюОт иностранных вин. —Откуда прыть явилася!Болезнь ту благороднуюВдруг сняло, как рукой!»«Эй, эй! куда ж ты, батюшка!Ты доскажи историю,Как бунтовалась вотчинаПомещика Обрубкова,Деревня Столбняки?»– Пора домой, родимые.Бог даст, опять мы встретимся,Тогда и доскажу!Под утро поразъехалась,Поразбрелась толпа.Крестьяне спать надумали,Вдруг тройка с колокольчикомОткуда ни взялась,Летит! а в ней качаетсяКакой-то барин кругленький,Усатенький, пузатенький,С сигарочкой во рту.Крестьяне разом бросилисьК дороге, сняли шапочки,Низенько поклонилися,Повыстроились в рядИ тройке с колокольчикомЗагородили путь…

ГЛАВА V. ПОМЕЩИК

Соседнего помещикаГаврилу АфанасьичаОболта-ОболдуеваТа троечка везла.Помещик был румяненький,Осанистый, присадистый,Шестидесяти лет;Усы седые, длинные,Ухватки молодецкие,Венгерка с бранденбурами [61],Широкие штаны.Гаврило Афанасьевич,Должно быть, перетрусился,Увидев перед тройкоюСемь рослых мужиков.Он пистолетик выхватил,Как сам, такой же толстенький,И дуло шестиствольноеНа странников навел:«Ни с места! Если тронетесь,Разбойники! грабители!На месте уложу!..»Крестьяне рассмеялися:– Какие мы разбойники,Гляди – у нас ни ножика,Ни топоров, ни вил! —«Кто ж вы? чего вам надобно?»– У нас забота есть.Такая ли заботушка,Что из домов повыжила,С работой раздружила нас,Отбила от еды.Ты дай нам слово крепкоеНа нашу речь мужицкуюБез смеху и без хитрости,По правде и по разуму,Как должно отвечать,Тогда свою заботушкуПоведаем тебе…«Извольте: слово честное,Дворянское даю!»– Нет, ты нам не дворянское,Дай слово христианское!Дворянское с побранкою,С толчком да с зуботычиной,То непригодно нам! —«Эге! какие новости!А впрочем, будь по-вашему!Ну, в чем же ваша речь?..»– Спрячь пистолетик! выслушай!Вот так! мы не грабители,Мы мужики смиренные,Из временнообязанных,Подтянутой губернии,Уезда Терпигорева,Пустопорожней волости,Из разных деревень:Заплатова, Дырявина,Разутова, Знобишина,Горелова, Неелова —Неурожайка тож.Идя путем-дорогою,Сошлись мы невзначай,Сошлись мы – и заспорили:Кому живется счастливо,Вольготно на Руси?Роман сказал: помещику,Демьян сказал: чиновнику.Лука сказал: попу,Купчине толстопузому, —Сказали братья Губины,Иван и Митродор.Пахом сказал: светлейшему,Вельможному боярину,Министру государеву,А Пров сказал: царю…Мужик что бык: втемяшитсяВ башку какая блажь —Колом ее оттудоваНе выбьешь! Как ни спорили,Не согласились мы!Поспоривши, повздорили,Повздоривши, подралися,Подравшися, удумалиНе расходиться врозь,В домишки не ворочаться,Не видеться ни с женами,Ни с малыми ребятами,Ни с стариками старыми,Покуда спору нашемуРешенья не найдем,Покуда не доведаемКак ни на есть – доподлинно,Кому жить любо-весело,Вольготно на Руси?Скажи ж ты нам по-божески,Сладка ли жизнь помещичья?Ты как – вольготно, счастливо,Помещичек, живешь?Гаврило АфанасьевичИз тарантаса выпрыгнул,К крестьянам подошел:Как лекарь, руку каждомуПощупал, в лица глянул им,Схватился за бокаИ покатился со смеху…«Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!»Здоровый смех помещичийПо утреннему воздухуРаскатываться стал…Нахохотавшись досыта,Помещик не без горечиСказал: «Наденьте шапочки,Садитесь, господа! »– Мы господа не важные,Перед твоею милостьюИ постоим…«Нет! нет!Прошу садиться, граждане! »Крестьяне поупрямились,Однако делать нечего,Уселись на валу.«И мне присесть позволите?Эй, Трошка! рюмку хересу,Подушку и ковер!»Расположась на коврикеИ выпив рюмку хересу,Помещик начал так:«Я дал вам слово честноеОтвет держать по совести.А нелегко оно!Хоть люди вы почтенные,Однако не ученые,Как с вами говорить?Сперва понять вам надо бы,Что значит слово самое:Помещик, дворянин.Скажите вы, любезные,О родословном деревеСлыхали что-нибудь?»– Леса нам не заказаны —Видали древо всякое! —Сказали мужики.«Попали пальцем в небо вы!..Скажу вам вразумительней:Я роду именитого.Мой предок ОболдуйВпервые поминаетсяВ старинных русских грамотахДва века с половиноюНазад тому. ГласитТа грамота: «ТатаринуОболту ОболдуевуДано суконце доброе,Ценою в два рубля:Волками и лисицамиОн тешил государыню,В день царских именинСпускал медведя дикогоС своим, и ОболдуеваМедведь тот ободрал…»Ну, поняли, любезные?»– Как не понять! С медведямиНемало их шатается,Прохвостов, и теперь. —«Вы все свое, любезные!Молчать! уж лучше слушайте,К чему я речь веду:Тот Оболдуй, потешившийЗверями государыню,Был корень роду нашему,А было то, как сказано,С залишком двести лет.Прапрадед мой по материБыл и того древней:«Князь Щепин с Васькой Гусевым(Гласит другая грамота)Пытал поджечь Москву,Казну пограбить думали,Да их казнили смертию»,А было то, любезные,Без мала триста лет.Так вот оно откудоваТо дерево дворянскоеИдет, друзья мои!»– А ты, примерно, яблочкоС того выходишь дерева? —Сказали мужики.«Ну, яблочко так яблочко!Согласен! Благо, понялиВы дело наконец.Теперь – вы сами знаете —Чем дерево дворянскоеДревней, тем именитее,Почетней дворянин.Не так ли, благодетели?»– Так! – отвечали странники. —Кость белая, кость черная,И поглядеть, так разные, —Им разный и почет!«Ну, вижу, вижу: поняли!Так вот, друзья, и жили мы,Как у Христа за пазухой,И знали мы почет.Не только люди русские,Сама природа русскаяПокорствовала нам.Бывало, ты в окружностиОдин, как солнце на небе,Твои деревни скромные,Твои леса дремучие,Твои поля кругом!Пойдешь ли деревенькою —Крестьяне в ноги валятся,Пойдешь лесными дачами —Столетними деревьямиПреклонятся леса!Пойдешь ли пашней, нивою —Вся нива спелым колосомК ногам господским стелется,Ласкает слух и взор!Там рыба в речке плещется:«Жирей-жирей до времени!»Там заяц лугом крадется:«Гуляй-гуляй до осени!»Все веселило барина,Любовно травка каждаяШептала: «Я твоя!»Краса и гордость русская,Белели церкви БожииПо горкам, по холмам,И с ними в славе спорилиДворянские дома.Дома с оранжереями,С китайскими беседкамиИ с английскими парками;На каждом флаг играл,Играл-манил приветливо,Гостеприимство русскоеИ ласку обещал.Французу не привидитсяВо сне, какие праздники,Не день, не два – по месяцуМы задавали тут.Свои индейки жирные,Свои наливки сочные,Свои актеры, музыка,Прислуги – целый полк!Пять поваров да пекаря,Двух кузнецов, обойщика,Семнадцать музыкантиковИ двадцать два охотникаДержал я… Боже мой!..»Помещик закручинился,Упал лицом в подушечку,Потом привстал, поправился:«Эй, Прошка!» – закричал.Лакей, по слову барскому,Принес кувшинчик с водкою.Гаврила Афанасьевич,Откушав, продолжал:«Бывало, в осень позднююЛеса твои, Русь-матушка,Одушевляли громкиеОхотничьи рога.Унылые, поблекшиеЛеса полураздетыеЖить начинали вновь,Стояли по опушечкамБорзовщики-разбойники,Стоял помещик сам,А там, в лесу, выжлятники [62]Ревели, сорвиголовы,Варили варом гончие.Чу! подзывает рог!..Чу! стая воет! сгрудилась!Никак, по зверю красномуПогнали?.. улю-лю!Лисица черно-бурая,Пушистая, матераяЛетит, хвостом метет!Присели, притаилися,Дрожа всем телом, рьяные,Догадливые псы:Пожалуй, гостья жданная!Поближе к нам, молодчикам,Подальше от кустов!Пора! Ну, ну! не выдай, конь!Не выдайте, собаченьки!Эй! улю-лю! родимые!Эй! улю-лю!.. ату!..»Гаврило Афанасьевич,Вскочив с ковра персидского,Махал рукой, подпрыгивал,Кричал! Ему мерещилось,Что травит он лису…Крестьяне молча слушали,Глядели, любовалися,Посмеивались в ус…«Ой ты, охота псовая!Забудут все помещики,Но ты, исконно русскаяПотеха! не забудешьсяНи во веки веков!Не о себе печалимся,Нам жаль, что ты, Русь-матушка,С охотою утратилаСвой рыцарский, воинственный,Величественный вид!Бывало, нас по осениДо полусотни съедетсяВ отъезжие поля [63];У каждого помещикаСто гончих в напуску [64],У каждого по дюжинеБорзовщиков [65] верхом,При каждом с кашеварами,С провизией обоз.Как с песнями да с музыкойМы двинемся вперед,На что кавалерийскаяДивизия твоя!Летело время соколом,Дышала грудь помещичьяСвободно и легко.Во времена боярские,В порядки древнерусскиеПереносился дух!Ни в ком противоречия,Кого хочу – помилую,Кого хочу – казню.Закон – мое желание!Кулак – моя полиция!Удар искросыпительный,Удар зубодробительный,Удар скуловорррот!..»Вдруг, как струна, порвалася,Осеклась речь помещичья.Потупился, нахмурился,«Эй, Прошка! – закричал,Глотнул – и мягким голосомСказал: – Вы сами знаете,Нельзя же и без строгости?Но я карал – любя.Порвалась цепь великая —Теперь не бьем крестьянина,Зато уж и отеческиНе милуем его.Да, был я строг по времени,А впрочем, больше ласкоюЯ привлекал сердца.Я в воскресенье СветлоеСо всей своею вотчинойХристосовался сам!Бывало, накрываетсяВ гостиной стол огромнейший,На нем и яйца красные,И пасха, и кулич!Моя супруга, бабушка,Сынишки, даже барышниНе брезгуют, целуютсяС последним мужиком.«Христос воскрес!» – Воистину! —Крестьяне разговляются.Пьют брагу и вино…Пред каждым почитаемымДвунадесятым праздникомВ моих парадных горницахПоп всенощну служил.И к той домашней всенощнойКрестьяне допускалися,Молись – хоть лоб разбей!Страдало обоняние,Сбивали после с вотчиныБаб отмывать полы!Да чистота духовнаяТем самым сберегалася,Духовное родство!Не так ли, благодетели?»– Так! – отвечали странники,А про себя подумали:«Колом сбивал их, что ли, тыМолиться в барский дом?..»«Зато, скажу не хвастая,Любил меня мужик!В моей сурминской вотчинеКрестьяне все подрядчики,Бывало, дома скучно им,Все на чужую сторонуОтпросятся с весны…Ждешь не дождешься осени,Жена, детишки малые,И те гадают, ссорятся:Какого им гостинчикуКрестьяне принесут!И точно: поверх барщины,Холста, яиц и живности,Всего, что на помещикаСбиралось искони, —Гостинцы добровольныеКрестьяне нам несли!Из Киева – с вареньями,Из Астрахани – с рыбою,А тот, кто подостаточней,И с шелковой материей:Глядь, чмокнул руку барынеИ сверток подает!Детям игрушки, лакомства,А мне, седому бражнику,Из Питера вина!Толк вызнали, разбойники,Небось не к Кривоногову,К французу забежит.Тут с ними разгуляешься,По-братски побеседуешь,Жена рукою собственнойПо чарке им нальет.А детки тут же малыеПосасывают пряничкиДа слушают досужиерассказы мужиков —Про трудные их промыслы,Про чужедальны стороны,Про Петербург, про Астрахань,Про Киев, про Казань…Так вот как, благодетели,Я жил с моею вотчиной,Не правда ль, хорошо?..»– Да, было вам, помещикам,Житье куда завидное,Не надо умирать!«И все прошло! все минуло!..Чу! похоронный звон!..»Прислушалися странники,И точно: из КузьминскогоПо утреннему воздухуТе звуки, грудь щемящие,Неслись. – Покой крестьянинуИ царствие небесное!» —Проговорили странникиИ покрестились все…Гаврило АфанасьевичСнял шапочку – и набожноПерекрестился тож:«Звонят не по крестьянину!По жизни по помещичьейЗвонят!.. Ой жизнь широкая!Прости-прощай навек!Прощай и Русь помещичья!Теперь не та уж Русь!Эй, Прошка!» (выпил водочкиИ посвистал)…«НевеселоГлядеть, как изменилосяЛицо твое, несчастнаяРодная сторона!Сословье благородноеКак будто все попряталось,Повымерло! КудаНи едешь, попадаютсяОдни крестьяне пьяные,Акцизные чиновники,Поляки пересыльные [66]Да глупые посредники [67].Да иногда пройдетКоманда. Догадаешься:Должно быть, взбунтовалосяВ избытке благодарностиСеленье где-нибудь!А прежде что тут мчалосяКолясок, бричек троечных.Дормезов шестерней!Катит семья помещичья —Тут маменьки солидные,Тут дочки миловидныеИ резвые сынки!Поющих колокольчиков,Воркующих бубенчиковНаслушаешься всласть.А нынче чем рассеешься?Картиной возмутительнойЧто шаг – ты поражен:Кладбищем вдруг повеяло,Ну, значит, приближаемсяК усадьбе… Боже мой!Разобран по кирпичикуКрасивый дом помещичий,И аккуратно сложеныВ колонны кирпичи!Обширный сад помещичий,Столетьями взлелеянный,Под топором крестьянинаВесь лег, – мужик любуется,Как много вышло дров!Черства душа крестьянина,Подумает ли он,Что дуб, сейчас им сваленный,Мой дед рукою собственнойКогда-то насадил?Что вон под той рябиноюРезвились наши детушки,И Ганичка и Верочка,Аукались со мной?Что тут, под этой липою,Жена моя призналась мне,Что тяжела онаГаврюшей, нашим первенцем,И спрятала на грудь моюКак вишня покрасневшееПрелестное лицо?..Ему была бы выгода —Радехонек помещичьиУсадьбы изводить!Деревней ехать совестно:Мужик сидит – не двинется,Не гордость благородную —Желчь чувствуешь в груди.В лесу не рог охотничийЗвучит – топор разбойничий,Шалят! .. а что поделаешь?Кем лес убережешь?..Поля – недоработаны,Посевы – недосеяны,Порядку нет следа!О матушка! о родина!Не о себе печалимся,Тебя, родная, жаль.Ты, как вдова печальная,Стоишь с косой распущенной,С неубранным лицом!..Усадьбы переводятся,Взамен их распложаютсяПитейные дома!..Поят народ распущенный,Зовут на службы земские,Сажают, учат грамоте, —Нужна ему она!На всей тебе, Русь-матушка,Как клейма на преступнике,Как на коне тавро,Два слова нацарапаны:«Навынос и распивочно».Чтоб их читать, крестьянинаМудреной русской грамотеНе стоит обучать!..А нам земля осталася…Ой ты, земля помещичья!Ты нам не мать, а мачехаТеперь… «А кто велел? —Кричат писаки праздные, —Так вымогать, насиловатьКормилицу свою!»А я скажу: – А кто же ждал? —Ох! эти проповедники!Кричат: «Довольно барствовать!Проснись, помещик заспанный!Вставай! – учись! трудись!..»Трудись! Кому вы вздумалиЧитать такую проповедь!Я не крестьянин-лапотник —Я Божиею милостьюРоссийский дворянин!Россия – не неметчина,Нам чувства деликатные,Нам гордость внушена!Сословья благородныеУ нас труду не учатся.У нас чиновник плохонький,И тот полов не выметет,Не станет печь топить…Скажу я вам, не хвастая,Живу почти безвыездноВ деревне сорок лет,А от ржаного колосаНе отличу ячменного.А мне поют: «Трудись!»А если и действительноСвой долг мы ложно понялиИ наше назначениеНе в том, чтоб имя древнее,Достоинство дворянскоеПоддерживать охотою,Пирами, всякой роскошьюИ жить чужим трудом,Так надо было ранееСказать… Чему учился я?Что видел я вокруг?..Коптил я небо Божие,Носил ливрею царскую.Сорил казну народнуюИ думал век так жить…И вдруг… Владыко праведный!..»Помещик зарыдал…Крестьяне добродушныеЧуть тоже не заплакали,Подумав про себя:«Порвалась цепь великая,Порвалась – расскочиласяОдним концом по барину,Другим по мужику!..»

  1. Косушка – старинная мера жидкости, примерно 0,31 литра.

  2. Кукушка перестает куковать, когда заколосится хлеб («подавившись колосом», говорит народ).

  3. Поемные луга – расположенные в пойме реки. Когда спадала заливавшая их во время паводка река, на почве оставался слой естественных удобрений, поэтому и поднимались здесь высокие травы. Такие луга особенно ценились.

  4. Имеется в виду то обстоятельство, что до 1869 г. выпускник семинарии мог получить приход лишь в том случае, когда женился на дочери священника, оставившего свой приход. Считалось, что таким образом поддерживается «чистота сословия».

  5. Приход – объединение верующих.

  6. Раскольники – противники реформ патриарха Никона (XVII в.).

  7. Прихожане – постоянные посетители церковного прихода.

  8. Мат – зд.: конец. Мат – конец игры в шахматах.

  9. Воздухи – вышитые покрывала из бархата, парчи или шелка, применявшиеся при совершении церковных обрядов.

  10. Сам – первая часть неизменяемых сложных прилагательных с числительными порядковыми или количественными, со значением «во столько-то раз больше». Хлеб сам-друг – урожай, в два раза больший, чем количество посеянного зерна.

  11. Крутая радуга – к вёдру; пологая – к дождю.

  12. Пятак – медная монета достоинством 5 копеек.

  13. Треба – «отправление таинства или священного обряда» (В.И. Даль).

  14. Снеток – дешевая мелкая рыбка, озерная корюшка.

  15. Анафема – церковное проклятие.

  16. Ярмонка– т.е. ярмарка.

  17. Никола вешний – религиозный праздник, отмечавшийся 9 мая по старому стилю (22 мая по новому стилю).

  18. Крестный ход – торжественное шествие верующих с крестами, иконами, хоругвями.

  19. Шлык – «шапка, шапчонка, чепец, колпак» (В.И. Даль).

  20. Кабак – «питейный дом, место продажи водки, иногда также пива и меду» (В.И. Даль).

  21. Палатка – временное помещение для торговли, обычно – легкий остов, покрытый холстом, позже – брезентом.

  22. Французские ситцы – ситцы пунцового цвета, обычно окрашенные с использованием марены, краски из корней травянистого многолетнего растения.

  23. Конная – часть ярмарки, на которой торговали лошадьми.

  24. Косуля – вид тяжелой сохи или легкого плуга с одним лемехом, который отваливал землю только в одну сторону. В России косуля обычно применялась в северо-восточных районах.

  25. Станок тележный – основная часть четырехколесной повозки, телеги. На ней держится кузов, колеса и оси.

  26. Шлея – часть сбруи, облегающая бока и круп лошади, обычно кожаная.

  27. Кимряки – жители города Кимры. Во времена Некрасова это было большое село, 55% жителей которого были сапожниками.

  28. Офеня – коробейник, «мелочный торгаш вразноску и вразвозку по малым городам, селам, деревням, с книгами, бумагой, шелком, иглами, с сыром и колбасой, с серьгами и колечками» (В.И. Даль).

  29. Дока – «мастер своего дела» (В.И. Даль).

  30. Т.е. больше орденов.

  31. Т.е. не военных, а штатских (тогда – статских).

  32. Сановник – чиновник высокого уровня.

  33. Лубянка – улица и площадь в Москве, в XIX в. центр оптовой торговли лубочными картинками и книгами.

  34. Блюхер Гебхард Леберехт – прусский генерал, главнокомандующий прусско-саксонской армии, решившей исход битвы под Ватерлоо и разбившей Наполеона. Военные успехи сделали имя Блюхера весьма популярным в России.

  35. Архимандрит Фотий – в миру Петр Никитич Спасский, деятель русской церкви 20-х гг. XIX в., неоднократно вышучивался в эпиграммах А.С. Пушкина, например «Разговор Фотия с гр. Орловой», «На Фотия».

  36. Разбойник Сипко – авантюрист, выдававший себя за разных людей, в т.ч. за капитана в отставке И.А. Сипко. В 1860 г. суд над ним привлек ажиотажное внимание публики.

  37. «Шут Балакирев» – популярный сборник анекдотов: «Балакирева полное собрание анекдотов шута, бывшего при дворе Петра Великого».

  38. «Английский милорд» – популярнейшее в ту пору сочинение писателя XVIII века Матвея Комарова «Повесть о приключениях английского милорда Георга и о его бранденбургской Марк-графине Фридерике Луизе».

  39. Коза – так в народном театре-балагане называли актера, на голове которого была укреплена козья голова из мешковины.

  40. Барабанщица – барабанным боем на представления привлекали публику.

  41. Рига – сарай для сушки снопов и молотьбы (с крышей, но почти без стен).

  42. Полтинник – монета достоинством 50 копеек.

  43. Царска грамота – царское письмо.

  44. Акциз – один из видов налога на предметы массового спроса.

  45. Сударка – любовница.

  46. Сотский – выборный от крестьян, который выполнял полицейские функции.

  47. Веретено – ручной инструмент для пряжи.

  48. Тать – «вор, хищник, похититель» (В.И. Даль).

  49. Коча – форма слова «кочка» в ярославско-костромском говоре.

  50. Зажорина – подснежная вода в яме по дороге.

  51. Плетюха – в северных говорах – большая высокая корзина.

  52. Пажити – в тамбовско-рязанских говорах – луга, пастбища; в архангельских – пожитки, имущество.

  53. Благодушество – душевное состояние, располагающее к милосердию, благу, добру.

  54. Вертоград Христов – синоним рая.

  55. Аршин – старинная русская мера длины, равная 0,71 м.

  56. Олончанин – житель Олонецкой губернии.

  57. Пеун – петух.

  58. Пеунятник – человек, откармливающий петухов на продажу.

  59. Трюфель – растущий под землей гриб округлой формы. Особенно высоко ценился французский черный трюфель.

  60. Кострика – одревесневшие части стеблей льна, конопли и т.п.

  61. Венгерка с бранденбурами – короткая мужская куртка, напоминавшая венгерский национальный костюм, украшенная толстым блестящим шнуром.

  62. Выжлятник – управляет сворой гончих собак на многолюдной псовой охоте: выжлец – гончий кобель.

  63. Отъезжие поля – места сбора и ночевки охотников.

  64. Напуск – свора гончих собак.

  65. Борзовщик – управляет сворой борзых собак на многолюдной псовой охоте.

  66. Поляки пересыльные – т.е. высланные из Польши за участие в восстании.

  67. Мировой посредник – в период 1861—1874 годов из местных дворян выбирали посредника для урегулирования разногласий между освобожденными крестьянами и помещиками.