Кому на Руси жить хорошо - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2

КРЕСТЬЯНКА

ПРОЛОГ

«Не все между мужчинамиОтыскивать счастливого,Пощупаем-ка баб!» —Решили наши странникиИ стали баб опрашивать.В селе НаготинеСказали, как отрезали:«У нас такой не водится,А есть в селе Клину:Корова холмогорская,Не баба! доброумнееИ глаже – бабы нет.Спросите вы КорчагинуМатрену Тимофеевну,Она же: губернаторша…»Подумали – пошли.Уж налились колосики.Стоят столбы точеные,Головки золоченые,Задумчиво и ласковоШумят. Пора чудесная!Нет веселей, наряднее,Богаче нет поры!«Ой, поле многохлебное!Теперь и не подумаешь,Как много люди БожииПобились над тобой,Покамест ты оделосяТяжелым, ровным колосомИ стало перед пахарем,Как войско пред царем!Не столько росы теплые,Как пот с лица крестьянскогоУвлажили тебя!..»Довольны наши странники,То рожью, то пшеницею,То ячменем идут.Пшеница их не радует:Ты тем перед крестьянином,Пшеница, провинилася,Что кормишь ты по выбору ,Зато не налюбуютсяНа рожь, что кормит всех .«Льны тоже нонче знатные…Ай! бедненький! застрял!»Тут жаворонка малого,Застрявшего во льну,Роман распутал бережно.Поцаловал: «Лети!»И птичка ввысь помчалася,За нею умиленныеСледили мужики…Поспел горох! Накинулись,Как саранча на полосу:Горох, что девку красную,Кто ни пройдет – щипнет!Теперь горох у всякого —У старого, у малого,Рассыпался горохНа семьдесят дорог!Вся овощь огороднаяПоспела; дети носятсяКто с репой, кто с морковкою,Подсолнечник лущат,А бабы свеклу дергают,Такая свекла добрая!Точь-в-точь сапожки красные,Лежит на полосе.Шли долго ли, коротко ли,Шли близко ли, далеко ли,Вот наконец и Клин.Селенье незавидное:Что ни изба – с подпоркою,Как нищий с костылем,А с крыш солома скормленаСкоту. Стоят, как остовы,Убогие дома.Ненастной, поздней осеньюТак смотрят гнезда галочьи,Когда галчата вылетятИ ветер придорожныеБерезы обнажит…Народ в полях – работает.Заметив за селениемУсадьбу на пригорочке,Пошли пока – глядеть.Огромный дом, широкий двор,Пруд, ивами обсаженный,Посереди двора.Над домом башня высится,Балконом окруженная,Над башней шпиль торчит.В воротах с ними встретилсяЛакей, какой-то буркоюПрикрытый: «Вам кого?Помещик за границею,А управитель при смерти!..» —И спину показал.Крестьяне наши прыснули:По всей спине дворовогоБыл нарисован лев.«Ну, штука!» Долго спорили,Что за наряд диковинный,Пока Пахом догадливыйЗагадки не решил:«Холуй хитер: стащит ковер,В ковре дыру проделает,В дыру просунет головуДа и гуляет так!..»Как прусаки [68] слоняютсяПо нетопленой горнице,Когда их вымораживатьНадумает мужик.В усадьбе той слонялисяГолодные дворовые,Покинутые бариномНа произвол судьбы.Все старые, все хворыеИ как в цыганском табореОдеты. По прудуТащили бредень пятеро.«Бог на помочь! Как ловится?..»– Всего один карась!А было их до пропасти,Да крепко навалились мы,Теперь – свищи в кулак!– Хоть бы пяточек вынули! —Проговорила бледнаяБеременная женщина,Усердно раздувавшаяКостер на берегу.«Точеные-то столбикиС балкону, что ли, умница?» —Спросили мужики.– С балкону!«То-то высохли!А ты не дуй! Сгорят ониСкорее, чем карасиковИзловят на уху!»– Жду – не дождусь. ИзмаялсяНа черством хлебе Митенька,Эх, горе – не житье! —И тут она погладилаПолунагого мальчика(Сидел в тазу заржавленномКурносый мальчуган).«А что? ему, чай, холодно, —Сказал сурово Провушка, —В железном-то тазу?»И в руки взять ребеночкаХотел. Дитя заплакало.А мать кричит: – Не тронь его!Не видишь? Он катается!Ну, ну! пошел! КолясочкаВедь это у него!..Что шаг, то натыкалисяКрестьяне на диковину:Особая и страннаяРабота всюду шла.Один дворовый мучилсяУ двери: ручки медныеОтвинчивал; другойНес изразцы какие-то.«Наковырял, Егорушка?» —Окликнули с пруда.В саду ребята яблонюКачали. – Мало, дяденька!Теперь они осталисяУж только наверху,А было их до пропасти!«Да что в них проку? зелены!»– Мы рады и таким!Бродили долго по́ саду:«Затей-то! горы, пропасти!И пруд опять… Чай, лебедиГуляли по пруду?..Беседка… стойте! с надписью!..»Демьян, крестьянин грамотный,Читает по складам.«Эй, врешь!» Хохочут странники…Опять – и то же самоеЧитает им Демьян.(Насилу догадалися,Что надпись переправлена:Затерты две-три литеры.Из слова благородногоТакая вышла дрянь!)Заметив любознательностьКрестьян, дворовый седенькийК ним с книгой подошел:– Купите! – Как ни тужился,Мудреного заглавияНе одолел Демьян:«Садись-ка ты помещикомПод липой на скамеечкуДа сам ее читай!»– А тоже грамотеямиСчитаетесь! – с досадоюДворовый прошипел. —На что вам книги умные?Вам вывески питейныеДа слово «воспрещается»,Что на столбах встречается,Достаточно читать!«Дорожки так загажены,Что срам! У девок каменныхОтшибены носы!Пропали фрукты-ягоды,Пропали гуси-лебедиУ холуя в зобу!Что церкви без священника,Угодам без крестьянина,То саду без помещика! —Решили мужики. —Помещик прочно строился,Такую даль загадывал,А вот…» (Смеются шестеро,Седьмой повесил нос.)Вдруг с вышины откуда-тоКак грянет песня! ГоловыЗадрали мужики:Вкруг башни по балкончикуПохаживал в подрясникеКакой-то человекИ пел… В вечернем воздухе,Как колокол серебряный,Гудел громовый бас…Гудел – и прямо за сердцеХватал он наших странников:Не русские слова,А горе в них такое же,Как в русской песне, слышалось,Без берегу, без дна.Такие звуки плавные.Рыдающие… «Умница,Какой мужчина там?» —Спросил Роман у женщины,Уже кормившей МитенькуГоряченькой ухой.– Певец Ново-Архангельской,Его из МалороссииСманили господа.Свезти его в ИталиюСулились, да уехали…А он бы рад-радехонек —Какая уж Италия? —Обратно в Конотоп,Ему здесь делать нечего…Собаки дом покинули(Озлилась круто женщина),Кому здесь дело есть?Да у него ни спереди,Ни сзади… кроме голосу… —«Зато уж голосок!»– Не то еще услышите,Как до утра пробудете:Отсюда версты триЕсть дьякон… тоже с голосом…Так вот они затеялиПо-своему здороватьсяНа утренней заре.На башню как подыметсяДа рявкнет наш: «Здо-ро-во лиЖи-вешь, о-тец И-пат?»Так стекла затрещат!А тот ему, оттуда-то:– Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко!Жду вод-ку пить! – «И-ду!..»«Иду»-то это в воздухеЧас целый откликается…Такие жеребцы!..Домой скотина гонится,Дорога запылилася,Запахло молоком.Вздохнула мать Митюхина:– Хоть бы одна коровушкаНа барский двор вошла! —«Чу! песня за деревнею,Прощай, горю̒шка бедная!Идем встречать народ».Легко вздохнули странники:Им после дворни ноющейКрасива показаласяЗдоровая, поющаяТолпа жнецов и жниц, —Все дело девки красили(Толпа без красных девушек,Что рожь без васильков).«Путь добрый! А котораяМатрена Тимофеевна?»– Что нужно, молодцы? —Матрена ТимофеевнаОсанистая женщина,Широкая и плотная,Лет тридцати осьми.Красива; волос с проседью,Глаза большие, строгие,Ресницы богатейшие,Сурова и смугла.На ней рубаха белая,Да сарафан коротенький,Да серп через плечо.– Что нужно вам, молодчики?Помалчивали странники,Покамест бабы прочиеНе поушли вперед,Потом поклон отвесили:«Мы люди чужестранные,У нас забота есть,Такая ли заботушка,Что из домов повыжила,С работой раздружила нас,Отбила от еды.Мы мужики степенные,Из временнообязанных,Подтянутой губернии,Уезда Терпигорева,Пустопорожней волости,Из смежных деревень:Несытова, Неелова,Заплатова, Дырявина,Горелок, Голодухина —Неурожайка тож.Идя путем-дорогою,Сошлись мы невзначай,Сошлись мы – и заспорили:Кому живется счастливо,Вольготно на Руси?Роман сказал: помещику,Демьян сказал: чиновнику,Лука сказал: попу,Купчине толстопузому, —Сказали братья Губины,Иван и Митродор.Пахом сказал: светлейшему,Вельможному боярину,Министру государеву,А Пров сказал: царю…Мужик что бык: втемяшитсяВ башку какая блажь —Колом ее оттудоваНе выбьешь! Как ни спорили,Не согласились мы!Поспоривши, повздорили,Повздоривши, подралися.Подравшися, удумалиНе расходиться врозь,В домишки не ворочаться,Не видеться ни с женами,Ни с малыми ребятами,Ни с стариками старыми,Покуда спору нашемуРешенья не найдем,Покуда не доведаемКак ни на есть – доподлинно:Кому жить любо-весело,Вольготно на Руси?..Попа уж мы доведали,Доведали помещика,Да прямо мы к тебе!Чем нам искать чиновника,Купца, министра царского,Царя (еще допустит лиНас, мужичонков, царь?) —Освободи нас, выручи!Молва идет всесветная,Что ты вольготно, счастливоЖивешь… Скажи по-божескиВ чем счастие твое?»Не то чтоб удивиласяМатрена Тимофеевна,А как-то закручинилась,Задумалась она…– Не дело вы затеяли!Теперь пора рабочая,Досуг ли толковать?..«Полцарства мы промеряли,Никто нам не отказывал!» —Просили мужики.– У нас уж колос сыпется,Рук не хватает, милые…«А мы на что, кума?Давай серпы! Все семероКак станем завтра – к вечеруВсю рожь твою сожнем!»Смекнула Тимофеевна,Что дело подходящее.– Согласна, – говорит, —Такие-то вы бравые,Нажнете, не заметите,Снопов по десяти.«А ты нам душу выложи!»– Не скрою ничего!Покуда ТимофеевнаС хозяйством управлялася,Крестьяне место знатноеИзбрали за избой:Тут рига, конопляники,Два стога здоровенные,Богатый огород.И дуб тут рос – дубов краса.Под ним присели странники:«Эй, скатерть самобраная,Попотчуй мужиков».И скатерть развернулася,Откудова ни взялисяДве дюжие руки,Ведро вина поставили,Горой наклали хлебушкаИ спрятались опять…Гогочут братья Губины:Такую редьку схапалиНа огороде – страсть!Уж звезды рассажалисяПо небу темно-синему,Высоко месяц стал.Когда пришла хозяюшкаИ стала нашим странникам«Всю душу открывать…»

Глава I. До замужества

– Мне счастье в девках выпало:У нас была хорошая,Непьющая семья.За батюшкой, за матушкой,Как у Христа за пазухой,Жила я, молодцы.Отец, поднявшись до́ свету,Будил дочурку ласкою,А брат веселой песенкой;Покамест одевается,Поет: «Вставай, сестра!По избам обряжаются,В часовенках спасаются —Пора вставать, пора!Пастух уж со скотиноюУгнался; за малиноюУшли подружки в бор,В полях трудятся пахари,В лесу стучит топор!»Управится с горшочками,Все вымоет, все выскребет,Посадит хлебы в печь —Идет родная матушка,Не будит – пуще кутает:«Спи, милая, касатушка,Спи, силу запасай!В чужой семье – недолог сон!Уложат спать позднехонько!Придут будить до солнышка,Лукошко припасут,На донце бросят корочку:Сгложи ее – да полноеЛукошко набери!..»Да не в лесу родилася,Не пеньям я молилася,Не много я спала.В день Симеона батюшкаСажал меня на бурушкуИ вывел из младенчества [69]По пятому годку,А на седьмом за бурушкойСама я в стадо бегала,Отцу носила завтракать,Утяточек пасла.Потом грибы да ягоды,Потом: «Бери-ка грабелькиДа сено вороши!»Так к делу приобыкла я…И добрая работница,И петь-плясать охотницаЯ смолоду была.День в поле проработаешь,Грязна домой воротишься,А банька-то на что?Спасибо жаркой баенке,Березовому веничку,Студеному ключу, —Опять бела, свежехонька,За прялицей с подружкамиДо полночи поешь!На парней я не вешалась,Наянов обрывала я,А тихому шепну:«Я личиком разгарчива,А матушка догадлива,Не тронь! уйди!..» – уйдет…Да как я их ни бегала,А выискался суженой,На горе – чужанин!Филипп Корчагин – питерщик,По мастерству печник.Родительница плакала:«Как рыбка в море синееЮркнешь ты! как соловушкоИз гнездышка порхнешь!Чужая-то сторонушкаНе сахаром посыпана,Не медом полита!Там холодно, там голодно.Там холеную доченькуОбвеют ветры буйные,Обграют черны вороны,Облают псы косматыеИ люди засмеют!..»А батюшка со сватамиПодвыпил. Закручинилась,Всю ночь я не спала…Ах! что ты, парень, в девицеНашел во мне хорошего?Где высмотрел меня?О святках ли, как с горок яС ребятами, с подругамиКаталась, смеючись?Ошибся ты, отецкий сын!С игры, с катанья, с беганья,С морозу разгорелосяУ девушки лицо!На тихой ли беседушке?Я там была нарядная,Дородства и пригожестваПонакопила за зиму,Цвела, как маков цвет!А ты бы поглядел меня,Как лен треплю, как снопикиНа риге молочу…В дому ли во родительском?..Ах! кабы знать! Послала быЯ в город братца-сокола:«Мил братец! шелку, гарусуКупи – семи цветов,Да гарнитуру синего!»Я по углам бы вышилаМоскву, царя с царицею,Да Киев, да Царьград,А посередке – солнышко,И эту занавесочкуВ окошке бы повесила,Авось ты загляделся бы,Меня бы промигал!..Всю ночку я продумала…«Оставь, – я парню молвила, —Я в подневолье с волюшки,Бог видит, не пойду!»– Такую даль мы ехали!Иди! – сказал Филиппушка. —Не стану обижать! —Тужила, горько плакала,А дело девка делала:На суженого искосаПоглядывала втай.Пригож-румян, широк-могуч,Рус волосом, тих говором —Пал на̒ сердце Филипп!«Ты стань-ка, добрый молодец,Против меня прямехонько,Стань на одной доске!Гляди мне в очи ясные,Гляди в лицо румяное,Подумывай, смекай:Чтоб жить со мной – не каяться,А мне с тобой не плакаться…Я вся тут такова!»– Небось не буду каяться,Небось не будешь плакаться! —Филиппушка сказал.Пока мы торговалися,Филиппу я: «Уйди ты прочь!»,А он: – Иди со мной! —Известно: – Ненаглядная,Хорошая… пригожая… —«Ай!..» – вдруг рванулась я…– Чего ты? Эка силища! —Не удержи – не видеть быВовек ему Матренушки,Да удержал Филипп!Пока мы торговалися,Должно быть, так я думаю,Тогда и было счастьице…А больше вряд когда!Я помню, ночка звездная,Такая же хорошая,Как и теперь, была…Вздохнула Тимофеевна,Ко стогу приклонилася,Унывным, тихим голосомПропела про себя:«Ты скажи, за что,Молодой купец,Полюбил меня,Дочь крестьянскую?Я не в серебре,Я не в золоте,Жемчугами яНе увешана!»– Чисто серебро —Чистота твоя,Красно золото —Красота твоя,Бел-крупен жемчуг —Из очей твоихСлезы катятся…Велел родимый батюшка,Благословила матушка,Поставили родителиК дубовому столу,С краями чары налили:«Бери поднос, гостей-чужанС поклоном обноси!»Впервой я поклонилася —Вздрогну̒ли ноги резвые;Второй я поклонилася —Поблекло бело личико;Я в третий поклонилася,И волюшка [70] скатиласяС девичьей головы…«Так, значит, свадьба? Следует, —Сказал один из Губиных, —Поздравить молодых».«Давай! Начни с хозяюшки».«Пьешь водку, Тимофеевна?»– Старухе – да не пить?..

Глава II. Песни

У суда стоять —Ломит ноженьки,Под венцом стоять —Голова болит,Голова болит,ВспоминаетсяПесня старая,Песня грозная.На широкий дворГости въехали,Молоду женуМуж домой привез,А роденька-тоКак набросится!Деверек ее —Расточихою,А золовушка —Щеголихою,Свекор-батюшка —Тот медведицей,А свекровушка —Людоедицей,Кто неряхою,Кто непряхою…Все, что в песенкеТой певалося,Все со мной теперьТо и сталося!Чай, певали вы?Чай, вы знаете?..«Начинай, кума!Нам подхватывать…»МатренаСпится мне, младенькой, дремлется,Клонит голову на подушечку,Свекор-батюшка по сеничкам похаживает,Сердитый по новым погуливает.Странники (хором )Стучит, гремит, стучит, гремит,Снохе спать не дает:Встань, встань, встань, ты – сонливая!Встань, встань, встань, ты – дремливая!Сонливая, дремливая, неурядливая!МатренаСпится мне, младенькой, дремлется,Клонит голову на подушечку,Свекровь-матушка по сеничкампохаживает,Сердитая по новым погуливает.Странники (хором )Стучит, гремит, стучит, гремит,Снохе спать не дает:Встань, встань, встань, ты – сонливая!Встань, встань, встань, ты – дремливая!Сонливая, дремливая, неурядливая!– Семья была большущая,Сварливая… попала яС девичьей холи в ад!В работу муж отправился,Молчать, терпеть советовал:Не плюй на раскаленноеЖелезо – зашипит!Осталась я с золовками,Со свекром, со свекровушкой,Любить-голубить некому,А есть кому журить!На старшую золовушку,На Марфу богомольную,Работай, как раба;За свекором приглядывай,Сплошаешь – у кабатчикаПропажу выкупай.И встань и сядь с приметою,Не то свекровь обидится;А где их все-то знать?Приметы есть хорошие,А есть и бедокурные.Случилось так: свекровьНадула в уши свекору,Что рожь добрее родитсяИз краденых семян.Поехал ночью Тихоныч,Поймали, – полумертвогоПодкинули в сарай…Как велено, так сделано:Ходила с гневом на сердце,А лишнего не молвилаСловечка никому.Зимой пришел Филиппушка,Привез платочек шелковыйДа прокатил на саночкахВ Екатеринин день [71],И горя словно не было!Запела, как певала яВ родительском дому.Мы были однолеточки,Не трогай нас – нам весело,Всегда у нас лады.То правда, что и мужа-тоТакого, как Филиппушка,Со свечкой поискать…«Уж будто не колачивал?»Замялась Тимофеевна:– Раз только, – тихим голосомПромолвила она.«За что?» – спросили странники.– Уж будто вы не знаете,Как ссоры деревенскиеВыходят? К муженькуСестра гостить приехала,У ней коты [72] разбилися.«Дай башмаки Оленушке,Жена!» – сказал Филипп.А я не вдруг ответила.Корчагу подымала я,Такая тяга: вымолвитьЯ слова не могла.Филипп Ильич прогневался,Пождал, пока поставилаКорчагу на шесток,Да хлоп меня в висок!«Ну, благо ты приехала,И так походишь!» – молвилаДругая, незамужняяФилиппова сестра.Филипп подбавил женушке.«Давненько не видались мы,А знать бы – так не ехать бы!» —Сказала тут свекровь.Еще подбавил Филюшка…И всё тут! Не годилось быЖене побои мужниныСчитать; да уж сказала я:Не скрою ничего!«Ну, женщины! с такими-тоЗмеями подколоднымиИ мертвый плеть возьмет!»Хозяйка не ответила.Крестьяне, ради случаю,По новой чарке выпилиИ хором песню грянулиПро шелковую плеточку.Про мужнину родню.Мой постылый мужПодымается:За шелкову плетьПринимается.ХорПлетка свистнула,Кровь пробрызнула…Ах! лели! лели!Кровь пробрызнула…Свекру-батюшкеПоклонилася:Свекор-батюшка,Отними меняОт лиха мужа,Змея лютого!Свекор-батюшкаВелит больше бить,Велит кровь пролить…ХорПлетка свистнула,Кровь пробрызнула…Ах! лели! лели!Кровь пробрызнула…Свекровь-матушкеПоклонилася:Свекровь-матушка,Отними меняОт лиха мужа,Змея лютого!Свекровь-матушкаВелит больше бить,Велит кровь пролить…ХорПлетка свистнула,Кровь пробрызнула…Ах! лели! лели!Кровь пробрызнула…– Филипп на БлаговещеньеУшел, а на КазанскуюЯ сына родила.Как писаный был Демушка!Краса взята у солнышка,У снегу белизна,У маку губы алые,Бровь черная у соболя,У соболя сибирского,У сокола глаза!Весь гнев с души красавец мойСогнал улыбкой ангельской,Как солнышко весеннееСгоняет снег с полей…Не стала я тревожиться,Что ни велят – работаю,Как ни бранят – молчу.Да тут беда подсунулась:Абрам Гордеич Ситников,Господский управляющий,Стал крепко докучать:«Ты писаная кралечка,Ты наливная ягодка…»– Отстань, бесстыдник! ягодка,Да бору не того! —Укланяла золовушку,Сама нейду на барщину,Так в избу прикатит!В сарае, в риге спрячуся —Свекровь оттуда вытащит:«Эй, не шути с огнем!»– Гони его, родимая,По шее! – «А не хочешь тыСолдаткой быть?» Я к дедушке:«Что делать? Научи!»Из всей семейки мужнинойОдин Савелий, дедушка,Родитель свекра-батюшки,Жалел меня… РассказыватьПро деда, молодцы?«Вали всю подноготную!Накинем по два снопика», —Сказали мужики.– Ну то-то! речь особая.Грех промолчать про дедушку.Счастливец тоже был…

Глава III. Савелий, богатырь святорусский

С большущей сивой гривою,Чай, двадцать лет не стриженной,С большущей бородой,Дед на медведя смахивал,Особенно как из лесу,Согнувшись, выходил.Дугой спина у дедушки.Сначала все боялась я,Как в низенькую горенкуВходил он: ну распрямится?Пробьет дыру медведицеВ светелке головой!Да распрямиться дедушкаНе мог: ему уж стукнуло,По сказкам, сто годов,Дед жил в особой горнице,Семейки недолюбливал,В свой угол не пускал;А та сердилась, лаялась,Его «клейменым, каторжным»Честил родной сынок.Савелий не рассердится.Уйдет в свою светелочку,Читает святцы, крестится,Да вдруг и скажет весело:«Клейменый, да не раб!..»А крепко досадят ему —Подшутит: «Поглядите-тко,К нам сваты!» НезамужняяЗоловушка – к окну:Ан вместо сватов – нищие!Из оловянной пуговкиДед вылепил двугривенный,Подбросил на полу —Попался свекор-батюшка!Не пьяный из питейного —Побитый приплелся!Сидят, молчат за ужином:У свекра бровь рассечена,У деда, словно радуга,Усмешка на лице.С весны до поздней осениДед брал грибы да ягоды,Силочки становилНа глухарей, на рябчиков.А зиму разговаривалНа печке сам с собой.Имел слова любимые,И выпускал их дедушкаПо слову через час.…………………………………«Погибшие… пропащие…»…………………………………«Эх вы, Аники-воины! [73]Со стариками, с бабамиВам только воевать!»…………………………………«Недотерпеть – пропасть,Перетерпеть – пропасть!..»…………………………………«Эх, доля святорусскогоБогатыря сермяжного! [74]Всю жизнь его дерут,Раздумается временемО смерти – муки адскиеВ ту-светной жизни ждут».…………………………………«Надумалась Корёжина [75],Наддай! наддай! наддай!..»…………………………………И много! да забыла я…Как свекор развоюется,Бежала я к нему.Запремся. Я работаю,А Дема, словно яблочкоВ вершине старой яблони,У деда на плечеСидит румяный, свеженький…Вот раз и говорю:«За что тебя, Савельюшка,Зовут клейменым, каторжным?»– Я каторжником был. —«Ты, дедушка?»– Я, внученька!Я в землю немца ФогеляХристьяна ХристианычаЖивого закопал…«И полно! шутишь, дедушка!»– Нет, не шучу. Послушай-ка! —И все мне рассказал.– Во времена досюльныеМы были тоже барские,Да только ни помещиков,Ни немцев-управителейНе знали мы тогда.Не правили мы барщины,Оброков не платили мы,А так, когда рассудится,В три года раз пошлем.«Да как же так, Савельюшка?»– А были благодатныеТакие времена.Недаром есть пословица,Что нашей-то сторонушкиТри года черт искал.Кругом леса дремучие,Кругом болота топкие.Ни конному проехать к нам,Ни пешему пройти!Помещик наш ШалашниковЧерез тропы звериныеС полком своим – военный был —К нам доступиться пробовал,Да лыжи повернул!К нам земская полицияНе попадала по́ году, —Вот были времена!А ныне – барин под боком,Дорога скатерть-скатертью…Тьфу! прах ее возьми!..Нас только и тревожилиМедведи… да с медведямиСправлялись мы легко.С ножищем да с рогатинойЯ сам страшней сохатого,По заповедным тропочкамИду: «Мой лес!» – кричу.Раз только испугался я,Как наступил на соннуюМедведицу в лесу.И то бежать не бросился,А так всадил рогатину,Что словно как на вертелеЦыпленок – завертеласяИ часу не жила!Спина в то время хрустнула,Побаливала изредка,Покуда молод был,А к старости согнулася.Не правда ли, Матренушка,На очеп [76] я похож? —«Ты начал, так досказывай!Ну, жили – не тужили вы,Что ж дальше, голова?»– По времени ШалашниковУдумал штуку новую,Приходит к нам приказ:«Явиться!» Не явились мы,Притихли, не шелохнемсяВ болотине своей.Была засу̒ха сильная,Наехала полиция,Мы дань ей – медом, рыбою!Наехала опять,Грозит с конвоем выправить,Мы – шкурами звериными!А в третий – мы ничем!Обули лапти старые,Надели шапки рваные,Худые армяки —И тронулась Корёжина!..Пришли… (В губернском городеСтоял с полком Шалашников.)«Оброк!» – Оброку нет!Хлеба не уродилися,Снеточки не ловилися… —«Оброк!» – Оброку нет! —Не стал и разговаривать:«Эй, перемена первая!» —И начал нас пороть.Туга мошна корёжская!Да стоек и Шалашников:Уж языки мешалися,Мозги уж потрясалисяВ головушках – дерет!Укрепа богатырская,Не розги!.. Делать нечего!Кричим: постой, дай срок!Онучи распороли мыИ барину «лобанчиков» [77]Полшапки поднесли.Утих боец Шалашников!Такого-то горчайшегоПоднес нам травнику,Сам выпил с нами, чокнулсяС Корёгой покоренною:«Ну, благо вы сдались!А то – вот Бог! – решился яСодрать с вас шкуру начисто…На барабан напялил быИ подарил полку!Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!(Хохочет – рад придумочке.)Вот был бы барабан!»Идем домой понурые…Два старика кряжистыеСмеются… Ай, кряжи!Бумажки сторублевыеДомой под подоплекоюНетронуты несут!Как уперлись: мы нищие —Так тем и отбоярились!Подумал я тогда:«Ну, ладно ж! черти сивые,Вперед не доведется вамСмеяться надо мной!»И прочим стало совестно,На церковь побожилися:«Вперед не посрамимся мы,Под розгами умрем!»Понравились помещикуКорёжские лобанчики,Что год – зовет… дерет…Отменно драл Шалашников,А не ахти великиеДоходы получал:Сдавались люди слабые,А сильные за вотчинуСтояли хорошо.Я тоже перетерпливал,Помалчивал, подумывал:«Как ни дери, собачий сын,А всей души не вышибешь,Оставишь что-нибудь!Как примет дань Шалашников,Уйдем – и за заставоюПоделим барыши:«Что денег-то осталося!Дурак же ты, Шалашников!»И тешилась над бариномКорёга в свой черед!Вот были люди гордые!А нынче дай затрещину —Исправнику, помещикуТащат последний грош!Зато купцами жили мы…Подходит лето красное,Ждем грамоты… Пришла…А в ней уведомление,Что господин ШалашниковПод Варною [78] убит.Жалеть не пожалели мы,А пала дума на сердце:«Приходит благоденствиюКрестьянскому конец!»И точно: небывалоеНаследник средство выдумал:К нам немца подослал.Через леса дремучие,Через болота топкиеПешком пришел, шельмец!Один как перст: фуражечкаДа тросточка, а в тросточкеДля уженья снаряд.И был сначала тихонький:«Платите сколько можете».– Не можем ничего! —«Я барина уведомлю».– Уведомь!.. – Тем и кончилось.Стал жить да поживать;Питался больше рыбою;Сидит на речке с удочкойДа сам себя то по носу,То по лбу – бац да бац!Смеялись мы: – Не любишь тыКорёжского комарика…Не любишь, немчура?.. —Катается по бережку,Гогочет диким голосом,Как в бане на полке…С ребятами, с дево́чкамиСдружился, бродит по лесу…Недаром он бродил!«Коли платить не можете,Работайте!» – А в чем твояРабота? – «ОкопатьКанавками желательноБолото…» Окопали мы…«Теперь рубите лес…»– Ну, хорошо! – Рубили мы,А немчура показывал,Где надобно рубить.Глядим: выходит просека!Как просеку прочистили,К болоту поперечиныВелел по ней возить.Ну, словом: спохватились мы,Как уж дорогу сделали,Что немец нас поймал!Поехал в город парочкой!Глядим, везет из городаКоробки, тюфяки;Откудова ни взялисяУ немца босоногогоДетишки и жена.Повел хлеб-соль с исправникомИ с прочей земской властию,Гостишек полон двор!И тут настала каторга [79]Корёжскому крестьянину —До нитки разорил!А драл… как сам Шалашников!Да тот был прост; накинетсяСо всей воинской силою,Подумаешь: убьет!А деньги сунь, отвалится,Ни дать ни взять раздувшийсяВ собачьем ухе клещ.У немца – хватка мертвая:Пока не пустит по миру,Не отойдя сосет!«Как вы терпели, дедушка?»– А потому терпели мы,Что мы – богатыри.В том богатырство русское.Ты думаешь, Матренушка,Мужик – не богатырь?И жизнь его не ратная,И смерть ему не писанаВ бою – а богатырь!Цепями руки кручены,Железом ноги кованы,Спина… леса дремучиеПрошли по ней – сломалися.А грудь? Илья-пророкПо ней гремит – катаетсяНа колеснице огненной…Все терпит богатырь!И гнется, да не ломится,Не ломится, не валится…Ужли не богатырь?«Ты шутишь шутки, дедушка! —Сказала я. – Такого-тоБогатыря могучего,Чай, мыши заедят!»– Не знаю я, Матренушка.Покамест тягу страшнуюПоднять-то поднял он,Да в землю сам ушел по грудьС натуги! По лицу егоНе слезы – кровь течет!Не знаю, не придумаю,Что будет? Богу ведомо!А про себя скажу:Как выли вьюги зимние,Как ныли кости старые,Лежал я на печи;Полеживал, подумывал:Куда ты, сила, делася?На что ты пригодилася? —Под розгами, под палкамиПо мелочам ушла!«А что же немец, дедушка?»– А немец как ни властвовал,Да наши топорыЛежали – до поры!Осьмнадцать лет терпели мы.Застроил немец фабрику,Велел колодец рыть.Вдевятером копали мы,До полдня проработали,Позавтракать хотим.Приходит немец: «Только-то?..»И начал нас по-своему,Не торопясь, пилить.Стояли мы голодные,А немец нас поругивалДа в яму землю мокруюПошвыривал ногой.Была уж яма добрая…Случилось, я легонечкоТолкнул его плечом,Потом другой толкнул его,И третий… Мы посгрудились…До ямы два шага…Мы слова не промолвили,Друг другу не глядели мыВ глаза… а всей гурьбойХристьяна ХристианычаПоталкивали бережноВсё к яме… всё на край…И немец в яму бухнулся,Кричит: «Веревку! лестницу!»Мы девятью лопатамиОтветили ему.«Наддай!» – я слово выронил, —Под слово люди русскиеРаботают дружней.«Наддай! наддай!» Так наддали,Что ямы словно не было —Сровнялася с землей!Тут мы переглянулися…Остановился дедушка.«Что ж дальше?»– Дальше – дрянь!Кабак… острог в Буй-городе.Там я учился грамоте,Пока решили нас.Решенье вышло: каторгаИ плети предварительно;Не выдрали – помазали,Плохое там дранье!Потом… бежал я с каторги…Поймали! не погладилиИ тут по голове.Заводские начальникиПо всей Сибири славятся —Собаку съели драть.Да нас дирал ШалашниковБольней – я не поморщилсяС заводского дранья.Тот мастер был – умел пороть!Он так мне шкуру выделал,Что носится сто лет.А жизнь была нелегкая.Лет двадцать строгой каторги,Лет двадцать поселения.Я денег прикопил,По манифесту царскомуПопал опять на родину,Пристроил эту горенкуИ здесь давно живу.Покуда были денежки,Любили деда, холили,Теперь в глаза плюют!Эх вы, Аники-воины!Со стариками, с бабамиВам только воевать…Тут кончил речь Савельюшка…«Ну, что ж? – сказали странники. —Досказывай, хозяюшка,Свое житье-бытье!»– Невесело досказывать.Одной беды Бог миловал:Холерой умер Ситников, —Другая подошла.«Наддай!» – сказали странники(Им слово полюбилося)И выпили винца…

ГЛАВА IV. ДЕМУШКА

– Зажгло грозою дерево,А было соловьиноеНа дереве гнездо.Горит и стонет дерево,Горят и стонут птенчики:«Ой, матушка! где ты?А ты бы нас похолила,Пока не оперились мы:Как крылья отрастим,В долины, в рощи тихиеМы сами улетим!»Дотла сгорело дерево,Дотла сгорели птенчики,Тут прилетела мать.Ни дерева… ни гнездышка…Ни птенчиков!.. Поет-зовет…Поет, рыдает, кружится,Так быстро, быстро кружится,Что крылышки свистят!..Настала ночь, весь мир затих,Одна рыдала пташечка,Да мертвых не докликаласьДо белого утра!..Носила я ДемидушкуПо поженкам… лелеяла…Да взъелася свекровь,Как зыкнула, как рыкнула:«Оставь его у дедушки,Не много с ним нажнешь!»Запугана, заругана,Перечить не посмела я,Оставила дитя.Такая рожь богатаяВ тот год у нас родилася,Мы землю не ленясьУдобрили, ухолили, —Трудненько было пахарю,Да весело жнее!Снопами нагружала яТелегу со стропиламиИ пела, молодцы.(Телега нагружаетсяВсегда с веселой песнею,А сани с горькой думою:Телега хлеб домой везет,А сани – на базар!)Вдруг стоны я услышала:Ползком ползет Савелий-дед,Бледнешенек как смерть:«Прости, прости, Матренушка! —И повалился в ноженьки. —Мой грех – недоглядел!..»Ой ласточка! ой глупая!Не вей гнезда под берегом,Под берегом крутым!Что день – то прибавляетсяВода в реке: зальет онаДетенышей твоих.Ой бедная молодушка!Сноха в дому последняя,Последняя раба!Стерпи грозу великую,Прими побои лишние,А с глазу неразумногоМладенца не спускай!..Заснул старик на солнышке,Скормил свиньям ДемидушкуПридурковатый дед!..Я клубышком каталася,Я червышком свивалася,Звала, будила Демушку —Да поздно было звать!..Чу! конь стучит копытами,Чу, сбруя золоченаяЗвенит… еще беда!Ребята испугалися,По избам разбежалися,У окон заметалисяСтарухи, старики.Бежит деревней староста,Стучит в окошки палочкой.Бежит в поля, луга.Собрал народ: идут – кряхтят!Беда! Господь прогневался,Наслал гостей непрошеных,Неправедных судей!Знать, деньги издержалися,Сапожки притопталися,Знать, голод разобрал!..Молитвы ИисусовойНе сотворив, уселисяУ земского стола,Налой и крест поставили,Привел наш поп, отец ИванК присяге понятых.Допрашивали дедушку,Потом за мной десятникаПрислали. СтановойПо горнице похаживал,Как зверь в лесу порыкивал…«Эй! женка! состояла тыС крестьянином СавелиемВ сожительстве? Винись!»Я шепотком ответила:– Обидно, барин, шутите!Жена я мужу честная,А старику СавелиюСто лет… Чай, знаешь сам? —Как в стойле конь подкованныйЗатопал; о кленовый столУдарил кулаком:«Молчать! Не по согласью лиС крестьянином СавелиемУбила ты дитя?..»Владычица! что вздумали!Чуть мироеда этогоНе назвала я нехристем,Вся закипела я…Да лекаря увидела:Ножи, ланцеты, ножницыНатачивал он тут.Вздрогнула я, одумалась.– Нет, – говорю, – я ДемушкуЛюбила, берегла… —«А зельем не поила ты?А мышьяку не сыпала?»– Нет! сохрани Господь!.. —И тут я покорилася,Я в ноги поклонилася:– Будь жалостлив, будь добр!Вели без поруганияЧестному погребениюРебеночка предать!Я мать ему!.. – Упросишь ли?В груди у них нет душеньки,В глазах у них нет совести,На шее – нет креста!Из тонкой из пеленочкиПовыкатали ДемушкуИ стали тело белоеТерзать и пластовать.Тут свету я невзвидела, —Металась и кричала я:– Злодеи! палачи!..Падите мои слезонькиНе на землю, не на воду,Не на Господень храм!Падите прямо на̒ сердцеЗлодею моему!Ты дай же, Боже Господи!Чтоб тлен пришел на платьице,Безумье на головушкуЗлодея моего!Жену ему неумнуюПошли, детей-юродивых!Прими, услыши, Господи,Молитвы, слезы матери,Злодея накажи!.. —«Никак, она помешана? —Сказал начальник сотскому. —Что ж ты не упредил?Эй! не дури! связать велю!..»Присела я на лавочку.Ослабла, вся дрожу.Дрожу, гляжу на лекаря:Рукавчики засучены,Грудь фартуком завешана,В одной руке – широкий нож,В другой ручник – и кровь на нем,А на носу очки!Так тихо стало в горнице…Начальничек помалчивал,Поскрипывал пером,Поп трубочкой попыхивал,Не шелохнувшись, хмурыеСтояли мужики.– Ножом в сердцах читаете, —Сказал священник лекарю,Когда злодей у ДемушкиСердечко распластал.Тут я опять рванулася…«Ну, так и есть – помешана!Связать ее!» – десятникуНачальник закричал.Стал понятых опрашивать:«В крестьянке ТимофеевойИ прежде помешательствоВы примечали?»– Нет! —Спросили свекра, деверя,Свекровушку, золовушку:– Не примечали, нет! —Спросили деда старого:– Не примечал! ровна была…Одно: к начальству кликнули,Пошла… а ни целковика [80],Ни новины [81], пропащая,С собой и не взяла!Заплакал н а ̒ взрыд дедушка.Начальничек нахмурился,Ни слова не сказал.И тут я спохватилася!Прогневался Бог: разумуЛишил! была готоваяВ коробке новина!Да поздно было каяться.В моих глазах по косточкамИзрезал лекарь Демушку,Циновочкой прикрыл.Я словно деревяннаяВдруг стала: загляделась я,Как лекарь руки мыл,Как водку пил. СвященникуСказал: «Прошу покорнейше!»А поп ему: – Что просите?Без прутика, без кнутикаВсе ходим, люди грешные,На этот водопой!Крестьяне настоялися,Крестьяне надрожалися.(Откуда только бралисяУ коршуна налетногоКорыстные дела?)Без церкви намолилися,Без образа накланялись!Как вихорь налетал —Рвал бороды начальничек,Как лютый зверь наскакивал —Ломал перстни злаченые…Потом он кушать стал.Пил-ел, с попом беседовал.Я слышала, как шепотомПоп плакался ему:– У нас народ – всё голь да пьянь,За свадебку, за исповедьДолжают по годам.Несут гроши последниеВ кабак! А благочинномуОдни грехи тащат! —Потом я песни слышала,Всё голоса знакомые,Девичьи голоса:Наташа, Глаша, Дарьюшка…Чу! пляска! чу! гармония!..И вдруг затихло все…Заснула, видно, что ли, я?..Легко вдруг стало: чудилось,Что кто-то наклоняетсяИ шепчет надо мной:«Усни, многокручинная!Усни, многострадальная!»И крестит… С рук скатилисяВеревки… Я не помнилаПотом уж ничего…Очнулась я. Темно кругом,Гляжу в окно – глухая ночь!Да где же я? да что со мной?Не помню, хоть убей!Я выбралась на улицу —Пуста. На небо глянула —Ни месяца, ни звезд.Сплошная туча чернаяВисела над деревнею.Темны дома крестьянские,Одна пристройка дедоваСияла, как чертог.Вошла – и все я вспомнила:Свечами воску ярогоОбставлен, среди горенкиДубовый стол стоял,На нем гробочек крохотныйПрикрыт камчатной скатертью,Икона в головах…«Ой плотнички-работнички!Какой вы дом построилиСыночку моему?Окошки не прорублены,Стеколышки не вставлены,Ни печи, ни скамьи!Пуховой нет перинушки…Ой, жестко будет Демушке.Ой, страшно будет спать!..«Уйди!..» – вдруг закричала я,Увидела я дедушку:В очках, с раскрытой книгоюСтоял он перед гробиком,Над Демою читал.Я старика столетнегоЗвала клейменым, каторжным.Гневна, грозна, кричала я:«Уйди! убил ты Демушку!Будь проклят ты… уйди!..»Старик ни с места. Крестится.Читает… Уходилась я,Тут дедко подошел:– Зимой тебе, Матренушка,Я жизнь свою рассказывал.Да рассказал не все:Леса у нас угрюмые,Озера нелюдимые,Народ у нас дикарь.Суровы наши промыслы:Дави тетерю петлею,Медведя режь рогатиной,Сплошаешь – сам пропал!А господин ШалашниковС своей воинской силою?А немец-душегуб?Потом острог да каторга…Окаменел я, внученька,Лютее зверя был.Сто лет зима бессменнаяСтояла. Растопил ееТвой Дема-богатырь!Однажды я качал его,Вдруг улыбнулся Демушка…И я ему в ответ!Со мною чудо сталося:Третьеводни прицелилсяЯ в белку: на сукуКачалась белка… лапочкой,Как кошка, умывалася…Не выпалил: живи!Брожу по рощам, по лугу,Любуюсь каждым цветиком.Иду домой, опятьСмеюсь, играю с Демушкой…Бог видит, как я милогоМладенца полюбил!И я же, по грехам моим,Сгубил дитя невинное…Кори, казни меня!А с Богом спорить нечего,Стань! помолись за Демушку!Бог знает, что творит:Сладка ли жизнь крестьянина?И долго, долго дедушкаО горькой доле пахаряС тоскою говорил…Случись купцы московские,Вельможи государевы,Сам царь случись: не надо быЛаднее говорить!– Теперь в раю твой Демушка,Легко ему, светло ему… —Заплакал старый дед.«Я не ропщу, – сказала я, —Что Бог прибрал младенчика,А больно то, зачем ониРугалися над ним?Зачем, как черны вороны,На части тело белоеТерзали?.. НеужлиНи Бог, ни царь не вступится?..»– Высоко Бог, далёко царь…«Нужды нет: я дойду!»– Ах! что ты? что ты, внученька?..Терпи, многокручинная!Терпи, многострадальная!Нам правды не найти. —«Да почему же, дедушка?»– Ты – крепостная женщина! —Савельюшка сказал.Я долго, горько думала…Гром грянул, окна дрогнули,И я вздрогнула… К гробикуПодвел меня старик:– Молись, чтоб к лику ангеловГосподь причислил Демушку! —И дал мне в руки дедушкаГорящую свечу.Всю ночь до свету белогоМолилась я, а дедушкаПротяжным, ровным голосомНад Демою читал…

ГЛАВА V. ВОЛЧИЦА

Уж двадцать лет, как ДемушкаДерновым одеялечкомПрикрыт, – все жаль сердечного!Молюсь о нем, в рот яблокаДо Спаса не беру [82].Не скоро я оправилась.Ни с кем не говорила я,А старика СавелияЯ видеть не могла.Работать не работала.Надумал свекор-батюшкаВожжами поучить,Так я ему ответила:«Убей!» Я в ноги кланялась:«Убей! один конец!»Повесил вожжи батюшка.На Деминой могилочкеЯ день и ночь жила.Платочком обметала яМогилку, чтобы травушкойСкорее поросла,Молилась за покойничка,Тужила по родителям:Забыли дочь свою!Собак моих боитеся?Семьи моей стыдитеся?«Ах, нет, родная, нет!Собак твоих не боязно,Семьи твоей не совестно,А ехать сорок верстСвои беды рассказывать,Твои беды выспрашивать —Жаль бурушку гонять!Давно бы мы приехали,Да ту мы думу думали:Приедем – ты расплачешься,Уедем – заревешь!»Пришла зима: кручиноюЯ с мужем поделилася,В Савельевой пристроечкеТужили мы вдвоем. —«Что ж, умер, что ли, дедушка?»– Нет. Он в своей каморочкеШесть дней лежал безвыходно,Потом ушел в леса,Так пел, так плакал дедушка,Что лес стонал! А осеньюУшел на покаяниеВ Песочный монастырь.У батюшки, у матушкиС Филиппом побывала я,За дело принялась.Три года, так считаю я,Неделя за неделею,Одним порядком шли,Что год, то дети: некогдаНи думать, ни печалиться,Дай Бог с работой справитьсяДа лоб перекрестить.Поешь – когда останетсяОт старших да от деточек,Уснешь – когда больна…А на четвертый новоеПодкралось горе лютое —К кому оно привяжется,До смерти не избыть!Впереди летит – ясным соколом,Позади летит – черным вороном,Впереди летит – не укатится,Позади летит – не останется…Лишилась я родителей…Слыхали ночи темные,Слыхали ветры буйныеСиротскую печаль,А вам нет ну̒жды сказывать…На Демину могилочкуПоплакать я пошла.Гляжу: могилка прибрана,На деревянном крестикеСкладная золоченаяИкона. Перед нейЯ старца распростертогоУвидела. «Савельюшка!Откуда ты взялся?»– Пришел я из Песочного…Молюсь за Дему бедного,За все страдное русскоеКрестьянство я молюсь!Еще молюсь (не образуТеперь Савелий кланялся),Чтоб сердце гневной материСмягчил Господь… Прости! —«Давно простила, дедушка!»Вздохнул Савелий… – Внученька!А внученька! – «Что, дедушка?»– По-прежнему взгляни! —Взглянула я по-прежнему.Савельюшка засматривалМне в очи; спину старуюПытался разогнуть.Совсем стал белый дедушка.Я обняла старинушку,И долго у крестаСидели мы и плакали.Я деду горе новоеПоведала свое…Недолго прожил дедушка.По осени у старогоКакая-то глубокаяНа шее рана сделалась,Он трудно умирал:Сто дней не ел; хирел да сох,Сам над собой подтрунивал:– Не правда ли, Матренушка,На комара корёжскогоКостлявый я похож? —То добрый был, сговорчивый,То злился, привередничал,Пугал нас: – Не паши,Не сей, крестьянин! СгорбившисьЗа пряжей, за полотнами,Крестьянка, не сиди!Как вы ни бейтесь, глупыеЧто на роду написано,Того не миновать!Мужчинам три дороженьки:Кабак, острог да каторга.А бабам на РусиТри петли: шелку белого,Вторая – шелку красного,А третья – шелку черного,Любую выбирай!..В любую полезай… —Так засмеялся дедушка,Что все в каморке вздрогнули, —И к ночи умер он.Как приказал – исполнили:Зарыли рядом с Демою…Он жил сто семь годов.Четыре года тихие,Как близнецы похожие,Прошли потом… ВсемуЯ покорилась: перваяС постели Тимофеевна,Последняя – в постель;За всех, про всех работаю, —С свекрови, свекра пьяного,С золовушки бракованной [83]Снимаю сапоги…Лишь деточек не трогайте!За них горой стояла я…Случилось, молодцы,Зашла к нам богомолочка;Сладкоречивой странницыЗаслушивались мы;Спасаться, жить по-божескиУчила нас угодница,По праздникам к заутренеБудила… а потомПотребовала странница,Чтоб грудью не кормили мыДетей по постным дням.Село переполошилось!Голодные младенчикиПо середам, по пятницамКричат! Иная матьСама над сыном плачущимСлезами заливается:И Бога-то ей боязно,И дитятка-то жаль!Я только не послушалась,Судила я по-своему:Коли терпеть, так матери,Я перед Богом грешница,А не дитя мое!Да, видно, Бог прогневался.Как восемь лет исполнилосьСыночку моему,В подпаски свекор сдал его.Однажды жду Федотушку —Скотина уж пригналася,На улицу иду.Там видимо-невидимоНароду! Я прислушаласьИ бросилась в толпу.Гляжу, Федота бледногоСилантий держит за ухо.«Что держишь ты его?»– Посечь хотим маненичко:Овечками прикармливатьНадумал он волков! —Я вырвала Федотушку,Да с ног Силантья-старостуИ сбила невзначай.Случилось дело дивное:Пастух ушел; ФедотушкаПри стаде был один.«Сижу я, – так рассказывалСынок мой, – на пригорочке,Откуда ни возьмись —Волчица преогромнаяИ хвать овечку Марьину!Пустился я за ней,Кричу, кнутищем хлопаю,Свищу, Валетку уськаю…Я бегать молодец,Да где бы окаяннуюНагнать, кабы не щенная:У ней сосцы волочились,Кровавым следом, матушка.За нею я гнался!Пошла потише серая,Идет, идет – оглянется,А я как припущу!И села… Я кнутом ее:«Отдай овцу, проклятая!»Не отдает, сидит…Я не сробел: «Так вырву же,Хоть умереть!..» И бросился,И вырвал… Ничего —Не укусила серая!Сама едва живехонька.Зубами только щелкаетДа дышит тяжело.Под ней река кровавая,Сосцы травой изрезаны,Все ребра на счету.Глядит, поднявши голову,Мне в очи… и завыла вдруг!Завыла, как заплакала.Пощупал я овцу:Овца была уж мертвая…Волчица так ли жалобноГлядела, выла… Матушка!Я бросил ей овцу!..»Так вот что с парнем сталося.Пришел в село да, глупенький,Все сам и рассказал,За то и сечь надумали.Да благо подоспела я…Силантий осерчал,Кричит: «Чего толкаешься?Самой под розги хочется?»А Марья, та свое:«Дай, пусть проучат глупого!»И рвет из рук Федотушку.Федот как лист дрожит.Трубят рога охотничьи,Помещик возвращаетсяС охоты. Я к нему:«Не выдай! Будь заступником!»– В чем дело? – Кликнул старостуИ мигом порешил:– Подпаска малолетнегоПо младости, по глупостиПростить… а бабу дерзкуюПримерно наказать! —«Ай, барин!» Я подпрыгнула:«Освободил Федотушку!Иди домой, Федот!»– Исполним повеленное! —Сказал мирянам староста. —Эй! погоди плясать!Соседка тут подсунулась:«А ты бы в ноги старосте…»«Иди домой, Федот!»Я мальчика погладила:«Смотри, коли оглянешься,Я осержусь… Иди!»Из песни слово выкинуть,Так песня вся нарушитсяЛегла я, молодцы…………………………………….В Федотову каморочку,Как кошка, я прокралася:Спит мальчик, бредит, мечется;Одна ручонка свесилась,Другая на глазуЛежит, в кулак зажатая:«Ты плакал, что ли, бедненький?Спи. Ничего. Я тут!»Тужила я по Демушке,Как им была беременна, —Слабенек родился,Однако вышел умница:На фабрике АлфероваТрубу такую вывелиС родителем, что страсть!Всю ночь над ним сидела я,Я пастушка любезногоДо солнца подняла,Сама обула в лапотки,Перекрестила; шапочку,Рожок и кнут дала.Проснулась вся семеюшка,Да я не показалась ей,На пожню не пошла.Я пошла на речку быструю,Избрала я место тихоеУ ракитова куста.Села я на серый камушек,Подперла рукой головушку,Зарыдала, сирота!Громко я звала родителя:Ты приди, заступник батюшка!Посмотри на дочь любимую…Понапрасну я звала.Нет великой оборонушки!Рано гостья бесподсудная,Бесплемянная, безродная,Смерть родного унесла!Громко кликала я матушку.Отзывались ветры буйные,Откликались горы дальние,А родная не пришла!День денна моя печальница,В ночь – ночная богомолица!Никогда тебя, желанная,Не увижу я теперь!Ты ушла в бесповоротную,Незнакомую дороженьку,Куда ветер не доносится,Не дорыскивает зверь…Нет великой оборонушки!Кабы знали вы да ведали,На кого вы дочь покинули,Что без вас я выношу?Ночь – слезами обливаюся,День – как травка пристилаюся…Я потупленную голову,Сердце гневное ношу!..

ГЛАВА VI. ТРУДНЫЙ ГОД

В тот год необычайнаяЗвезда играла на небе;Одни судили так:Господь по небу шествует,И ангелы егоМетут метлою огненной [84]Перед стопами БожьимиВ небесном поле путь;Другие то же думали,Да только на антихриста,И чуяли беду.Сбылось: пришла бесхлебица!Брат брату не уламывалКуска! Был страшный год…Волчицу ту ФедотовуЯ вспомнила – голодную,Похожа с ребятишкамиЯ на нее была!Да тут еще свекровушкаПриметой прислужилася.Соседкам наплела,Что я беду накликала,А чем? Рубаху чистуюНадела в Рождество[85].За мужем, за заступником,Я дешево отделалась;А женщину однуНикак за то же самоеУбили насмерть кольями.С голодным не шути!..Одной бедой не кончилось:Чуть справились с бесхлебицей —Рекрутчина пришла.Да я не беспокоилась:Уж за семью ФилипповуВ солдаты брат ушел.Сижу одна, работаю,И муж и оба деверяУехали с утра;На сходку свекор-батюшкаОтправился, а женщиныК соседкам разбрелись.Мне крепко нездоровилось,Была я ЛиодорушкойБеременна: последниеДохаживала дни.Управившись с ребятами,В большой избе под шубоюНа печку я легла.Вернулись бабы к вечеру,Нет только свекра-батюшки,Ждут ужинать его.Пришел: «Ох-ох! умаялся,А дело не поправилось,Пропали мы, жена!Где видано, где слыхано:Давно ли взяли старшего,Теперь меньшого дай!Я по годам высчитывал,Я миру в ноги кланялся,Да мир у нас какой?Просил бурмистра: божится,Что жаль, да делать нечего!И писаря просил,Да правды из мошенникаИ топором не вырубишь,Что тени из стены!Задарен… все задарены…Сказать бы губернатору,Так он бы задал им!Всего и попросить-то бы,Чтоб он по нашей волостиОчередные росписиПроверить повелел.Да сунься-ка!..» ЗаплакалиСвекровушка, золовушка,А я… То было холодно,Теперь огнем горю!Горю… Бог весть что думаю…Не дума… бред… ГолодныеСтоят сиротки-деточкиПередо мной… НеласковоГлядит на них семья,Они в дому шумливые,На улице драчливые,Обжоры за столом…И стали их пощипывать,В головку поколачивать…Молчи, солдатка-мать!…………………………………Теперь уж я не дольщицаУчастку деревенскому,Хоромному строеньицу,Одеже и скоту.Теперь одно богачество:Три озера наплаканоГорючих слез, засеяноТри полосы бедой!…………………………………Теперь, как виноватая,Стою перед соседями:Простите! я былаСпесива, непоклончива,Не чаяла я, глупая,Остаться сиротой…Простите, люди добрые,Учите уму-разуму,Как жить самой? Как деточекПоить, кормить, растить?..…………………………………Послала деток по миру:Просите, детки, ласкою,Не смейте воровать!А дети в слезы: «Холодно!На нас одежа рваная.С крылечка на крылечко-тоУстанем мы ступать,Под окнами натопчемся,Иззябнем… У богатогоНам боязно просить.«Бог даст!» – ответят бедные…Ни с чем домой воротимся —Ты станешь нас бранить!..»………………………………….Собрала ужин; матушкуЗову, золовок, деверя,Сама стою голоднаяУ двери, как раба.Свекровь кричит: «Лукавая!В постель скорей торопишься?»А деверь говорит:«Не много ты работала!Весь день за деревиночкойСтояла: дожидалася,Как солнышко зайдет!»………………………………….Получше нарядилась я,Пошла я в церковь Божию,Смех слышу за собой!………………………………….Хорошо не одевайся,Добела не умывайся,У соседок очи зорки,Востры языки!Ходи улицей потише,Носи голову пониже,Коли весело – не смейся,Не поплачь с тоски!..………………………………….Пришла зима бессменная,Поля, луга зеленыеПопрятались под снег.На белом, снежном саванеНи талой нет талиночки —Нет у солдатки-материВо всем миру дружка!С кем думушку подумати?С кем словом перемолвиться?Как справиться с убожеством?Куда обиду сбыть?В леса – леса повяли бы,В луга – луга сгорели бы!Во быструю реку?Вода бы остоялася!Носи, солдатка бедная,С собой ее по гроб!…………………………………Нет мужа, нет заступника!Чу, барабан! СолдатикиИдут… Остановилися…Построились в ряды.«Живей!» Филиппа вывелиНа середину площади:«Эй! перемена первая!» —Шалашников кричит.Упал Филипп: – Помилуйте! —«А ты попробуй! слюбится!Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!Укрепа богатырская,Не розги у меня!..»И тут я с печи спрыгнула,Обулась. Долго слушала, —Все тихо, спит семья!Чуть-чуть я дверью скрипнулаИ вышла. Ночь морозная…Из Домниной избы,Где парни деревенскиеИ девки собиралися,Гремела песня складная.Любимая моя…На горе стоит елочка,Под горою светелочка,Во светелочке Машенька.Приходил к ней батюшка,Будил ее, побуживал:Ты, Машенька, пойдем домой!Ты, Ефимовна, пойдем домой!Я нейду и не слушаю:Ночь темна и немесячна,Реки быстры, перевозов нет,Леса темны, караулов нет…На горе стоит елочка,Под горою светелочка,Во светелочке Машенька.Приходила к ней матушка,Будила, побуживала:Машенька, пойдем домой!Ефимовна, пойдем домой!Я нейду и не слушаю:Ночь темна и немесячна,Реки быстры, перевозов нет.Леса темны, караулов нет…На горе стоит елочка,Под горою светелочка,Во светелочке Машенька.Приходил к ней Петр,Петр сударь Петрович,Будил ее, побуживал:Машенька, пойдем домой!Душа Ефимовна, пойдем домой!Я иду, сударь, и слушаю:Ночь светла и месячна,Реки тихи, перевозы есть,Леса темны, караулы есть.

ГЛАВА VII. ГУБЕРНАТОРША

Почти бегом бежала яЧерез деревню, – чудилось,Что с песней парни гонятсяИ девицы за мной.За Клином огляделась я:Равнина белоснежная,Да небо с ясным месяцем,Да я, да тень моя…Не жутко и не боязноВдруг стало, – словно радостьюТак и взмывало грудь…Спасибо ветру зимнему!Он, как водой студеною,Больную напоил:Обвеял буйну голову,Рассеял думы черные,Рассудок воротил.Упала на колени я:«Открой мне, Матерь Божия,Чем Бога прогневила я?Владычица! во мнеНет косточки неломаной,Нет жилочки нетянутой,Кровинки нет непорченой, —Терплю и не ропщу!Всю силу, Богом данную,В работу полагаю я,Всю в деточек любовь!Ты видишь всё, Владычица.Ты можешь всё, Заступница!Спаси рабу свою!..»Молиться в ночь морознуюПод звездным небом БожиимЛюблю я с той поры.Беда пристигнет – вспомнитеИ женам посоветуйте:Усердней не помолишьсяНигде и никогда.Чем больше я молилася,Тем легче становилося,И силы прибавлялося,Чем чаще я касаласяДо белой, снежной скатертиГорящей головой…Потом – в дорогу тронулась.Знакомая дороженька!Езжала я по ней.Поедешь ранним вечером,Так утром вместе с солнышкомПоспеешь на базар.Всю ночь я шла, не встретилаЖивой души. Под городомОбозы начались.Высокие, высокиеВозы сенца крестьянского,Жалела я коней:Свои кормы законныеВезут с двора, сердечные,Чтоб после голодать.И так-то все, я думала:Рабочий конь солому ест.А пустопляс – овес!Нужда с кулем тащилася, —Мучица, чай, не лишняя,Да подати не ждут!С посада подгородногоТорговцы-колотырникиБежали к мужикам;Божба, обман, ругательство!Ударили к заутрене,Как в город я вошла.Ищу соборной площади,Я знала: губернаторскийДворец на площади.Темна, пуста площадочка,Перед дворцом начальникаШагает часовой.«Скажи, служивый, рано лиНачальник просыпается?»– Не знаю. Ты иди!Нам говорить не велено! —(Дала ему двугривенный).На то у губернатораОсобый есть швейцар. —«А где он? как назвать его?»– Макаром Федосеичем…На лестницу поди! —Пошла, да двери заперты.Присела я, задумалась,Уж начало светать.Пришел фонарщик с лестницей,Два тусклые фонарикаНа площади задул.– Эй! что ты тут расселася?Вскочила, испугалась я:В дверях стоял в халатикеПлешивый человек.Скоренько я целковенькийМакару ФедосеичуС поклоном подала:«Такая есть великаяНужда до губернатора,Хоть умереть – дойти!»– Пускать-то вас не велено,Да… ничего!.. толкнись-ка тыТак… через два часа…Ушла. Бреду тихохонько…Стоит из меди кованный,Точь-в-точь Савелий дедушка,Мужик на площади.«Чей памятник?» – Сусанина. —Я перед ним помешкала.На рынок побрела.Там крепко испугалась я,Чего? Вы не поверите,Коли сказать теперь:У поваренка вырвалсяМатерый серый селезень,Стал парень догонять его,А он как закричит!Такой был крик, что за душуХватил – чуть не упала я,Так под ножом кричат!Поймали! шею вытянулИ зашипел с угрозою,Как будто думал повара,Бедняга, испугать.Я прочь бежала, думала:Утихнет серый селезеньПод поварским ножом!Теперь дворец начальникаС балконом, с башней, с лестницей,Ковром богатым устланной,Весь стал передо мной.На окна поглядела я:Завешаны. «В котором-тоТвоя опочиваленка?Ты сладко ль спишь, желанный мой,Какие видишь сны?..»Сторонкой, не по коврику,Прокралась я в швейцарскую.– Раненько ты, кума!Опять я испугалася,Макара ФедосеичаЯ не узнала: выбрился,Надел ливрею шитую,Взял в руки булаву,Как не бывало лысины.Смеется: – Что ты вздрогнула? —«Устала я, родной!»– А ты не трусь! Бог милостив!Ты дай еще целковенький,Увидишь – удружу! —Дала еще целковенький.– Пойдем в мою каморочку,Попьешь пока чайку! —Каморочка под лестницей:Кровать да печь железная,Шандал да самовар.В углу лампадка теплится.А по стене картиночки.– Вот он! – сказал Макар. —Его превосходительство! —И щелкнул пальцем бравогоВоенного в звездах.«Да добрый ли?» – спросила я.– Как стих найдет! Сегодня вотЯ тоже добр, а временем —Как пес, бываю зол.«Скучаешь, видно, дяденька?»– Нет, тут статья особая,Не скука тут – война!И сам, и люди вечеромУйдут, а к ФедосеичуВ каморку враг: поборемся!Борюсь я десять лет.Как выпьешь рюмку лишнюю,Махорки как накуришься,Как эта печь накалитсяДа свечка нагорит —Так тут устой… —Я вспомнилаПро богатырство дедово:«Ты, дядюшка, – сказала я, —Должно быть, богатырь».– Не богатырь я, милая,А силой тот не хвастайся,Кто сна не поборал! —В каморку постучалися.Макар ушел… Сидела я,Ждала, ждала, соскучилась.Приотворила дверь.К крыльцу карету подали.«Сам едет?» – Губернаторша! —Ответил мне МакарИ бросился на лестницу.По лестнице спускаласяВ собольей шубе барыня,Чиновничек при ней.Не знала я, что делала(Да, видно, надоумилаВладычица!)… Как брошусь яЕй в ноги: «Заступись!Обманом, не по-божескиКормильца и родителяУ деточек берут!»– Откуда ты, голубушка?Впопад ли я ответила —Не знаю… Мука смертнаяПод сердце подошла…Очнулась я, молодчики,В богатой, светлой горнице.Под пологом лежу;Против меня – кормилица,Нарядная, в кокошнике,С ребеночком сидит:«Чье дитятко, красавица?»– Твое! – Поцаловала яРожоное дитя…Как в ноги губернаторшеЯ пала, как заплакала,Как стала говорить,Сказалась усталь долгая,Истома непомерная,Упередилось времечко —Пришла моя пора!Спасибо губернаторше,Елене Александровне,Я столько благодарна ей,Как матери родной!Сама крестила мальчикаИ имя Лиодорушка —Младенцу избрала…«А что же с мужем сталося?»– Послали в Клин нарочного,Всю истину доведали, —Филиппушку спасли.Елена АлександровнаКо мне его, голубчика,Сама – дай Бог ей счастие!За ручку подвела.Добра была, умна была,Красивая, здоровая.А деток не дал Бог!Пока у ней гостила я,Все время с ЛиодорушкойНосилась, как с родным.Весна уж начиналася,Березка распускалася,Как мы домой пошли…Хорошо, светлоВ мире Божием!Хорошо, легко,Ясно н а ̒ сердце.Мы идем, идем —Остановимся,На леса, лугаПолюбуемся.ПолюбуемсяДа послушаем,Как шумят-бегутВоды вешние,Как поет-звенитЖавороночек!Мы стоим, глядим…Очи встретятся —Усмехнемся мы,Усмехнется намЛиодорушка.А увидим мыСтарца нищего —Подадим емуМы копеечку:«Не за нас молись, —Скажем старому, —Ты молись, старик,За Еленушку,За красавицуАлександровну!»А увидим мыЦерковь Божию —Перед церковьюДолго крестимся:«Дай ей, Господи,Радость-счастие.Доброй душенькеАлександровне!»Зеленеет лес,Зеленеет луг,Где низиночка —Там и зеркало!Хорошо, светлоВ мире Божием,Хорошо, легко,Ясно на̒ сердце.По водам плывуБелым лебедем,По степям бегуПерепелочкой.Прилетела в домСизым голубем…Поклонился мнеСвекор-батюшка,ПоклониласяМать-свекровушка,Деверья, зятьяПоклонилися,Поклонилися,Повинилися!Вы садитесь-ка,Вы не кланяйтесь,Вы послушайте.Что скажу я вам:Тому кланяться,Кто сильней меня, —Кто добрей меня,Тому славу петь.Кому славу петь?Губернаторше!Доброй душенькеАлександровне!

Глава VIII. БАБЬЯ ПРИТЧА

Замолкла Тимофеевна.Конечно, наши странникиНе пропустили случаяЗа здравье губернаторшиПо чарке осушить.И видя, что хозяюшкаКо стогу приклонилася,К ней подошли гуськом:«Что ж дальше?»– Сами знаете:Ославили счастливицей,Прозвали губернаторшейМатрену с той поры…Что дальше? Домом правлю я,Ращу детей… На радость ли?Вам тоже надо знать.Пять сыновей! КрестьянскиеПорядки нескончаемы, —Уж взяли одного!Красивыми ресницамиМоргнула Тимофеевна,Поспешно приклониласяКо стогу головой.Крестьяне мялись, мешкали.Шептались. «Ну, хозяюшка!Что скажешь нам еще?»– А то, что вы затеялиНе дело – между бабамиСчастливую искать!..«Да все ли рассказала ты?»– Чего же вам еще?Не то ли вам рассказывать,Что дважды погорели мы,Что Бог сибирской язвою [86]Нас трижды посетил?Потуги лошадиныеНесли мы; погуляла я,Как мерин, в бороне!..Ногами я не топтана,Веревками не вязана,Иголками не колота…Чего же вам еще?Сулилась душу выложить,Да, видно, не сумела я, —Простите, молодцы!Не горы с места сдвинулись,Упали на головушку,Не Бог стрелой громовоюВо гневе грудь пронзил,По мне – тиха, невидима —Прошла гроза душевная,Покажешь ли ее?По матери поруганной,Как по змее растоптанной,Кровь первенца прошла,По мне обиды смертныеПрошли неотплаченные,И плеть по мне прошла!Я только не отведала —Спасибо! умер Ситников —Стыда неискупимого,Последнего стыда!А вы – за счастьем сунулись!Обидно, молодцы!Идите вы к чиновнику,К вельможному боярину,Идите вы к царю,А женщин вы не трогайте, —Вот Бог! ни с чем проходитеДо гробовой доски!К нам на ночь попросиласяОдна старушка Божия:Вся жизнь убогой старицы —Убийство плоти, пост;У гроба ИисусоваМолилась, на АфонскиеВсходила высоты,В Иордань-реке купалася…И та святая старицаРассказывала мне:«Ключи от счастья женского,От нашей вольной волюшкиЗаброшены, потеряныУ Бога самого!Отцы-пустынножители,И жены непорочные,И книжники-начетчикиИх ищут – не найдут!Пропали! думать надобно,Сглотнула рыба их…В веригах, изможденные,Голодные, холодные,Прошли Господни ратникиПустыни, города, —И у волхвов выспрашиватьИ по звездам высчитыватьПытались – нет ключей!Весь Божий мир изведали,В горах, в подземных пропастяхИскали… НаконецНашли ключи сподвижники!Ключи неоценимые,А всё – не те ключи!Пришлись они – великоеИзбранным людям БожиимТо было торжество, —Пришлись к рабам-невольникам:Темницы растворилися,По миру вздох прошел,Такой ли громкий, радостный!..А к нашей женской волюшкеВсё нет и нет ключей!Великие сподвижникиИ по сей день стараются —На дно морей спускаются,Под небо подымаются, —Всё нет и нет ключей!Да вряд они и сыщутся…Какою рыбой сглонутыКлючи те заповедные,В каких морях та рыбинаГуляет – Бог забыл!..»

Прусак – рыжий таракан. Крестьяне «вымораживали» тараканов – не топили комнаты несколько дней.
Обычай.
Во время последней вечеринки, или порученья, с невесты снимали волю , т.е. ленту, которую носят девицы до замужества.
Первое катание на санках.
Коты – женская теплая обувь.
Аника-воин – популярный в ту пору фольклорный персонаж, хваставший непомерной силой.
Сермяга – грубое некрашеное сукно, обычно изготавливалось дома. Так же называлась и одежда из подобного сукна.
Корёжина – место, в котором проходила жизнь Савелия в молодые годы.
Деревенский колодец.
Лобанчики – монеты.
Варна – в 1828 г., во время Русско-турецкой войны шли кровопролитные бои за крепость Варна. Ныне – крупный болгарский город.
Каторга – один из самых тяжелых видов тюремного заключения, связанный с работой на рудниках или на строительстве в труднодоступных местах.
Целковик – серебряный рубль.
Новина – небеленый холст домашней выделки.
Примета: если мать умершего младенца станет есть яблоки до Спаса (когда они поспевают), то Бог, в наказание, не даст на том свете ее умершему младенцу «яблочка поиграть».
Если младшая сестра выйдет замуж ранее старшей, то первая называется бракованной .
Комета.
Примета: не надевай чистую рубаху в Рождество, не то жди неурожая. (Есть у Даля.)
Сибирская язва – опасное инфекционное заболевание, которому бывают подвержены как животные, так и люди.