Линден – городок, что можно обойти пешком за час-полтора. Смешное время по меркам жителя мегаполиса. Там это ничтожно короткое мгновение, за которое много не успеешь. Здесь же, напротив, будто умноженное на двое, текущее размеренно, как густой сироп на тарелку. Может тут аномальная зона? Или же это жители так не спешны и не торопливы, что сами замедляют ход стрелок часов своим плавным ритмом жизни?
Знаете, в чем проблема маленьких городов?
Нужно иметь очень натренированный язык. Нет-нет, не для того, о чем вы подумали. Пока ты идешь за покупками по городу, вынужден здороваться даже с каждой собакой, не говоря уже об их владельцах. И это не сухое и бездушное «привет», выплевываемое жителями миллионников друг другу, а то и вовсе короткий кивок головой знакомому лицу на другой стороне улицы.
Здесь поздороваться с соседом – значит провести полноценную беседу о твоем утре и настроении, планах на день, а то и на жизнь. В ответ обязуясь выслушать такую же историю. Место не для интровертов. Ведь подобный трюк нужно проделать не раз и не два, к концу пути чувствуя, как ноет язык, а во рту все пересохло от болтовни.
Безусловно, добрая половина этих людей интересуется твоей жизнью из праздного любопытства и желания поперетирать ее подробности с другими соседями. Но здесь хотя бы кто-то ей интересуется, пусть даже с такой целью. На этом фундаменте под названием «Жажда сплетен» и стоит своим основанием любой крошечный городок.
Здесь все знают все обо всех.
Или нет?
Я шла в магазин за покупками, радуясь солнцу, нежданно решившему потешить жителей города своими теплыми лучами. В воздухе еще витал едва уловимый аромат лета, сотканный из запахов раскаленного асфальта, цветущих раскидистых кустов возле домов, которые со всей любовью и заботой холят и лелеют местные, и акцента из капли луговых цветов. Душа требовала музыки, но про плеер пришлось с переездом забыть окончательно. Какой смысл, если наушники то и дело приходится вынимать? В крупном городе же они, фактически, становятся частью твоего тела.
Музыкальным слухом я не обладала ввиду того, что мне на ухо не то, что медведь наступил, а целый зоопарк потоптался. Я насвистывала под нос песенку Green Day, задавая настроение и наверняка жутко фальшивя. Но кто меня осудит?
Местный супермаркет мало напоминал те, которые бывают в больших городах. Но тем не менее здесь можно было найти все, от гандона до батона.
Я дефилировала вдоль полок, как Синди Кроуфорд в лучшие годы по подиуму, с той лишь разницей, что у меня была тележка, которую я толкала перед собой, наполняя продуктами и предметами быта, следуя плану и внутреннему зову. Именно благодаря последнему к горе́ покупок прибавилась пачка чипсов, упаковка пива, бутылка вина и коробка тампонов, к которой воззвал уже женский календарь.
На кассе покупки уместились в два пакета. Два охренительно тяжеленных пакета, еле вытащенных за пределы магазина, где я с ненавистью к собственной запасливости шмякнула их на асфальт. Внутри что-то грохнуло, расталкивая соседей по вместилищу.
Две минуты пути, а я запыхалась, как после стометровки. Уперла руки в бока, взгляд в покупки, а ноги в асфальт, боясь свалиться замертво.
«Надо было вместо рисования заниматься пауэрлифтингом».
Задумчиво почесав затылок, я оглядела свою ношу, стоящую на земле. Uber в городе не имелся, рассчитывать на вероятность поймать такси не приходилось ввиду его отсутствия в принципе.
«Может одолжить тележку в магазине?»
– Помочь?
Я без труда определила, кому принадлежит голос. Позади меня обнаружился детектив – он же мой новый сосед. Сентябрьский день выдался погожим. На мужчине были лишь брюки и рубашка с закатанными рукавами. Он держал в руке только что купленную пачку сигарет, собираясь закурить, когда в его планы вмешалась я со своей контрольной закупкой.
– О, Люций, привет!
Я поправила небрежный пучок на голове, слегка растрепавшийся после борьбы с гравитацией.
– Если тебе несложно. А то у меня тут случилась переоценка сил своего бренного тела.
– У тебя нет машины?
Он спрятал в карман сигареты, откладывая возможный рак легких на попозже, и подошел ближе.
– Зачем она здесь? Я живу над баром, в котором работаю. А тратиться на бензин ради поездки за покупками невыгодно.
– Разумно.
Люций поднял пакеты с легкостью метателя молота олимпийского разлива и двинулся в сторону дома. Я скакала рядом, поймав придурковатый задор последних теплых осенних дней, стараясь не слушать птичий хит «Скоро холода, вам всем кабзда», доносившийся из крон желтеющих деревьев.
– Ты не местная, – внезапно выдал мой новоиспеченный сосед.
– С чего взял?
– Манера общения отличается от остальных. Удобная, минималистичная одежда и макияж, хотя местные женщины всегда одеты как на парад. Такое свойственно жителю большого города. Ну и отсутствие хотя бы старенького пикапа выделяет тебя среди прочих, – мужчина скосил глаза, проверяя мою реакцию. – Здесь без машины, как без рук. Наверняка ты привыкла к наличию такси и общественного транспорта.
– Браво, Шерлок! – я захлопала в ладоши. – Не зря ты детектив.
– Обычная наблюдательность и немного логики.
Он пожал плечами, совершенно проигнорировав груз в своих руках.
– Ты тоже городской, – я не стала отставать в нашей игре «Раскуси соседа». – Откуда ты?
– Чикаго.
– Как узнал про Линден и все здесь происходящее?
Люций поджал губы, отворачиваясь в сторону.
– Долгая история, – не захотел он вдаваться в подробности, подозрительно скомкано реагируя на столь простой для детектива вопрос. – А ты из Нью-Йорка. Я прав?
– Обалдеть, – я аж к асфальту приросла. – Даже спрашивать не буду, как ты узнал.
– У тебя очень сильный акцент.
Я негодующе хлопнула себя по бедрам.
– Так и знала, что однажды он меня сдаст.
Мужчина довольно сощурился, сдерживая откровенную улыбку.
– Далеко ты забралась. Где Нью-Йорк и где Иллинойс.
– На то были причины, – не хочет выдавать всей правды о себе, что ж, я тоже не буду спешить.
– Всегда так рано встаешь?
Люций перехватил ручки пакетов поудобнее и посмотрел на меня с высоты своего роста.
– Нахваталась местных привычек. Тут все привыкли работать не покладая рук, встают раньше первых петухов. А ты?
– Ходил знакомиться с шерифом.
– Успешно?
– Вполне. Он даже дал мне копии материалов дела, вплоть до тех, которые есть лишь у полиции.
– Да ла-а-адно.
Я чуть не встретила носом асфальт, запнувшись от неожиданности, но мужчина умудрился продемонстрировать чудеса ловкости, схватив меня за руку. Крепкая хватка не дала растечься мозгом по дороге и вернула равновесие в мою походку.
– Между нами говоря… – Люций оглянулся, проверяя наличие посторонних ушей, но на улице было на удивление пусто. – Они в отчаянии. У них три жертвы, а информации ноль. Моя помощь для них как манна небесная.
– Тогда все встало на свои места. Но они, по большому счету, заложники своего мышления.
– В каком смысле? – он искренне заинтересовался моими рассуждениями.
– Никто из жителей, даже шериф, не считает, что убийца живет среди них. Абсолютно каждый житель города свято уверен, что это некто приезжий. В этом суждении самая большая ошибка в таких случаях.
Я тоже оглянулась, понимая, что мои слова звучат как богохульство по отношению к Линдену для местных.
– Маньяком всегда оказывается кто-то из своих, как бы им стремно не было об этом думать. Брат, муж, приветливый почтальон, садовник, – хохотнула я, вспоминая классику жанра, – в которых видят приятных людей, а не монстров. Убийца не бегает с окровавленными ножом по городу. Он затаился и ждет. Мимикрирует под окружение, в итоге оказавшись твоим соседом.
Люций так выразительно посмотрел на меня, что мне на миг представилось, как он бросает мои пакеты и начинает аплодировать.
– Я впечатлен, – честно признался мужчина. – Не хочешь в свободное время стать моей помощницей?
– Помощницей? Шутишь?
– Нет, – он мотнул головой с самым серьезным выражением лица. – Ты единственная здесь, кто мыслит здраво и в нужном направлении.
– За помощь полагается оплата? Как за глаза и уши? – внутренний еврей радостно потирал жадными ручонками.
– Могу носить твои покупки из магазина.
– Ах ты хитрец! – я погрозила Люци пальцем. – Знаешь, чем подкупить одинокую даму.
Мы переглянулись, рассмеявшись во весь голос, совсем не заметив, как за разговором подошли к дому и начали подниматься наверх по лестнице, ароматизированной запахом сырости.
– Ты частный сыщик? Я ведь правильно поняла? – внутренний почемучка требовал ответов.
– Да.
– Зачем тебе ловить маньяка? За это же никто не заплатит.
Я нашарила в сумочке ключ, начав не глядя насиловать им замочную скважину. Дверь никак не поддавалась.
– Как я уже говорил, ты очень сообразительная, – похвалил Люций, поставив пакеты на пол. – Позволь, – он указал глазами на замок.
– Старый шакал почи́л с миром, почти перестал закрываться и открываться, – поплакалась я, пользуясь случаем, и отошла в сторону.
– Тогда может стоит сменить замки? – заметил сосед, дернув дверь за ручку и покрутил ключом. – Особенно учитывая обстановку в городе.
Ненавистный замок легко поддался, дверь приглашающе отворилась.
– Может и стоит.
«Надо сходить в хозяйственный магазин».
Люций прошел внутрь, отнес покупки на кухню и вернулся обратно к выходу.
– У тебя гораздо уютнее, чем в моей квартире.
Он осмотрелся в моей скромной обители, больше напоминавшей выставку современного искусства. Куча странного барахла – очень интересно, но ничего не понятно.
– Я уже обжилась, как-никак два года тут.
– Краска свежая, – он погладил стену пальцем.
– Недавно обновила ремонт. Правда, как видишь, с материалами не разгуляться, – я тоскливо поглядела на кусок стены за диваном. – В местном хозяйственном ассортимент скудный. Пришлось выбирать между цветом героинового прихода и снега у мужской общаги. Как видишь, героиновый приход победил.
Мужчина прыснул на мою шутку, бархатисто рассмеявшись.
– Не самый плохой выбор, – мой вкус удостоился одобрения.
Я потянула резинку, держащую пучок на голове, и волосы волнами посыпались на плечи, вызывая вздох облегчения от тянущей пряди из прически. Запустила пальцы в волосы, стала взбивать их у корней, запрокинув голову назад.
– Может, останешься на коф…
– Мне пора, – перебил меня сосед.
Резкая перемена настроения пригвоздила меня к месту, где я стояла. Не понимая, в чем дело, посмотрела на Люци. Тот сжимал кулаки до побелевших костяшек, челюсть стиснута, очерчивая скулы, в глазах странный блеск в смеси с испугом. Не дождавшись ответа, мужчина развернулся на пятках и удалился прочь. Дверь соседней квартиры хлопнула, встряхнув меня своим звуком, как дефибриллятор в руках неопытного врача.
«Что с ним? Я что-то сделала не так?»
Словно в ответ самой себе я пожала плечами. Следуя намеченному плану, отправилась на кухню разбирать покупки и готовить еду.
Время пролетело почти незаметно в царстве половников и кастрюль. Я уже заканчивала приготовление лазаньи, как в дверь постучали. Вытерев руки о кухонное полотенце, вышла встречать внезапного гостя. На пороге стоял Люций с бумажным пакетом.
– Хочу поменять тебе замок.
– Э-э-э, ладно, – внезапная забота ввела меня в ступор. – У тебя есть инструменты?
– Есть, купил вместе с замком.
– Серьезно? Купил инструменты только чтобы поменять мне замок?
– Это вместо спасибо? – мужчина поставил пакет на столик в коридоре и принялся доставать покупки.
– Простое любопытство.
Стало неловко от самой себя. Действительно, он ведь помочь хочет. Что за недоверие?
– Я пойду закончу с едой.
– Угу.
Он уже начал откручивать старый, убитый временем замок, даже не глядя на меня. Спустя полчаса лазанья была готова, как и закончены работы по обеспечению моей безопасности.
– Вот ключи, – Люций протянул мне два ключа. – Запасной лучше хранить вне дома в безопасном месте.
– Сколько я тебе должна?
– Нисколько.
– Ты же потратился, – не унималась я, помня, что бесплатный сыр только в мышеловке.
– Кейт, – Люций строго посмотрел на меня, сдвинув брови. – Обычное соседское беспокойство, не более.
– Останься хотя бы пообедать в качестве благодарности.
– Как ты там сказала? Знаешь, как подкупить одинокого мужчину?
Он широко улыбнулся, складывая инструменты обратно в пакет. Щеки вспыхнули, выдавая мою реакцию. Мне стало жарко от этого пищевого флирта.
– Мой руки и за стол, – включив внутреннюю мамку, я скрылась на кухне.
Послышался шум воды в ванной. Люций последовал моему наставлению, пока я раскладывала еду.
Мы сели за стол, я взялась за приборы.
– Молиться перед едой не будем? – пошутил он.
– Бога нет, ешь спокойно.
Махнув вилкой отрезала себе кусочек блюда и начала есть, отметив, как страшно проголодалась. Люций повел бровью, удивленный моим ответом.
– Только местным не говори. Они наверняка ходят в здешнюю церковь каждое воскресенье, – он тоже приступил к трапезе.
– Ходят. Но вообще они в курсе моих мировоззрений. Даже вроде бы смирились, что я не разделяю их воскресные рэйвы в честь Иисуса.
Сосед аж поперхнулся, постучал себе по груди, запив водой от греха подальше.
– Ты вкусно готовишь, – снова начал сыпать комплиментами мужчина. – Сто лет не ел домашнюю еду.
– Почему? – затупила я.
– Мне некому готовить. А сам я слишком занят.
Мне вдруг стало грустно от его слов. Одиночество, сопровождавшее нового соседа, стало ощущаться почти физически. Захотелось обнять, пожалеть и накормить.
– Что-то не так?
– Нет, нет. Все в порядке, – я отрицательно замотала головой. – Лучше скажи, с чего ты взял, что убийца вернется? Он уже три с половиной месяца, как взял перерыв.
– А ты времени даром не теряешь. Будем обсуждать убийства за едой?
– Если ты хоть раз завтракал под новости большого города, то поймешь, что перебить мне аппетит такими беседами очень сложно.
Я отрезала кусочек лазаньи, демонстративно отправляя его в рот.
– Хорошо, – мужчина отложил приборы, взял бокал с водой, делая новый глоток. – Маньяк нуждается в убийстве, как в кислороде. Это его способ получить удовлетворение, потому что другие способы, традиционно принятые у обычных людей, ему не подходят. Он не получает должного удовольствия от обычного секса, если вообще в состоянии им заниматься. Для него разрядка наступает в тот момент, когда он реализует свою манию, фантазию.
Люций замолчал, следя за моей реакцией, а я только сейчас поняла, что перестала есть, с открытым ртом слушая его речь. Мое замешательство подействовало на детектива весьма ожидаемо.
– Послушай, – он снова взялся за вилку. – Не хочу портить приятный обед разговорами такого рода. Если ты будешь мне помогать, то я отвечу на все твои вопросы в другой свободный день.
Я так интенсивно закивала головой, что меня едва не укачало.
– И все же. Что будешь делать, если он вернется нескоро?
– Я весьма терпелив, уж поверь мне. А теперь, – Люций указал глазами на мою тарелку, – еда.
Оставшуюся половину обеда мы обсуждали жизнь в большом городе и ее отличие от сельской. Спорили о футбольных клубах и том, где же лучше, в Чикаго или Нью-Йорке, ни на минуту не возвращаясь к обсуждению убийцы.
Когда с едой было покончено, я сложила тарелки в раковину и полезла в шкаф за кофе. Открыла банку и, сунув нос едва ли не до дна, поняла, что там пусто.
– Кофе… купить я забыла.
– Ничего страшного. Спустимся в бар. Но сначала надо помыть посуду.
– Ой, да пусть лежит! – я махнула рукой.
– Не согласен. Самоорганизация – это очень важно.
Мужчина поправил закатанные рукава, открыл кран и начал мыть тарелки.
– Ты ставишь меня в неловкое положение, – посетовала я, беря сухое полотенце, чтобы вытирать посуду.
– Значит нужный процесс запущен, – он поучительно поднял палец в пене вверх.
Еще полчаса было потрачено на уборку, прежде чем мы наконец-то спустились в бар. Сегодня за стойкой была моя сменщица Валери Эванс – высокая блондинка двадцати четырех лет с серыми глазами и вечно подернутым томной поволокой взглядом. Она налила нам кофе, но отходить не спешила, поставила кофейник на место, снова вернувшись к стойке.
– Детектив, – девушка положила руки на столешницу, плавно наклоняясь, и едва не растеклась грудью в шикарном декольте по ее поверхности. – Как вам наш город?
Я чуть не подавилась горячим кофе, застрявшем поперек горла от такого откровенного флирта.
Люций опустил глаза в маячащие перед его лицом части тела, затем поднял их обратно к томному лицу Валери. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.
«Кремень, а не мужик».
Я спрятала смешок за чашкой.
– Хороший город, приятный.
– А жители? – не унималась Валери, подпирая щеку рукой и заглядывая в глаза детективу.
– И жители интересные.
Валери закусила губу, стреляя глазами.
– М-м-м, точно, – она закивала, едва не ложась на стойку полностью. – Стоит познакомиться с ними как можно ближе.
Люций потер подбородок, задумавшись.
– Я подумаю над этим.
– Подумайте, детектив. Еще я могу стать вашим личным гидом.
Она провела пальцами по вырезу платья, но мужчина остался непреклонен, смотря ей точно в глаза.
– Обязательно.
– О, скажите, детектив. У вас есть наручники? – томно протянула Валери.
– Да, – невозмутимо ответил Люций.
– А пистолет?
– Тоже.
– Большой пистолет? – с очевидным намеком уточнила она.
Валери положила палец в рот, слегка прикусывая.
– Большой, большой, – тон детектива стал снисходительным, словно он разговаривал с кем-то не очень далеким.
Впрочем, так оно и было.
Я сделала громкий всхлюп напитком, пытаясь не заржать в голос, обжигая себе небо и язык, чем привлекла внимание. Валери дернулась, ударяясь локтем о стол. Люций спокойно повернул голову в мою сторону, будто ситуация была самая рядовая.
– Совсем забыла! – поставив чашку на стол, я вскочила с барного стула. – Мне нужно провести собрание клуба.
– Клуба? – коллега захлопала глазами, детектив молчал.
– Клуб свидетелей кринжа. А я его председатель. Собрание вот-вот начнется. Прошу меня простить.
Валери изменилась в лице, выражая полное недоумение от моих слов. Переведя взгляд на мужчину, я заметила, как он прячет широкую улыбку за чашкой. Обогнув стойку, я пошла к лестнице, соединяющей бар и жилой этаж, оставляя мою сменщицу в полном недоумении.
Оставшуюся половину дня я предпочла потратить на просмотр сериала, зашаурмившись в одеяле на диване. Компанию мне составила пачка чипсов и бутылка пива, чем я, в общем-то, не была расстроена. Сюжет затянул меня не на шутку, время пролетело незаметно.
Я не сразу поняла, что в соседней квартире хлопнула дверь и послышались два голоса, мужской и женский. В сериале как раз случился неожиданный поворот, плавно перешедший в темный экран, и в ноутбуке отразилось мое обалдевшее от сюжета и гостей соседа лицо, с чипсиной во рту.
Глянув на часы, с немалым удивлением осознала, что уже глубокий вечер. Дневная смена в баре закончена, а значит Валери сменил сам хозяин бара, работающий теперь с нами вместо его покойной дочери.
Голоса о чем-то разговаривали буквально минут десять, затем замолчали. Я все пыталась смотреть сериал, но то и дело отвлекалась на то, чтобы прислушаться. Правда в следующий момент стало понятно, что сильно навострять слух не придется. Послышались громкие женские стоны, с каждой минутой лишь набиравшие децибелы.
– Да ла-а-адно.
Глаза закатились так, что я чуть не увидела свой череп изнутри. Недовольно пыхтя, пришлось выбраться из образа шаурмы, засунуть ноги в тапочки и направиться к выходу.
Нет, я все понимаю, личная жизнь она такая, но мне мешают смотреть сериал. Где это видано?
Забарабанив в соседскую дверь что есть мо́чи, я обрушила слой штукатурки, но меня было не остановить. Стоны затихли. Спустя мгновение дверь отворилась, явив мне детектива, обнаженное тело которого прикрывала только простыня в нижней части. Мне стоило больших стараний не смотреть ниже пояса, но когда я увидела его татуировки в полной красе, прилагать усилия и не понадобилось.
С широкой, мускулистой груди на меня смотрел самый настоящий Бафомет, задорно подмигивая своим третьим глазом на лбу. Тело Люци было без преувеличения совершенным: накаченные руки, плотно покрытые чернильными узорами; косые мышцы, уводящие взгляд ниже; рельефный пресс.
Я мысленно отхлестала себя по щекам.
«Соберись, Уилсон!»
– Кейт?
– Люций? – послышалось из квартиры.
– Замолчи, – крикнул мужчина вглубь, не отрывая взгляда от меня.
– Детектив, – задрав голову так, чтобы увидеть глаза соседа, я натянула ехидную улыбочку. – Весьма впечатлена, что вы так активно взялись за расследование дела, глубоко погрузившись в него, – слова о глубине сопроводились соответствующим жестом руки. – Но показания допрашиваемого вами свидетеля слышно в моей квартире. Не могли бы вы немного сбавить градус допроса? Стены здесь тонкие, как чле… Кхе. Неважно. Тонкие стены тут, короче.
Тирада получилась очень эмоциональной. Я запыхалась, гневно раздувая ноздри. Люций сделал вид, что потирает подбородок, но от меня не укрылось, как он старается сдержать смех и улыбку.
– Понял. Извини, я все улажу.
– Премного благодарна.
От нервозности я на кой-то черт исполнила кривой книксен, оттянув в сторону края длинной футболки, только в этот момент осознавая, что на мне из одежды лишь тапки и футболка, едва прикрывающая зад. В порыве негодования я даже не натянула штаны. Мужчина не спешил уходить, стоя в дверях, откровенно рассматривая мой образ.
«Светить трусами не хотелось бы».
Как на зло он словно ждал, что я сдамся первой. Не найдя лучшего варианта, крабьей походкой я доковыляла до своей квартиры, натягивая футболку едва ли не до колен и стараясь не поворачиваться задом. Соседняя дверь хлопнула. Женский голос чему-то возмущался, но не долго. Стало тихо.
«Похоже, он применил свой большой пистолет».
В подтверждение моих мыслей я услышала тихий мужской стон. Снова женский голос, мужской, отвечающий недовольно. Девушка негодующе взвизгнула. Послышался топот, грохот с размаху закрытой двери и стук каблуков по коридору. Все стихло, звеня столь резкой тишиной в ушах. Потянуло запахом сигарет.
«Надеюсь, Валери не насыплет мне в кофе цианид за такой облом».
Больше мой вечер ничто не омрачало.
То ли я утомилась длительным просмотром сериала, то ли пиво взяло свое, но в итоге я так и заснула прямо на диване, в глубине души почему-то радуясь тишине в соседней квартире.
Половину следующего дня я посвятила попыткам властвования над контролируемым хаосом в своей квартире. Вещи кочевали с места на место, что-то шло на выброс, что-то оставалось до следующего раза. На колонке, подключенной к ноутбуку тихо играла музыка, и я махала тряпкой, подпевая. Настроение от чего-то было отличным.
Вознаградив себя за старательность плотным обедом и теплым душем, снова не обнаружила кофе в банке. Да и откуда ему там взяться, в магазин-то я не дошла. Пришлось снова спускаться в бар за дозой кофеина.
Я вышла на лестницу ведущую вниз, тихо притворила за собой дверь, осторожно ступая в полутьме. Желтая лампочка под треугольным, побитым ржавчиной абажуром наипоганейше освещала путь. В нос ударил запах горелого масла, вкупе с цветом освещения создавший впечатление, что меня окунули во фритюрницу.
Каждый раз я представляла, как однажды сверну себе шею, пересчитав все ступени и распластаюсь в самом низу в позе героинового наркомана в момент ломки.
Послышались голоса, по их громкости я сделала вывод, что люди стоят в самом низу моего пути. Замерев как суслик, начала прислушиваться.
– Валери, – голос мужчины был раздраженным. – Это был просто секс. И это не значит, что между нами что-то есть. Ты хотела попасть в мою постель. Я не стал тебе отказывать, но на этом все.
– Но, Люци…
– Прекрати, пожалуйста. Истерика тут не поможет.
«Ого. Похоже, он единственный, кто не очаровался ею».
Скрипнула дверь внизу.
– Гандон, – возмутилась блондинка, не зная, что я все слышу.
Застучали каблуки, девушка тоже ушла.
«Вот дела».
Стараясь не выдать свою осведомленность, я сделала лицо кирпичом прежде, чем выйти в люди. Желтая, фритюрная полутьма сменилась голубоватым оттенком слабоосвещенного бара. За стойкой сегодня днем был Джек, но Валери так и крутилась рядом, ведь по другую сторону сидел Люций. Джек натирал бокалы, как любой бармен, имитирующий деятельность.
Тихонько играла музыка, разбавленная негромкими разговорами и скрипом стекла. Помещение, погруженное в свой привычный полумрак, принимало скудных посетителей. Днем здесь пахнет яичницей с беконом, блинчиками и кофе. Это словно совсем другое заведение, не похожее на вечернее и кардинально отличающееся от пятничного, где порой не протолкнуться и не сделать даже глоток свежего воздуха – так много людей приходит снять стресс рабочей недели.
И среди них прячется убийца.
Хладнокровный. Жестокий. Беспощадный.
Возможно, он каждую пятницу, а то и каждый день, сидит здесь с кружкой пива, а может с простой чашкой кофе и смотрит. Рыщет глазами в поисках добычи, как хищник, при этом мило улыбаясь соседям и потенциальной жертве.
Наверняка он так же мило улыбался моей сменщице Линде.
А потом убил ее.
Детектив пил кофе, делая пометки в маленькой записной книжке в черном переплете.
– Всем привет! – поздоровалась я.
– Привет, – отозвался Джек, проверяя чистоту бокала на свету.
– Привет, Кейт, – Люций оторвал сосредоточенный взгляд от записей и тепло улыбнулся.
Валери же недовольно цокнула, посмотрев на меня, как кот на позавчерашнюю гречку в миске, и, виляя бедрами, скрылась на кухне.
Я налила себе кофе и села рядом с детективом.
– Расскажешь мне о присутствующих? – он сказал это тихо, чтобы его слова услышала только я.
Я коротко кивнула, стараясь понять, как сделать это без палева. Воздух начал наэлектризовываться, а позвоночник вытягиваться в ровную линию. Пальцы сжали керамическую поверхность. Скосив глаза, я посмотрела, кто сидит в зале.
– Спокойно, – шепнул мужчина, замечая мою нервозность.
Возле черного входа послышался протяжный скрип тормозов грузовой машины.
– Наконец-то! – Джек подвесил бокал в держателе. – Привезли продукты. Кейт, ты присмотришь за баром?
От волнения я слишком активно затрусила головой. Джек вопросительно изогнул бровь, наверняка решив, что у меня моментально развился Паркинсон. Но вопросы задавать не стал. Теперь за стойкой мы остались вдвоем.
– Будет очень подозрительно, если мы начнем шептаться. Как бы мне не хотелось стать своей, я для них всегда чужая.
– Сделай вид, что флиртуешь со мной.
– Издеваешься? – я криво улыбнулась
– Нет. Все подумают, что ты ко мне клеишься. Конечно, поползут слухи, но тут уже сама выбирай.
Люций пожал плечами, сохраняя полную невозмутимость. Я прочистила горло, взвешивая все за и против, и натянула улыбку.
– Ты улыбаешься так, словно собираешься воткнуть мне заточку в бок. Расслабься, говорю же.
Мужчина закрыл записную книжку, вложив ручку между страниц. Я нелепо хохотнула, прикрывая рот ладонью.
– Уже лучше. У тебя чудесная улыбка.
Щеки покрыл румянец смущения, взгляд непроизвольно уперся в пол, пряча мою реакцию.
«Я так отвыкла от комплиментов. Реагирую как школьница».
– Перестань, я не смогу сосредоточиться, – непроизвольно схватив прядь волос, стала наматывать ее на палец.
«Чертов детектив. Как он это делает?»
Люций повернулся ко мне полубоком, слегка сощурил глаза и та-а-ак посмотрел, что меня пробрало волной жара вперемешку с мурашками. Повинуясь инстинкту, я кокетливо закусила губу и поправила волосы.
– Как ты это делаешь? Прекрати, – опомнившись, зашипела на него, цепляясь за столешницу пальцами, чтобы не свалиться под нее от неловкости.
– Практика, – мистер невозмутимость снова открыл свои записи и взялся за ручку. – Если для того, чтобы ты была естественной, мне нужно говорить тебе комплименты, то не проблема. У тебя красивые глаза.
– Еще кофе?! – бахнуло из-за стойки.
Валери как из-под земли выросла, стоя с кофейником наперевес.
– Будь добра.
Детектив ткнул пальцем в кружку, подвигая ее в сторону девушки. Блондинка налила новую порцию Люцию, но мне предлагать не стала. Да я и не просила. Наверняка она бы с большим удовольствием плюнула мне в него, а может и вместо него.
Она так и стояла, глядя на мужчину, ожидая неизвестно чего.
– Спасибо. Если что-то понадобится, я тебя позову.
Клянусь, я увидела, как в серых глазах Валери мелькнула картина, где она разбивает тару с кофе о голову детектива. Злобно пихнув кофейник на место, девушка убежала прочь на кухню. Ее тоненький, возмущенный голосок слышался даже сквозь негромкую музыку. Она негодовала не долго, вскоре вместо речи стали слышны всхлипы.
Присутствующие замолчали, смотря в сторону помещений для персонала. Тишина стала неловкой, ведь в ней отчетливо был слышен плач.
– Вот черт. Я сейчас.
Не хватало еще новых поводов для сплетен.
Метнувшись кабанчиком в сторону кухни, я толкнула серую, маятниковую дверь с круглыми окошками и влетела в помещение. Валери стояла рядом с поваром, Питером Джефферсоном. Он растерянно смотрел на плачущую девушку, прячущую лицо в ладонях.
– В чем дело?
Питер пожал плечами, стоя как истукан. А вот Валери, услышав мой голос, резко вскинула голову и крутанулась вокруг оси, демонстрируя заплаканное лицо и потекшую тушь.
– Ты-ы-ы, – дрожащий палец указал на меня.
Я вдруг испугалась, что она сейчас схватится за нож, лежащий на разделочной доске рядом с ней.
– Валери, что случилось?
Блондинка подбежала ко мне, яростно пихая в грудь.
– Отвали!
Я пошатнулась и едва не упала, а девушка выбежала прочь. Устало помассировав глаза, просканировала взглядом обалдевшего повара, явно не ожидавшего такой картины в его владениях.
– Прости, что помешали.
– Все в порядке, – он сдержанно кивнул, возвращаясь к работе.
В зале меня встретили такие же недоуменные лица в количестве трех штук. Люций был как раз таки совсем не удивлен.
– Итак, на чем мы остановились?
Водрузив себя на прежнее место, я подвинулась уже ближе, чтобы моя речь была слышна только детективу.
– Начни с любого. И не забывай улыбаться.
Принимая за точку отчета ближайший ко входу стол, зафиксировала сидящего там мужчину: среднее телосложение, средний рост, темно-русые волосы, на первый взгляд ничего особенного.
Нервозность и боязнь быть застуканной за сдачей местных жителей насытили кровь адреналином. Окружающие звуки приглушились, отодвигаясь на задний план как ненужный фон. Осталось только беспокойно стучащее сердце и шумное дыхание, учащенное ситуацией.
– Первый от входа. Филипп Дуглас, тридцать лет.
Вцепившись пальцами в чашку с кофе, подняла глаза на Люци, он начал делать пометки на листе.
– Его мать владеет ателье, отец – ремонтом обуви. У них целая мастерская во дворе дома. Сам он нигде не работает. Родители при деньгах благодаря своему делу, содержат единственного сына-лентяя.
– Второй стол, – подсказывал детектив.
– Эрл Винкерс, фермер. Думаю, ты его помнишь. Обычный работяга, любит пропустить стаканчик. Выращивает овощи для продажи на рынке. Может показаться недружелюбным, но он просто старой закалки. Стоит на страже Линдена.
– Рядом сын?
Мужчина мягко улыбнулся, поддерживая легенду о флирте. Я посмотрела на второй столик. Рядом с Эрлом сидел здоровенный детина под два метра ростом, с лицом бульдога и таким же свирепым взглядом.
– Да. Сэм. Тридцать один год. У него скотобойня здесь. Снабжает мясом местных. И кстати, – я забегала глазами, копаясь в чертогах разума. – Кажется, он жил в Чикаго какое-то время. Работал на скотобойне, собственно после этого видимо и нашел свое призвание.
Люций изменился в лице. Вперился взглядом в стол, сопоставляя информацию в голове, сделал быстрые пометки и взволнованно повел челюстью.
«Почему его так взбудоражила эта информация?»
– Повар, – направлял меня детектив.
Закинув ногу на ногу, я склонила голову вбок, снова накручивая локон на палец. Вроде бы должно быть похоже на флирт. Из-за жизни в сельской местности я даже заигрывать с мужчинами разучилась.
– Питер Джефферсон. Тридцать лет. Племянник Джека. У него больная мать. В свободное от работы время ухаживает за ней. Между нами говоря… – я наклонилась к мужчине, Люций повторил за мной, и наши лица оказались так близко, что сомнений со стороны в том, что мы флиртуем, остаться не должно было. – Джек дал ему работу, чтобы были деньги на жизнь, но от личной помощи сестре открестился.
– Эй! Кейт!
Голос Питера, внезапно окликнувшего меня из окошка на кухню, прозвучал как набат. Показалась светловолосая голова парня. Он имел телосложение человека, некогда занимавшегося физическими нагрузками более активно, нежели сейчас. Впрочем, форму он ее утратил, будучи, скорее поджарым, нежели качком. Повар поставил две тарелки на стол.
Звуки резко вернулись в окружение, затикали часы, протяжно завыла гитара в песне, играющей фоном. Даже голос старика Эрла, всегда громко возмущающегося, резанул слух, хотя до этого его будто и не было вовсе.
Мы с детективом испуганно отпрянули друг от друга и уставились на повара.
– Отнеси заказ. Второй стол, – попросил Питер.
– Конечно.
Стараясь не вызвать подозрений своим ошарашенным лицом, я мило улыбнулась парню, взяла блюда и направилась к столику.
– Эрл, Сэм. Ваш заказ.
– Наконец-то, – старчески заскрипел фермер.
– Отец, – басисто вмешался его сын, беря вилку. В огромной ручище столовый прибор казался игрушечным. – Успокойся.
– Приятного аппетита, – пожелала я под недовольный бубнеж старика и удалилась на место рядом с детективом.
– Есть еще какие-то детали?
Люций смотрел в свои записи, оценивая собранную информацию.
– На сколько я помню из рассказа Линды, все трое дружат еще со школы. Вместе учились в колледже, вместе попали под отчисление. Там была какая-то нехорошая история с наркотиками и попыткой изнасилования, но Сэма и Питера отмазали родители, а вот Филипп даже отсидел за это. Родители оказались принципиальными, не стали давать денег, хотя не бедствуют. Его мать очень хара́ктерная женщина, встала в позу в этом вопросе.
– Любопытно, – мужчина сделал пометки в записях. – Кто-нибудь в последние пару лет возвращался в город после отсутствия?
– Да пфффф, – я так громко зафырчала, что на нас оглянулись.
Даже Питер высунул белобрысую голову с кухни. Пришлось прокашляться и запить свою эмоцию остывшим кофе.
– Почти все поколение тридцатилетних в какой-то момент уезжало в поисках лучшей жизни, но в итоге вернулось, не найдя ее. Питер вернулся к больной матери. Филиппа перестали снабжать деньгами, когда поняли, что он спускает их на алкоголь и наркотики. Сэм вернулся после смерти матери, чтобы не оставлять отца в одиночестве. Эрл конечно ворчун, но жену любил. И да, все они вернулись пару лет назад, как и еще добрая часть их одноклассников.
– Паршиво, – заключил Люций.
– В этом то и проблема. Они все обычные люди, которые просто пытаются жить.
Он закрыл свои записи, залпом допивая кофе, и, повернувшись ко мне уже всем корпусом, задал волнующий вопрос.
– Почему из всех возможных городов, ты выбрала тот, где самые мутные жители, да еще и маньяк в придачу?
– Откуда мне было знать? – я пожала плечами. – Маньяк вообще объявился через два месяца после моего переезда. Я уже маленько начала втягиваться в коллектив. Уезжать не хотелось.
– Везучая ты, – он снова стал обеспокоенным.
Я вглядывалась в карие глаза, силясь понять, в чем причина волнения. Он столь же пристально смотрел в ответ. Между нами и правда образовалась некая химия, ощутимая в воздухе. Так хорошо мы вжились в роль заинтересованных друг другом.
Актеры без Оскара.
Хлопнула дверь черного входа. Возвращался Джек с приемки товара.
– Спасибо. Остальных обсудим позже.
Люций вернул себе привычное невозмутимое лицо.
– Эй! Голубки! – хозяин бара, задорно подмигивая, облокотился на стойку, разглядывая нас. – Флиртуете?
– Что? Мы? Нет, – я замотала головой, отрицая догадку шефа.
– Да ладно тебе, Кейт. Я вижу, как вы смотрите друг на друга. Это городские флюиды и все такое, понимаю.
«Что ж, будем считать, что сценка с флиртом удалась настолько, что нам поверили, даже когда разговор, по сути, был закончен».
– Лишь бы делу не мешало, – подытожил Джек. – Кстати, скоро состоится праздник урожая. Люций, там сможешь увидеть всех жителей города. Советую посетить.
– Непременно, – мужчина вежливо улыбнулся, забирая со стола записную книжку, и встал. – Пойду работать. Спасибо за кофе. Увидимся, – последнее слово было адресовано уже мне.
– Увидимся.
– Ты в его вкусе, – прошептал владелец бара, когда Люций удалился прочь в сторону лестницы, ведущей наверх.
– Ой! – я отмахнулась, спрыгивая со стула. – Пойду отдыхать. Завтра с утра моя смена.
– Ага-ага.
Мужчина стал снова натирать чистые бокалы.
Как назло, сна не было ни в одном глазу. Хотелось быть огурцом на работе, с целью чего я легла пораньше. Но, по-видимому, мне сулило быть лишь жухлым огурцом, завалявшимся среди грядок в окружении более свежих сородичей. Четвертый час подряд я ворочалась в кровати, отлежав все бока, сбив ногами простыни в праведном гневе на свой организм.
Выбравшись из теплой постели, натянула джинсы и тонкий свитер, взяла бутылку вина, свернутый плед и, пройдя до конца коридора по темной лестнице, вылезла на крышу здания.
Это было моим любимым местом в городе. Я часто проводила тут время, наблюдая за размеренной жизнью соседей, рассматривая звезды на низком небе. В городе их почти не видно. Да и кто в городе вообще смотрит на небо? Разве лишь только для того, чтобы узнать, не пойдет ли дождь, испортив планы и добавив своего сырого аромата в душные вагоны метро.
Я так крепко призадумалась, что когда за моей спиной грохнула дверь, я испуганно дернулась, едва не выронив бутылку.
– Не спится? – мой новоиспеченный сосед стоял позади.
– Откуда ты знаешь про мое место?
– Твое? – удивился он.
Люций подошел ближе, его черты лица стали более различимы, благодаря свету фонарей возле дома.
– Вроде бы крыша общая, – он огляделся и пожал плечами.
– Сюда никто не ходит. Видимо, только я любитель романтики крыш.
– Мне уйти? – вежливо, без тени обиды спросил детектив.
Он сунул руки в карманы брюк и сделал самое серьезное лицо.
– Нет. На самом деле я не на долго, – я махнула рукой.
– Поэтому так легко одета?
– Не могла заснуть, пришлось прибегнуть к методу бомжа.
– Бомжа?
Повисла неловкая пауза.
– Нужно постоять на холоде, а потом нырнуть в постель. Тогда заснешь как миленький, – как ни в чем не бывало пояснила я.
– Вино часть метода? – Люций указал на бутылку, с которой я обнималась.
– А где ты видел трезвых бомжей?
Секунду помедлив, детектив так громко и искренне рассмеялся на мою дурацкую шутку, что я почувствовала себя комиком года.
– У тебя очень странное чувство юмора, – он снял с себя кожаную куртку и накинул мне на плечи. – Мне нравится.
– В куртке метод не сработает, – попротестовала я для виду.
Но мне дико понравился этот жест. Боже, обо мне уже целую вечность никто так не заботился. Предмет одежды приятной тяжестью лег на плечи, нос тут же щекотнул великолепный запах парфюма.
– Не вредничай. Заболеешь еще.
Мужчина сел рядом на свернутый плед. То ли я отвыкла от ухаживаний, то ли мне не доставало романтики в этом городе, но я едва не завизжала от восторга. Потянула скрипучий воротник наверх, оставляя лишь глаза, пряча за ним глуповатую улыбку.
Он отдал мне свою куртку.
Свою куртку отдал.
Понимаете, да?
– Бутылка закрыта, – Люций посмотрел на алкоголь в моих руках.
– И правда, – я отвлеклась от щенячьего восторга внутри, покрутив вино в руке. – Забыла штопор и бокалы. Сейчас схожу.
Я достала из кармана ключи и собиралась встать, но мужчина меня опередил.
– Давай я, – он протянул руку за ключом.
Поднялся, собираясь пойти к выходу, но остановился.
– Второй спрятала? – осведомился Люций, вспоминая свое наставление.
– Да.
– Где?
– В ящике на работе.
– Это по твоему надежное место? – в голосе послышались насмешливые нотки.
– Там есть кодовый замок, – я надула губы.
– И какой же код? Хотя, подожди. Дай угадаю, – он щелкнул пальцами. – День рождения?
– А как ты…
– Это было просто. Но советую сменить.
– Ой, все, – буркнула в ответ снова зарывшись в потрясающий аромат его одежды. – Жду вино.
Люций усмехнулся, но не стал комментировать направляясь к двери. Спустя минут пять он вернулся и сел рядом. Я держала бокалы, пока он открывал бутылку и разливал вино.
– За знакомство? – предложив тост, я подняла свою порцию алкоголя.
Красная жидкость в ночи казалась почти черной.
– За знакомство, – вторил мне детектив, ударяя свой бокал об мой.
Мы выпили, я уставилась на ночное небо, кутаясь в широкую куртку. Обстановка была романтической, словно мы вообще пришли сюда на свидание, а не встретились случайно. На крыше было тихо, в этом состояло главное отличие от крыш миллионников. Там шум машин и кипящей жизни не прекращается никогда. Даже глубокой ночью ты все равно получишь напоминание о множестве людей внизу, снующих туда-сюда. Все бегут, не пытаясь остановиться и понаблюдать, прочувствовать жизнь.
Порыв холодного воздуха осенней ночи заставил неприятно покрыться мурашками и поежиться. Я подтянула колени к подбородку, положила на них голову, теперь упирая взгляд в шершавый бетон крыши.
– Не замерзнешь в одной рубашке?
– Я морозоустойчив.
– Да ну? – скепсис я даже не пыталась скрыть.
– Поверь, есть то, что греет меня холодными ночами.
Ответ прозвучал так загадочно и неоднозначно, что я на секунду призадумалась. Какие тайны хранит в себе этот мужчина? Я ведь, по сути, мало что о нем знаю. Эти его странные татуировки. Интерес к делу о серийном убийце. Ведь его совершенно точно не нанимал никто из жителей города.
Одни вопросы.
– Почему решила переехать? – нарушил тишину вопросом Люций.
– Не знаю, – я пожала плечами, покачивая в руке бокал. На поверхности алкоголя отразился блик, мелькнувший бордовым цветом. – Устала от жизни в большом городе.
– Устала говоришь? – мужчина сделал глоток. – Хочешь скажу, в чем причина на самом деле?
– Удиви меня.
Я повернула голову, кладя ее щекой на коленки так, что мне стал виден его профиль. В тусклом свете черты лица были не так ярко выражены, но от этого он не был менее красив. Ровный нос, четкие линии скул, волевой подбородок. Он выглядел уверенным, с толикой благородства и военной стати. Татуировки, выглядывающие из-за ворота рубашки и закатанных рукавов, разбавляли строгость образа, напоминая – передо мной не просто суровый, хладнокровный детектив, идущий к своей цели, а прежде всего человек, возможно, с не самым легким багажом за плечами.
– Ты бежишь от одиночества.
Рассуждения о внешности Люци как рукой сняло.
– Одиночества? – я приподняла бровь, отрывая голову от нагретых ног. – В Нью-Йорке восемь миллионов жителей. О каком одиночестве речь?
– Так я и не про людей, – мужчина опрокинул остатки алкоголя, потянулся за бутылкой, налил себе новую порцию и добавил мне. – Одиночество внутри, в душе, если угодно. Ты была среди людей, в толпе, никогда не оставаясь одна, но при этом будучи одинокой. Пустота – вот что тебя еще гложет. Здесь ее острые края немного зашлифовываются об размеренность жизни.
Не знаю, правда ли это. Никогда глубоко не рассуждала о причинах своего спонтанного бегства. Но слова тронули некие струны в глубине души, те звонко зарезонировали в ответ, намекая о попадании в цель.
– Ты психолог?
– Я ловлю серийного убийцу. Знать психологию, хотя бы отчасти, очень важно. Так что? – он смерил меня внимательным взглядом. – Угадал?
– Возможно. Сама пока не разобралась, – я сделала пару глотков вина. – От чего бежишь ты?
– Скорее за чем, – поправил меня Люций.
– За чем же?
Возникла пауза. Он не спешил отвечать, покачивая в руке бокал, разглядывая алкоголь внутри него и думая о чем-то своем.
– Долгая история? Я угадала?
– Точно, – Люций кивнул, делая несколько щедрых глотков.
Похоже, тема была болезненна для него.
– Татуировки, я полагаю, тоже с ней связаны? – прямо спросила я, алкоголь слегка убрал мою стеснительность.
– Да. Они часть истории, – не отпирался сосед.
– Не буду приставать с расспросами. Хотя первый порыв был именно такой, – разоткровенничалась я. – Но если захочешь поделиться, мои уши использует весь город, так что они и к твоим услугам тоже.
Детектив медленно кивнул, рассматривая темный, неразличимый горизонт невидящим взглядом.
– Спасибо, – хрипло отозвался он. – За то, что не лезешь в душу.
Ветер разметал эти слова по крыше, унося их прочь, но я расслышала каждое из них. Полное боли, но в то же время благодарности и облегчения, за понимание личных границ.
– Бесит, правда?
Детектив тряхнул головой, сбрасывая наваждение мыслей, и посмотрел на меня с немым вопросом.
– Когда лезут в душу. Страшно бесит.
– Точно, – он улыбнулся. – Бестактные засранцы.
Мы рассмеялись, снимая напряжение тяжелого момента. Стало чуть полегче. В конце концов, не хотелось портить столь чудную ночь негативом.
– Почему ты так сильно смущаешься от комплиментов?
– Ох, хороший вопрос. Наверное, я отвыкла от них. Здесь никто не умеет делать их правильно. Максимум местных мужчин: «Ну ты это э-э-э ничего. Может по пиву?».
Намеренно понизив голос, я пробасила фразу, изображая типичные подкаты местных. Люций расхохотался своим приятным, хрипловатым смехом, изумленно покачивая головой каким-то своим мыслям.
Забавно, но сейчас он совсем не был похож на того мужчину, который несколько дней назад вошел в бар. Он был искренним и открытым.
– Им стоит поучиться. Это полезный навык.
– Можешь стать их учителем. У тебя хорошо получается.
– У тебя тоже. Дашь мастер-класс местным девушкам?
Один-один. Обмен похвалой замкнул свой круг.
– Зачем ты так поступил с Валери? – во мне заговорило вино, подстегнутое еще и темой разговора.
Густые черные брови вопросительно поползли вверх.
– Ой! – я похлопала себя по губам. – Во мне снова проснулись сельские вайбы.
– Похвально, что ты замечаешь это за собой. Значит не все потеряно.
Мужчина отсалютовал мне бокалом и сделал глоток, я повторила за ним.
– На самом деле, – мне хотелось высказаться, – за ее поведением стоит детская травма. Я тоже по началу думала о Валери, как о местной девушке легкого поведения, но когда узнала предысторию, мне стало жаль.
– Так ты тоже психолог? – ироничный тон не оставил сомнений в попытке подколоть меня.
– Просто умею логически мыслить. Немного.
– Тогда посвяти в ход своих мыслей, – выразил интерес Люций.
– Опять же, все, что я знаю, мне рассказала Линда. Мать Валери уделяла ей не сильно много времени. Родила просто потому, что вышли сроки законной возможности прервать нежеланную беременность, когда она узнала о ней. Но миссис Эванс честно заботилась о дочери, кормила, поила, одевала. В общем, по части обеспечения качества жизни вопросов к ней не было. О материнской любви речи же не шло.
Я отпила вина, смачивая горло, и продолжила:
– Отец же совсем не принимал участия в жизни маленькой Валери. Всегда относился холодно. Девочка все пыталась добиться внимания от папы, но тщетно. А спустя время он и вовсе развелся с ее матерью. Наверное в тот момент что-то в ней надломилось. Такой образ жизни она ведет с подросткового возраста. В ней есть некая изюминка, и некоторые местные мужики весьма очаровываются ей.
Люций замер, так сосредоточенно слушая меня, что я немало воодушевилась в своей речи:
– Только она скачет от одного к другому. Ищет внимания, любви, которые не дал ей отец.
Я замолчала, ожидая вердикта моего собеседника. Порыв холодного ветра вывел мужчину из ступора раздумий. Я обернулась в его куртку плотнее. Пауза становилась слегка напряженной.
– Ты точно не психолог? – детектив будто и правда вышел из ступора от прохлады, настигнувшей нас.
– Нет. Я даже колледж не заканчивала. У семьи не было денег. Свое место в мире я не нашла. Но я много читаю, – последнюю фразу сопроводила вздернутым вверх пальцем, намекая, что не стоит списывать меня со счетов.
– Ты очень верно мыслишь, – похвалил он.
Хорошо, что на улице было достаточно темно. Я снова зарделась от такого комплимента на этот раз моим умственным способностям.
– Правда теперь чувствую себя мудаком, – он взъерошил аккуратно уложенные волосы, слегка растрепав их.
– Всегда есть возможность извиниться.
– Не люблю извиняться.
– Но передо мной же смог.
– А это… – он задумчиво почесал затылок. – Не важно, – и махнул рукой.
«Странный он все же».
Я в один присест допила остатки вина, потрясла бокал вверх ногами, сбрасывая осевшие внутри капли на кровлю. Не сразу заметила, как зевнула во весь рот так, что старик Эрл на своей ферме наверное сумел разглядеть мои гланды.
– Кажется, твой метод работает. Идем.
Люций тоже допил алкоголь, поднялся, забирая бутылку и плед с пола. Я взяла бокалы. Мы подошли к двери, ведущей вниз. Сосед пошел первым.
– Надо лампочку вкрутить, – начала я свое возмущение. – А то сверну себе однажды шею.
Детектив остановился в полутьме лестницы, слегка разбавленной тонкой полосой света из-под двери. Я увидела, как он завозился, перекладывая плед подмышку той руки, в которой держал бутылку.
– Дай руку, – послышалось из темноты.
Я протянула ладонь, он взял меня за руку. Широкая, теплая мужская ладонь крепко сжала мою. Стало не так страшно. Если упаду, наверняка поймает.
Шаги стали увереннее, мы дошли до выхода. Мужчина распахнул дверь, пропуская меня вперед. В глаза противно ударил свет коридора, я зажмурилась, стараясь проморгаться заслезившимися глазами. Пройдя немного дальше, уже оказалась внутри дома. Люций шел следом, но руку так и не отпустил. Мы не сразу увидели человека посреди длинного коридора.
Более того, мы не сразу поняли, кто это.
– Валери?
Я застыла, удивленная даже не знаю от чего больше. От ее визита или от того, что она несколько изменилась. На лице девушки пронеслась целая гамма эмоций. От удивления, перетекшего в печаль, до злости и отвращения.
Мозг, расслабленный вином, не сразу понял, в чем дело.
Мы стояли с детективом, держась за руки. У него в руке бутылка вина, у меня бокалы, на мне его куртка.
«О, черт!»
– Зачем ты покрасила волосы? – строго спросил сосед.
Весь открытый настрой Люци как рукой сняло. Он разжал пальцы, ринувшись вперед. На лице неподдельное беспокойство вперемешку с ужасом.
От белоснежных локонов Валери не осталось и следа. Теперь ее волосы были такого же цвета, как мои. Такого же, как волосы всех жертв.
Но в ней произошло еще какое-то изменение. Едва уловимое. Не сразу понятное.
– У тебя линзы? – кажется до меня дошло.
Ноздри мужчины раздулись от злости.
– Какого черта ты творишь?! – он стиснул кулаки, стараясь сдержаться.
– Пошел ты, – девушка поджала дрожащие губы. – Пошли вы оба!
Голос сорвался на крик. Развернувшись на каблуках, она побежала прочь, оставляя нас в полном недоумении.
Теперь на одну потенциальную жертву в городе стало больше.
Они были так похожи и не похожи одновременно.
Впрочем, как и со всеми остальными. С той лишь разницей, что до этого я не знал их живыми. Видел лишь истерзанные, безжизненные тела, с пустыми глазами, полными смирения. За секунду до смерти каждая из них принимала ее, осознавая, что сейчас наступит облегчение, закончится боль и страдание, сменяясь блаженным покоем.
Расширенные зрачки, смотрящие в небо с немым укором.
Где ваш бог?
Почему он оставил меня умирать?
Почему заставил вынести все это?
Разве я заслужила такую участь?
Возможно, ответ настигнет их уже после, у врат рая. Но, честно говоря, не думаю, что они существуют.
Смерть часто абсолютно бессмысленна и беспощадна. Особенно от рук монстра.
А когда она распустила свои волосы. Блять… Меня как током прошибло. Пришлось выйти, отдышаться, скурить пару сигарет по дороге, чтобы остыть. Мне стоило больших усилий находиться рядом с ней, но, кажется, она ничего не заметила.
Нельзя спускать с нее глаз.