Взор опустив божественно-невинный.
Проносится с шуршаньем томным длинный
За шлейфом шлейф, но кавалерам тем,
Что перед ней раскланивались чинно,
Не раз, не два пришлось уйти ни с чем:
Ей тошен бал, она чужда всему и всем.
VIII
64 Под гром литавр ступая отрешенно,
Потом танцует два часа подряд.
Скользит по сутолоке оживленной
Ее пустой и безучастный взгляд.
Вокруг смеются, обольщают, мстят,
Влюбляются, тотчас забыв об этом.
Она среди веселья и отрад
Равно чужда насмешкам и приветам,
Ждет, что блаженный час наступит пред рассветом.
IX
73 Теперь она исчезнет - решено!
Но тут как раз гавот раздался снова...
В тени портала между тем давно
Укрылся юный Порфиро, готовый
За Маделину жизнь отдать без слова.
Верхом он по болотам прискакал
И вот теперь заступника святого
Молил помочь войти незримо в зал:
Он обнял бы ее - в слезах к ногам припал!
Х
82 И Порфиро шагнул с отвагой дерзкой
Под ненавистный кров, где гибель ждет
Где жертвой станет шайки богомерзкой,
Где штурмом меч безжалостный возьмет
Пылающую грудь - любви оплот,
Где псы готовы кровожадной пастью,
Науськанные на враждебный род,
То сердце растерзать, что рдеет страстью.
Но есть и там душа, готовая к участью.
XI
91 О небо, вот она! Почтенных лет,
Блюстительница строгого порядка,
Приблизилась, ворча на белый свет.
Держа в руке клюку, походкой шаткой.
Вот Порфиро позвал ее украдкой:
Заслышав в тишине его шаги,
Бормочет и трясет седою прядкой:
"Беги отсюда, Порфиро, беги!
Не медли же, скорей - здесь все твои враги!
XII
100 Там Гильдебранд, не знающий пощады,
В бреду, в горячке, с пеной на губах,